Лунный свет в окно не льется;
Не стенает козодой;
Лес в молчании угрюмом
Не застыл сплошной стеной.
Не скрипят уныло стены;
Не крадется черный кот;
Жуткие слова заклятья
Не звучат наоборот.
Не танцует голой дева
Возле жаркого костра;
Первобытные напевы
Не смолкают до утра.
Не дымок, синея, тает
В предрассветной тишине,
И не звезды угасают
В уходящей полумгле.
Не она бредет печально,
Босиком, листвой шурша,
Прикрываясь машинально
Стебельками камыша.
Грива золотисто-рыжих
Не тускнеющих волос;
Не ее душа бесстыжа;
И не зреет в ней вопрос.
Не за нею - волчья свора;
Словно слабые щенки,
Жмутся жалко под надзором
Обезличенной тоски.
Не огонь подчас пылает
В обесцвеченных очах;
Не любимый обнимает
В сладких, утренних лучах.
Не ее нагое тело
На кленовых листьях зрит;
Не мгновение пролетело;
Перед тем, как сон сморит.
Не объятий наслаждение;
Не любви природный страх;
Горькой женщины виденье
В ненавидимых им снах.
Не ее шаги беззвучны
Меж горящих деревень...
Простецов законы скучны:
Не людей накрыла тень.
Не ее улыбка лечит
Иль калечит их детей.
И не ей противоречит
Городской совет властей.
Не плетьми жестоки били,
Пытки применяя к ней.
И не гордость оскорбил он-
Тот, кто прежде был верней.
Не молчание глухое
Новым утром настает.
Им не вспомнится былое,
Совесть спит; не восстает.
Не река по ней мятется;
Не томится старый лес -
То легенда пронесется,
Да и сгинет без чудес.