Кожи пергамент
и хрупкие вены.
Пишет записки она день за днём.
Молится Богу и, всенепременно,
видит спасение только лишь в нём.
И сокрушается – дети не в церкви.
Всё в круговерти они, в суете.
Жизнь на закат.
Присмирела.
Померкла.
Нету здоровья и силы не те.
Старая мать седовласого сына,
горький осколок планиды лихой.
- Веришь, Наталья? Как вспомню, так стыдно.
Понасбирала я в жизни грехов.
Мелочь считают дрожащие руки.
Молью и веком побито пальто.
Совесть державы – простые старухи.
- Жили бы дети,
а мы … как-нито.