Ю.
Ночью августа,
душной и жаркой,
словно меха объятия,
Родились для меня
слова,
манящие древним заклятием.
Буквами слова ложились
наискось,
горизонт очерчивая,
Говорили со мной,
и в себе узнавала я
случайно пришедшего.
По пустому
кошачьему вырезу глаз
маски Венеции
Гадала я
о былой красоте и удаче
юной Лукреции.
А слова звенели дождем,
тем, что может быть
только с ладоней неба,
И не верилось,
что это рядом со мной,
а не когда-то и где-то.
А рука под дождем
начинала дрожать
чужим наречием.
И не знала я,
что слепая беда
вновь схватила за плечи.
И бежали к тебе слова,
ластились кошками.
Бормотала глухо беда
пророчества пошлые.
Новый день из туманов вставал
океанами боли,
лучами радости,
Танцевала Лукреция на облаках
к чужой зависти.