В Ясной поляне мы с графом вели нескончаемые беседы о литературе, задачах искусства и о том, наконец, что человечество обладает только непроизвольными движениями, подобно обезглавленной лягушке, подвергнутой действию гальванического тока. Эту идею граф и провёл в своем прелестном романе «Война и мир», но, как говорится, задним числом...
Н.В. Успенский
Мы всё те же Базаровы.
Мы также молоды, и также злы.
Мы само/ломанны и само/на\деянны.
Мы едим мясо в воскресные дни - не от того, что мы привередливы,
От того, что мы разночинцы.
Мы всё те же Базаровы,
Вместо роз наш путь устилают разрезанные лягушки,
Некоторые - даже с отрезанной головой - продолжают усиленно дёргать ногами,
Другие навеки замолкли; мы не будем их отпевать.
Вместо этого, намазывая на хлеб очередной силлогизм,
Мы признаем, что
1) любое искусство бесполезно,
(долой ваше искусство)
2) любой строй тлетворен,
(долой ваше государство)
3) любое тело - материя,
(долой вашу любовь)
4) любой бог не нужен.
(долой вашу религию, абсолют и бога).
Что любая аристократия (ишки) - дрянь.
И погрузив руки в кишки какой-нибудь издыхающей лягушки,
Мы будем тихо ждать смерти.
Как справедливости, что - одна - не обманет.
Придет и скажет: ты лишний.
Давай, собирайся.
И уходи.
Да, чёрт возьми. Мы всё те же Базаровы.
Дуньте, плюньте на горящую лампаду,
Затушите наш факел (или свечу, от которой занялась и сгорела Москва).
И дайте нам умереть.
Придут другие. Чуть более тупые и злые.
Они скажут, что бога нет, что любовь - блажь, а материя - способ.
Не надо им верить. Им многое не понять.
Пусть дальше художники примир(мер)яют нас с(к) действительностью(и).
Наше время ушло.