Бумажные детки, бумажные игры, бумажные города.
Картонные лица, бетонные скобы приученных голодать.
А мне понимать предлагают за плату, гордиться своим дерьмом.
Я сопротивляюсь, как только возможно — на тысячи сотен Ом.
Взбегая на крыши, спускаясь в подвалы, несясь по проспектам вскачь,
Я тщусь опрокинуть продавленный принцип, но я не могу, хоть плачь.
В бессильном упрямстве сдирая колени карабкаюсь выше всех,
Но снова и снова к подножью сползаю, под чей-то угрюмый смех.
Ещё один выдох из сжавшихся лёгких толкает меня вперёд.
Я верю не в Бога, а в то, что отставший при жизни уже гниёт.
«Попытка — не пытка» под ногти загонит осколки чужих путей,
Но мне будет больно совсем недолго, каких-то сто восемь дней.
Взбираюсь, не видя ни солнца, ни неба, ни грязи из-под подошв.
Одно направленье. Не будет подмоги. Не будет? А, ну и что ж.
Сжимаю в решимости крепче зубы, но внутренне хохочу:
«Корите, ругайте, но на вершине
Всё будет
Как я
Хочу».