Весна прокралась на улицы города, тягучим медом тепла – внутривенно, спасая больных от зимнего голода. Усталость отступит, и, непременно, появятся силы расправить крылья. И пусть не верит в меня семья (они считают, что из ружья еще при рождении подстрелили до светлых душ охочие демоны), продолжу упрямо искать края, где будут в молитве чтить мое имя.
По питерским крышам гуляют коты, их арии эхом хранятся в сосудах домов – водосточных трубах. Дороги залитые солнцем, его отраженьем в случайных лужах… В туманном мареве сводят мосты. И в этот момент мысль о том, что я нужен, дает вдохновение все мечты переводить в конкретные цели. Пока я строил друзьям корабли, лодка моя оставалась на отмели. И с каждым восходом светило молил: «исцели». Лучи дотянулись ко мне с небосвода, напомнив, что вечный огонь – внутри, его еще хватит другим дарить. Без всякого повода, но по любви.
Здесь так спокойно… Размеренность мне не то что привычна… Скорее, наследственный ген в крови. Но этой весною она кипит, все громче удары – сердечный бит. Стабильность чревата скукой, отягощает налаженный быт. И чувство, будто сосет под ложечкой, хотя уже, вроде бы, сыт.
Мне не хватает движенья Москвы. Ее наполненности и разнообразия. Я не любитель дорожной грязи, но стук колес проникает в сны, поет колыбельные, читает наветы… Я с прошлых поездок храню билеты. Кому-то глупость, а мне – примета. Хорошая, к слову. И даже по воздуху адски сухому скучаю (в первые сутки всегда болит горло, потом привыкаю).
Я не спешу тишину нарушать, но с родными людьми говорить легко. А с тобою приятно даже молчать, несмотря на то, что ты далеко. Не могу просить, но хотел бы узнать: а какая она для тебя? Если ты умеешь свободно дышать в четырех стенах, значит, есть места, где черпаешь идеи для своих эскизов личного виденья этого мира. Ты из тех, кто умеет в самом обыденном (как в Сирийской пустыни – Пальмиру) находить оазисов свежий глоток. Я, бывает, не выдержав мыслей поток, разрушаю свои же творенья… Далеко не всем хватает терпенья и веры в то, что рукописи не горят, как и клятвы мои, не подверженные настроению. Я так долго впитывал яд чужих оскорблений, поспешных выводов и ценных мнений… Мне еще стряхивать с шерсти прах сожженных мостов. Но ты – луч надежды, прогоняющий страх кому-то всецело верить.
И я верить хочу, что позволишь когда-нибудь взять тебя за руку, прижаться щекою к плечу. А я позволю себе эту слабость, хотя бы на миг обрести покой. И груз историй моих нерассказанных оставить в прошлом, зарыть под горой ответов на все вопросы. И время сквозь страхи не сыпать как просо, но наполнять осуществленной мечтой.