Грозой повален старый, большой дуб,
Присяду отдохнуть на эту вечность,
Столетний ствол, даже на ощупь груб,
Собой являет жизни быстротечность.
Успел забыть лес давнюю грозу,
И залечить полученные раны:
Роняют травы горькую слезу -
И обнимают тело великана.
В лесу покой, лишь слышен дятла стук,
Но этот звук мне думать не мешает:
Он в прошлое зачем-то возвращает,
На несколько подаренных минут.
Такая тишина мне не солжет,
Искусственною лентой не прикроет:
Она звучит, ликует и поет –
Но это всё ничуть не беспокоит.
Я в ней своя, я тишины той – часть,
И кто сказал, что тишина немая?
Молчанью, как и слову, дана власть:
И я ее, как веру, принимаю!