Остались считанные минуты - я вижу это из-за кулис. Мы отыграли свои дебюты, а это, кажется, бенефис. Возня закончена в костюмерной, и в зале свет до конца потух. Раздался третий звонок над сценой, как будто третий пропел петух.
Я бьюсь над ролью - да всё без толку. Да подскажите же кто-нибудь! Но если это спектакль только, то можно деньги ещё вернуть. От страха что-то бурчит в желудке, и время я, как могу, тяну. В своей дурацкой суфлёрской будке наш вечно пьяный суфлёр уснул. Боязнь не сцены - боязнь личины, боязнь всю жизнь отыграть на «бис», она, пожалуй, неизлечима, как и суфлёрский алкоголизм.
Приметы мне говорят, что вряд ли я эту пьесу переживу. Два трупа если на сцене рядом - быть, значит, третьему наяву. И тут уж сколько ни репетируй - не знаешь, сможешь ли доиграть. Но нам с любимым твоим Шекспиром где столько трупов вообще набрать?
Там где-то, кажется, есть двустволка нереквизитная. Принести?
Недавно, помнишь, в письме каком-то я вроде к чёрту хотел пойти? С пути мои не собьются ноги, не перепутаю я маршрут - ведь все мощёные мной дороги с большой гарантией в ад ведут.
Ты удивилась? А мы так долго куда, по-твоему, шли сейчас? Куда-куда? В Изумрудный город, дорогой жёлтого кирпича?
Три клетки прямо, две клетки вправо - мы так и будем с тобой гулять. Но шахматный чёрно-белый мрамор ты как могла за кирпич принять?
А впрочем, ладно, пока ведь дышим - не превратились же в упырей. Чёрт с ней, с победой - хотя бы выжить! И как бы нам не застрять в игре. Но что-то кажется, что чем дальше, тем меньше можно ходов найти. Да тут не шахматы, а «Джуманджи» - и неизвестно, куда идти.
Я не могу победить тревогу, уже предчувствуя наш финал. Ведь даже Гарри Каспаров Богу однажды в шахматы проиграл. Куда нам против судьбы с тобою? - не тот разряд, подготовка, ранг. Вы посмотрите - да что ж такое! В который раз на доске цугцванг. И можно думать до посиненья, страдать, покуда не надоест. Да, невесёлое положенье, но тем не менее - выход есть.
И вне себя от любви и боли, я всё сметаю рукой с доски. Всего на свете с меня довольно - пусть превращается в черепки. Да, это, в общем-то, против правил, но мне на правила наплевать. Я всё, что мог, на зеро поставил - и больше не на что мне играть.
Довольно с нас этой крестной муки, довольно истины и вранья. Пусть Бог и Дьявол, пожавши руки друг другу, скажут: опять ничья.
Неужто мы после всех страданий не заслужили с тобой чудес? Ведь у Шекспира не только «Гамлет», но и комедии тоже есть.
Не на судьбу, так хотя б на случай - надежда держится до конца. Она, как Здыхлик Неумиручий, неуязвима для кладенца.
Я так иголку надежно спрятал, что смерть вовек не отыщет нас...
На улетающий мой корабль ты зайцем, кажется, пробралась.