Где бьётся в каменных брегах
Мятежная стихия,
Давным- давно врагам на страх
Стояла Византия,
Вздымая к солнцу купола,
Богатства собирая.
Однажды в ней произошла
История такая:
Не похваляясь багажом
(Две вилки, ложка, кружка),
Жила под лестницей БОМЖом
Хвастливая кукушка.
Скупа, характером не мёд;
С соседками дерётся,
Попросит или украдёт,
Коль случай подвернётся.
И как-то летом, в год осла
(Год лошади. В кавычках.)
Она по случаю снесла
Случайное яичко.
Раз вместо хаты -- лебеда,
Чем сердце успокоить?
Яйцо любимое куда
Прикажете пристроить?
Взрастить на лестнице, БОМЖом?
Унылым и голодным?
Эх, поблистать бы с куражом
Курёнком благородным...
Она к курятнику стопу
Направила с опаской,
Для маскировки скорлупу
Покрасив жёлтой краской.
Наседка квохчет на балу:
-- Виват! Взращу героя! --
Снесла я нынче поутру
Яичко золотое...
Рождён иль гений, иль атлет
(Кукушкой уголовной.
Вы понимаете, здесь нет
Шикарной родословной).
В яичке тесно, как в гробу,
Но грядет курий праздник --
Пробивши клювом скорлупу,
Явился в свет проказник…
Химера! Чудо! Эпатаж!
Петух Большая Шпора
Геройски сдался на гуляш,
Не вынеся позора.
Курятник в зависти притих,
Ни шороха, ни стона --
Две головы, промежду них
Державная корона.
Картина стоила холста;
Пурга к исходу мая:
Две головы, одна пуста,
Порожняя другая.
Резон спросить, к чему их две?
Имея две, свихнёшься.
Тут и в одной то голове
Подчас не разберёшься.
А без неё не проживёшь,
Небось, не на Ямайке.
(Известно, свара и дебош,
Коль в кухне две хозяйки)
Ещё детёныш, малый птах,
Но чувствуется сила,
А клушка квохчет: -- Куд-кудах,
Ведь я же говорила... --
Шагнул и выпал из гнезда,
Как пьяный из салуна.
Видать, любила огольца
Красавица-фортуна,
Ему отвесила, любя,
Талантищев природных --
Гребёт, заметьте, под себя,
В отличье от подобных...
Случалось, рвеньем исходя,
Подсчитывать полушки? --
Гребут исправно под себя
И люди, и кукушки...
Не знаю, правда, или быль,
Но серую кукушку
С почётом вешают на шпиль,
На самую макушку.
Грядёт орлом, внушая страх,
Купаясь в эйфории,
Но разлетелся в пух и прах
Курятник в Византии.
Мехмед, рубака и герой,
Османов предводитель
И, между прочим, дармовой
Курятины любитель
Послал несметный легион
И, в блеске ятагана,
Лукавый город полонён
Ревнителем корана.
-- Круши! Не страшен прокурор... --
Потешились буяны,
И градом правили с тех пор
Селимы да Османы,
Курей недружный коллектив
Пустивши на тушёнку,
И полумесяц водрузив
На смену кукушонку.
Но поднимался новый Рим,
Ушедшему на смену;
Наш соловей, поправив грим,
Почуяв перемену,
Обыкновенным босяком
Покинул пепелище,
И по-простецки, босиком
Отправился за пищей.
Для нас загранка – аргумент,
С пелёнок нам привычно
Таскать обноски «секонд-хэнд»,
Нам лишь бы загранично.
Понятно, что его влечёт --
Перины и застолья,
Хвала, регалии, почёт,
Коль он из забугорья.
За месяц перья отросли,
А раны залечили,
Вопрос с одеждой утрясли,
К кормушке приобщили.
Стряхнув с души дорожный прах
Во княжеских палатах,
Стал появляться на балах,
Обедах и парадах.
Не утаить в глазу бревна:
Как Петя ни лукавит,
Коль жадность есть, себя она,
Голубушка, проявит;
Приволокёшь домой гостей,
Потом кусаешь локти –
Всё загребущее, острей
Захватистые когти.
Рыдая, новую зарю
Встречает тётя Глаша:
--- Ой, ненасытная, прибью!
Ой, полюшко не наше... --
Сгребает Петя всё подряд,
Будь стайка, будь корова,
Доковырялся плутократ,
До права... крепостного.
Бывает так: душа горит,
Талант в себе откроешь;
Он был и нет, а аппетит
Ты в землю не зароешь...
Съел кукушонок весь припас;
В России перебранка,
И неудачник в коий раз
Отправился в загранку.
Мы были заняты проблем
Решением насущных:
Ну как же мы без перемен,
Ведь жить спокойно скучно?
Хотелось память освежить…
Благие заблажили:
«Покажем, как не надо жить,
Чтоб люди так не жили».
У всех событье на слуху:
В Европу, выбив раму,
Опять послали петуху
В загранку телеграмму:
«Явись, наш доблестный орёл,
Ужель не наигрался?
Готова встреча, полон стол,
Небось, проголодался.
В загранке яйца – третий сорт,
Не лезет в горло ложка
( Когда футбол у нас не спорт,
В загранке не кормёжка ).
Курдюк подпален? Потерпи,
Позволь нам повиниться.
Лети, наш доблестный, лети,
Чтоб нами поживиться»...
Да кто, скажи, не будет рад,
Отклонит приглашенье?
Кукушка жаждает наград,
А более -- отмщенья.
Когда на ложе столько лет
Не лавры, а крапива,
То вместо здравиц злобный бред,
По-моему, не в диво.
И он явился, щуря глаз,
В ненастную субботу
(Очередное, в коий раз,
Явление народу).
Голодный, злющий, аки тать,
Засаленные перья --
В загранке, надо полагать,
Изгоям не веселье.
Но положения комизм --
Корона на уроде.
Корона, это деспотизм,
А деспотизм не в моде.
Пернатый это понимал,
Отнёсся непредвзято,
Державный скипетр поменял
На «Вольво» демократа...
Доволен стар, доволен млад,
Вертается старинка,
Доволен плотник и солдат
И девочка Иринка.
Они пытаются сполна
Хвалу воздать герою,
Но почему-то вся страна
За бедности чертою...
Чтоб отыграться, он, кляня
Упущенные годы,
Гребёт безбожно под себя
Квартиры и заводы,
Глотает устриц на пирах,
А людям хрен и репа,
И дети с голодом в глазах
Выпрашивают хлеба.
*** *** ***
В России деньги не шуршат,
Рубли у нас коротки;
Я уважаю индюшат,
Конечно, в сковородке.
А, может, птичку в долгий путь
Без лишних проволочек? --
Вы не желаете вернуть
Серпастый молоточек?..