Мы рвемся уйти из земной круговерти,
Стремясь в тишину, то крича, то галдя.
А в общем-то рано нам думать о смерти –
Она подождет, мы придем погодя.
Ведь мы не допели и не долюбили,
Не вправе никто нам дожить запретить.
Мы что-то учли, а о чем-то забыли,
А кто-то твердит, что пора уходить.
Мы мир свой разъяли на тысячу строчек,
На тысячу странных податливых нот.
Мы пленники зыбких скупых многоточий,
Лукавою тенью глядящих в окно.
Мы ищем себя, все теряя при этом,
Но мир не простит нам столь дерзкий обмен.
Бескрылости яд убивает поэтов,
Сумевших на взлете пробить толщу стен.
Угрюмый цинизм недоверчивых взглядов
Строчит по глазам перекрестным огнем.
На фоне вселенского полураспада
Мы падаем, но, умирая, живем.
Мы мчимся, мосты за собою сжигая –
Кто хочет быть с нами, тот сможет и вплавь.
Ведь к небу иного пути не бывает –
Иначе зачем эта хрупкая явь?
Мы всё оставляем взрослеющим детям,
Пока не объял нас предсмертный дурман.
Но им наплевать на смешные идеи,
Чей призрачный блеск не положишь в карман.
Так ради чего, ради счастья какого
Мы рубим скульптуры из хрупкого льда,
Зачем, просыпаясь от мысли бредовой,
Спешим пренебречь чистотою листа?
Лёд станет водою, а пеплом – бумага,
Земля от жестоких избавится пут.
И кто-то вдохнет эту терпкую влагу,
И кто-то продолжит наш прерванный путь.
Ведь мы не допели и не долюбили –
Не может никто время остановить.
Мы что-то учли, а о чем-то забыли…
А кто-то твердит, что пора уходить.