Она была птицей... со сломанной шеей. Маленький-маленький комочек серых перьев с жёлтой полоской...
В тот мартовский день, она бессильно бродила по всё ещё промёрзшей грязной земле, то и дело прихрамывая. И, наверное, этим маленьким тоненьким лапкам было очень-очень холодно, ибо всё её хрупкое тело дрожало.
Она уже несколько дней не видела небо... не могла поднять свою крохотную головку, направить в синий океан взор своих чёрненьких грустных глазок... ибо при малейшем движении падала без сил от боли. И каждый раз поднималась - без единого звука, без слёз, без волнения... И тень Смерти, робко бредущая сзади, уже третий день не могла забрать её жизнь, не могла вынести ей застывшего в своём отчаянии взгляда.
<...>
Я нашёл её мёртвой... вернее... да, Смерть - лишь детская игрушка, которой пугают нас порой. Она была жива... ещё жива...
Она в последний раз пыталась взглянуть на небо и, поднимая свою маленькую тонкую шейку, кричала по-птичьи от дикой боли... [Боли... только что было страшнее - сломленная шея или душа, навсегда пригвождённая к земле?.. ]
... и не могла увидеть ни мельчайшей частички неба.
Она упала на мои раскрытые ладони... и уже не пыталась подняться на тонкие лапки.
На ладони упала маленькая холодная капелька и... Она подняла свою маленькую взъерошенную головку и устремила на меня свой взгляд - добрый, ласковый... но уже лишённый жизни. Её слёзы тихо падали на мои ладони, растворяясь в их тепле... Она дёргала клювиком, по-видимому сдерживая свой крик, вцепилась лапками в ладони, дрожала от боли, но не отрывала свой взгляд.
Наверное, сквозь свои слёзы смотря на неё, я был самым жалким существом на свете. Я смотрел на неё, но в её маленьких глазках, в её крошечных чёрненьких бусинах скорби отражалась лишь тень Смерти... и где-то в глубине - смирение и тихая радость... радость, что скоро придёт смерть.
Но вот она упала, уткнувшись полураскрытым клювиком в мои ладони. Стихла дрожь, медленно закрылись её глазки, онемели лапки, но... всё ещё бешено билось крохотное сердце.
Если бы я только мог унять теперь свою дрожь, если бы я мог сдержать свои слёзы и... Но я был бессилен. Я... я был слаб.
Прошёл год. И снова март... Мне снится её взгляд, полный безликой боли и смирения, но... Непокорный, гордый. И эти удары её сердца, бьющие в ладони...
Теперь я боюсь смотреть в весеннее небо, будто стыдясь себя перед нею...
...