Он был крупненький даун с картофельными глазами.
Мы учили с ним арифметику, и пред каждым
знаком равенства он меня долго и влажно
чмокал в плечо, обнимал висюльками рук, -
васильками
разукрашена была его бумазеевая рубашка.
Он был ёжик-подросток - и всё неприличье
от безденежного моего ассистентского при-работка
проиграв ему в несложившиеся два и два - не таилось, а таяло
и становилась птичкой,
вкусный сок выклевывающей из глазика сердца его, и из рук - лукошком.
Он был важен - этот белесый отросток, соплив и щедр,
он был мыслью, зависимой от глубины объятий,
миской света, выставленной на порог арифметик, и чмоком -
нас -тех,
кому мизер сердца достался - от господней великой части.
Синий цветик последыша - божия милость, - баланс
к мировой недостаче в объятьях. Тепла и уюта.
И дневного света лампочка выла в нас,
освещая класс,
словно адова пуля стального литья и гуда.