Вьюга ткет по реке ледяное рядно.
Даже в пригоршне серная спичка не чиркнет.
И душевное, рыбой уходит на дно,
Чтоб не слышать рыбацкие, острые кирки.
А вверху конькобежцы спешат на катки.
Выцарапывать счастье из спящей природы,
Обрывая стальные свои коготки,
Чтоб прочувствовать вкус кровеносной свободы.
2
Сердце падает в темную прорубь ведром.
Поднимается, плещет в грудную аорту
Окантованным краем колотит в ребро.
И веревка в свечной фитилек перетёрта.
Серым снегом по небу плывут облака.
Словно легкие разворотило чахоткой.
И такая в округе печаль и тоска…
И остуда, которая лечится водкой.
3
Скоро ночь. Скоро долгая зимняя ночь.
Как её пережить, чтоб опять не напиться?
Боже мой, где Тобой обретенная дочь,
Почему она ночью мне больше не сниться?
Почему не приходит в мой скорбный предел,
Рассказать, как живется ей в Царстве Небесном?
Неужели в свече поминальной сгорел,
Чудный Свет, что явился при Знаменьи Крестном?
Не поверю. Пойду по квадрату двора,
По дороге, к знакомой до боли больнице.
Здесь Рождественским снегом укрыта трава
И на ветках сидят красногрудые птицы.
Здесь в оконную прорубь прозекторский кварц
Опускается к памяти острой мормышкой
И ни как не кончается время мытарств,
И рябина все кашляет кровью с отдышкой.
Здесь до неба всего полтора этажа.
До тяжёлого неба, в свистящих кавернах.
Это звезды, осенним дыханьем дрожа,
Продышали себя от любви легковерной.
Но теперь, самой маленькой звёздочки нет.
Это длится и капает белым наркозом
Между рёберных веток, оставшийся свет
На глаза, заслезившиеся от мороза.
4
Здесь для всех, кто б ты ни был, единый закон.
Здесь тюрьма и сума – две сестры воровайки.
И судьба, как представка, что сплюнув в окно,
Ставит кто-то на кон, проигравшись до майки
Здесь к Спасителю ближе, чем к близким своим.
Но любые страданья душа перетерпит,
Чтоб вернуться в Небесный Иерусалим.
Потому что душа, очищается смертью.
5
Через Крым и Нарым и Лесной Абагур
Уплывает от мира ковчежная баржа
И оставшихся жить на своем берегу,
Покрывает житейская, снежная саржа.
А оставшимся жить, да добро проживать.
Да лечиться по схеме изониазидом.
И на кладбище хлебом стакан накрывать,
Говоря с Богородицей или Изидой.
И точить до зеркального блеска коньки.
Пологая, что смертные дни далеки.
И застывшее время, как вечное счастье…
И катиться по телу уснувшей реки,
Говоря, что судьба в человеческой власти.
Но подснежник пробьется сквозь снежные сны
И душевное вздрогнет от лунной блесны,
Плавником, задремавшего было налима.
Потому, что любовь чудотворней весны
И природой на жизнь или смерть неделима.
2015г.