Пробили склянки. Штиль. Петля на рее –
Винтажной каплей вервия судьбы.
Наверно, надо было быть мудрее,
Да и добрее – не мешало бы.
Саргасы. Морок пряных испарений.
Кровь на губах. Но дышится – легко.
Рывок души в искус пустых борений
Угас. Бессмысленно. До Бога – далеко.
Тщетой очередных благих деяний
Тропинку в рай неведомой страны
Брусчатки зёрна – крепью мощных граней –
В порог упёрли Дома Сатаны.
Увы и ах. Теперь до Бога – близко.
Тут рядышком, по-свойски говоря.
Что в кандалах – премстительно и низко,
Что не связали – это очень зря.
Вдох. Выдох. Разворот, ладонью – в горло,
И тряпь гортани – с хрустом – на себя.
А дальше плоть – уже сама попёрла,
Без мук душевных. Молча. Не скорбя.
Глухие стоны, вопли, лязг металла,
Горячка сечи, пламень куража…
Остановилась плоть. Она устала.
Впитала душу. Молча. Не спеша.
На шканцах кровь багряного заката,
Кровь на клинке. Но тоже – не моя.
Затылок ноет, вместо мыслей – вата,
И кто-то плачет. Этот кто-то – я.
Найти бы ром, напиться поскорее,
А утром трупы с палубы убрать.
Нет, надо – всё же – как-то быть мудрее,
Да и добрее – надо,… вашу мать…