Эту историю мне рассказала
Женщина, в поезде дальнем, тогда
Мы познакомились с ней у вокзала,
И в Ленинград уезжали когда.
Я – молодая студентка, девчонка,
В жизни еще не видавшая зла,
Ну, а она, испытавшая столько,
Что прочитать можно было в глазах:
Голод и холод, крушение надежды.
Город в блокаде и смерти вокруг.
Как не спасали от стужи одежды,
Это зловещий был замкнутый круг…
Вот, мы зашли, разместились в вагоне.
Сели, простой разговор завели.
Я про себя рассказала, что вскоре
Буду учить я детей, чтоб могли
Дети по жизни идти без опаски,
Зло от добра отличали, а мне
Нужно читать им хорошие сказки
Чтобы воспитывать их на добре.
Женщина мудрым и ласковым взглядом
Тут посмотрела, сказала вздохнув:
«Если бы в жизни все было как надо,
Не было б горя, страданий и мук.
Я расскажу тебе правду, как было.
Много уж лет невозвратных назад.
Племя фашистское нас окружило,
Плотным, блокадным кольцом Ленинград.
Кто пережил этот страх, не забудет.
Как к нам в дома постучалась беда,
Как умирали от голода люди,
Ужас войны не забыть никогда.
Помню, тогда мне четырнадцать было.
Жили все дружной семьей впятером.
Мама обои и обувь варила,
Хоть и не вкусно, все ж ели потом.
С нами жил кот – добродушный хозяин.
Нашей квартиры, пушистый комок.
Очень любили и не обижали
Рыжего Ваську, и лучший кусок
Мы отдавали ему, и нередко,
Втайне от мамы кормили его.
Ну, а еще, с нами здесь канарейка
В клетке жила, Румбой звали ее.
Как-то холодным, прокуренным утром,
Все мы из дома ушли по делам.
К вечеру только вернулись, вдруг смотрим
Клетка открыта, с сестрой по углам
Стали искать нашу птичку, так жалко
Было её нам, как члена семьи.
Дед подхватил деревянную палку:
«Ах ты, котяра, получишь, смотри!»
Мама сказала: «Кот съел канарейку,
Жалкий разбойник, да как же он мог!
Коль это правда, то вмиг на тарелку
Он попадет!» Тут мне к горлу комок
Вдруг подкатился: «Мамуля, не надо!
Мы же найдем ее, правда, сестра?»
Мама заплакала: «Видно природа
Все же взяла верх над силой добра.»
Я закопалась в кровати в подушку,
В мягкий ватин продолжала реветь.
Вспомнила, что на шкафу я игрушку спрятала -
Мой одноглазый медведь.
Я забралась на комод и на тумбу,
Руку уже протянула к нему…
Вдруг я с медведем увидела Румбу
С Васькой, она прижималась к коту.
Тот обнимал её, словно котенка,
Лапами нежно держал её кот,
А канарейка, нахохлившись только,
Клювом уткнулась, как к маме в живот.»
Тут собеседница вдруг замолчала,
Только вздохнув, опустила глаза.
«Так вот бывает», - тихонько сказала,
А по щеке покатилась слеза.
Эту историю я вспоминаю,
Часто, когда от обиды людской
Сердце сжималось, так, кажется мало
В мире добра и любви, что порой
Хочется крикнуть всем людям:"Живите
В дружбе, доверии, счастье, любви.
Ну, а любовь, в своем сердце храните.
Господи! Души людей сбереги!»
P.S.: эта трогательная история двух маленьких, но очень преданных душ, действительно произошла в блокадном Ленинграде.