Тысячелетие пишут про это,
Не импотентам и не для кастратов
Жрицу любви воспевают поэты,
Не опасаясь, за точку возврата.
Все достает до соплей, до мурашек,
Словно под чарами знойного тела
В воспоминаниях смазливых кудряшек,
Было, как не было,- перегорело.
Льется и пенится стих кучерявый,
Сладкими грезами с привкусом грусти.
То, что считал я, когда- то забавой,
Ты уж поверь,- мое сердце не впустит.
Как на духу, говорю тебе Павел,
Был ходоком я исправным налево
Ты если, в концовке стиха, не слукавил...
Шляпу сниму, пред твоей королевой!