Наконец-то, - с 22 марта 2015 года,- издательство "Комперсантъ" приступило к публикации "Календаря литературных преследований" - начав его с Василия Гроссмана, ветерана войны, у которого при обыске была изъята машинопись романа "Жизнь и судьба", черновики и наброски, а также рукопись.
А более100 лет назад, 24 февраля 1901 года, в официальном органе Святейшего Синода — в журнале "Церковные ведомости" — было опубликовано Определение об отпадении графа Толстого от церкви. Суть документа сводилась к тому, что граф Толстой более не является членом православной церкви, так как его публично высказываемые убеждения с этим несовместимы. На практике это означало, что Толстой не может принимать никаких таинств — и, главное, что он не может быть похоронен по православному обряду.
На следующий день сообщение об отлучении от церкви графа Л.Н. Толстого появилось во всех главных газетах России.
Это было независимым актом Синода, а его инициатором выступил никому ныне не известный (и в истории России ничем не примечательный) митрополит Антоний. А члены Святейшего Синода мятежно приняли это решение, вопреки воле обер-прокурора Победоносцева, который был против отлучения Толстого - считая, что подобная акция добавит писателю "мученический ореол".
Из опубликованной после революции переписки Победоносцева с Николаем II выяснилось, что царь не одобрял этого шага. Да, это очень интересная подробность: получалось, что император Всея Руси уже не имел власти над Синодом, либо добровольно уступал ему эту власть, либо не желал вмешиваться в дела церкви...
Однако сообщение об "отлучении" вызвало у жителей Российской Империи очень бурную реакцию - это было похоже на взрыв разорвавшейся бомбы. Газеты засыпались письмами с проклятиями в адрес "безбожного графа", а в Синод поступали письма с требованиями об массовом отлучении прихожан от церкви,- так читатели не хотели признавать правыми церковных гонителей Льва Толстого.
Даже те, кто считал "заблуждения" писателя "преступными", смело высказались в лицо руководителей церкви - в том духе, что такой бюрократический орган, подобный Синоду, никого не вправе отлучать от Христа.
Позиция РПЦ по отношению к Толстому никогда не подвергалась пересмотру. Даже когда во время похорон писателя совершалось отпевание, представители духовной академии заявляли, что "церемония не может считаться отпеванием".
А в 2001 году наследники Л.Н. Толстого обратились в патриархию с просьбой об отмене Определения, но им было отказано. В ноябре 2010 года президент Российского книжного союза Сергей Степашин получил ответ от архимандрита, ответственного секретаря Патриаршего совета по культуре (и автора бестселлеров) Тихона Шевкунова, что "отлучение человека, который сам себя отверг от церкви, снято быть не может".
Что ж, видимо, инквизиция ещё жива и процветает... Но, как говорится, Христос терпел - и нам велел,- а потому христианство Толстого, каким бы оно ни было, свято помнило заветы не РПЦ, а самого Христа: не убий, люби ближнего своего, прощай - и тебе простится...
Видимо, РПЦ об этом забыла...
Но именно тогда "толстовство" получило мощное крещение, - хотя, вопреки своему учению, оно невольно способствовало тому, что "всероссийское зло" вскоре распространилось по всей советской России...
Когда покатились по России железные "литературные бронепоезда" Лейбы Троцкого-Бронштейна, зло в лице комиссаров в чёрных кожанках взрывало православные храмы и расстреливало русских священиков, насилуя монашек, тогда толстовцы, - эти непротивленцы в злу",- бросали оружие...
Треть населения России оказались толстовцами! Мало того, РПЦ, следуя заветам отлучённого ею же писателя Льва Толстого... сама оказала "непротивление злу" - и признало власть антихристов-большевиков! Вместо воззвания: "бог не в силе, но в правде!" - она в своём бессилии благославила Россию на растерзание, террор, голод и междуусобную войну...
Кому же и кого ныне - не прощать? Церкви ли мятежного писателя? Или многострадальному православному народу, свято почитающему истину?
Неужели до сих пор не ясно, что основа православия - не в запрещении и не в отлучении от церкви, - а в святом "противлении злу"? Да, пусть оно не будет связано с насилием, - но это должно быть именно противлением злу, - в стррогом стремлении к добру и справедливости?
Неужто не ясно, что сам Христос не отлучил бы от церкви оступившегося человека? "Не здоровые нуждаются во враче, но больные"... И неужто современной церкви не ясно, что земным властям не под силу отлучить человека от бога?
А ТЕПЕРЬ ПЕРЕЙДЁМ К ДОКУМЕНТАМ:
Определение и послание Святейшего правительствующего синода
о графе Льве Толстом
20-22 февраля 1901 года
<...> Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно пред всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его Матери, Церкви православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви <...>. Посему Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею <...>.
Многие из ближних его, хранящих веру, со скорбию помышляют о том, что он, в конце дней своих, остается без веры в Бога и Господа Спасителя нашего, отвергшись от благословений и молитв Церкви и от всякого общения с нею.
Из статьи Константина Леонтьева "Мой исторический фатализм"
1887 год
Зовет себя кощунственно христианином даже и Л.Н. Толстой, увлекшийся сентиментальным и мирным нигилизмом. <...> Гуманитарное лжехристианство, с одним бессмысленным всепрощением своим, со своим космополитизмом — без ясного догмата, с проповедью любви, без проповеди "страха Божьего и веры" <...> — такое христианство есть все та же революция <...>; при таком христианстве ни воевать нельзя, ни государством править; и Богу молиться незачем <...>. Такое христианство может лишь ускорить всеразрушение. Оно и в кротости своей преступно.
Из "Ответа на Определение Синода от 20-22 февраля и на полученные мною по этому случаю письма" Льва Толстого
4 апреля 1901 года
Тот, кто начнет с того, что полюбит христианство более истины, очень скоро полюбит свою церковь или секту более, чем христианство, и кончит тем, что будет любить себя (свое спокойствие) больше всего на свете, сказал Кольридж.
Я шел обратным путем. Я начал с того, что полюбил свою православную веру более своего спокойствия, потом полюбил христианство более своей церкви, теперь же люблю истину более всего на свете. И до сих пор истина совпадает для меня с христианством, как я его понимаю. И я исповедую это христианство; и в той мере, в какой исповедую его, спокойно и радостно живу и спокойно и радостно приближаюсь к смерти.
Из ответа о. Иоанна Кронштадтского на обращение гр. Л.Н. Толстого к духовенству
1901 год
Русские люди!
Толстой извратил свою нравственную личность до уродливости, до омерзения. Я не преувеличиваю. <...> Поднялась же рука Толстого написать такую гнусную клевету на Россию, на ее правительство! Да если бы это была правда, тогда Лев Толстой давно бы был КАЗНЁН И ПОВЕШЕН за свое безбожие, за хулу на Бога, на Церковь, за свои злонамеренные писания, за соблазн десятков тысяч русского юношества, за десятки тысяч духоборов, им совращенных, обманутых, загубленных. Между тем Толстой живет барином в своей Ясной Поляне и гуляет на полной свободе.
Из письма Николая Лебедева, юрисконсульта кабинета Его Величества
26 февраля 1901 года
Прочитал сейчас указ Синода о Толстом. Что за глупость. Что за удовлетворение личного мщения. Ведь ясно, что это дело рук Победоносцева и что это он мстит Толстому <...> Теперь что же. Может быть, десятки тысяч читали запрещенные произведения Толстого в России, а теперь будут читать сотни тысяч. По смерти похоронят Толстого, как мученика за идею. На могилу его будут ходить на поклонение.
Из книги Ивана Бунина "Освобождение Толстого"
1937 год
Отлучение его от Церкви вызвало взрыв негодования и у людей, окружавших его, и у всех тех, совершенно равнодушных к вопросам Церкви, которые видели в Толстом поддержку своим революционным настроениям. Мне рассказывали, что в те дни весь дом в Хамовниках был полон выражениями сочувствия и подношениями и что сам Толстой будто бы "сидит весь в цветах и кощунствует так, что волосы дыбом становятся".
"Все, что я узнала потом, доказывает другое. Про кощунственные места "Воскресения" он сам говорил впоследствии с краской стыда и боли: "Да, нехорошо, нехорошо я это сделал... не надо было..." Когда Сергей Николаевич мучительно умирал от рака щеки, он первый спросил его, не утешило ли бы его причастие? И сам пошел к священнику, звать его к брату. За новую вещь он, говорят, никогда не садился, не перекрестившись".
Сопроводительная записка Марковой к посылке с веревкой в Ясную Поляну
март 1901 года
Не утруждая правительство, можете сделать сами, нетрудно. Этим доставите благо нашей родине и нашей молодежи.
Русская мать.
Из статьи в "Московских ведомостях"
10 июля 1904 года
<...> Граф Толстой ныне совершенно чужд России, и для него совершенно безразлично, будут ли японцы владеть Москвой, Петербургом и всей Россией <...>.
Теперь он выпустил за границей возмутительнейший памфлет против России, с которой он уже окончательно порывает всякие связи. Если он еще живет в пределах России, то это объясняется лишь великодушием Русского Правительства, чтущего еще бывшего талантливого писателя Льва Николаевича Толстого, с которым теперешний старый яснополянский маньяк и богохульник ничего общего, кроме имени, не имеет.
Из письма Михаила Гершензона брату
1 марта 1901 года
Толстой сказал об этом постановлении: "Если бы я был молод, мне польстило бы, что против маленького человека принимаются такие грозные меры, а теперь, когда я стар, я только сожалею, что такие люди стоят во главе".
Из речи Василия Розанова "Об отлучении от церкви гр. Л. Толстого", сказанной на IV заседании религиозно-философских собраний в Санкт-Петербурге
1902 год
Акт Синода относительно Толстого я считаю невозможным теоретически, а потому и в действительности как бы не состоявшимся вовсе. Это по следующей причине: Синод и Толстой суть явления разных порядков. Нельзя алгебру опровергать стихами Пушкина, а стихи Пушкина нельзя критиковать алгебраически. <...>
Я понял бы "суд Церкви, высказанный о Толстом", если бы разъяренная улица, оскорбленная его учением и тезисами, разорвала портрет его, запретила произносить его имя, выгнала бы его из пределов земли своей. Это — "суд церкви", judicium Ecclesiae (="собрания народного"). Но бумага Синода о Толстом? Вот уж "молния", которая не жжет и не поражает.
Из статьи "За что меня осудили" профессора духовной академии В. Экземплярского, уволенного со службы за то, что он назвал Толстого "великим учителем добра"
1912 год
<...> "За эту самоотверженную проповедь величия и силы евангельского учения, истинной его жизненности и вечной красоты я и назвал Толстого великим усопшим проповедником, а его учение — дорогой, хотя не прямою в землю обетования. <...> Ведь не моя же вина в том, что через 1500 лет великий призыв святого учителя церкви был повторен не нами, представителями православного богословия, но отлученным от церкви писателем.
Истина не становится ложью от того, что она высказана тем, а не другим лицом, но она сияет своим собственным светом, перед которым не может не преклониться христианская совесть"
Вот чем жила Российская Империя до её полного политического краха - незадолго до февральского мятежа и переворота 1917 года.
Исходя из всего этого, а не только из основных произведений великого писателя,- в России всё настойчивей стала пробиваться мысль, что писатель в России - это больше, чем просто писатель ...
Ибо он не тот, кто просто пишет романы, - и всем своим духом становится на защиту своего народа, а, в первую очередь, - тот, кто становится народной совестью...
Что ещё можно сказать о Льве Толстом? Его "заблуждения" и сегодня питают русскую мысль - охватывая немало последователей во всем мире,- а кто помнит о главе Святейшего Синода - Цаблере, о "красном кардинале" Веденском?
А кто через годы вспомнит о сегодняшних гонителях великого русского писателя?
"По делам их им и воздастся"
2015 г