Я водку с вами пил …
Я водку с вами пил на пупырях,
Не думая о вечности и тризне,
А вся страна сидела в лагерях-
В отстроенном, колючем коммунизме.
Ломала жизнь по-разному меня,
Меняя взгляд на темы и событья.
С отцом мы спорили - кто у руля
И что мешает, несомненно, жить нам.
Он в псих входил, а я ему дерзил.
Все тормоза расходятся от рюмки.
А кто союз могучий развалил?
А он хоть мало пил, но всё профунькал.
Всегда оркестр и праздничный салют.
Отец понятно был святым марксистом,
Но пил всегда, когда бы, ни нальют,
За тех, кто был… и не был коммунистом.
Развал страны в конец его добил.
Лишь год прошел свободы громких писков,
Как я в бокал с надгробия налил
За тех, кто был… и не был коммунистом.
Отмерен срок с начала до конца
И ржавчина съедает огражденья,
И только шрам от старого лица
На новом выступает поколенье.
Я скромно жил – так тихо проживал,
Людей любил простых, а не артистов
И с ними вместе поднимал бокал
За тех, кто был… и не был коммунистом.
Колючек нет, но чешется язык,
А зубы так и хочется притиснуть.
И вот уже наехал стык на стык,
Со скрежетом слова идут на приступ.
Зараза где – не ставят лазарет,
А выживших всех лечат в отдаленье
И только что явившихся на свет,
Опять устроят в новом заточенье.
Тогда другой - моложе и умней,
Пока не стал отпетым пессимистом,
Нальет в бокал и скажет другу: «Пей!
За тех, кто был… и не был коммунистом».
06.09.11г.
Не пытайтесь
Не пытайтесь в углу отчуждений
Рисовать справедливости круг.
Тщетно всё. Ведь в кавычке забвений
Вас не раз ещё в точку сотрут.
Двоеточие - в зеркале точка.
Две реальности - точка одна.
Не пытайтесь в последнюю строчку
Заложить свой остаток ума.
Нет вопроса. Есть три восклицанья-
Это лучший торжественный знак.
Не пытайтесь под звёздным мерцаньем
Очертить бесконечности мрак.
Не пытайтесь уйти от мгновений
В заколдованный рифмами мир.
Видеть знаки в потоке видений
Я себе навсегда запретил.
Все пройдет и забудется слово.
Справедливость ищите вокруг.
День грядущий, хоть будет и новым,
Но по-старому в нем проживут.
Не пытайтесь на чёрных каменьях
Предрекать себе белые дни.
Откажитесь от лишних сомнений,
Но не трогайте светлой любви.
Словно лист, в тишину отворенный,
Опускается бледная ночь.
Не пытайтесь стереть день пройденный,
И себе - не пытайтесь помочь.
Не пытайтесь! Нет смысла попыткам.
Смерть - синоним забвенья в миру.
Все как есть принимайте с улыбкой,
Чтобы меньше досталось уму.
Не пишите стихи, не пытайтесь.
Не ищите в них жизни и смысл.
Только чувствам своим доверяйте,
Не ищите с умом компромисс.
Чертов Вес…- семимесячный плодик,
Ты не слишком ли много сказал?!!
Без тебя люди встанут на ноги,
А пытаться им Бог наказал.
31.08.11г.
На память
Дорогие мне звездные веси,
Я навеки покинул ваш край,
Где березки кудряшки развесив,
В хороводе встречают свой май.
Опрокинувши облако в воду,
Смотрит озеро вдоль берегов
И любуется свежей природой,
Обновленных лесов и лугов.
Слышу шелест раскидистой ивы
И звенящую муть комаров
Там, где я, молодым и красивым,
Встретил первую в жизни любовь.
С ней недолго и мало встречались.
У рябины короткая цветь.
Не простившись, навеки расстались,
Не сломав даже красную ветвь.
Эту девочку…помню, как было-
Всю в веснушках по цвету волос.
И она меня может любила,
Но узнать мне о том не свилось.
Не сержусь на морозную замять.
С не целованной первой любви
Мне остались веснушки на память,
Да рябина в осенней крови.
02.09.11г.
ВЕЧЕР
В этот вечер луна как риф
Облака разрывает в клочья.
Пишут волны о счастье миф
На коленях входящей ночи.
Эта женщина мне мила.
Я с другими счастливей не был.
Тишина с ней и лишь луна
Острой кромкой дырявит небо.
Далеко вверху, в глубине
Три созвездья ныряют в тучу.
Эта женщина не по мне.
Я б стихами ее замучил.
Слышен в воздухе голос нимф-
Хор кузнечиков счастьем строчит.
Отражается лунный риф,
Значит, ветер упился ночью.
Проливается легкий свет
И парит над волной, играя.
Я люблю эту женщину? Нет.
Я люблю из земного рая.
У нее теплый, нежный взгляд
И она не луна на небе.
Можно тронуть её наряд
И раздеть в несравненной неге.
А когда обовьет рукой
И коснется ладошкой кожи,
Тихо скажет: «Любимый мой»,
Обжигает любовной дрожью.
Пусть не яркая, как луна
И созвездий не отражает,
Я люблю эту женщину! Да.
И бессовестно обожаю.
13.09.11г.
**************
Р.S. (Август)
Пожалуй, все устоялось
И время, чеканя след,
Не зная, что значит старость,
Прибавило двадцать лет.
Пора подвести итоги.
Вращаю кольцо назад,
Где время сломало многих,
Навеки закрыв глаза.
Я знаю друзей лишь судьбы
И меньше всего - свою,
Разделанную по будням,
Не ясно, но сознаю.
Совсем не в хмельном угаре,
А трезво, без наркоты,
Как только девчонкам дарят,
Дарю я им всем цветы.
Сегодня, пожалуй, дети
И внуки, которых нет,
Меня не поймут, ведь в свете
Не ясных так много бед.
Жоржика – технарь от Бога
И чуточку полиглот,
Как дай закурить нам строго,
Запил и на веки слег.
Остались одни ромашки
И волжские комары,
И Таньке от той «Букашки»
Сынок и плохие сны.
А Мишка, за личным культом,
Как будто смотрел с Кремля,
Живет он теперь с инсультом,
По комнатам ковыля.
Я вспомнил про Кремль и снова,
В развалах прошедших лет,
Никак не найду основу.
А может ее и нет.
Когда то у всех народов
Единый был оберег.
Не важно откуда родом
И кто у тебя сосед.
Остались одни частушки
И вам их сейчас спою.
У очков сломались дужки,
Но пенсне не создают.
Горбачеву подфартило,
Хоть он этого не снес,
Ведь его похоронило
Заточение в Форос.
И скажу, как на причастье,
Пока чашу не испил:
«Нас же смертных, куда чаще,
Вытрезвитель хоронил».
Знак всемирного потопа-
Развалился наш союз.
Развернули порознь жопы
Рус, хохол и белорус.
И из западной Европы
И с Памира, и с Курил
Видно три великих жопы,
Потрясавших прежде мир.
Не сладко, но что поделать,
Что было того уж нет.
Осталась одна лишь смелость
Дарить тем годам букет.
Таким как союз разбитым
Себя ощущал не раз.
Чтоб мне не сгореть упитым,
С ума не сойти от фраз.
Я вовремя тёк от Музы,
Мой ангел меня хранил.
Шары не вбивал я в лузу,
А чаще всего крутил.
Да так, что и сам в запале,
Запал на бесплатный сыр,
А тот, кто его расставил,
Меня запалил и слил.
Но все же плохие годы
Не надо держать в голове.
Над аркой высь небосвода
И нет решетки в тюрьме.
Опять отбортил я тему,
Слукавил и закосил.
Решаемая проблема,
Очнусь и пробью сверх сил.
Обманутые свободой
Не знают, что казус в том,
Что можно пощупать вроде,
А взять, ну ни как силком.
В свободные казематы
Распахнута вечно дверь.
Входите в нее, приматы!
Свободы слышна свирель.
Меня обучали рание
Вбивать шар в одну из луз.
А шарик под бок подранен-
Вычерчивает конфуз.
Ударим и кий сжимаем,
А шар на лету поёт,
Как будто, поршивец, знает-
Судьба нас за это бьёт.
Добьемся чего-то с лёта,
Ведя кое-как игру.
Не сверив удар с расчётом,
В сукне создаем дыру.
Расплата рублем и срамом.
Изгои без права бить,
Живем, продолжая драму,
С желаньем по-русски пить.
В такое шальное время,
С похмелья, как бы сто грамм,
В общественное неверье,
Свободу свою отдам.
Знакомы мне казематы.
Меня заточали в них.
Хотелось ругаться матом,
Царапать на стенках стих.
Чтоб кто-нибудь в них сидящий,
На общих для всех правах,
Охранник за ним смотрящий,
Читали его в потьмах.
Следак проглотил чтоб чтиво
И хамство в его лице,
Вдруг стало таким учтивым,
Отравленным в подлеце.
Судья, чтоб решал без взятки,
Для всех был один закон:
Для общества в беспорядке,
И к тем, кто во власть свячен.
Спи спокойно страна казематов,
Не оставлю на стенках след.
Слов публичных и дерзких матов
Не услышит в ночи сосед.
Эти строчки читать не стал бы
Даже другу, хоть друга нет,
Потому, что душа устала
И закрылась забором лет.
Я познал тот закон верховный-
Если очень бедна страна,
В ней богаче народ духовно,
А богатые - без ума.
И точнее снесет бумага
В переводе на русский gaga.
Вот и все. Рассказал о прежнем,
Чтоб оно не давило впредь,
Чтоб душа оставалась нежной
И блестела сильней чем медь.
Будем счастливы тем, что было,
Если радостны тем, что есть.
Вечность щелочку приоткрыла,
Но не надо спешить залезть.
Не хочу, чтобы свет вечерний
Сквозь туман не тревожил гладь.
Надо жить и ползти сквозь тернии,
Раздавая свою благодать.
Чеканщик в кольце Соломона
По кругу пустил наш мир.
"И это пройдет..." и снова,
Кольцо только б кто крутил.
Понимая, что это прежде,
Мне оплевывает лицо,
С Соломоновою надеждой
Поворачиваю кольцо.
18.12.11г.
******
Об орле и свободе.
Сегодня я кормил орла.
Калека, с рук не брал он пищи.
И я подумал - как жива
В нем гордость та, что мы так ищем.
Он крылья в ветках обломал,
Когда летел ко дну ущелья,
Где выстрел грянул из-за скал,
Открыв ему гряду мученья.
Себе он пищи не добыл,
А стал рабом. С низов взирая,
Когда бы мог- он в небо б взмыл
И там парил всех презирая.
Орлят своих он поднимал
И улетал к своей орлице,
Парить чтоб вместе между скал
И в свежем воздухе резвиться.
Он жил свободным на лету,
С небес смотрел, ветрами правил.
Не раз я прыгал в высоту,
Но выше - планку не поставил.
Но даже с этой высоты,
В секунде взлета и паденья,
Как он, я видел все цветы
Подножья гор и вдохновенья.
Я ощутил его презренье
И сам себя запрезирал,
Что я рожден в повиновенье,
Блуждать в цветах чужих мне скал.
Что не охотник я и волю
Увидел лишь в глазах орла,
Что я его, калеки стою
И может он ценней меня,
Что кровь Христа во мне сгнивает
И в шрамах гордое лицо,
Что раб и царь здесь уживают
И всех прощают подлецов.
Когда бы мне в презренной позе
Подал бы кто кусок мясца,
Его бы в гневе заморозил
И сжег бездушьем мертвеца.
В желанье птичьего полета,
Порхают мысли в голове,
Пропало время, миг без счета,
И чувства сходятся в уме.
Я взял и пищу положил
У лап орла и так оставил.
И содрогнулся он до жил,
Но голод взять кусок заставил.
Как разум в голоде жесток,
Когда ему нет свежей пищи,
Воды и воздуха глоток
В объеме черепа отыщет.
И я подумал в этот миг,
Что хоть и горд орел-калека,
Но он не мог и не достиг
Вершин, где гордость человека.
P.S.
И только там, на той горе,
На взлете к ней или в паденье,
Не зная времени и где...,
Встречаем смерть мы и рожденье.
Украсив пышные гробы,
Обобществляя обе даты,
Ползем меж ними, как рабы
И гордо чествуем Сократа
За то, что пудрил тот умы
И был плебеем супостата.
Кто ты - зависит от сумы
И расстановки в божьих штатах.
Вы, угнетающие нас,
Поймите истину простую,
Что раб работает на вас-
Элиту кормит золотую.
Нас умертвляя без стыда,
Себе копаете могилу.
Пока жив раб у вас еда.
Вложите средства в его силу.
Когда ж умрет последний раб,
То без цветов и без растраты,
И вы - не нужный миру скарб,
Уйдете в вечные пенаты.
Но как всегда, в зените дня,
Разрушив время и границы,
Орел поднимет всех орлят
И полетит к своей орлице.
И гордо будет там парить
И падать вниз за свежей пищей,
Чтоб вновь взлететь и покорить
Вершину ту, что мы так ищем.
1971г. В редакции 18.11.11г.
****************************
Будут помниться нам тревоги,
Как ракета встает на ноги,
Как за потным плечом солдата
Становилась она крылатой.
Это было для нас основой,
С этим день начинался новый.
И спасенная от пожара,
Наши руки планета жала.
************************
Простые ребята, для вас песня эта
Шинелью солдата под сердцем согрета.
Для вас боевые в осеннюю стужу
Слова огневые я выну наружу.
Тревоги, тревоги – обыденность наша
Уставшие ноги и общая каша.
Ракета на старте и пультов экраны
А рядом на карте заморские страны.
Не легкое дело быть просто солдатом,
Быть храбрым и смелым, стоять с автоматом.
Быть верным присяге нас учит отчизна
И те, кто в рейхстаге оставили жизни
И те, кто пробились сквозь лагери смерти
И снова родились, но только в бессмертье.
Простые ребята в ком крепкая вера,
Шинели солдата, пример офицера.
Простые ребята, для вас песня эта
Шинелью солдата под сердцем согрета.
Для вас боевые в осеннюю стужу
Слова огневые я вынул наружу.
1971г.
Там, где Богу нет распятья
Смертью смерть нельзя попрать.
Это русское проклятье,
Нам Голгофы не видать.
************************
В поле, рядом с лебедою
Василек цветет моргая.
Так и мне прожить с тобою
Захотелось, дорогая.
Век не долог человека.
Но так было и так будет.
Век идет на смену века.
Человек веками любит.
Далеко -не видно даже,
Близко -свет глаза застелет.
Кто влюблен бывал однажды,
Тот любви до смерти верит.
А на поле с лебедою
Василек один моргает.
Все, что связано с тобою
Он, конечно, не узнает.
1974г.
*********
***************
Ночь стоит, ветрами воя.
Я устал о счастье думать.
А ромашки в чистом поле
Зацелованные в умать.
Укачало ветром стебли,
Лепестки друг к другу жмутся.
Так и в жизни столько дребли,
Чтобы в счастье окунуться.
Пьяны белые головки,
Пахнут губки золотые
И сидят на них коровки,
Только божьи - не простые.
И целуют, матерь божья,
Пожирая тлю во мраке.
Пахнет поле спелой рожью
С испражненьями атаки.
Но когда в рассветной томи,
Жизнь взбодрясь головкой вспрянет,
Мир цветов в росе утонет
И счастливо к солнцу взглянет.
1974г.-в редакции
13.11.11г.
****************
Под гром и лязг стекла бутылочного,
В пыли подвальной со сплетнями баб,
Сдаю посуду, придите, выручите.
Прошу вас искренне, ваш раб.
Стою и думаю-куда мне деться,
Куда засунуть головы мешок.
А рядом со мною гуляет детство-
Играет маленький паренек.
Ему глазастому видно понравилось
Из банок с бутылками делать дом.
Над мамерью его граждане сжалились
И дали сдать ей стеклянный лом.
И она мальченку рукой схватила
И вытащила его на белый свет.
А он заплакал. Мальченка, милый,
Привет тебе, друг. Привет!
1969г. Ленинград. Пункт приема посуды.
*****
******************
Серое кроет осень
Белым дождем в окно.
Многого в жизни просим.
Мало же в ней дано.
Там далеко туманно,
А не далеко - бред.
Грустно и даже странно
Видеть сквозь толщу лет.
Вижу, но все ж колеблюсь
И содрагаюсь в дождь.
В чем то сродни со стеблем,
Тот, кто судьбе не вождь.
Дождь обернулся градом
Так же нелепый вздор.
Многого в жизни надо?
Ждать кто б окно протер.
1969г.
*****
Ночь, фонарь, запотевшие окна.
Ночь, фонарь и светло в голове.
Все деревья до нитки промокли,
Отзываясь простудой во мне.
Прошлой осенью было иначе.
Была ночь и фонарь этот был,
Но совсем по иному - без плача,
Без простуды душевной я жил.
Те же блики ночного канала,
Отраженье такой же луны.
Только все же чего то не стало-
Потускнело горят фонари.
1969г
************
В тайне страсти упоенья
Закипает в жилах кровь.
Нет прекрасней наслажденья
Чем ласкать тебя и вновь
Целовать везде губами,
Ощущать любви нектар
И влюбленными глазами
Видеть весь природы дар.
Ведь природа не скупилась
На создание божества,
Ей, наверно, и не снилось
То, что создала она.
И на свете появилась
Страстна, нежна, молода
Та, что ночью вам всем снилась,
Та, что ночь вам отдала.
И она, дитя искусный:
Тайны, света и тепла,
Поцелуем властным, вкусным
Вас на небо вознесла.
Но не встретимся мы с вами-
Небо каждому своё.
Только как прильну губами
Улетаю с ней и…всё.
1968г.
Письмо к бабушке.
Здравствуй, милая бабуся,
Здравствуй, Родина моя.
Может летом, соберусь я
И заеду на два дня
Посмотреть, как вы живете,
Как наш дом и как река.
Знаю, там меня вы ждете
И соскучились как я.
Но не знаю, от чего так,
Но милей мне край иной-
Пусть холодный и в болотах,
Но с озерною тоской.
Видно мне родною стала
Эта севера краса,
Что меня в тиши ласкала
И звала в свои леса.
Я родился здесь по новой -
В этой северной глуши,
Где впервые лес сосновый
Полюбил от всей души.
У него я научился
Песни петь и сочинять,
И когда бы ни ленился,
То поэтом мог уж стать.
Потому и сожалею,
Что на родине моей
Видел я одни аллеи
Вместо сосен и полей.
Вместо русского простора
Видел узенький наш двор.
Хорошо, что хоть корова
Там мычала на забор.
Но и в этом узком рае -
Детям клёк и чехарда,
И веселья не теряя,
Были счастливы мы. Да.
Но теперь все это в прошлом.
Я другой и двор не тот.
Он травой давно порос уж
И состарился наш кот.
Слишком смутно помню лица
Детских искренних друзей.
Все забудешь за границей
И за тридевять земель.
И тебя, моя родная,
Что люблю сильней, чем мать,
Очень редко вспоминаю,
А ведь надо вспоминать.
Ты прости, что черствый с виду.
Вытри горькую слезу.
Знаю, плачешь не в обиду…
Что платок не поднесу.
Баб, когда болеешь сильно
И не можешь даже встать,
Знай и я тогда бессильный,
Хоть и рад бы помогать.
Ты, прости, побудь девчонкой.
Вспомни радостные дни,
Без войны, без похоронки,
Много солнца и любви.
Наша жизнь не рай событий,
Их бессчетное число.
Может я немного нытик,
Но мне в жизни повезло.
Повезло, что видел небо,
По росе ходил и мок,
Что голодным почти не был,
Даже пил, как только мог,
Что люблю тебя и маму,
Что люблю отца и чту,
И почти влюбленный в даму
Или просто так - кручу.
Знать, такая в жизни доля
И не буду горевать.
Босиком пройдусь по полю
Росы звездные срывать.
Только ох, опять о прошлом,
Ведь того веселья нет.
Новым бременем обросший,
Я смотрю на этот свет.
Не понятно мне, что будет
Через год иль два спустя.
Все надежды время губит
И идет себе шутя.
1969г. (в редакции 2011г)