Пресыщенной публике хочется ребусных слов,
Недоговорённостей, витиеватых метафор,
Чтоб мозг избалованный мог потрястись до основ.
Для публики этой найдётся подобный ей автор.
Друг друга они по словесным красотам легко
Отыщут в потоке бесчуственного стихоплётства,
И кажется им – оторвались они далеко,
От тех, кто над рифмой своею сердечною бьётся.
И кажется им, что искуство – оно не для всех,
А только для избранных, тех, кто богами отмечен.
Свою недоступность считают они за успех,
Холодный снобизм их и чопорен, и бессердечен.
Им в башне эстетской, вдали от людей – хорошо,
От мира отрезаны прочной стеной эгоизма,
Им хочется изысков, перцев словесных ещё,
Ещё и ещё, чтоб сбежать от обрыдлых трюизмов.
Витают они в эмпиреях условных миров,
Закрученных образов, литературных героев,
Подальше от жизни реальной, где боль или кровь,
Подальше от грешников, их беспросветного горя.
Но вот, наконец, наступает обеденный час,
Им хочется есть, и они из своих эмпиреев
Спускаются вниз, оставляя на время Парнас
И прочью муру потому, что обедать им время.
И, как и в искусстве, капризны они и в еде,
Но в крайность они – почему-то – впадают другую:
Хотят натурального – рыбки, сальца и т. д.,
А чтобы с гормонами – это они ни в какую!
Картошка с селёдкой, бутылка столичной, лучок...
Всё как полагается, фокусы здесь неуместны,
Но только наелись – от жизни простой наутёк,
В свои эмпиреи, где сердцу и чувству не место.
02.04.2010