выставка фотографий. целая галерея. каждую холить бы да лелеять, стоя рядом часа по два. в каждой пламя и в каждой время. ты идёшь неизменно вдаль.
ты идёшь, думая, как же прекрасен вечер, сколько прекрасного изображения все несут.
с каждой новой картиной всё шире понятна суть, с каждой новой вопросов меньше.
ты идёшь неизменно вглубь.
всё красиво, да. да только тебе ни одна не кажется ни особенной,
ни выразительно-необычной, ни попросту, что твоя. но чувствуешь грудной мышцей, что где-то есть та самая, та
особенная,
одна.
обойдя все мыслимые-немыслимые коридоры и исследуя каждый угол, каждый встречный-невстречный который,
каждый с верой-неверой в чудо, взгляд твой падает на картину. стена совсем узкая - ей там тесно.
в углу рамы уже соткана паутина, видно, не особенно любят здесь это место.
но из себя то фото излучает такой распрекрасный свет, что не заметить никак нельзя. ты смотришь - и ты согрет,
ты понимаешь, что это - твоя стезя. в руках совсем неслучайно явился нож. не мысля совсем, ты заносишь руку. с мыслями
"никуда теперь не уйдёшь", глушишь скрежета звуки.
а картина вдруг побледнела. вдруг потеряла свой свет, вдруг мертвенно-белой стала.
ты кричишь: "ну как же возможно? ну невозможно, нет!" в абсолютно спокойном зале.
ты её вырезал.
вырвал. выжег.
спрятал в карман, при этом всю её перемяв.
а теперь ждёшь хэппи-энда, как в лучших книжках,
достаёшь её, осторожно закатывая рукав.
*
в галерее без той картины света ничтожно мало,
без неё почти что совсем никак.
рамка от фотографии на той самой узкой стене всё ещё пустовала,
даже паутина теперь та выглядела не так.
*
дома как ни старался выправить - форму не принимает. как ни старался увидеть свет - неподвижен мрак. портрет, с полными грусти глазами, отправился в остальной бардак.
спустя время (а проносится оно стремительно, без оглядки), начав с нового понедельника,
сменив очередное своё жильё, смотришь на кусок какой-то измятой тряпки
и, не раздумывая долго,
выбрасываешь её.