Седой, как пепел, немощный старик,
принёс в правленье пачку похоронок.
Она в беду поверила на миг...
но вдруг из сумки кожаной возник
тот "треугольник" почты батальонной!
"Любимая, шесть месяцев войны.
фашистские обстрелы и бомбежки...
и, стоя насмерть, гибнут пацаны...
Прости, что отступаем в глубь страны,
Мы вдарим! Потерпи еще немножко!"
Над полем боя тихо рассвело,
роса и ветер про'няли до дрожи...
В окоп Ему доставили письмо.
От милых строк повеяло теплом,
которое вдыхал Он осторожно.
"Я счастлива, любимый, ты живой!
А наш завод неделю как в Тюмени.
Мы вытерпим! Сражайся, мой родной!
С героями такими, милый мой,
фашист нас не поставит на колени!"
Станок Её срезал за кругом круг
вторую смену. Надо, значит надо!
А тут письмо негаданное вдруг.
Пришлось Ей танцевать под смех подруг,
обняв, как чадо, корпус от снаряда.
"Родная, я скучаю по тебе.
За что нам доля выпала такая?
Как много принесли фашисты бед!
Вон Славка ранен. Помнишь? Твой сосед.
Но главное - теперь мы наступаем!"
Хлестал свинцом из дота пулемёт,
все вжались в землю, выжить шансов мало.
Но Он с гранатой бросился вперед,
и разорвало ненавистный дот...
... в кромешной тьме письмо Её звучало:
"В Калуге в наш подъезд попал снаряд,
Не знаю как там мама и два брата...
Уж год прошёл! Будь проклят этот ад!!!
По радио твердят про Сталинград,
мы верим - одолеем супостата!"
Нет! Почерк не Его! На сердце лёд...
обратный адрес: "Госпиталь. Борисполь."
"Чуть-чуть задело, милая. Пройдет.
А полк мой возле вражеских ворот!
Вот-вот и переправятся за Вислу"
Полуторка на фронт Его везла.
Навстречу цвета копоти и пыли
колонна пленных медленно ползла...
Взглянул на них Он с жалостью, без зла,
письмо Он перечитывал от милой.
"Любимый, выздоравливай скорей!
Завод наш возвращается в Калугу.
Я маму отыскала. Братья с ней!
Но от отца давненько нет вестей...
Вернись живым! Мне без тебя так туго..."
Когда-то здесь их дом был. Номер семь...
Ключ в кулаке сжимая по привычке,
Она вошла в пролом одной из стен...
И чтобы не расплакаться совсем,
решила перечесть письма страничку.
"Мой Ангел, сердце просится домой.
В бинокль вижу Кюстрина руины.
Еще немного. Свидимся с тобой,
когда покончим с вражеской ордой.
Вернусь к тебе живёхонек с чужбины"
Берлин в прицеле выглядел пустым.
Затишье перед штурмом. Самым важным!
И ротный, убывая на посты,
его на почту лично отпустил.
А там письмо голубкою бумажной:
"Мой милый, ах какой же нынче май!
Я платье то горошками достала.
Отвыкла за войну... Я жду. Ты знай!
...Весь сад в цвету, знать, будет урожай,
а ведь деревьев ранено не мало."
Он из вагона вышел, как во сне.
Любимый город. Мирный летний вечер.
Ни взрывов, ни бомбёжек больше нет...
...Последнее письмо на той войне
Он сам прочёл Любимой. После встречи.
"Родная! Победили! Мы смогли!
Живых поздравим и помя'нем павших,
Не все вернулись... Подвиг их велик!
Как хочется, чтоб люди всей Земли
нас помнили... Но бед не знали наших!"
19.03.15