Снова май по садам расплескал свои звуки.
В сорок пятом они, видно, тоже цвели.
Говорил тихо сын, гладя мамины руки:
«Ты в цветущем саду мне постель постели».
Он уснул, а она молча рядом сидела,
И в везенье своё всё не верила мать,
Слёз не пряча она, на сыночка глядела,
И трепал ветерок поседевшую прядь.
Сколько горестных дней, словно пропасть бездонных,
И бессонных ночей ей пришлось пережить?
И маячила смерть в тёмных рамах оконных,
Если раненый сын вдруг просил: «Мама, пить».
Если сын замерзал, истекающий кровью,
Вместе с ним на снегу замерзала она.
Он спасён был от пуль материнской любовью,
Ведь бессильны пред ней даже смерть и война.
Он метался во сне, звал к себе медсестричку,
То зубами скрипел, то кричал: «Мессера!»
А ей виделась явь: как последнюю спичку
Жгла, молясь, чтобы сын хоть дожил до утра.
Пусть на фронте они, как их дети – ребята,
Не бывали и им, не пришлось воевать,
Только в этой войне, так же, как и солдаты,
Принимала участие каждая мать.