Я не Лермонтов и не другой,
я, быть может, совсем не избранник.
Дни стреляют наперебой
в мои годы и требуют дани
за стихи, от которых теперь
откреститься уже не сумею.
Мне открывший запретную дверь,
по всему, был крутым чародеем,
потрошителем ветреных душ,
увлекающим в царство бессонниц,
в мир грачей и обугленных груш,
тихих родин и брошенных звонниц.