Женские истории любви Роман 8 сборник

 
"Женские истории любви" сборник 8

В самых невероятных ситуациях оказываются героини ро-
манов и повестей Нины Каменцевой – и в опасных, трагиче-
ских, и в интригующе-загадочных, фантастических, а порой
и забавных, – но всегда остаются настоящими Женщинами.
Именно женская мудрость, удивительное сочетание стойко-
сти и гибкости, присущее прекрасному полу, позволяют им
выйти с честью из любых испытаний, сохранив верность
своему предназначению: любить, быть любимыми и служить
продолжению на Земле... и не только!

1. « Ануш! Сновидение об Арарате» Роман
2. « Маргарита!Пламени танец, свечи зажжённые.» Роман
3. « Русалка с океана и художник»- Роман
4. « Анастасия! Неясная цель преследует разум.» (Фантастический Роман)
5. « Одинокая женщина...»(проза)
6. « Георгий Саакадзе "Не плач слёзы удел матери.»(стихотворение в прозе)
7. « Августина! Любовь из потухшего огня» Роман
8. «Колесо времени.»- Фантастика
9. «Виктория!»Романтический детектив
10. Нефертити «красавица грядёт»
11. «Ангелина! Тайное значение имени.»
 

Роман
"Anush! Dreaming of Ararat
Сновидение об Арарате"

1. ГЕНОЦИД АРМЯН В ТУРЦИИ

1. Anush! Ануш! О чём мечтаешь?!
Anush! Ануш! О чём мечтаешь?!
В лазури сегодня во сне явилась,
Неужто вспомнила родной край?!
Комок, душила ночь, ностальгии...
Проснись, родная, всё уже позади,
Ты сберегла свою родню, детей.
Хотелось жить! Чужих перенести!
Привязанные деточки за плечи...
По горам Арарата, камням в холод,
Боялись зверя: тигра, волка и орла.
Дошла! А некоторых недосчитала...
Сейчас опять гонимые ветрами,
Сколько может вытерпеть она?!
Ты сильна, добра – дорога впереди!

   Не стану вам рассказывать, что помню всё из детства.
Помню колледж, изучение французского, английского,
турецкого языков. Знаю, что жила в большом доме и было
у нас много во дворе детворы. Моя мама называла меня
Ануш, что означает «сладкая». Она не работала, а вечно
возилась во дворе, где у нас была летняя печь, и она го-
товила каждый день на всю нашу ораву обед. Ведь после
1915 года на армянские семьи набрасывались турки, и их
становилось всё меньше и меньше. Место, где мы прожи-
вали, называлось Карс в Турции. По Карсскому договору
1921 года он вошёл в состав Турции. Под давлением Со-
ветской России правительство Армении было вынужде-
но подписать договор, хотя был Карс (тур. Kars) – город
на востоке Турции, административный центр. С 928 по
961 годы – столица Армянского царства Багратидов, с
961 по 1064 годы – столица армянского Карсского цар-
ства.

    И после подписания договора всё хуже и хуже стано-
вилась жизнь там проживающих армян. Резня, изнасило-
вания женщин и детей, отбирали детей и мужчин в раб-
ство, особенно ремесленников.

    Мой отец, который был одним из самых богатых в то
время из армян, всегда говорил – его не тронут, и его се-
мью тоже. Он обеспечивал многих работой. У него была
большая фабрика по изготовлению ковров и даже один
дополнительный большой цех, там стояло десятка два
ткацких станков, завезённых из Франции. На них ткали
плюшевые ковры, потом раскрашивали разными оттен-
ками, и это хорошо продавалось в то время. Не один раз
мне приходилось прятаться там и смотреть, как за стан-
ком стоял мужчина – то и дело поправлял челнок, кото-
рый бегал то туда, то сюда, так как рвалась нить. Сам же
плюшевый ковёр ткался сразу двухсторонним, и в сере-
дине был острый нож, который изнутри резал нити и раз-
делял на два покрывала.

      Я в семье была самая старшая, но мне было всего
одиннадцать лет. Сама высокого роста, даже переросла
отца, который был невысоким. Длинные чёрные волосы,
светлое лицо и голубые глаза, много раз удивлялись со-
седи: армянка, а глаза голубые! Но у матери брата тоже
были они голубыми, значит, всё по генам. Когда волнения
у нас в Карсе усилились, ко мне подошёл отец и сказал:
– Я тебе хочу открыть секрет, – и повёл меня во двор,
там около последней яблони, на метр дальше, он показал
на сухой пень и сказал: – Под ним наше всё! Там зарыто
несколько кувшинов с золотом. Детей, которые остались
без родителей, мать брала всех к нам кормить и ухажи-
вать за ними. Ты не должна больше оставаться в этом
доме, могут надругаться над тобой и заодно над твоей
матерью, а детей забрать. Ты уже большая и должна по-
нять, что мы не вынесем такого позора. Завтра утром я
снаряжу тебя в дорогу, и через гору Арарат ты должна бу-
дешь пешком перейти и попадёшь в Грузию; если будешь
правильно идти, не собьёшься с пути. Кроме еды ничего
не возьмёшь с собой, золото – это сразу же смерть. Люди
коварны, бесчеловечны, за одну монету смогут и убить.
Когда здесь успокоится национальный вопрос, приедешь
сюда, или же мы сами тебя найдём. Но чтобы ты знала:
будешь идти не сама, а со всеми детьми, кто сейчас про-
живает здесь, у нас в доме. Под страхом потерять их ты
сама выживешь.

      Хотя я плакала и не хотела прощаться с родителями,
всё же нас повезли на лошади, запряжённой в коляску. Я
посчитала детей, нас было девять вместе со мной. Был и
годовалый, и двухлетний. Я всех любила и даже не по-
нимала в то время, что это не наши родные. Отец всплак-
нул на дорогу, оставляя нас у тропинки. Мы двигались
всё выше и выше вверх. Мы шли цепочкой, годовалого
ребёнка Наринэ завязали мне на спину большой шалью,
а когда немного прошли, и двухгодовалый поднял ручки
и попросил, чтобы я его подняла и несла: видно, устали
ножки. Хорошо – были ребята, которые несли воду и еду.
А один нёс только тюк с тёплой одеждой. У всех была
поклажа, завязанная на спине. Не знаю, сколько мы шли,
но жажда выжить заставляла нас двигаться вперёд и впе-
рёд. Скоро каменистая поверхность Арарата поменялась,
покрываясь рыхлым снегом, а там, дальше, и снегом по
пояс. Движение было медленным и как по оголённым
нервам. Мы давно укутались в тёплые тулупы, и я про-
сто выбилась из сил нести на руках детей. Заметила не-
большое углубление в горе Арарат, решили переночевать
здесь же. Хотя у нас и было чем зажечь костёр, но не было
даже сухих веток, и мы легли друг к другу очень близко,
чтобы согреться. Вспомнила отца слова, видно, об этом
он мне говорил: «Один в поле не воин».

    Утром заглянуло к нам солнышко, и, несмотря на то,
что мы были уже высоко в горах, шли весело, и, мне
кажется, было теплее, останавливались только переку-
сить, но я стала замечать, что еда на пределе, и попроси-
ла Вано, чтобы он берёг каждую крошку и каплю воды.
Уже ночь, а мы всё идём, и негде упасть, передохнуть
даже, пришлось выкопать пещеру в снегу – работали все
мальчики, и мы спрятались вовнутрь через маленький
туннель, что они оставили, вползли туда. Ночь прошла
спокойно, утром продолжили путь. Но я заметила, что
за нами двигаются волки. Мы почти бежали. А когда все
остановились, чтобы передохнуть, я недосчиталась само-
го маленького Артурчика, которому было всего пять лет,
который шёл в цепочке за нами самостоятельно. И несмо-
тря на то, что нам пришлось сделать привал здесь, вы-
капывать снег, чтобы остаться под прикрытием на ночь,
мы с Вано немного спустились вниз, но не нашли его, а
лишь заметили алую кровь на белом снегу и разодран-
ную одежду, видно, он и попал в пасть к волкам, пото-
му они перестали дальше преследовать нас. Я увидела
небольшую корягу, взяла её в руки, намотала на конец
одежду Артура и сказала: поджигай. Вано поджёг, и у нас
появился первый факел.
_______
* Геноцид армян (по-армянски чаще используется
выражение – Великое Злодеяние) – геноцид, организо-
ванный и осуществлённый в 1915 году; по мнению неко-
торых источников, продлившийся до 1923 года на терри-
ториях, контролируемых властями Османской империи.
Геноцид осуществлялся путём физического уничтожения
и депортации, включая перемещение гражданского насе-
ления в условиях, приводящих к неминуемой смерти.
Геноцид армян проводился в несколько стадий: разору-
жение армянских солдат, избирательная депортация армян
из пограничных районов, принятие закона о высылке, мас-
совая депортация и убийства армян. Некоторые историки
включают в него убийства 1890-х годов, резню в Смирне
и действия турецких войск в Закавказье в 1918 году.
_______
** Картина «Dreaming of Ararat» (Сновидение об Ара-
рате), художники Марк & Рая из Чикаго (from Chicago),
единственный экземпляр из коллекции автора, выставля-
ется впервые.

1. ГЕНОЦИД АРМЯН В ТУРЦИИ
2. Проживание среди волков

   Мы устроились в пещере, сделанной из снега, все
вместе прижавшие друг к другу, но уже потерянный ре-
бёнок навёл непоправимый страх почти на всех детей.
Утром, когда мы пошли дальше, Вано держал в одной
руке младшенького Самвела, а в другой факел, и замыкал
наш нелёгкий путь. Не знаю, сколько дней шли, как мы
дошли до самой верхушки, волки не трогали нас, но по-
стоянно шли за нами, видно, удивлялись нашему напору
в стремлении выжить. Снега практически уже не было,
чтобы укрыться на склоне, не было и пещеры, мы рас-
стелили мой тулуп и легли все вместе на него вплотную.
Было очень холодно, когда я проснулась, смотрю: нас
обложили волки со всех сторон, согревая своим теплом
и шерстью. Я сделала вид, что ещё сплю, а когда нас
уже освещало солнце и жгло мои глаза, я их открыла,
то волков рядом не было. Неужто это мне приснилось?
Мы оказались уже на другом склоне горы, дорога вела
нас к ущелью, где протекала бурная горная река, но мы
смогли напиться вдоволь и заполнить наши опустошён-
ные сосуды.

  Спускаться казалось легче, чем подниматься. Мы не-
множко расслабились. Годовалая девочка постоянно
плакала – наверно, обделалась, и я здесь же, у воды, ре-
шила её обмыть и поменять, подложить что-нибудь су-
хое. Я положила её на большой камень, а сама отошла
поискать что-нибудь в мешке. Но не успела опомниться,
как налетел большой орёл, схватил её своими когтями и
улетел. Это всё произошло так внезапно и при всех, что
все заплакали. Мне самой было очень трудно, я уже стала
привыкать к ней. Она доставала головку из шали, укла-
дывала мне на плечо и пыталась кушать – чмокала губ-
ками, наверно, думала, что это грудь. Боль, досада были
долго: мы потеряли уже двоих. На этом месте не оста-
лись, мальчики взяли длинные палки в руки, в случае
чего будут отбиваться. Мы собрали все мешки и пошли
дальше. Надвигалась ночь, надо было найти какую-ни-
будь пещеру, но её не было на пути. Но я не свернула,
помня, что отец запрещал: а то можешь заплутать и не
найдёшь дальше дорогу. Но наконец нашли место, где
можно было в безопасности остановиться. Вдалеке уже
виднелись небольшое озеро и зелёная трава. Отец гово-
рил мне: как увидишь зелёную траву – это пастбище гру-
зинской земли... она как скатерть-самобранка: там много
грибов и ягод, будет что вам покушать и собрать в дорогу.
Мы быстро спускались вниз, но это только сверху ка-
залось, что близко, на самом же деле было далеко, и в
одном из наших привалов состоялась встреча с тигром,
который напал на Вано, и мы как ни бились палками, по-
теряв страх, не смогли его отбить. Мы видели, как тигр
волочит его за собой. Нас осталось шестеро. Без Вано я
была как без рук. Может, он сам подставил себя, чтобы
сберечь остальных, так я думала о нём. Не знаю, сколько
дней мы спускались вниз, но уже встречали и грибы, и
ягоды, даже пошли маленькие карликовые миндалевые
деревья. Правда, миндаль был зелёный с молочной ко-
сточкой, но мы так жадно ели, что у всех был понос, всю
дорогу. Вдали мы заметили пастухов и много баранов.
Мы спускались к ним. Они были в курчавых тулупах, на
нас заметили, один подъехал к нам на лошади, начал го-
ворить, но мы ничего не поняли. И он нас не понял. Но
показал, что надо идти за ним. Он нас подвёл к костру.
Там в большой кастрюле варилось баранье мясо. Достали
нам лепёшки, чада (лепёшка из кукурузной муки). Дети
набросились, я же очень боялась их и не кушала. Мне
отец всегда говорил: остерегайся мужчин-пастухов.

   Когда мы покушали, они показали на монастырь, ска-
зали, что надо нам туда, и дали немного покушать. Мы
покивали головами и пошли на указанное место. А ког-
да подошли, там никого не было видно, это был древний
монастырь. Но я увидела, что он перекрыт, значит, будет
теплее. Нанесли дров, равзвели костёр. Я так и дума-
ла: они придут к нам и покажут дорогу вниз к людям.
Вечером они со всем стадом стали приближаться к нам
и тоже по возможности загнали стадо сюда, нам же по-
казали вход в другую часть, где было теплее. Там мы
расстелили свои тулупы и стали спать. Вспомнила слова
отца: «Бойся пастухов, они голодные на женщин, чуть
не ишака трахают, когда месяцами выходят на пастби-
ще», – я легла в середине и облепила себя детьми. Но в
ночь, слышу, как меня будит один и показывает на вы-
ход. Отец меня берёг от турков, а здесь столько мужи-
ков. Я встала, чтобы не испугать младших. Я вспоми-
нала всегда слова отца: «Под страхом потерять их ты
сама выживешь». Он вывел меня в маленькую комнату,
на полу уже лежал его тулуп. И начал меня, раздевая,
целовать. Я ребёнок, ещё без цивилизации и без ласк, не
знала даже, что такое поцелуй.

   Он же укладывает меня на тулуп и насилует несколь-
ко раз подряд. Он понимает уже, что я не мать этих де-
тей, он сам порвал мою девственную плеву, но когда он
вышел, за ним зашёл ещё один, потом другой, и так всю
ночь я стонала под ними от боли. Утром они остави-
ли одного пастуха, а сами перегнали овец на пастбище.
Я была одна на всех. Они уходили и возвращались, то
один, то другой сменял ночь. Но я в то же самое время
думала, что я расплачиваюсь за то, что они кормят нас. А
дети не видели моих ночных страданий. Они приносили
нам воду, фрукты, даже вино, лишь бы не отпустить нас.
Один, самый молодой, с нежностью относился ко мне, и
я даже заметила, что с ним мне было более приятно. Он
часто часами сидел около меня, ничего не делая, лишь
бы следом не зашёл кто-нибудь из других пастухов. Но
когда он подходил ко мне, он зажигал так, как будто бы
я понимала в этом толк... несмотря на свой малолетний
возраст.

1. ГЕНОЦИД АРМЯН В ТУРЦИИ
3. Четыре года живём мы в неволе

Артаган... Турция... Геноцид...
Кого спасти? бегите, дети...
И через горы Арарат пошли –
Семья, которую в горах волки догоняли.

Среди них старшенькая была,
Ей почти одиннадцать,
А остальные меньше, меньше,
И даже двух на спине она несла...

Их было девять.
Не все дошли, а кто дошёл –
Всей жизнью ей обязан.
Она спасла их от палачей и довела
В Махинджаури.

  И не знаю, в кого я такая вымахала? Мне было всего
одиннадцать, а на вид все двадцать можно было дать,
вокруг рта небольшой чёрный пушок усиков, срощен-
ные широкие брови, большая грудь и грушевидная фор-
ма тела. Я даже размер обуви носила большой, и поэ-
тому отец всегда шил мне на заказ. Менструацию ещё
не видела, и четыре года у них жили в неволе. За это
время я изучила грузинский язык, даже, вернее, не гру-
зинский, а сванский, так как нас не оставляли одних,
чтобы мы не сбежали. Научилась готовить грузинские
блюда. Они привозили уже красную фасоль, муку и раз-
ную зелень, а я тихо стала хозяйничать на плите прямо
у костра... между двумя камнями. Но когда приходила
ночь, я была нарасхват, когда они были все, устраивали
очередь и хотели за ночь попасть ещё раз, постепенно
меняясь. Я стала замечать, что мне тоже приятно было,
но не со всеми. Овец спускали вниз по пастбищу, и мно-
гие уже отдыхали дома у себя в деревнях. Но самый мо-
лодой, как я поняла, его звали Нугзар, он меня никогда
не оставлял. Всегда, когда приходил, приносил конфет-
ку или шоколадку, когда он должен быть в ночь у меня.
В день моего рождения, а мне исполнилось пятнадцать
лет, я заметила, что меня кровило (менструация), муж-
чины не подошли ко мне, сказали, что и я созрела. Я
страдала – ощущала сильную боль в животе, и около
меня был лишь Нугзар, как будто бы сам перенося мою
боль. Мужчины отправились на всё лето опять к семьям
и детям, а мы остались с Нугзаром. Он так привык к нам
и, мне кажется, стал уже понимать по-армянски. Когда
мы разговаривали, во всяком случае, вмешивался в раз-
говор, но отвечал по-грузински.

    К сентябрю я заметила, что у меня растёт животик.
Он сразу же понял, что я беременна, и нагрузил все
вещи на лошадь, до прихода его родственников пасту-
хов и повёз меня и всех нас вниз на станцию, там сели
на поезд. Сколько времени прошло, не помню, потому
что всю дорогу спала. Когда вышли, был город Ахалци-
хе. Он повёл всех нас к своей двоюродной сестре, кото-
рая и так жила в трудностях. Но он обещал привозить
продукты и мясо. Она уступила нам сарай, где раньше
была у неё коза. Очень маленькое место, солома вместо
матраса, но мы рады были, что оказались среди людей,
и я смогла отправить письмо отцу и матери. Получила
ответное письмо от отца: «Мать изнасиловали и забра-
ли с собой турки. Меня выгнали из дома, сейчас сплю в
чулане. В надежде, что скоро мы встретимся. «То место»
ещё не трогал. Но надеюсь на скорую встречу. Фабрику
давно забрали. Кидают остатки, как собаке, помои на ве-
чер, за то, что учу, как работать на станках, и ремонтирую
их». Я ничего ему не рассказывала и не писала, что слу-
чилось с нами. Не рассказала даже, что была беременной
и сын умер ещё не родившимся. Он и так нервничает и
беспокоится. Прошло много лет, я уже получила паспорт,
всех перевезённых мною детей устроили в детские дома,
постарались в один.
   Нугзар один раз уехал и больше не возвратился, мо-
жет, его женили? Ничего не знаю, может, ночью напали
волки, а кто его знает, что на уме у мужчины? Может,
пожалел, что была беременна от него, решил остаться со
мной ради ребёнка, но когда увидел, что и его нет, решил
уйти навсегда. В 1941 году началась война, несколько раз
подавала заявку на фронт. Меня не брали, так как бежен-
ка из Турции, но перевели в Тбилиси, где я помогала в
переводе с французского и английского языков. Мужчин
я сторонилась – после того, что со мной произошло в
горах. Шарахалась, если даже кто-нибудь просто хотел
смотреть на меня. После войны с мужиками стала про-
блема, и я уже ни на что не надеялась.
С Постановлением ГКО СсР № ГОКО-5859 от 11 мая
1944 года некоторые народы были выселены с террито-
рии Крыма, и им разрешили вернуться на родину в 1956
году. Я очень обрадовалась и ждала отца. У нас появи-
лась возможность позвать отца из Турции. Я сама лично
встречала его в Батуми, где мы остались с ним жить. Уже
он хотел немного развернуться, а всех нас собрали, по-
садили в товарный эшелон как врагов народа и послали
далеко в Алтайский край. Не только нас, а собрали всех
остальных пятерых детей. Но всё равно тот, кто хотел
работать, тот работал. Отец очень быстро стал водите-
лем, я же кухаркой в столовой, и все быстро нашли себя
на целине.
Там же отец находит мне жениха, тоже из «ахпаров»,
приехавших из Бейрута. Небольшое застолье, русское
«горько!» за столом – и я уже у него в постели. Он не на-
шёл, что искал, и я ничего не рассказала. Захочет – будем
жить, не захочет – это будет так. Но он не сказал даже
отцу, что не была девица. Он полюбил меня, и я родила
ему троих детей. Двоих мальчиков и одну девочку.
Амнистия! – но отец не дожил до неё. Мы возвраща-
емся в Батуми, но долго там не задержались. Уехали в
Армению. Купили участок большой под строительство в
Спитаке. Своя земля. Свой огород, высокогорная мест-
ность с хорошей природой. У нас в саду было только
тридцать два дерева, «ереванские абрикосы» – большие,
в куриное яйцо, сладкие на вкус.

  Землетрясение в Ленинакане, Спитаке. 7 декабря 1988
года. В результате землетрясения до основания был раз-
рушен город Спитак и 58 сёл. До основания разрушен
наш дом тоже. Я практически остаюсь одна с дочерью,
которая успела забежать в подвал, и её с трудом отту-
да доставали. Полная разруха и страдание. Сколько раз
должны быть гонимыми с насиженных мест, часто уже
думала я. А 1990 год – падение рубля и инфляция, обмен
50-рублёвых и 100-рублёвых купюр. А затем развал Со-
юза, и никто больше не поможет поднять Спитак. Пона-
добятся года на восстановление. Я прошу политическое
убежище в Германии, и нам не отказали. Мы с дочерью
уезжаем сначала в Германию, затем во Францию, покупа-
ем там дом, ведь у нас ещё был сохранён золотой запас
отца, который баснословно рос в цене.

1. ГЕНОЦИД АРМЯН В ТУРЦИИ
4. Цветочница Гаянэ

В Германии жилось труднее без знания языка, и где
мне в мои-то года заново учиться, а здесь, во Франции,
мне было легко, так как знала язык, мы заехали сразу в
Ниццу, пока устроились на квартиру в рент, затем посе-
тили Николаевский собор – Церковь Святого Николая – и
начали спрашивать про Армянскую апостольскую цер-
ковь Св. Марии в городе Ницца. Когда нашли, каждое
воскресенье бывали там на литургии и познакомились
почти со всеми армянами, проживающими в Ницце. Там
нам немного помогли, подсказав, какой будет хороший
бизнес для начала. И моя дочь Гаянэ открывает цветоч-
ный магазин. Там же, в церкви, нам сказали, что есть
кафе, где собираются все беженцы-армяне из Бейрута и
Турции, и там тоже можно завести интересные знаком-
ства. Каждый день в конце рабочего дня, когда закры-
валось кафе, оставались все бывшие беженцы. Одна из
них рассказывает или же читает с листа, что случилось
с ними, откуда они и как бежали. Мы были там почти
каждый вечер, это как будто бы заново пережить страх
и насилие над армянским народом в Турции, всё было
перед глазами, эти заострённые сабли, как ими рубили
головы, как на виду у детей насиловали матерей, сестёр,
даже если они были малолетки, затем раздевали догола
и водили по улицам женщин и молодёжь. Как отбирали
детей и бросали в огонь, а мужчин сажали на кол. Каж-
дый вечер выслушивать чьё-то горе я была не в силах,
не смогла, и постепенно перестали туда ходить. Зано-
во пережить этот ужас – было трудно слушать и моей
дочери, которая уже открыла цветочный магазин и на-
звала его «Цветочница Гаянэ» – своим именем.

    Несмотря на то, что её возраст уже был не из моло-
дых, она была ещё девицей, но здесь она расцвела и
правда как цветы. Франция!!! И чувствуешь себя здесь
по-французски. Здесь очень быстро в салоне привели
её в порядок. Ненужные волосы почистили, покрасили
чёрные как смола волосы в светло-русый, «мейк-ап» и
фейшел, прочие радости из магазина одежды... И она ста-
ла просто красавица. Её уже неоднократно сватали – то
одни, то другие... Здесь, несмотря на то, что ты далека от
родины, до сих пор сохранялось сватовство. И традиции
армянской семьи передавалась из поколения в поколение.
Но мы столько натерпелись в этой жизни, что хотелось,
чтобы хотя бы именно ей повезло. Бизнес у нас пошёл
хорошо, и у нас ещё было золотишко и старые бейрут-
ские монеты, доставшиеся ещё от прадеда. Он был са-
довником в Бейруте у богатых людей, и каждый день за
то, что он там работал, ему давали одну золотую монету,
может быть, она в то время ничего не стоила, но когда я
отнесла к ювелиру, он купил за хорошие деньги, а продав
несколько штук, мы получили возможность купить квар-
тиру в Ницце в элитном доме ближе к берегу.

   Мы стали одной из самых состоятельных семей из на-
шего армянского клана, и сейчас посыпалось больше сва-
тов, чтобы сосватать мою дочь. В магазин тоже постоянно
заходили мужчины, уже состоявшиеся, на хороших фир-
менных машинах, постоянно заглядывающиеся на неё.
Однажды один мужчина купил цветы и подарил их
Гаянэ. И этим самым он подкупил девичье сердце. Моей
дочке в этом году исполняется тридцать пять лет, я уже
совсем стара, и я решила: кто следующий зайдёт к нам в
дом сватать, я её отдам. А следующим был сам Агас, без
сватов и разных предрассудков. Постучал, я была одна,
Гаянэ ещё не пришла с работы. Он стал рассказывать,
что они тоже беженцы из Карса и тоже бросало их то
туда, то сюда:
– Когда переходили гору Арарат, бабушка была туч-
ная женщина, она села на пенёк, а нам сказала: бегите. За
нами гнались турки. «Меня не тронут, кому я нужна такая
старая». А когда мы сверху посмотрели вниз, то увидели,
как один из турок срубил саблей ей голову и голова пока-
тилась, как мячик, с горы. У меня была в жизни ошибка,
женат был я на француженке, но не смог с ней ужиться,
она мне изменяла. У меня есть от неё сын, который учит-
ся в платном колледже. А сейчас я увидел Гаянэ и решил
прийти сначала к вам просить её руки.
Не успел он так сказать, как зашла сама моя дочь Гаянэ.
Я обратилась к дочери:
– Это, наверно, твоя судьба, он старше тебя, ему пять-
десят лет, но он будет всегда ценить тебя. Я даю своё со-
гласие и жду твоего ответа.
Гаянэ вышла на кухню, занесла стакан холодной
воды – это был знак согласия. «Я рада, что она оста-
ётся не одна, ведь не знаешь, когда тебя призовёт Го-
сподь», – подумала я. Свадьбу он закатил большую,
венчание было в Армянской апостольской церкви. И
после первой брачной ночи он мне принёс сам лично
подарок – большой поднос с конфетами, коньяком, и там
были красные яблоки, они как знак, что моя дочь была
девицей. И красивую дорогую шаль мне. Я прослезилась,
вспомнила свою первую ночь, когда потеряла девствен-
ность с мужиком-чабаном на тулупе, брошенном на пол,
и никакого внимания, лишь очередь чабанов ко мне на
ночь... Меня душил комок в горле от радости и боли, пе-
ренесённой мною. Вспоминала слова отца: «Под стра-
хом потерять их ты сама выживешь».
У него был большой дом, он взял её жить туда. В пер-
вое время они почти каждый день приходили ко мне, но
когда моя Гаянэ забеременела, приехал Агас и перевёз к
ним домой. Он сказал:
– Дом большой, на всех хватит, она уже не работает.
Бизнес шёл своим чередом, наняли работников. Он
успевал и там контролировать. Ко мне он хорошо отно-
сился, вспоминая, наверное, свою бабушку и случай в го-
рах Арарата. Через девять месяцев Гаянэ благополучно
родила мальчика. Агас очень радовался, говорил:
– Продлила армянский род наша Гаянэ!
Назвали Ованес – в честь его отца. Сам Агас оказал-
ся очень порядочным и всегда с почтением относился ко
мне. До глубокой старости я жила с ними. У Гаянэ было
много детей, и одну девочку даже назвали моим именем
АНУШ! (Сладкая.) Она и правда была сладкая, краси-
вая, беленькая с розовыми щёчками и даже с голубыми
глазами, ведь предки армян имели тоже голубые гла-
за. Я всех любила, а как они меня любили, мне трудно
описать... А когда она выросла, отец заказал картину и
назвал её «Dreaming of Ararat» («Сновидение об Арара-
те»), где было показано абсолютно всё: я, плескающаяся
в воде непроходимой реки Ануш, справа тигр, который
схватил Вано и уволок. Гора Арарат в образе Орла, ко-
торый преследовал нас. И в полёте его, когда схватил
годовалую Наринэ. Когда я увидела картину, поняла,
что сейчас мне можно уйти без сожаления, по тропе...
откуда не возвращаются.
Точно
Точно «в лёд запрессованный пламень»,
Трещина сближения холода с горячим...
Тает быстро, каплями роняя слёзы о камень...
Трудно перечить замечающим, но не зрячим.
_______
** Картина «Dreaming of Ararat» («Сновидение об
Арарате»), художники Марк & Рая из Чикаго (from
Chicago), единственный экземпляр из коллекции автора,
выставляется впервые.
Конец

*
Роман
"Маргарита! Пламени танец,
свечи зажжённые"

1. ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ,
КОГДА ЕЁ НЕ ЖДЁШЬ
1. Пламени танец,
свечи зажжённые

Пламени танец, свечи зажжённые,
пламенем сердца возбуждённые,
тихо подул ветерок, тень качается,
две пламени в одно соединяются.

Пламя любви нежно начинается,
огонь души шорохом повышается,
свечи горят, натиском не остывaя,
шелест юбки в тишине слышится...

Свечи сбросили, обнажились все,
ярче пламя восковое возгорается...
капли текут с раскалённых свечей,
губы сошлись в переплёте страстей.

Как будто бы и лето прошло, а мне возвращаться в
Харьков. И мне кажется, мне не повезло, не встретилась,
и не состоялось то, зачем едут студентки в летние ме-
сяцы в санаторий. Так и мне не посчастливилось встре-
титься с молодым человеком, о котором можно было бы
мечтать, убиваться или же хотя бы думать о нём. Правда,
сам Харьков весь как студенческий город: много вузов,
училищ и институтов. Но там никогда времени не хва-
тает. Насыщенная жизнь студентки, практика и вечно
учебник, когда еду в метро, ни на кого не смотрю, а когда
сижу, читаю, и мои очки вечно закрывают прелесть моего
лица, но наконец стали доступны линзы, и я высветилась,
выкатилась, как солнышко.
   Но здесь, оказавшись в Крыму, в популярной крымской
здравнице – санаторий «Алушта» в городе Алушта, – я
распустилась, как цветок. Небольшой загар дал о себе
знать. Часто выходила в красивый парк, гуляла по его
большой территории, и близость к морю сделала меня
просто красавицей.
   Отдыхающие здесь почти все были намного старше и,
сразу видно было, – женатые, даже не снимали обручаль-
ного кольца, а некоторые и сняли, но видна была белая
полоска после загара. Мне же хотелось настоящей люб-
ви, о которой рассказывают все мои подруги. Я искала
той страсти, о которой пишут или же показывают. Прав-
да, подходили ко мне кавказской национальности парни,
были ничего по внешности, даже танцевала я с ними, но
этим и заканчивалось. Ни на какие уговоры поехать с
ними я согласие не давала. И если отдаться кому-нибудь,
то лишь любя, так думала я. Мне-то и стыдно уже: двад-
цатипятилетняя, всё в девках хожу.
    Получила смс от подруги Инессы, что она тоже вы-
езжает в наш санаторий, сюда же, в Крым, отдыхать со
своим братом и его другом. И что она уже планы строит
насчёт друга Валентина. И что они оба военные. «Мо-
жет, и хорошо, мы же оканчиваем медицинский и будем
с ними по частям кочевать», – так подумала я, улыбаясь.
Не успела и приехать, заочно чуть не сватает своего бра-
та мне. А кто он и смогу ли его полюбить? Ведь столь-
ким я отказывала в жизни. Встречалась, ходили в кино и
в театр, приглашали в ресторан, но когда дело доходило
до поцелуев, интима, как будто бы в меня вселялся бес:
«Это не твой, не трогай и даже не начинай».
У меня всего неделя, но вот рано утром она мне зво-
нит на сотовый и говорит:
– Ты где, Маргарита?
– Я здесь, на пляже, подойду к ларьку, к водам, и ты
заметишь.
     Я, ничего не думая о молодых парнях, думая, что
она придёт одна к ларьку, сижу за столиком, почти об-
нажённая, в купальнике, слегка тонкой шалью завязано
на бёдрах. Заказала себе лимонад и пью через трубочку.
Сзади кто-то закрывает мне глаза.
– Инесса, я тебя узнала!
Она не убирала руки, но потом открыла – и передо
мной она и двое сильно накачанных молодых мужчин.
– Знакомься – это мой брат Тарас и его друг Вален-
тин, – я со всеми поздоровалась за руку, но с Инессой
поцеловались. И вдруг друг Тараса сказал:
– Я с завистью белой, я бы тоже поцеловал такую
подругу!
Инесса сказала с ехидством:
– Такую, как она, долго придётся вам ожидать и вы-
маливать поцелуй!
– Видно, есть что ждать, – сказал он, потом добавил: –
Я шучу, твоя подруга – она и моя подруга.
Он-то прибавил, но именно эти слова меня растрево-
жили, ведь моя подруга Инесса заранее предупредила,
что это её парень: «Не трожь, даже если он сам изъявит
желание тебе объясниться!»
При их появлении всё по-другому стало здесь ощу-
щаться, мне даже было приятно, когда за мной ухаживали
сразу двое. Мои дни истекали, но мы только и делали, что
отдыхали на пляже, вечерами танцевали, и танцы стано-
вились настолько страстными, что я уже боялась за себя,
особенно меня притягивал Валентин, настолько он сильно
обхватывал меня, притягивал к себе, что моя, и так коро-
тенькая, юбчонка задиралась всё выше и выше.
Инесса неожиданно получила телеграмму от мате-
ри, что с отцом плохо, он при смерти, лежит в военном
госпитале в Москве, так как был генерал. Они быстро
попрощались и уехали. Я осталась с Валентином, к ко-
торому уже была неравнодушна. Но чтобы Инесса не
потеряла свою уже укомплектованную комнату в санато-
рии, они переоформили её на меня, чтобы я пожила вре-
менно здесь и сохранила бы место. Но их долго не было,
и мы каждый день стали ближе знакомиться друг с дру-
гом. Он оказался начитанным молодым человеком, тоже
окончившим Харьковское высшее военное училище, и
мне было с ним интересно. Ничего лишнего он себе не
позволял, только если поддержит рукой за талию, когда
поднималась на пляже с лежака. В Чёрном море, правда,
иногда были рискованно близки, когда он обучал меня
плавать на спине. Я чувствовала его мускулистое тело,
но не больше. Во мне ещё не заиграло желание даже на
поцелуй или ещё на что-нибудь более серьёзное.
Плавали, далеко уходили в море, один раз я почувство-
вала, что к моей ноге что-то прицепилось. Я воскликнула:
– Может, это медуза?!
Он же был всегда рядом. Он подплыл, скомандовал:
– Держись за плечи, – и практически я лежала на нём
весь обратный путь по волнам, то и дело ударяясь сво-
ей грудью об его спину, пока мы не подплыли к берегу.
Хотя на полпути у меня отошла нога, но я почувствовала
какое-то притяжение к нему, о котором я ещё не понима-
ла. У берега он поднял меня на руки и донёс до наших
лежаков. Я чувствовала его, была близка к его лицу, ухва-
тившись руками за его широкую шею. Впервые я почув-
ствовала, что он сможет меня уломать, мне будет трудно
устоять перед ним. Но он поднял мою ногу, заметил крас-
ные точки и сказал:
– Это точно была медуза. Хочешь, я понесу тебя в
твою комнату?
Я этого хотела, но отказалась, ведь понимала, что это
будет некрасиво с моей стороны по отношению к своей
подруге. И мы с ним оставались просто знакомыми, но я
чувствовала, как он краснеет, обдаваясь мелкой дрожью,
когда притрагивается ко мне.
Через неделю возвратились Инесса и её брат Тарас,
сказали, что отцу лучше. Я должна была уступить свою
комнату ей. Я собрала свои вещи. Мы попрощались под
вечер, и Валентин вызвался меня проводить до вокзала,
сказал, что он военный и там будет бронь, взял с собой
военный билет и паспорт. Инесса с братом побежали к
морю навёрстывать упущенное. Когда мы сели в такси,
он велел таксисту ехать в отель «Седьмое небо» в посё-
лок Утёс, Большая Алушта. Я удивилась, но подумала,
что он хочет меня там устроить, до того как купит билет
на поезд. Машина с ветерком нас довезла, я была удивле-
на. Отель «Седьмое небо» – это современное здание с от-
личными номерами, совсем недалеко от пляжа. Правда,
дорогие номера.
– У меня столько денег нет, – тихо сказала я.
– Ничего, я оплачу, вы вернёте, когда встретимся ещё раз.
– Но этого может не быть?
-Вы ошибаетесь,я предсказываю,что мы надолго будем
в общении,даже... – но не успел сказать, как к нам
обратились:
– Ваши паспорта.
Он протягивает свой военный билет и паспорт.
– Мне с женой на самом высоком этаже, с видом на
море!
– Будет сделано, для вас всегда мы рады, товарищ
майор.
Быстро оформили и дали ключи от номера. Мы под-
нялись на лифте.
– Зачем ты, Валентин, обманул, а они поверили.
– Если бы для тебя одной, сказали бы – нет мест. Я
просто хотел тебя оградить от разных неприятностей...
Он открыл дверь, я сразу же выбежала на балкон.
– Какая красота!.. Хорошо, что ты привёз меня сюда,
иначе бы торчала на вокзале в ожидании билетов.
– Насчёт них ты не беспокойся. Сколько у тебя време-
ни до начала учебного года?
– Ещё семь дней – целая неделя!
– И у меня тоже... можно мне переехать к тебе? Ведь
здесь две спальни, я тебе не помешаю, только привезу
свой чемодан. Поеду на такси туда и обратно.
А что я должна была сказать? Он записал на себя этот
номер и уже заплатил аванс.
– Конечно, если ты думаешь, что это удобно перед тво-
ими друзьями. Я посижу на балконе, подожду, пока ты
возвратишься.
Он сразу не ушёл, заказав из ресторана пообедать, а
сам выбежал как угорелый:
– Ты жди, и я вернусь!

1. ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ,
КОГДА ЕЁ НЕ ЖДЁШЬ
2. Танго чувств!

Я медленно подхожу к тебе, беру за руку,
веду на танец в центр зала, держа за талию
одной рукой, а ты так смотришь на меня,
будто с радостью приглашения ждала...

Отбрасываю тебя, ловлю, держу, чувствую
дыхание учащённое, прижимаю, затем бросаю,
скользит второй рукой, дрожью по спине,
изгиб тела, наклон в танце, так приятно...

Сближение, разыгравшаяся страсть,
разбушевавшаяся музыка продолжается –
не остановишь, надо до конца танцевать,
смотрят, а мы уже не в силах докончить,
хотим уединения, которое нас устраивает!
Я сидела на балконе, смотрела на Чёрное море. Почему
я так подчиняюсь его воле, не капризничаю, не отговари-
ваю, а на всё соглашаюсь? Неужели он меня притягивает
чем-то... но как я посмотрю подруге в глаза, когда воз-
вратимся на первый семестр в институт? И её брат тоже
хорош, не вызвался даже проводить, решил наверстать
упущенное, плескаться в море. Нет, я должна уехать, сей-
час посчитаю, сколько у меня денег, хватит ли на билет и
на такси. Конечно, не хватит, а автобусы уже не ходят до
вокзала, уже, наверно, ушёл последний. Я вышла опять,
как сидела на балконе, так и осталась, пока он не пришёл.
Когда он вошёл, спросил:
– Ты обедала?
Я сказала:
– Нет.
– Тогда вместе пообедаем. Сегодня здесь в отеле ра-
зыгрывается большой приз на красивый танец «Арген-
тинское танго», так что пообедаем, переоденемся, я там
внизу кое-что купил для нас, правда, тебе красную юбку,
мне сорочку, а сверху наденешь чёрный купальник, я ви-
дел, у тебя есть! Ты согласна?
– Ты всё решаешь за меня, у тебя выработан команд-
ный тон, и я, не солдат, подчиняюсь тебе, правда, не знаю,
правильно ли я делаю, когда соглашаюсь во всём с тобой?
– Правильно, Маргарита, я же не предлагаю тебе что-
нибудь плохое, я просто хочу с тобой станцевать арген-
тинское танго!
– Ты даже не спросил, а танцую ли я его?
– Конечно, танцуешь, я даже не сомневаюсь, я тоже
учился в Харькове и неоднократно в ДК молодёжи на от-
крытой площадке танцевали, это был незабываемый ко-
ронный танец нашего времени!
– А когда ты окончил, наверно, лет десять назад?
– Ты права, лет десять, но я знаю: и сейчас там танцы
и танцуют это танго!
– Может, ты и прав, но смотря кто... Я по танцулькам
не ходила, я училась, и даже на отлично!
– И что ты этим хочешь сказать, что ты не танцуешь
танго?
– Могу тебя обрадовать, танцую, потому что ходила на
уроки танцев!
– Это уже новое, а куда ты ходила ещё?
– На музыку, окончила семилетнее музыкальное обра-
зование.
– Так ты незаменима у нас! Времени нет, дальше бы-
стрее одеваться!
Я зашла переодеваться. Выходя, я его не узнала: па-
рик, наклеены усы и бородка.
– Ты меня удивляешь...
– Нет, удивление будут впереди!
Мы закрыли дверь и спустились вниз нашего отеля,
где должны были быть танцы – прямо на площадке око-
ло отеля. Женщины выстроились в один ряд, а мужчи-
ны в другой. Объявлен конкурс, заиграла музыка танго,
и пошли приглашения своих пар. Я ждала его, он меня
уже заинтриговал, многие после первого танца стали от-
сеиваться, остались мы, две пары, и в конце – наш реша-
ющий танец победителей. Он опять медленно подходит,
отбрасывает, ловит, нагибает так сильно, я чувствую его
грудь, и ещё кое-что... сближения, его учащённое дыха-
ние и ласка рук, скользящих по спине, страсть разбуше-
валась, мне стыдно: на нас смотрят посторонние, мы еле
завершили танец, было всё, кроме секса. Он просто за-
ставлял его обвивать ногами под музыку, уже понимая,
что я прекрасно танцую, и именно это па повторял не-
сколько раз, где, наклонив меня, чуть не лежал на мне,
упираясь одним местом. Музыка остановилась, и он меня
целует. Может, ещё по-детски, но что-то во мне забилось
с такой силой, что не смогла остановиться. Нам выдали
приз – бесплатный обед в ресторан на два человека на
неделю.
– И это тоже не помешает! – сказал он, уводя меня к
лифту, держа за плечи.
Только когда я вошла в комнату, поняла, что сдала
во время танца. Но это было не всё, он подошёл ко мне,
притягивая к себе, и стал целовать. Его бородка и усы ще-
котили. Он быстро понял, в чём дело, и прошёл в ванную,
затем сразу же возвратился:
– Может, ты первая хочешь зайти?
Я была вся потная.
– Конечно, ополоснуться бы желательно, – я зашла и
закрыла за собой дверь. Холодная вода, под которой я по-
лоскаюсь, быстро отрезвила меня. Я просто не имею пра-
ва подводить подругу, ну так что, если он мне нравится...
Я вышла, подошла к своему чемодану и сказала:
– Сейчас твоя очередь, спасибо, что уступил!
Он понял, что на сегодня ожидать нечего. Когда он вы-
шел, я с закрытыми глазами уже лежала на своей кровати.
Я видела, как он вышел на балкон, нервничая, прикурил,
затем не пошёл в свою комнату, а отвернул покрывало и
лёг сбоку, чтобы меня не задеть.
Я замечала, как он крутится всю ночь, я сама не спала,
но не открывала глаза. Может быть, под утро я заснула, а
когда проснулась, лежала на его широком плече и он гла-
дил меня по голове, как маленького ребёнка. Когда уви-
дел, что я проснулась, он спросил:
– Неужели ты устала вчера?
– Я?! Так ты сам не знаешь с кем ты связался, у меня
первый взрослый по лёгкой атлетике!
– Так значит, ты меня обманула, притворяясь спавшей
вчера? – и так, слово за словом, шутка за шуткой, даже
не дал мне опомниться, как я стала получать от него по-
целуи. Целоваться-то я умела, был у меня парень знако-
мый с Юридического института, только и делали в парке,
что целовались. Но это были совсем другие поцелуи, он
меня заводил, как в аргентинском танце. Я стала чувство-
вать его вплотную. Но он не требовал большего, он хотел
меня приручить к нему, лаская языком всё тело. Он за-
метил, что я готова, но не тронул меня. Успокоившись,
вышел в ванную комнату освежиться.
А я лежала, чувствовала его желание совершить боль-
шее, но всё-таки желая от меня получить согласие, но я
его не давала. Может быть, во мне страх первой ночи?
Так думала я и зашла в ванную, где он стоял под душе-
вой. Я разделась и вошла к нему.
   От неожиданности он стал целовать меня, поднял на
руки и понёс на кровать. Наш танец в любви уже продол-
жался в кровати. Мы прекрасно провели неделю с ним в
Отеле «Седьмое небо»; затем он посадил меня на поезд,
а сам поехал в аэропорт, обменялись телефонными номе-
рами и адресами. В поезде я думала о нём.
     Мы, женщины, всегда думаем и вспоминаем перво-
го, кто осмелился сделать тебя женщиной. Я не рассчи-
тывала на то, что наше знакомство будет продолжаться
дальше. Я просто уже не могла слышать: «Ты опять в
девках», – от своего гинеколога. Я отдалась ему без ма-
лейшего сожаления, он был хороший в постели, и мне
было с ним приятно. А там дальше – как получится.

1. ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ,
КОГДА ЕЁ НЕ ЖДЁШЬ
3. Я в танго быстром, когда хочу тебя!

Я в танго быстром, когда хочу тебя,
И не в быстром, когда ты надоела,
Какое счастье любить тебя всегда,
Чтоб музыка в душе у нас звучала.

Жизнью двух людей, всегда в унисон,
И не думай, что мне приснился сон!
Такой страстью обладаю, хочу летать!
Готов в танце буйным ветром стать...

И отвезти тебя за облака... парить!
Солнечные лучи в любви тебе дарить!
Радостью света, счастья слов, нить вязать.

Музыка же скрипит, ты надоела, говорит,
Тебе довольно много до причала плыть,
B одиночестве жизнь осталось бороздить.

      Так вспоминая наш танец танго, я чувствовала его
прикосновения, как будто бы он едет здесь, где-то рядом,
и ждёт, пока я открою глаза, но я, наоборот, надвинула
простынь на голову и только мечтала опять о встрече,
об этом нескончаемом танце танго, которое мы танцева-
ли весь вечер, пока не вышли в победители. Вспомнила
ощущение боли, всё время непонятную в страсти первой
близости. Как быстро пролетела неделя, где я была пол-
ностью под впечатлением, но в его власти! Неужели это
всё, и я останусь одинока, и мне осталось в одиночестве
жизнь бороздить?..
Скорый поезд прибывает на станцию Харьков. Теле-
фонный звонок – я думала, что он... Инесса на проводе:
– Ты где? Я уже в общежитии, ты будешь со мной в
одной комнате жить, я забронирую для тебя.
– Привет, Инесса, я заезжала домой в Чугуев, ты же
знаешь, моя родня все живут поблизости. Конечно, будем
вместе, я сейчас, через двадцать минут буду у общежи-
тия. Ты захватила направление из деканата, или же мне
надо заехать в институт?
– Да, захватила, не хотели давать, но я им объяснила,
что живём вместе уже четыре года, и выдали, так что
приезжай прямо в общежитие.
Когда я подъехала, она была удивлена: обычно из Чу-
гуева я возвращаюсь как навьюченный осёл, от сала до
картошки, от консервантов до разного варенья. Я же по-
няла и сказала, что родители сами привезут, не хотели,
чтобы мешки пёрла на себе до автобусной станции.
Мы устроились, побежали в «Вареничную» голодные,
но когда пообедали, у Инессы развязался язычок.
– Ты просто не представляешь, как я там хорошо про-
вела время с одним Зурабом – грузин по национальности,
он тоже был из нашего санатория. Что он только нам не
показал здесь! Сколько выезжаю сюда, никогда не видела
так основательно всё побережье Крыма... но это не глав-
ное, он был такой страстный и учится, оказывается, здесь
же, в Харькове, в Фармацевтическом институте. И в этом
году оканчивает, сам он из Болниси, это недалеко от Тби-
лиси, но его отец там был председателем совхоза, а после
развала страны за копейки приобрёл, приватизировал всё
хозяйство, и он очень богатый жених, я тебя с ним по-
знакомлю.
– Не надо меня знакомить ни с кем. Уже познакомила
меня с твоим братом Тарасом и с его другом Валентином –
это достаточно.
– Здесь совсем другое дело; этот кавказский темпера-
мент, он меня заводил так, что утром я встать не могла от
боли.
– Ты с ума сошла, слышно же, тише разговаривай!
– А что стесняться? Мне было хорошо с ним, но позд-
но говорить об этом, сегодня вечером он мне позвонит, у
него есть товарищ Сосо, тоже грузинский парень из Тела-
ви, он рассказывал, что вместе учатся. Я ему рассказала о
тебе и что ты девица!
– Уже не девица, меня изнасиловал сосед в купе и
сошёл до Харькова!
– Ты сообщила проводнику или же в милицию по
прибытии?!

Я молчала и... что я должна была сказать – что провела
хорошее время с другом брата Валентином, и как про-
вели: почти неделю не выходили из койки. Не зная дру-
гого, мне казалось – он активный и темпераментный... но
вслух я ей сказала:
– Нет, никому не сказала, и ты не распространяйся.
– Так это хорошо, уже нечего терять, погуляем, хватит
сидеть в общежитии по вечерам, будем ходить на танцы.
Я молчала, вспомнив, как он меня разжигал во время
танца, он знал, что хорошо танцует, и то, что мы делали
неделю – ресторан, танцы и постель, мы почти не вы-
ходили на пляж, сгорали без солнца в постели в пере-
плетении страстей и поцелуев, которые только стала
понимать. Как бы я хотела с ним повторить всё заново,
восполнить те чувства первого прикосновения, от кото-
рых меня трясло...
– Пойдём, Инесса, обратно, мы даже не распаковались,
а там посмотрим, пятый курс – это серьёзно, нам нужно
заниматься, так что заранее предупреждаю: больше ни-
каких знакомств.
Первый семестр пробежал быстро, звонки от Вален-
тина сначала были частыми, но вскоре прекратились. И
что ему?.. разве понять любовь первую девушки, которая
ради неё отдаст всё, не задумываясь. Пробежал и второй
семестр, звонок – прямо под Новый год!
– Маргарита, это я, Валентин, был в командировке,
далеко, не имел права звонить, сейчас проездом. У меня
один только день, очень прошу о встрече, я устроился
в гостинице Интурист, я жду тебя, приезжай сейчас же,
прошу, умоляю!
Я стала его забывать, моя рана уже «зарастала», не-
сколько раз меня Инесса приглашала с ней, но когда за-
метила, что я постоянно отказываюсь, она перестала
меня приглашать и даже один раз сказала: «Я справляюсь
с двумя, и это мне нравится. Они не догадываются, что
оба мои, но, может, их тоже так устраивает. Знают, что я
чистая».
– Да, Валентин, я свободна, только сдала последний
экзамен.
    Я села в такси, даже не подумав, что надо бы пере-
одеться. И через пятнадцать минут он встретил меня уже
у входа и провёл в свой номер. Как будто бы и не было
этих шести месяцев разлуки, всё прошло на одном дыха-
нии, мы оба были так возбуждены, что я сейчас только
стала понимать, о чём говорят, когда говорят о страсти.
Мы до обеда вообще не спускались с постели, он за-
жигал меня играючи, но, знающий своё дело, эти зажига-
тельные игры он не показывал в ту нашу первую встречу,
и только сейчас я почувствовала, что я женщина, до тон-
кости ощущая оргазм. Я зашла в душевую, он временно
исчез из номера и, возвратившись, принёс мне платье и
туфельки на высоком каблуке.
– Станцуем! Сегодня танго в ресторане, я так скучал
по нему!
Я вспомнила его первый танец со мной, ещё было
много танцующих на танцплощадке, я чувствовала его
возбуждённость и его увеличенный фаллос был чуть ли
не в середине моих ног... пробиваясь всё выше и выше.
Он так им жал, что я вздрагивала от боли, получая впер-
вые удовлетворение.
– Да, пойдём, сейчас я высушу волосы и оденусь, ты
же успеешь выкупаться.
Он без стеснения разделся и зашёл в душевую, потом
переоделся в свой невоенный костюм. О Господи, какой
он симпатичный, как я не замечала этого раньше... Мне
кажется, я его люблю! Мы спустились здесь же в ресто-
ран, нас провели за столик, который он заказал заранее.
Объявлено танго, он взял меня за руку и вывел в середи-
ну танцплощадки.

1. ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ,КОГДА ЕЁ НЕ ЖДЁШЬ
4. Танго вдвоём...

Будто познакомились с ним вчера...
С берега звук доносился танго
Бившихся морских волн в унисон,
Tанцевали у прибоя мы вдвоём.

Танго безумия, обжигающий поцелуй.
Тёплой эйфории нежных минут,
Ласки прикосновений и объятий,
Взаимностью переходило в любовь.

Кружились пружиной в разгаре нот,
Отбрасывая, потом ловил, плотно
Прикоснуться не забывая в объятиях,
Слабость двоих прижатых в танце.

Пар влюблённых, танцующих танго,
Hе замечая опустевший давно зал,
Нот, последнее звучание оркестра,
Целуясь в танце, уже под дождём.

Предо мной сразу возникло воспоминание первого тан-
ца. Будто познакомились с ним вчера. Сначала он прижал
к себе, потом отбросил, танцующие отступили... они поду-
мали, что мы настоящие танцоры, вышли поджечь публи-
ку. Это ресторан, танцы, водка, коньяк, всё подряд у нас
перемешалось. Но всю ночь мы танцевали и весело встре-
тили Новый год. У нас ещё день впереди, в пять часов
вечера надо в аэропорт. Погода ухудшалась, метель снег
кружила, а я молилась: лишь бы нелётная погода и с ним
остаться на чуть-чуть. Вдруг я сказала ему неожиданно:
– Можно я тебя провожу в аэропорт, а там идёт автобус пря-
мо к общежитию, с остановки мне лишь квартал пройти.
– Мне неудобно было тебе предложить то же самое...
очень хорошая идея, но ты обещай, что возьмёшь деньги
за такси. Мы сможем вновь насладиться там, в гостинице
при аэропорте.
В двенадцать часов только мы поднялись. Он собрал
свой чемодан, я же сложила его подарок – платье и туф-
ли – обратно в коробку, поместила в свой рюкзак к кни-
гам. Мы спустились. Так мело, метелило-кружило, что мы
лишь за два часа доехали до гостиницы аэропорта. У него
везде бронь, без препятствий мы уже в номере. Он зво-
нит в аэропорт и узнаёт, что его рейс задерживается до за-
втрашнего утра.
– Правду говорят: с кем встретишь Новый год, с тем и
будешь весь год, – положив телефон, сказал он мне. – У
нас вся ночь впереди, ты довольна?
Конечно, я обрадовалась, я чувствовала: уже прикипела
к нему, – но он в этот раз как будто бы... что-то хочет спро-
сить и не решается.
Потом он мне сказал прямо:
– Тебя в поезде изнасиловали?
Я поняла откуда ветер дует, но чтобы не портить нам
день, я рассказала правду.
– А как я должна была сказать подруге? Что мы с тобой
провели прекрасно одну неделю в Крыму?!
– Ты знаешь, я очень ревнив и люблю честность в от-
ношениях!
– Ты не вправе меня обвинять в чём-то... я тебя полюби-
ла с первого взгляда и думаю, что это взаимно, но я не про-
шу чего-то сверхъестественного, даже не прошу, чтобы ты
на мне женился. Но с моей стороны, пускай наши встречи
редки, но я обещаю тебе быть до конца честной в отно-
шениях. Мне Инесса часто предлагает друзей, но я всегда
отнекиваюсь и никогда ей не рассказывала о тебе.
– Не расстраивайся, Маргарита, ты думаешь,что я чёр-
ствый вояка, нет, я всегда думал о нас. Я никогда не позво-
лю себе предложить выйти замуж за меня до последнего
курса. Я тоже мечтаю, чтобы ты перешагнула порог моего
дома, но сначала окончила учёбу и приехала на интернату-
ру к нам в Новосибирск.
– Ты никогда не говорил, что служишь в Новосибирске.
– Ты права, я был в совершенно секретном месте, и
только сейчас меня перевели в Новосибирск. Я часто
буду в командировках, но пересадку всегда буду делать в
Харькове. Я понял, что ты дорога мне.
Он подошёл, начал целовать, и опять мы оказались в
постели до поздней ночи. Опоздали на обед в гостинице.
Он сказал:
– Одевайся, в аэропорту на втором этаже есть ресто-
ран, работает двадцать четыре часа, посидим там.
Мы поднялись по лестнице вверх в аэропорту и попа-
ли в ресторан. Там было полно людей, но к нам подошёл
администратор и сразу же предложили столик у двери.
Что значит военный мундир... Мы расположились ближе
к дверям, они были стеклянными, и можно было наблю-
дать за публикой. Он спросил, что бы я хотела, но когда
сообразил, что студентка вряд ли ходит по таким ресто-
ранам, заказал сам:
– Немного чёрной икры, немного красной с маслом,
заливную осетрину и на горячее котлеты по-киевски, с
гарниром картошечку с чесночком и укропом, и отдельно
жареные грибы, бутылочку боржоми и ереванский коньяк.
Когда официант ушёл, я спросила: «Не много для двоих
коньяку?» – «А мы никуда не спешим, я впервые Новый
год встречаю с любимой!» Принесли закуски, столько раз-
ных вилок окружали мой прибор, что не знала, как и на-
чать, но быстро вошла в такт, это как танец: куда поведёт
партнёр, – и я заметила, что мне стало более удобно, мы
заканчивали бутылочку Арарата. Он заказал вторую. «Мо-
жет, не надо, я уже пьяная...» – «Не пьяная, а выпившая, не
хочешь – унесём вместе с шоколадом в гостиницу».
Официант сказал: «Выносить нельзя», – но он сунул
ему чаевые, и бутылка оказалась у меня в моём рюкзаке, я
же так с учебниками была и здесь. Посидели, пообедали,
правда, он много заказал на десерт: фрукты и печёное, шо-
колад, разрешили вынести. Он держал мой ранец и сумку с
едой, я же с другой стороны – за его шинель, бегала, дрожа
от холода, согревая ручки, без рукавиц. «Ты что раздетая
ходишь в такую стужу? Если завтра отменят рейс, поедем
на Сумскую, там я выберу что-нибудь потеплее».
Я пылала от радости. Никогда так обо мне не заботи-
лись! У родителей было своё хозяйство, и чем могли по-
могали, ведь надо было мне на питание и на одежонку.
Сама я не требовала ничего. Возвратившись в номер, он
продолжил накрывать маленький стол и достал коньяк.
 «Ты, наверно, хочешь меня напоить?» – «Нет, я хочу
тебя любить всю ночь!» Стопочка за стопочкой – и опу-
стошилась эта бутылка тоже. Не скажу, что я никогда не
пила, даже пила самогнку. Были случаи, всё-таки жили
в Харьковской области, но не до такой степени, чтобы
опустошить бутылку коньяка. Я такого себе не позволя-
ла. Он же переносит меня на постель, видит, что я уже
неуправляемая. Полностью раздевает себя и меня и несёт
в душевую, где под водой я немного отрезвела, но разве
этим закончилось... мы пылали в агонии любви.

1. ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ,КОГДА ЕЁ НЕ ЖДЁШЬ
5. Старое танго!

Каждый день посадка откладывалась: нелётная погода.
Кому-то было некомфортно, но нас охватывало желание
больше и дальше быть вместе. Как раз сейчас у меня ка-
никулы, за эту неделю мы много о друг друге узнали и не
хотели уже прощаться. В день вылета я стояла, смотрела
через окно и видела, как он исчезает в автобусе, который
везёт на посадку. Он дал мне деньги на такси, но там было
гораздо больше. За это время он полностью меня одел,
обул... купил мне тёплое пальто, шапку и сапоги, пару тё-
плых вязаных свитеров, варежки. Я была ему благодарна:
не муж, а так растратился, видно, добрый по своей натуре.
Он сказал, что летом обязательно встретимся на курорте
в Крыму. Он ещё не вылетел, а я уже скучала. По его со-
вету всё же взяла такси, оплатила по двойному тарифу и
была уже в общежитии. Открываю дверь, смотрю: Инесса
с Сосо лежат в постели.
– Как ты быстро приехала, не могла задержаться немно-
го у родных...
– У меня здесь дела.
Сосо попрощался и вышел из комнаты. Я стала разве-
шивать свои наряды, у неё глаза на лоб.
– Откуда такое добро? Ах, я же видела такое платье в
«Берёзке», и туфли там тоже... неужели банк ограбила?
– Нет, родители успешно к Новому году продали сало
и всю выручку дали мне первый раз, сказали – за то, что
учусь на отлично.
Она очень удивлённо всё потрогала... она-то знала ве-
щам цену.
Зимняя сессия и весенняя прошли быстро, потому что
я его ждала. Он периодически названивал, и иногда у нас
была возможность перед его транзитом, посадкой встре-
чаться в гостинице аэропорта. Кто я ему – любовница?
Но даже так не знаю: женат он или нет, есть ли у него
семья, но меня удовлетворяли эти периодические встре-
чи. Эти страстные танцы, которые мы оба повторяли уже
в постели. Он был страстный, и я чувствую, что и меня
он делает такой же. В последний раз он мне принёс пу-
тёвку в санаторий «Полтава», г. Саки. Я обрадовалась,
что скоро будем один месяц вместе и решим, как дальше
жить... ведь мне уже надо выбирать, где я буду проходить
интернатуру. Кто был женат или же замужем, оставляли
в Харькове, а остальных посылали по районам. Но я ему
ничего не сказала, я рада пройти интернатуру где-нибудь
в Новосибирске... лишь бы он меня пригласил, хотя бы
в качестве невесты. Но он молчит, и я тоже. Успешно
сдаю сессию, собираю чемодан и на поезде до Крыма.
Там автобус – и я уже в городе Саки, никогда там не
была. Приехала, устроилась прекрасно! Санаторий, рас-
положенный на берегу моря, имеет оборудованный пляж
и два бассейна. Саки, Полтава – Крым, как хорошо, что
он выбрал именно здесь. Всё рядом! Стоимость путёвки
и лечения – «Стандарт» (проживание, питание – «швед-
ский стол»). Это прекрасно! ...и я спустилась в ресторан.
Там за столиком заметила Валентина и сразу же по-
дошла к нему. Встреча, как всегда, была тёплой. Он ска-
зал, что приехал вчера. Пообедали, он повёл меня в его
номер и показал, сколько он купил мне летних вещей. Я
была на десятом небе от радости, от любви, и мой вопрос
оставила на последний день – о том, что я хочу поехать
на интернатуру в Новосибирск, где работает он. Каждый
наш день утопал в любви. Оказалось, он совсем непью-
щий, а в тот раз просто хотел напоить меня, побаловать-
ся немного. Хотя он был на двенадцать лет старше, но
я в нём чувствовала задор юноши – может, оттого, что
поднимает молодняк. Любовь к танцам нас объединяла,
после того, как я стала с ним танцевать страстные тан-
цы, я больше не пошла в школу танцев, я чувствовала,
что нас уже никто не перетанцует. Здесь каждый вечер
на танцплощадке мы зажигались в страсти, и, наверное,
многие мне завидовали из молодёжи, особенно женский
пол, даже уже в буфете пальцем показывали.
Море, солнце и вода, любовь и страсть, слияние в
танце... и месяц подходил к концу. Последний танец – и
вечером я должна была ему сказать, но он меня опере-
дил. Он говорил мне во время танца, слеза катилась, но
нужно было докончить... он говорил, что это наш по-
следний танец:
– Я уезжаю, и больше ты меня не увидишь... у меня
был случай в деревне. Мои родители из-под Урала, был
там, проведал их, и девчонка – ты же знаешь, какие они
шустрые сейчас! – легла под меня. Сейчас она скоро
рожает, и мои родители заставляют жениться. Прости!
Прости! Любовь моя! Маргарита...
Он довёз меня до вокзала, посадил на поезд, и я ви-
дела, что он по-настоящему плачет, и я ничем не могла
помочь, мне стало жаль его, но больше всех я жалела
себя, ведь любовь моя катилась в пропасть, нет этому
оправдания.
Ведь так же я могла бы сделать, но я не хотела плю-
нуть в тот родник, из которого пила любовь.

Старое танго, как старые струны по нервам играли!!
В голосе только отзвуки музыки слышны печали.
Больно прижал ты к себе своими руками-клещами,
в скрипе туфли слышу последние слова на прощанье.

Ухожу сегодня, последний мой танец воздушный.
Не обижайся, будь, как всегда, дорогая, послушной.
Что было – не вернёшь, не смотри невинно, танцуй.
С тобою был, виню семью мою, к отцу с повинной...

Старое танго, как старые струны, разорвало сердце!
Как мне дотанцевать с тобою танец, не знаю, милый.
Вина не в том, что любил меня, жаль годы прожитые,
А ждал приговора, свершения судьбы, отца желаний.

Ухожу сегодня, последний мой танец воздушный.
Не обижайся, будь, как всегда, дорогая, послушной.
Что было – не вернёшь, не смотри невинно, танцуй.
С тобою был, виню семью мою, к отцу с повинной...

1. ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ,
КОГДА ЕЁ НЕ ЖДЁШЬ
6. Прощай, любовь,
остались воспоминания

    Всю дорогу я проплакала. Получила распределение
в областной город Первомайск Харьковской области в
больницу – врач педиатр-интерн, там и осталась работать
после окончания института. Я познакомилась с врачом
нашего же отделения. Вадим был достоин моего внима-
ния: умён, талантлив, серьёзен и, самое главное, не был
ещё женат. Правда, мы были с ним одного роста, но при
чём здесь рост, когда ты чувствуешь его и желаешь отдать
своё сердце на всю жизнь! Его родители тоже из деревни,
живут поблизости. У нас было с ним много общего. Я вы-
шла за него замуж. У нас появились дети, мальчик и де-
вочка, но где-то в уголке своего сердца я всегда держала
память об Валентине: эти зажигательные танцы танго и
всё, что мы с ним танцевали, не только на площадках, но
и в постели... Он меня заводил своей страстью. Мой же
муж Вадим не танцевал совсем, может, иногда под гар-
мошку русские танцы, в постели так не зажигал, сделает
своё дело за несколько минут и повернётся к стенке, и
через несколько минут слышен храп, а я мучилась, не-
удовлетворённая. Только и была мелодия слышна во вре-
мя секса – скрип железной сетки кровати. Я на многое
не претендовала, у нас уже есть дети, и он не гуляка, как
многие мои сотрудницы жалуются на своих мужей... Но
я сама чувствовала, что он меня не удовлетворяет, хоть
на стенки лезь, особенно после того, как я заметила,
что после рождения второго ребёнка моя сексуальность
выросла. Я округлилась, выглядела хорошо, даже, можно
сказать, стала красивой, расцвела как роза. Была весна,
всё цветёт, и все кувыркаются, даже птички, а я жду, пока
он соизволит повернуться ко мне, может, в неделю раз, а
может, и в две. Вспоминаю пословицу: «По усам текло, а
в рот не попало». Так у меня от желаний и полового вле-
чения уже начинала болеть голова.
Однажды срочно вызвали в один колхоз: ребёнок был
нетранспортабелен, и меня послали. Медсестру не дали,
сказали, что справлюсь сама. Я взяла походную медицин-
скую сумку, и мы выехали с водителем. Я его хорошо не
знала, его звали Владимир, говорили про него – бывший
зек. Я села, дорога была длинная, просёлочная, и у него
была кассета – полный сборник танго, он крутил её всю
дорогу. Я чувствовала, как он ёжится, крутит головой, тан-
цует на месте, но без слов довёз до дома ребёнка, недале-
ко от зернохранилища, которое к весне полностью бывает
пустым, там даже не стояли грузовые машины, которые
зерно по осени отвозили на железнодорожный вокзал. Он
тут же припарковался и сказал, показывая рукой:
– Дом напротив, разрешите – я понесу сумку, вы же
видите: не пройдёте здесь, какая грязюка.
Одним взмахом он меня вместе с сумкой поднял на
руки и донёс до самого крыльца и двери.
– Когда закончите, помашете мне, и я зайду опять за
вами, смотрите на ваши туфельки, здесь вы не пройдёте,
грязюка после снега и лужи глубокие от покрышек про-
езжающих машин.
Я сказала: «Хорошо», – когда он меня опустил на
крыльцо. Я чувствовала от его фуфайки запах гари, бен-
зина, сигарет, масла машинного. Я то и дело смотрела в
окно, он открыл засов в зернохранилище и танцевал под
громкую музыку аргентинского танго, как будто бы ведя
партнёршу, сбросив фуфайку на капот машины.
Посмотрела, послушала я больную семилетнюю де-
вочку, выписала лекарство, показываю рецепт, но бабуш-
ка сказала:
– Родители работают в Сибири, и некому будет при-
везти лекарство из центра, и у них нет своего телефона.
Я, как всегда, пожалела, достала свой препарат, сде-
лала ей укол и дала на один день лекарство, обещала за-
ехать завтра и завезти. Я попрощалась, вышла на крылеч-
ко, он меня заметил и перебежал по грязи через дорогу
в своих кирзовых сапогах. Но он был без телогрейки, и
я чувствовала его сильное тело, обхватившись за шею,
когда он меня поднял. Мне так сразу захотелось с ним
станцевать танго, но он посадил меня прямо в машину,
закрыл на засов дверь амбара, и мы поехали обратно по
просёлочной дороге... Опять танго, оно звучало настоль-
ко громко, что я наклонилась, чтобы уменьшить звук.
– Вы что, не любите танго? – вдруг, не сказав прежде
ни слова за всю дорогу, спросил он.
– Почему не люблю? Даже танцую его! Но я сдела-
ла тише: хотела у вас спросить, почему вас называют
Володька-зек?
Он нахмурил брови, стал нервничать, даже взял в рот
папиросу, но не прикурил.
– Потому что я и есть зек. Я учился в медицинском,
как и вы, и очень любил танцы; особенно у меня удава-
лось аргентинское танго, но в меня влюбилась моя пар-
тнёрша Галина. Она работала в сфере обслуживания в па-
рикмахерской. Мы с ней прекрасно танцевали, но когда
она заметила, что я на неё не обращаю внимания, в один
день написала заявление в полицию, а там не разобрались
и осудили меня на восемь лет «за изнасилование» – но
за хорошее поведение я вышел через четыре года. По-
верьте, у меня с ней ничего не было, я просто любил
танцевать!» – «А где вы учились?» – «В ДК молодёжи
в Харькове», – «А учились?» – «Тоже в Харькове», – «Вид-
но, вы старше, потому мы не пересеклись, ведь я тоже
окончила в Харькове», – «А я вас помню, первокурсни-
цу с двумя косичками», – «От них ничего не осталось,
я отрезала их на третьем курсе», – «Напрасно, они вам
подходили, я даже был влюблён в вас и заметил, что вы
увлечены танцами, записался на танцы, правда, вы меня
не замечали. Даже не были никогда моей партнёршей, а
как мне хотелось с вами станцевать, хотя бы раз», – «Я
вам подарю этот незабываемый танец танго, если у вас
есть время завезти меня к аптеке и вернуться обратно,
если вас ещё не ждёт семья?» – «Семьи у меня нет и
никогда не было, живу в конце Первомайска, имею па-
секу... развожу пчёл и зарабатываю у вас в больнице во-
дителем. Всё же близко к своей специальности, иногда
схожу за медбрата, когда необходимо», – «Остановите у
этой аптеки». Я быстро выбежала, а мыслями была уже
с ним в танго, позвонила Вадиму, чтобы не ждал с рабо-
ты, мол, задержусь у больной и чтобы сам привёл детей
из детского садика. «Может, я делаю глупость, но что-то
движет моим разумом, я просто хочу с ним станцевать, а
может, и большее?!» – так думала я, машинально купила
лекарство, даже не помнила, сколько за него заплатила, и
быстрым шагом подошла к машине. Он развернулся – и
мы уже едем, ни о чём не говоря, наслаждаемся звуком.
«Бессаме мучо» Андреа Бочелли.

1. ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ,КОГДА ЕЁ НЕ ЖДЁШЬ
7. Вновь разгорелась свеча страсти

   Вновь разгорелась свеча страсти, пока мы ехали до
амбара, якобы к больной девочке под звук танго, я за-
крыла глаза и ощущала его грубые руки на моём теле –
и не заметила, как он остановил около амбара, открыл
дверь и въехал вовнутрь, я открыла глаза, он сказал:
«Сейчас я вернусь», – взял лекарство и отнёс в дом. Я
вышла из машины.
   Никогда не была в амбарах, только знала, что здесь
собирается зерно во время уборки осенью, а затем
перевозится всё по вагонам и по разным городам, на
мелькомбинаты. Он был практически пустым, потому,
наверно, даже не висел амбарный замок. Пол – гладко
постеленный асфальт, хорошо вымытый после жатвы
осенью с лёгкой пылью. С машины громко отдавалось
чуть не эхом аргентинское танго. Он вошёл, снял с себя
фуфайку, бросив на капот, подождав, когда танго зазву-
чит сначала, и пригласил на танец. Танец – как будто бы
возгорелась свеча, он так профессионально меня кру-
тил, что я должна была показать, на что я способна.
    От сближения меня бросало в дрожь, он скользил по
спине, всё выше и выше поднимая юбку... кто хорошо
знает танец, знает: одно движение – и я у него в объятиях;
но танец продолжался, пока не закончилась полностью
кассета, – и пошло всё заново, мы уже чувствуем друг
друга, я чувствую его широкую грудь, чувствую, как он
упирается в моё тело, это же невозможно выдержать, он
укладывает, поднимая, меня на капот, на свою фуфайку,
не заставляет, я сама двигаюсь ему навстречу...
    Сближение произошло, я в ударе, у меня было уже
двое мужчин, но его сравнить ни с кем невозможно: если
у моего как ложка в стакане, здесь же я чувствую, что
этот всё на пути сокрушит, прорвёт. Хватило бы и одно-
го раза, но он никак не мог успокоиться, перенёс меня
на заднее сидение машины, и мы долго раскачивали её,
забавлялись любовью, пока не стемнело. Наверно, пора
домой, но я не могла даже ничего выговорить, он заглу-
шал меня своими горячими поцелуями. Только после
часа всё же он успокоился. Подал мои разбросанные по
всему амбару вещии. Сам оделся и сел за руль, как будто
ничего не произошло. Я оделась, так же сидя на заднем
сидении, чувствовала полную чашу удовлетворённости,
из которой то и дело лилось при качке машины... С про-
сёлочной дороги мы повернули на шоссейную. Он довёз
меня до дома, даже не спросил, где я живу. Из окна смо-
трел Вадим; хорошо, что я сидела позади. А впрочем, он
меня не ревновал, даже часто оставлял одну среди его
друзей, если мы были в их компании, когда ему нужно
было на дежурство, он был врач-хирург.
– Я уже стал волноваться, уже темнело.
– Ты прав, пришлось два раза ехать туда и отвезти
лекарство, а по дороге там так заляпано, что пришлось
даже подлаживать ветки под колёса, иначе машина бук-
совала.
Я выкрутилась. Он заметил, что я была вся в пыли,
сама прошла в ванную комнату. Если раньше у нас была
газовая колонка, сейчас давно всё сделали, подвели воду
и газ. Я наполнила ванну и зашла в неё.
– Ты случайно не заболела?
– Нет, хочу немного согреться в воде. Я сейчас выйду,
поставь, пожалуйста, чай.
Он включил телевизор, я слышала, как звенит-гудит
чайник, но мне было так хорошо, что я ещё, наверно,
сорок минут не выходила.
«Я всегда презирала женщин, изменяющих своим
мужьям, и мне кажется, что здесь я скоро поставлю точ-
ку. Но у нас двое детей, и надо сделать это красиво, ведь
мы интеллигентные люди», – думала я. Но думаешь
одно, а делаешь другое. Когда я вышла, уже чай был на
столе, мёд и масло намазаны на чёрный кусочек хлеба.
Дети, выкупанные, спали. Вадим даже поднёс тёплый
халат. А сам сел продолжал смотреть телевизор. Я же,
всё под впечатлением танца, выпила и сказала:
– Лягу, что-то прозябла... – и пошла в комнату. Он
потушил телевизор и за мной: может, в нём разгорелось
то единственное желание, которое он отдаёт как супру-
жеский долг... но мне не хотелось. Сейчас я сама повер-
нулась к стенке – забыться, хотя бы на ночь, что со мной
произошло. Отдалась первому встречному! Но, вспоми-
ная его мозолистые руки, как они, царапая, скользили по
моей спине, хотела бежать к нему хоть сейчас обратно...
Позвонил телефон – звонок из госпиталя, срочная
операция. Вадим сел в машину и уехал в больницу. Я
встала, потому что притворялась, что спала. Я дрожала
в страсти, снова и снова мне казалось, что мы танцу-
ем. Утром проснулась, накормила детей; раздался стук
в дверь – стоит Володя:
– Твой муж послал довезти до больницы, и детей в
детский сад.
Я ещё была не готова, он заметил, что я полуобна-
жена, в пеньюаре и в летнем халате, но достаточно от-
крытом. Он зашёл, я налила ему чай и сказала, что через
несколько минут буду готова. Он сел, попробовал мёд и
сказал:
– Он не годится, я тебе привезу хороший.
Я оделась, и мы уже у него в машине, довезли детей,
потом он меня спросил:
– Отвезти тебя сегодня к девочке в деревню?
– Не знаю, как скажет мне зам главного врача... но я
могу сослаться, что лекарство не отвозила и нужно про-
верить.
Он уже понимал, что мне нужны были встречи с ним.
Он дал мне номер своего телефона, и только в четыре
вечера после работы зам главного разрешил мне отвезти
лекарство. Я тут же перезвонила Володе, а потом Ва-
диму – чтобы забрал детей. Володя подъехал в четыре,
я села позади, не хотела разных сплетен сотрудников.
Машина ехала по трассе в другом направлении, но мне
было безразлично, я ставила под удар свою семейную
жизнь, ради страсти к этому незнакомому мне человеку.
Он завёз к нему на пасеку, там стоял добротный дере-
вянный дом, который он сделал своими руками, внешне
дом походил на избу лесника, а внутри по самой послед-
ней моде – всё из заграничного кафеля, дубового парке-
та, с новой кухней и необыкновенной кухонной техни-
кой, несколько туалетов и ванн, много комнат, сам дом
уходил далеко вглубь леса, хотя по ширине показался
небольшим. Он помог мне снять плащ, потом взял за
руку и повёл в гостиную – это большая комната, в конце
лишь кожаная тройка из диванов и журнальный столик,
а на нём шампанское и разнообразные азиатские фрук-
ты, о которых я только мечтала. Он открыл шампанское,
мы выпили, он включил магнитофон, поставил танго, и
опять мы с ним, разжигаясь, постепенно снимали с себя
ненужную одежду. Мы танцевали обнажённые, как два
фитиля свечи, но продолжили в постели, так долго, что
завалило за двенадцать ночи.
– Пора домой!
– А что ты скажешь?
– Скажу, что машина застряла, пришлось ожидать
встречную, пока вытаскивали.
Женщина всегда найдёт что сказать, но мне надо было
сказать правду... но так до лета я и не сказала. Наши
свидания уже были частыми, урывками, на перерыве и
даже в машине. Я бредила им!

1. ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ,КОГДА ЕЁ НЕ ЖДЁШЬ
8. День медицинского работника
(День медика)

   День медицинского работника (День медика) отмеча-
ется каждый год в третье воскресенье июня. У нас он
проходил в большом актовом зале. Собрание, поздравле-
ния, и всем раздали поздравительные конверты с разны-
ми подарками и вознаграждением в денежной купюре.
Сказали: раскроете после собрания. А когда я раскрыла
конверт, вскрикнула от неожиданности: там была путёв-
ка в Крым, в санаторий город Саки «Юрмино», одно-
местный номер с видом на Чёрное море, заезд с первого
июля. Сразу вспомнила нашу последнюю встречу с Ва-
лентином – с моим первым мужчиной и первой деви-
чьей моей любовью. И боль последней встречи в «Саки
Полтава-Крым»...

      Дети всё лето будут у родителей в деревне. У меня
двадцать четыре рабочих дня отпуска, надо поехать, не-
много опомниться. Здраво размыслить о своей уже не-
простой семейной жизни. Муж Вадим уже догадывался,
что со мной что-то не так. Он несколько раз просил: «Не
разрывай до конца семейные отношения. Перебесишься
и успокоишься, я люблю детей и хотя бы ради них буду
закрывать на всё глаза, на твои отлучки, по причине или
нет, из дома». Он был хорошим отцом, и поэтому можно
было подумать над его предложением – не рушить то, что
создавалось с таким трудом.
Кому достался второй выигрыш в санаторий, так и не
узнали, никто не объявился, и поэтому я уже собирала
чемодан. Видела на днях и Владимира, он как-то стран-
но себя вёл, даже спрашивал, как буду ехать и купила ли
билет на поезд.
– Зачем ты спрашиваешь? Ведь ты же не придёшь про-
вожать, тем более – там будет Вадим.
– Я провожу вас двоих до поезда. Я должен знать, что
ты села.
Так и было: он провожал нас заехал за нами и довёз
прямо до станции, потом попрощался и ушёл. Поставил
на стоянку машину, взял свой чемодан и направился к
поезду, зашёл в последний вагон. И всё время передви-
гался к восьмому, пока не открыл дверь в купе. Кроме
меня никого здесь ещё не было. Я удивлённо посмотре-
ла на него.
– Неужели такую, как ты, я смог бы отпустить одну в
санаторий?
– А какая я?
– Давай не будем, не хочу сейчас рассказывать, какая,
но просто любимая, могу сказать: любимых на самотёк
не отпускают.
У него был и саквояж, когда он положил вниз чемодан,
открыл его, а там бутылочка армянского коньяка, жареная
курица, варёные яйца, огурцы, помидоры и даже соль. И
два раскладных пластмассовых стакана.
– Я такой голодный, не ел с утра!
Я не была удивлена, что к нам не подсели пассажиры:
конечно, он закупил полное купе. Он мне рассказал:
– Я тоже выиграл лотерею в санаторий, но, когда уви-
дел, как ты воскликнула, решил никому не говорить, а
отпуск взял по семейным обстоятельствам.
Он достал маленький магнитофон и включил наше не-
забываемое танго. Проводница принесла постель и через
десять минут – чай в подстаканниках. Мы сидели уже на-
против друг друга, обедали и медленно осушали бутылку
коньяка. Мне сдавливало грудь воспоминание о том, как
мы распивали коньяк с Валентином в номере гостиницы
аэропорта, – уже давно заживающую рану он мне бороз-
дил воспоминанием.
Пообедали, убрали со стола, он вынес выбросить
остатки продуктов, так как они могли испортиться, я же
постелила постель. Он вошёл.
– Ты хочешь выйти?
Я сказала:
– Да.
   И через несколько минут, как вошла, он поднял се-
кретный засов от двери и подошёл ко мне.
– Я скучал по тебе, мы не виделись целую неделю.
– Ты прав, отвозила детей к матери и несколько дней
была у неё, секретничали по-женски. Дети там останутся
до первого сентября, – я замолчала, потом добавила: – Ты
знаешь, они тебе передали привет, сказали: «Поцелуй его
за нас»; ты столько их возил в садик и привозил подар-
ков, что они тебя полюбили.
– Так чего мы стоим, я просто требую поцелуй от де-
тей, и двойной!
  Я вплотную подошла к нему, взяла за руку, как в танце,
и здесь же, в таком узком месте... он начал кружить меня
в танце, любовно изгибая. Постепенно мы освобождались
от одежды, швыряя её на койки, и, словно зажжённые све-
чи, обвивая друг друга, пылали в страсти танца и любви.
Мы не спали – разве можно уснуть!.. коньяк действо-
вал на меня; и вскоре постучала в дверь проводница:
– Вам нужны билеты, уже подъезжаем.
Мы встали, быстро собрались, я попросила только
взять мой билет. Он вышел и через пять минут вернулся,
принёс нам ещё чай.
    Что со мной? Когда же была любовь?! С первым Ва-
лентином? Со вторым мужем Вадимом? – или же сейчас,
когда я вижу такую заботу обо мне, такую темперамент-
ность и полное удовлетворение в половой жизни... Он
как источник тепла, согревающий меня в любую минуту,
когда мне понадобится. Интересно, почему же он не был
женат? И был ли женат вообще? Мы никогда не разго-
варивали на такие темы. Он никогда полностью не рас-
крывался предо мной. Но мне кажется, он что-то о себе
скрывает. Мне с ним интересно, он много знает – может,
и оттого, что провёл за решёткой четыре года, у него
большой стаж пребывания в особом мире, о котором не
каждый знает. Он не рассказывал, я же не просила. Он
когда-то расскажет мне, и я уверена, что это будет скоро,
иначе он бы не поехал со мной, он как-то раз говорил, что
даже своих пчёл не доверяет никому, а тут – на месяц?!..
Наверно, доверил, а кому – тоже не сказал и не скажет.
Он решал всё, что касается мужского дела, никогда меня
не оповещал. Как мужик решал все проблемы сразу и де-
лал так, как подобает на сегодняшний момент. Мы выш-
ли из вагона, пересели в автобус, который нас довёз до
города Саки, остановившись прямо у нашего санатория
«Юрмино».
– Позволь мне зарегистрироваться, – и через пятнад-
цать минут он приносит два ключа, но из одного номера.
«У таких, как он, всё схвачено», – так мне говорила мама
совершенно недавно.

1. ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ,
КОГДА ЕЁ НЕ ЖДЁШЬ

9. От судьбы и от тюрьмы не зарекайся

Мы поднялись в свой номер-люкс, но я уже ничему
не удивляюсь, а принимаю как должное. После полдника,
когда мы возвратились, он посадил меня на диван, впер-
выек взял при мне сигарету и закурил.
– Я до конца должен быть с тобой откровенным и от
тебя прошу такого же. Пока начну с себя, и потом ты
должна мне рассказать всё о своей жизни. Ты иногда за-
мыкаешься – и я хочу знать причину. Ты знаешь уже, что
я сидел в закрытой тюрьме. Это совсем другая жизнь,
противоположность нашей здешней, хотя и здесь слу-
чается подобное. Ты, наверно, знаешь, ты же врач, что
такое мужеложство. Итак, знай, меня там хотели изна-
силовать, я был щупленький тогда студентик. Но меня
защитил один парень из Одессы, крепыш, сказал, что я
его друг, – и меня не тронули. Мы с ним дружили мно-
го лет. Он был вор в законе и многому меня научил. Он
никогда не называл себя по имени, и все его называли
Одессит. И даже я. Единственное, что я от него не взял,
это наркотики, поверь, я этим не занимаюсь.
Он открывался передо мной полностью, рассказывал
всю свою жизнь. Он знал, что у Одессита было самое
тяжёлое наказание – расстрел. Особенно после такого
случая, когда он там, в тюрьме, убил осуждённого.
– До расстрела он мне рассказал, где у него в Одессе в
катакомбах запрятан награбленный клад. Единственное
просил – чтобы я позаботился о его подружке Клаве из
Одессы и матери, дал адреса. Он в последнее время пла-
кал, уткнувшись в подушку, а я лежал на верхней полке
и всё слышал, мне было его по-настоящему жаль. Там
я занимался спортом и потому такой накачанный сей-
час. Наверно, всё же он сделал так, что я отсидел только
полсрока, у него и при себе было много денег. Там двой-
ной мир, туда за деньги даже привозили нам женщин. Я
понимаю, ты удивлена, что у меня такой дом с пасекой,
я бы не смог построить такой, ты ещё не видела – у меня
внизу, под землёй, такая же площадь, кинотеатр, спор-
тивный комплекс и сауна. Ты не смотри так на меня, я
не такой уж простой, как кажусь. Я уже всё видел, но
почему обосновался здесь, под Первомайском Харьков-
ской области? Первая любовь не заживает, а всплеск от
неё убивает всю дальнейшую жизнь. Я люблю тебя, как
может любить мужчина женщину. Люблю твоих детей,
потому что они твои, ты их носила и родила, и буду
всегда о них заботиться. Но я очень ревнив, я жесток, я
не потерплю, чтобы ты делила свою постель даже с му-
жем. Прошу, решись – и я тебе устрою райскую жизнь,
и не только тебе, пошлю детей в Англию учиться в са-
мый лучший колледж... Ну что ты молчишь, скажи что-
нибудь!

Последнее дыхание, последний вздох.
Уже давно судом вынесен приговор.
И я стою у стенки, как прокажённый, –
Пальните же скорей, стоящие у горок...

Эти считаные минуты – вся жизнь, на ней
С детства воспоминания, о Господи, опять
Мерещится мне мама, а кто ещё родней?
И любовь первая, хотел бы сейчас обнять!

Как будто бы других и не было теплей...
Разборки, пьянки, карты, насильно взять...
В подворотне с пацанами, стал сильней,
Карманником шмыгал по трамваям лет пять.

Поймали за рукав, сидел несколько дней.
А как я плавал, лучше не вспоминать!
Четыре часа не выходить, плавать во тьме...
Потом по-крупному – банки пошёл грабить...

Опустошал, что плохо лежало, был себе на уме,
Сколотил банду, и там постоянно – Клава...
Всегда стояла на атанде... она нравилась мне,
Ночью с ней шуры-муры продолжались долго...

Однажды нас словили, как кротов, во сне,
Надели наручники на всех, и вижу – толка
Не будет, не получить за групповой «толпе».
Я взял их вину и отдувался за всех сурово...

Одна тюрьма, вторая – и жизнь шальную себе,
А там наркотики, пьянства, новые знакомства.
За столько лет выпало и козырной картой мне,
Всё было там как на воле, если б незнакомца

К нам не подсадили подставного – сосед по койке.
А он стал доносить на нас, устроил я ему «солнце»
По-чёрному, и нож в крови увяз, нашли в помойке.
Ни слова обо мне, пальчики установили – подонка.

Последний суд, приговор. Расстрел – решение...
Поп же молился за мать родную: не вынесет она.
Не знаю, зачем я нужен, лишь огорчение от меня,
Беда, пальба, последний вздох,
                прости, родная МАМА.

– Ну что рассказывать обо мне? Ты уже знаешь боль-
шую часть.
– Нет, не знаю, я хочу знать твоего первого мужчину, я
больше всех к нему ревную, он у тебя в сердце, откройся
мне. Конечно, это не был твой муж – это я уже понял. Кто
он? Живёт в Первомайске? В Харькове?
– Нет, успокойся, я окончила четвёртый курс и как-то на-
скребла на путёвку сюда, в Крым, в санаторий «Алушта» в
городе Алушта. Там моя подруга с института Инесса по-
знакомила меня с братом Тарасом и его другом Валенти-
ном, но им нужно было срочно по причине болезни отца
уезжать в Москву, и они меня оставили вместе с ним. Я к
нему привыкла, он был прекрасный партнёр по танцам, и
мы здесь даже взяли приз за аргентинское танго в отеле
«Седьмое небо» в посёлке Утёс. Большая Алушта, куда
он меня перевёз, когда они возвратились.
– Как ты могла, не зная человека, сразу поехать с ним?
– Я его полюбила, и это была моя первая любовь, его
звали Валентин, и я отдала ему... мою девственность. А
второго ты видел – это Вадим, мой муж, но он не танцует,
и в постели не танцует тоже. Может, потому я так бро-
силась на тебя, как тигрица на мясо, я истосковалась по
большой любви, которая у нас была с Валентином.
– Но он же тебя бросил?!
– Нет, не бросил, он любил меня, но у него был слу-
чай, когда от него девчонка забеременела и родители
заставили его жениться. Он был военным, уже майор –
это бы плохо кончилось.
– Поверь, Маргарита! Если за тебя мне придётся ещё
раз сесть, я сяду, но больше никому тебя не отдам, я меч-
тал о тебе столько лет! Ты моя любовь, единственная и
последняя.

«Вчерашний день ушёл за поворот»,
Как колесница, свернувшая с пути,
Как ветер, срывающий последний листок,
Как вместо солнца проливной дождь...

«Вчерашний день ушёл за поворот»,
И он уже счастья твоё не вернёт,
И он уже молодость не возвратит,
И он уже нежность не призовёт,

«Вчерашний день ушёл за поворот...»
Остались лишь воспоминания... вот! –
Осталoсь лишь смотреть мне вдаль...
Осталось лишь помнить печаль.

1. ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ,
КОГДА ЕЁ НЕ ЖДЁШЬ
10. Любовь пришла – и надо удержать!

Приснился мне сон в ночь,
А как не верить снам, не зная...
Ветер гнал все мысли прочь...
Думая наперёд, доля наша злая...

Куда тебя птица перенесёт?
Одариваешь словами её сладко...
Краткий миг, сказочный полёт,
И веришь точно, что всё напрасно.

Я хотела за птицу ухватиться.
Она взлетела в облака, унеслась,
Неужели мне не возвратиться...
Сверху бросит, смогу и разбиться...

Но я сильно держалась за хвост...
Она с лёгкостью меня перебросила,
И я очнулась на другом материке.
Вспоминать изредка приходится.

   Любовь пришла, и надо удержать за хвост, как пти-
цу, чтобы не улетела. Мне всего тридцать лет, неужели я
должна поставить всему точку?! Я обещала Владимиру,
что поговорю с мужем и он поймёт меня, – понимая, что
он тоже любит меня и не может так легко отпустить, со-
глашаясь даже на многое закрыть глаза. Просто я сама
далеко не такая, не смогу его обманывать. Именно здесь
должен решиться мой вопрос. Мы так долго разговари-
вали, что в санатории «Юрмино» в кафе-столовой, где
мы должны были пообедать, шведский стол был закрыт.
И мы поехали в ресторан «Встреча» в городе Саки: там,
сказали нам, есть большой зал, чтобы потанцевать, и све-
томузыкальная установка. Решили отобедать и остаться
на танцы. Ведь нас притягивала не только ночная привя-
занность, но и танцы, в них мы полностью растворялись.
Когда мы подъехали, у дверей было много людей. На две-
рях было написано: «Мест нет». Володька оставил меня,
а сам побежал с заднего, чёрного входа – найти кого-ни-
будь, как это делалось всегда, чтобы зайти в ресторан.
Пока он искал место, ко мне подошёл Валентин, первый
мой мужчина и «бойфренд», удивлённо спросил:
– Ты тоже отдыхаешь здесь, в резорте «Встреча»? И с
кем ты?!
– Привет, Валентин, вот кого не ожидала здесь встре-
тить, так это вас.
– Да, мы приехали только сегодня с женой, ты же пом-
нишь, я тебе рассказывал, у нас дочь Алла! И так ради
неё живём, а ты как?
– Я тоже ничего, приехали с мужем, сейчас он ищет
место в зале ресторана. У нас двое детей: сын Сашенька
и дочь Алёна.
Пока мы разговаривали, подошла его жена и мы по-
знакомились, она протянула мне руку:
– Маруся!
Я посмотрела на неё... совсем не Маруся, а в своём уме
девица, блистательно выглядела, при парадной форме. Я
же ответила:
– Маргарита, – ещё не переодевшись с дороги; в чёр-
ном костюме, блуза и юбка бутылочкой... очень узкая.
Подошёл и Володя, я их познакомила, он сказал:
– Нашёл для нас столик прямо у сцены, специально
один подставили, пойдём!
Он взял меня под руку, и мы отошли, он хотел спро-
сить о Валентине, наверно, догадавшись, что это именно
тот человек, я же переводила разговор.
Я думала: «Лучше бы не поехали сюда в ресторан...»
Но как бы я ни хотела отогнать свои мысли, никак не
справлялась, потому что они сидели напротив и Вален-
тин... не сводил с меня глаз. Играла разная музыка, мы
танцевали с Владимиром, вдруг он наклонился ко мне и
спросил:
– Какого цвета у тебя бюстгальтер?
Я ответила: «Чёрного цвета, и трусики такие же», –
улыбаясь.
– Если объявят танго, пойдём танцевать!
– Но у меня узкая юбка.
– Это поправимо, – он подворачивает её немного, на
десять сантиметров, к животу и своими сильными рука-
ми рвёт по шву до ремня на поясе. Я даже воскликнула
от неожиданности, но всё же уже знала его и на что он
способен... И он не ошибся: пока мы шли на место, объ-
явили аргентинское танго. Он снимает с меня блузу, ко-
стюм уже висел на спинке стула, и выводит на танец. Мы
оказались в центре площадки. Валентин, раскрыв рот,
смотрел на наш танец. Все заметили, что мы его танцуем
профессионально, и повторили на бис, заказывали ещё и
ещё, кто-то кавказской национальности. Мы танцевали,
будто мы одни в ресторане, не обращая внимания на по-
сторонних. Володька обливался злой страстью, я же уви-
валась за ним, как могла. Музыка остановилась, он надел
на меня блузу, поцеловал мне ручку и посадил на место.
Больше в этот вечер мы не танцевали. Танго звучало не-
сколько раз. Попытка хоть раз пригласить меня на танец у
Валентина не получалась. Всегда Володя ему отказывал,
а в последний раз сказал:
– С моей партнёршей и женой танцую только я.
Валентин больше к нам не подходил. Мы отобедали
и решили уехать в свой санаторий «Юрмино». Когда мы
подошли, там на первом этаже тоже звучала музыка. Сам
корпус был невысоким, трёхэтажным, на танцплощад-
ке было немного танцующих, многие приехали сюда с
семьями и с детьми. Мы не хотели подниматься в свой
номер, решили отдохнуть под лёгкую танцевальную му-
зыку. Я положила голову ему на грудь, он был очень вы-
сокого роста, и я никак не смогла бы дотянуться до его
губ, но как я хотела его поцеловать в эти минуты, когда
он так был раздражён и не уверен во мне!..
Он наклонился над ухом:
– Я тебя очень люблю, Маргарита, пойдём спать.
Я тоже мечтала уединиться, немного успокоиться. Мы
поднялись на третий этаж. Вышли на балкон, море было
чёрное-чёрное, только мигал нам маяк вдалеке. Он поло-
жил мне на плечо руку, прижал к себе и всё же спросил:
– Это был он?
Я коротко сказала:
– Да.
Ему как будто бы пулей пробило сердце.
– Маргарита, я тебя нашёл не для того, чтобы поте-
рять, но он, нахал, сколько раз подходил, хотел станце-
вать с тобой, я знаю таких, наверно, уже и заплатил за
аргентинское танго. И даже если бы он пригласил тебя
просто на вальс, то сразу же под его команду поменяли
бы песню.
– Не преувеличивай, дорогой, пойдём в душевую, я
так намокла... ты зажигал меня прямо в танце.
– Пойдём, продолжим, Маргарита, любовь моя!
Мы быстро расшвыряли одежду и пируэты танца про-
должали уже под душем. Потом в постели. Я понимала,
что лучше его нет, и полностью была ему подвластна, он
целовал так страстно, что разжигал только одними поце-
луями, а потом как будто бы украдкой пробираясь до са-
мой последней точки. Я стонала, он же увеличивал обо-
роты, и вскоре мы упали от усталости и удовольствия.
– Может, повторим? – слышала я над ухом, но меня
одолевал сон, только во сне чувствовала запах сигарет,
доносившийся из открытой двери балкона – видно, он не
спал, и долго. Утром я проснулась от тихой музыки из его
магнитолы, «Танго любви». Он поднимает меня – и мы
уже танцуем, я в красном пеньюаре, а у него оголённое
тело, только бабочка на его широкой шее. Всё прошло,
как серость облака в солнечную погоду, он меня носил
на руках, крутил, и мы, переодевшись, побежали поза-
втракать и к пляжу. Я чувствовала, что тоже привязалась
к нему и появилась любовь нежданная.

1. ЛЮБОВЬ ПРИХОДИТ,
КОГДА ЕЁ НЕ ЖДЁШЬ
11. Не судите, да не судимы будете

Сапфировая даль, и шторм, и штиль, и пена.
Туман, потерян, не видно ничего, а я пьянею
От бокала приготовленного мне такого счастья –
Любви блаженства, – которую ждал, хмельную.

Настой хризантем и мёда залпом выпиваю,
Одурманенный, жду штиль моря, долгих встреч
Любви, которой мне не хватало из-за шторма.
Силён я, выдержу, оказаться б рядом, завлечь,

Запутаться в её объятиях любви навечно...
Уединиться в сапфировой дали, наслаждаясь,
Oстаться с нею наедине, Любовь прекрасна!
Моя леди – «Фемина», осуществить мечту надеюсь.

«Не судите, да не судимы будете», – так я думала. Надо
иметь честность во всём, и я всё же позвонила своему
мужу Вадиму и сказала:
– Точно подаю на развод. Может быть, я не смогла тебе
сказать дома, но по телефону мне легче. Ты прав, я встре-
тила человека и за ним хоть в огонь, хоть в воду, я его лю-
блю, и он обещал воспитывать наших детей. Это совсем
не значит, что ты не сможешь их видеть или брать к себе.
Я оставляю полностью то, что нажили, и ни в один день
не переступлю порог твоего дома. Надеюсь, ты найдёшь
себе женщину, которую полюбишь. Поверь, что главное,
когда женщина любит, она на многое закрывает глаза. Не
ищи меня, я любима и люблю, как бы тебе ни было горь-
ко это слышать.
Я повесила трубку. Хотя я разговаривала на балконе,
Владимир всё слышал, он подошёл и поцеловал меня.
– Спасибо, что ты поверила мне! Всё будет хорошо, я
обещаю.
Мы провели с ним здесь незабываемое время, столь-
ко любви я не получила за всю свою семейную жизнь с
Вадимом. Каждый вечер мы танцевали, и это – то, что
нас особенно сближало, может, кто-нибудь подумал бы,
что это чушь... Так вы попробуйте сами – и заметите, что
движение в танце вас бодрит и делает более нежными и
любящими.
Прощайте – и прощены будете! Так я лежала на лежа-
ке и думала о своей жизни, я не обижалась уже на Вален-
тина, было жаль Вадима, но я женщина, которая любит,
и есть мне прощенье, я любима и счастлива с ним, он
совсем не такой, как они. Я с ним как за каменной сте-
ной. Знаю, что он будет преданным и любимым. Мы так
подходим друг другу... Пока мы здесь, он подал заявле-
ние и нанял адвоката, чтобы убрать судимость, решил за-
кончить медицинский, у него открылось второе дыхание.
Настали тревожные времена у бывших республик Со-
юза, а кто имел родственников за границей, тот давно уже
уехал. На полках постепенно исчезал самый нужный то-
вар, и... я вправе подумать о себе и о своих детях. Как
приеду, сразу же снова открыто поговорю с Вадимом.
Он должен понять меня, и кому, как не ему, понятно, что
зарплату уже не платят, живём только тем, что подбросят
родители со своего хозяйства. Первый мотив моего ухода
от него – это то, что мы просто не подходим друг другу в
половой близости, и пускай никто не говорит, что это не
самый важный момент в семье. Может, если бы раньше,
я бы подумывала и осуждала такую, как я, которая ради
своей похоти... но подумайте: «Не судите, да не судимы
будете», я повторюсь.
Не знаю, сколько мне осталось жить, но последние
дни свои я хочу прожить в любви полноценной жизнью.
Вы спросите: а как же дети? Ведь мы, матери, должны
думать больше о них.
Я и думаю: зачем им жить где-то в сельской местно-
сти, пускай увидят мир. Всё получилось слишком, очень
просто. Вадим всё же приехал в наш санаторий «Юрми-
но». Он хотел, наверно, узнать, на кого я его поменяла,
но даже не подошёл, мы с Владимиром танцевали танго
на заключительный приз аргентинского танца в соревно-
вании между всеми санаториями города Саки и вышли
в победители. Может, Валентин думал, что он взял бы
приз, у него была партнёрша, отдыхающая там, препо-
даватель танцев из Москвы, но не получилось. У него не
было партнёрши такой, как я. А может, здесь дело не в
партнёрше, здесь главное любить. На сцене во время тан-
ца – забыться, что это танец, обвиваясь вокруг его тела,
как змея, ласкаясь, чувствовать его, дрожью, страстью
переносить в танец все эротические моменты, не разде-
ваясь. И это у нас было, мы получили бесплатную путёв-
ку в санаторию в город Саки на следующий год, но в это
время мы уже были далеко от границы бывшего Союза,
наслаждались Атлантическим океаном. Мы переехали
жить в Аргентину, наслаждаясь природой и климатом,
танцами и карнавалами. О Господи! Какие незабываемые
годы мы прожили здесь в любви!..
Обещал – сделал: Владимир устроил в самый лучший
оплачиваемый колледж наших детей в Англии, они полу-
чили самое высшее образование, какое можно получить
на сегодняшний день, там же остались жить и приез-
жают к нам четыре раза в год, в наш маленький домик
на берегу Атлантического океана. Он показал мне весь
мир, но даже если б не это, я бы за ним на край света го-
това была уехать! Нежнее и милее мужчин я не видела.
Он всё же закончил учёбу и получил диплом врача, мы
работаем вместе, имеем небольшой педиатрический ме-
дицинский офис, этого достаточно на жизнь, а запас он
тратит на самые экзотические места: страны и курорты,
острова и отели, чтобы порадовать меня. И если спросите
меня: «Где ты ещё не была?» – то, наверно, на Луне и на
Марсе, здесь же, на Земле, я уже всё посмотрела, отдыхая,
наслаждаясь, добавляя в свой мир необыкновенную части-
цу нашей планеты Земля. И где бы мы ни были, наш ко-
ронный танец остался – аргентинское танго. Мы «взрос-
леем», но танец остаётся молодым, потому что до сих пор
мы вьёмся в нём, как будто танцуем впервые! Столько в
нас желания и страсти, мы дополняем друг друга в любви.
И мой совет: если вы любите, не ждите у моря погоды и
не надейтесь, что что-то изменится, держитесь двумя ру-
ками, цепкими, как в танце, не выпускайте партнёра-лю-
бовь, ведь другого может и не быть. Моя мать поддержала
меня и сказала: «Жизнь коротка – люби себя! Люби себя!»

Зачем жить с мужем, если в тягость,
Терпеть измены и побои?
А грязные слова, застолье, пьянство?
Люби себя! Ведь жизнь одна, так коротка.
Не то что я – терпела всех всегда.
Любить семью, детей, родных –
Вот что обязана, должна...
Стыдишься? Что об этом скажут?
Кавказский лепет, сплетни, суета
Тебя пугают? Зачем ненужные слова?
Терпению всегда учила я –
Всё это чушь, не верь.
Пройдёт вся жизнь, его ты не исправишь.
Каким он был – остался навсегда.
«Рождённый ползать, он летать не станет», –
Хорошие слова я часто повторяла.
Да, повторяла, чтобы не забыть
И в нужный день тебе их подарить.
Бояться быть одной не надо.
Жить в тягость – лучше жить одной.
Поверь мне, ты так молода,
Люби себя... Люби себя!

Действующие лица:
Главная героиня – Маргарита.
Подруга Маргариты, однокурсница – Инесса.
Брат Инессы – Тарас.
Товарищ и сослуживец Тараса – Валентин.
Первый муж Маргариты – Вадим.
Дети от первого брака Алёна и Саша.
Второй муж Маргариты – Владимир.
https://www.youtube.com/watch?v=6ENo-FHL1t0
Sensual tango – La Cumparsita
https://www.youtube.com/watch?v=k4sSM5lXPOc
besame mucho Julio Iglesias
КОНЕЦ

Фантастический
Роман

"Анастасия.Неясная цель
преследует разум"

1. АФРИКА!
ИССЛЕДОВАНИЕ И ИЗУЧЕНИЕ
1. Вчерашний сон –
«Туристкой я в Африке... по джунглям...»

Приснился в эту ночь мне сон:
Туристкой я в Африке... по джунглям...
Всё видывала на земле, но здесь
Повстречалась я с другим миром...

Любви и преданности животных здесь
Не счесть, и я так засмотрелась,
Что забрела в густой я лес, и нет выхода.
Иду я дальше, ничего не слыша...

Бродила впроголодь два дня
И выбилась из сил, как вдруг ко мне
Горилла подошла: заметил рану у меня,
Она текла уж кровью, садились мухи...

Уже заводились черви, а он так нежно
Меня на руки взял и поднял так высоко
На дерево, обработал рану, как человек,
А мне не было страшно с ним совсем...

Прошло не знаю сколько времени у нас,
Мы жили с ним как муж и жена.
Он приносил бананы для еды
И разных ягод, о которых можно помечтать...

Но как мужчина он был хорош, такой
Он ласковый, что я забыла, что не дома,
И считала его дом своим, но вскоре,
Через год, я родила от него дитя...

А через два года, видно, продолжали искать.
И я заметила, что участились вертолёты
Около дерева – ложа нашего – теперь.
В один прекрасный день меня забрали...
и тут открыла я глаза...

О гориллах мы сейчас знаем гораздо больше, чем о
других обезьянах. За ними легче наблюдать, ведь они
живут на земле, а не в кронах деревьев. Наука получила
о них достоверные данные благодаря работам двух вы-
дающихся американских исследователей: Джорджа Б.
Шаллера, два года прожившего в африканских джунглях
и трагически погибшего от рук браконьера; Дайан Фос-
си, тринадцать лет проведшей в обществе диких горилл.
Эта бесстрашная женщина сумела внушить к себе такое
доверие, что обезьяны безбоязненно вступали с ней в не-
посредственный контакт и позволяли общаться с малы-
шами.
В Стенфордском университете ведётся «проект Коко»,
в ходе которого самку гориллы удалось научить многим
словам языка глухонемых. Горилла оказалась способна
довольно адекватно общаться с человеком.
Ну и приснится сон! – не поймёшь, откуда он... но по-
сле этого сна стала как-то неравнодушно я смотреть на
горилл. Наша лаборатория была почти в самых джунглях
Африки. Нас интересовало всё, что связано с жизнью
этих животных, похожих на людей. Но я не скажу, что в
нашем питомнике исследования делались только на го-
риллах. У нас были разнообразные обезьяны, но после
сна я особенно присматриваюсь к ним. Мне давно пере-
валило за тридцать пять, и я не девица, свободно могу
наблюдать даже за сексуальной жизнью горилл, хотя это
нам и не нужно в наших исследованиях. Но в нашей лабо-
ратории был один-единственный мужчина – заведующий
лабораторией, – а остальные по найму, приходили только
днём из африканского населения – убирающие клетки и
территорию нашего лагеря, а также охранники лаборато-
рии, которые находились за железной сеткой нашего ла-
геря. Весь остальной персонал состоял из женщин уже в
достаточно пожилом возрасте. Нам, хочешь не хочешь,
приходится наблюдать за гориллами, даже во время по-
ловой близости, и этим, наверно, многие удовлетворяли
себя: словно смотришь порнографический фильм. Я ста-
ла присматриваться к одной паре горилл. Они были в от-
дельной клетке, и их редко выпускали в общую. Как-то я
спросила:
– Антон Павлович, а почему они уже несколько лет
живут отдельно от всех?
– Он очень ревнив, и, когда они попадают в общую
клетку, если к ней подойдёт какой-то из горилл мужского
пола, начинается там такая драка, что из-за последней мы
решили перевести их отдельно, так спокойнее. Он просто
загрыз, растерзал соперника, ох и кровищи было!..
Я долго слушала разные приключения этой пары, о
привязанности и любви горилл. Антон Павлович долго
жил в этой исследовательской экспедиции, он так ожив-
лённо рассказывал, а потом добавил:
– Когда я был молодым, чтобы успокоить свой муж-
ской пыл, тоже имел одну из обезьян, она была ничего,
не отличалась от женщин, и резиновая женщина здесь не
нужна, и была она страстной!
Я была удивлена такой откровенностью, но подумала,
что он шутит, как всегда. Но вот как-то вечером я была
в своей комнате... если это можно так назвать. Весь наш
дом – словно висячий корабль, застрявший на верхуш-
ках трёх стволов деревьев. Поднимались по канатной
лестнице, а спускались по-быстрому, на большом тол-
стом канате. В моей комнате было всё, вплоть до ружья,
и если б я не имела разряд по стрелковому оружию,
даже не попала бы в эту экспедицию. Я здесь уже де-
сять лет, сама истосковалась по мужскому полу. Но мне
осталось мало – ещё пять лет, ведь кому-то надо решать и
наблюдать! Правда, знаю, что Мария Александровна лес-
биянка... Она часто заходила ко мне, пытаясь соблазнить,
когда я только появилась здесь, но я твёрдый орешек – и
у неё не получилось. Мне кажется, она сейчас с Татьяной
Николаевной, часто вижу их вместе, и весёлых, особенно
по утрам, видно, удовлетворённых. Так как внизу было
опасно, особенно ночью из-за змей, у нас даже был ма-
ленький мостик к другому дереву немного дальше наше-
го воздушного замка. Там был у нас туалет, высоко под
открытым небом, перекрытый крышей из пальмовых ли-
стьев, с отверстием прямо вниз – и, не успеешь опусто-
шиться, как подбегает, подползает кто-нибудь из ползу-
чих или мелких животных и доедает за нами.
После разговора с Антоном Павловичем я не спала,
всё думала: неужели это возможно? Секс с обезьяной!..
И ещё этот дурацкий сон вчерашний полностью меня
растревожил. Ну конечно, мужчине легче: сделал своё
дело – и гуляй смело. Утром я побежала прямо к этим
двум влюблённым гориллам. Обычно у нас есть тот, кто
кормит их, этим делом занимается наша медицинская се-
стра Ирина. Она ещё не кормила молодожёнов-горилл, и
поэтому я сказала, что буду их сама прикармливать. Она
с радостью уступила мне эту работу. Принцип животных
простой – они очень преданны и любят тех, кто за ними
смотрит, ухаживает и кормит. И так каждый раз я под-
ходила к ним и кормила. Они стали ко мне привыкать.
Что не разрешалось – это кормить с руки, но я стала их
приручать к себе и сначала завлекала их бананами, не за-
носила к ним в клетку, а оставляла за ней и через же-
лезные решётки по одному кормила. Я стала очень ими
интересоваться, но они, наверно, были из стеснительных,
никогда не занимались сексом при мне. Но я же всё же
человек – и перехитрила. Я поднималась наверх, особен-
но часто это бывало по утрам, когда он более активен,
и смотрела через бинокль. Хотя я неоднократно видела
близость других горилл в общей клетке, но здесь... Это
надо было видеть...

1. АФРИКА!
ИССЛЕДОВАНИЕ И ИЗУЧЕНИЕ
2. Различие в половой жизни горилл

Наш дом, если можно его так назвать, расположен на
деревьях, он хорошо защищён от разных ползучих змей и
даже насекомых, двойные стёкла в рамах. И никто не имел
права открывать стекло, всё здесь настолько герметично,
что мне пришлось подняться на табурет и смотреть с би-
ноклем вниз, иначе бы я их не увидела. Я рассмотрела с
самого начала до конца полный их интим: сначала они
баловались, как бы кувыркались, потом он её чесал по го-
ловке чуть ли не зубами, кусал, такое впечатление, будто
он там искал блох или же вшей, потом он своей длинной
рукой притянул её к себе, словно человек, держась за та-
лию, он намного сильнее самки и сам выбирает позицию.
Сегодняшняя поза была обычная, но с какой он лаской
то увеличивал скорость, то уменьшал... и пока я не до-
смотрела их интим до конца, не спустилась в лаборато-
рию, которая была в другой части нашего лагеря. Потому
что мне было интересно: он повторит или же ему будет
достаточно один раз? Но он повторил ещё и ещё, потом
как бы поцеловал партнёршу, которая минут пятнадцать
оставалась лежать там же. Он подошёл к чану с водой. Но
я забыла залить свежей воды, и, видно, было там недоста-
точно, он же, как человек, немного подал голос и начал
около чана с водой двигать лапой к себе, показывая, что
там нет воды. Я быстро спустилась по канату, открыла
кран и шлангом начала поливать в чан через сетку, брыз-
ги попадали и на него. Он радовался. Тогда я начала обли-
вать его. Он так смотрел на меня понимающими глазами,
что я закрыла кран и побежала по тропинке к нашей ла-
боратории. У нас всегда за поясом пистолет и кортик, на
случай появления змеи или же ещё какого-то зверя. Надо
быть всегда начеку: это же джунгли. Высокие кирзовые
сапоги и, несмотря на жару, одежда с длинными брюками
и рукавами. Но внутри было достаточно прохладно. Нам
уже три года как был установлен кондиционер. Я зашла в
лабораторию с опозданием, но когда объяснила, что кор-
мила «молодожёнов», Антон Павлович сказал:
– Ты права, надо за ними хорошо смотреть.
– Я забыла воду, а он мне как будто бы сказал, что воду
хочет, он сделал всё, чтобы я поняла!
– Ну, Анастасия, если ты заинтересовалась, можешь
полистать мои труды, там ты тоже найдёшь много инте-
ресного, – и он дал мне две большие толстые тетради с
его записями, и только когда я ознакомилась с ними, то
поняла, что наша лаборатория занимается не только вак-
цинацией.
     Меня стали больше интересовать их быт и сексу-
альное влечение: это лишь ради продления их жизни на
земле или же необходимость сближения? Только сейчас
я поняла, почему было несколько отдельных боксов для
горилл, а для маленьких обезьян одна большая клетка-
бокс на всех: ведь обезьяны как мухи – на кого захотят, на
того нападают, сядут и тут же обладают, не задерживаясь
до ночи и без стеснения. И я уже с другими глазами ста-
ла обходить клетки, читать их названия, а не только смо-
треть на порядковый номер, когда меня туда посылали.
Вторая клетка – «ГИББОНЫ» – это для наших «мо-
лодожёнов», куда он никого не подпускал, жил как бы
семьёй, родившийся ребёнок жил с ними год, и она
вскармливала его, теперь уже изгнали в другую клетку,
в общую. В этой клетке, где они, – право собственности
самцов горилл лишь на одну из самок.
Третья клетка, как я заметила, была самая большая по
территории, в этой клетке был групповой половой акт и
все меняли свою партнёршу-самку, и с помощью этого у
горилл быстро увеличивался рост популяции.
Четвёртая клетка, «ПОЛИГИНИЯ», тоже была боль-
шой, там у нас был один самец-горилла на всех самок, и
эту клетку часто называли «гарем». А я шуткой иногда,
смеясь, называла «курятник»: самец один, как петух, на-
брасывался на самок – «куриц».
А пятая клетка называлась «МАТРИАРХАТ», там
была только одна самка и много самцов, там более спо-
койно. За ней ходят табуном, но она сама выбирает, с кем
ей быть сейчас, как будто бы разбирается, кто лучше и
кто хуже.
Шестая клетка – «МОНОГАМИЯ» – наблюдалась у
наших «молодожёнов», хотя клеток, которые меня за-
интересовали, было две. С самого начала – клетка «мо-
лодожёнов», потому что я уже знала: даже в челове-
ческой жизни это редкость – такая преданность, когда
имеется один мужчина-самец и одна женщина-самка. И
точно знаю (читала многие труды, наших учёных и за-
рубежных) о наших как будто бы преданных животных
и птицах: из наблюдения видно, что у самки, которая
считалась преданной, тоже бывали случаи, когда она из-
меняла своему преданному самцу-супругу. Моногамная
форма – самая защищённая от многих заразных заболе-
ваний, передающихся половым путём. И поэтому всегда
предлагают иметь одну семью. Самец наш горилла был
настолько сильнее своей самки, что сам решал, в какой
позе они должны иметь интимное сношение в данный
момент, и её мнение никогда не учитывал, и именно это
меня удивляло, он ею крутил как хотел. Так и здесь: я
проводила наблюдения и замечала, что их секс не в одной
позе.
Там, где живут у нас шимпанзе, никогда нет ссор из-
за самки. Они, как мухи, залезают, когда хотят и на кого
хотят, интим проходит быстро. Сами же гориллы – они
ещё те самцы! Любят быть одним у всех, и эта клетка
всегда в спокойствии, словно в гареме. Он сам старается
осуществлять супружеский долг с каждой, даже если их
много, но если подселишь туда молодого самца, даёт ему
тоже насладиться. Он здесь как падишах, полностью под-
чиняет себе выбранную самку, она же заботится о детях,
если они появляются. Потом мы их забираем и перево-
дим в другие клетки, в бокс-клетки для новорождённых
горилл.
Здесь же я стала замечать различные игры самца со
своей партнёршей, иногда эмоции, схожие с людскими.
И, долго наблюдая за ними, замечала, что здесь насто-
ящая семья. В то же самое время, наблюдая графики
заболевания горилл, понимала, что самая защитная
форма у них «моногамная», где один самец и одна сам-
ка. И дети от них получались более полноценными и
здоровыми. И поэтому ещё много лет назад до нашей
эры было решение одно на всех – вступать в семейный
брак, дабы не заболеть, не распространять инфекции.
Хотя сейчас на это не смотрят, лишь бы хорошо пла-
тили. Есть вакцины, препараты, которые мы разрабаты-
ваем здесь же, а после выведенной нами формулы, уже
на большом материке, заготавливают вакцины. Люди же
в городах меняют партнёров, как перчатки, не зная, в
какой мы здесь находимся сексуальной зависимости от
наблюдения за ними – записываешь всё, что здесь про-
исходит, чтобы что-то создать.
И после разговора с главным врачом лаборатории –
Антон Павловичем – я сама стала вести свои исследо-
вания и завела тетрадь, чтобы информация сохранилась.
У нас было всё, чтобы наблюдать за ними, и, оказыва-
ется, этим делом занимался наш профессор, начальник
лаборатории Антон Павлович, но откровенный разговор
мне в голову не приходил – о том, что он хочет защитить
диссертацию именно на этом, а я-то думала о новшестве
выработанных вакцин от сифилиса, СПИДа и разного, до
сих пор неизведанного, но уже инфекционного, и надо
разрабатывать всё заново.
Я это всё записывала в тетрадь, чтобы читающий знал,
что всё здесь как у людей: одни живут семьями и преданы
друг другу, другие, как всегда, гуляки, которым одной не
хватает, он старается менять партнёрш. А сколько я знала
женщин, которые каждый день имели нового партнёра и
им это нравилось... Так что понаблюдаю за парой «моло-
дожёнов». Но честно: смотреть долго невозможно! – моя
сексуальная активность увеличивается, болит голова и
не могу спать по ночам, образуются мешки под глазами.
Хотя до того, как я познакомилась с трудами Антона Пав-
ловича, спала спокойно.
Не спится... я опять поднялась на табурет, взяла би-
нокль... передать невозможное возможно, я постараюсь
описать подробно.

1. АФРИКА!
ИССЛЕДОВАНИЕ И ИЗУЧЕНИЕ
3. Из жизни горилл

Конечно, мы знаем и не один раз читали книгу «Горил-
лы в тумане» Дайан Фосси. Дайан Фосси – потрясающая
женщина! Она внесла большой вклад в исследование по
изучению и охране белых горилл. Она оказалась в Аф-
рике «не по велению судьбы или злого рока» – просто у
неё было желание узнать подробно о них и защитить от
браконьерства и уничтожения. То, что совершила Дайан
Фосси, по праву можно назвать научным подвигом. И я
хотела равняться на неё. Она была первой, кому удалось
проследить весь жизненный цикл гориллы. Но мы здесь
занимаемся совсем другим, более подробным исследо-
ванием, цивилизация зашла намного дальше и глубже в
полном смысле этого слова относительно размножения
и увеличения их популяции, с целью предотвратить их
уничтожение совсем.
Я стала их изучать и каждой из горилл дала имена.
Они тоже постепенно стали привыкать ко мне, и я со вре-
менем начала заходить к ним в клетку, особенно к «моло-
дожёнам». Училась их звукам и также издавала их сама.
Один раз, когда я входила в клетку, наступила на шкурку
от банана и упала прямо в дерьмо. Сам самец-горилла
подошёл ко мне... сперва как бы обнюхал прямо с волос,
а затем одной своей рукой поднял и поставил на ноги. Я
не испугалась, потому что он неоднократно ставил свою
ладошку в мою в знак благодарности за банан, которым я
его стала кормить с руки. В свою клетку он по-прежнему
не впускает никого из горилл, только меня, и то, навер-
но, потому что кормлю, так я пока что думала. Я часто
смотрела в его глаза. Как будто бы они сверкают, когда
он меня увидит и долго смотрит на меня. Половой жиз-
нью они стали заниматься даже в моём присутствии, уже
раскрепостились и не стеснялись. Это мне казалось – по-
казывая, что им я безразлична. А может, наоборот, желая
меня в групповой секс, как это делается в другой клетке...
и от такой думы мне становилось страшновато.
Я попросила главного врача лаборатории Антона Пав-
ловича выдать мне пишущую машинку. Потому что мой
почерк был другим непонятен, особенно когда записы-
валось быстро, и я решила всё напечатать. Дали испор-
ченную машинку со старой лентой, но мне удалось её
исправить, и я даже выпросила новую ленту. Сейчас всё
печатаю – все наблюдения – и также заметила, что у мо-
его самца из клетки «молодожёнов» четвёртый и пятый
палец сросшийся, словно у горных горилл. Постепенно я
стала учиться их звукам, которые они произносят, и они
стали меня узнавать. Я называла самца «Моя любовь», и
он отзывался на это слово, правда, не сразу, но если они
не видны, находятся в сделанной в клетке пещере, то на
мой зов выбегал именно он. Начинал поколачивать себя
по груди, и мне это нравилось. Он мог бы просто подой-
ти ко мне сзади, я тогда нервно замирала, он же такой
здоровый, чтобы не раздавил... Мог подойти и положить
свою руку мне в ладошку, после того как съест банан, в
знак благодарности. Внизу у него висел как собранный
мешок, похожий на коричневый мужской носок, но ког-
да он играл со своей самкой, тот становился длинным и
большим, пока он играючи трогал её самые эротические
места. Она крутилась, потом он, выбирая позу, чаще са-
дил её на себя... и, обхватив длинными руками, начинал
движения, чуть поднимая её и отпуская. Эта поза была
у них самая любимая. Замечая их интим, я быстро вы-
бегала из клетки. Он понимал, что меня это раздражает,
и в последнее время стал именно при мне, будто бы спе-
циально, заниматься сексом. Вскоре его самка забереме-
нела. Я хотела добавить туда ещё самку, подумав: как у
людей. Ведь у беременных женщин чаще всего мужчина
уходит налево... Он её даже не впустил в свою клетку!
Он был свиреп и стал разбрасывать всё, я даже несколько
дней боялась заходить туда. Но потом заметила, что они
справляются сами, разными позами. У нас, людей, это
можно было бы назвать развратными позами. Она вскоре
родила. Я наблюдала, как он её обхаживал, даже меня не
подпускал её кормить, делал всё сам. Когда я давала ему
банан, он нёс сначала ей, а потом только брал себе. Мне
было интересно с ними общаться, и я даже после рабо-
чего дня заходила туда, и моим наблюдением стало и то,
что он меня воспринимал тоже как самку-гориллу. Он на-
блюдал, как я ловко спускаюсь по канату вниз с нашего
подвесного дома – и так же у них в клетке много висячих
веток, и он демонстративно забирался на дерево, держась
за эти ветви, а потом на одной из них, точно как по кана-
ту, спускался вниз, показывая мне. И мне в эти минуты
казалось, что люди переняли это от них.
     Много есть у них общего с человеком, а самое глав-
ное – любовь к семье. После того как подрос у них ма-
ленький, надо было передать его в общую клетку. Я на-
блюдала у них даже слёзы, так они не хотели прощаться
со своим дитём. Но тут же, на следующий день, как будто
бы забыли и начали развлекать друг друга, играя, – но
когда он замечал меня, опять лез на неё, и уже чаще обыч-
ного. Я заметила, как его половой орган увеличивается
только от того, что я смотрю на него, значит, я была раз-
дражителем в его интимной жизни. Он подходил к ней,
но ничего не делал, а лишь слегка подталкиваел уже до-
статочно увеличенный орган к её половым губам. Мне
стало не по себе, я отвернулась. Подумала: пока они за-
нимаются интимом, наберу воды в чан, – но, посмотрев
в чан, увидела, что вода там была грязной от их пищи, и
нагнулась, чтобы пополоскать и вылить остатки...
...И вдруг почувствовала, что он стоит позади, упира-
ясь в меня! Не знаю, что он мог подумать в эту минуту,
может, подумал, что я сдалась и специально пригнулась
в их излюбленную позу. Он двумя руками уже ухватился
за мою талию сзади и напрягся. Хорошо, что у меня были
джинсовые брюки, я полностью была бы изнасилована
им, но он всё равно закончил между ног, и я была обли-
та, с меня текло, будто соплями. Его самка наблюдала и
даже не подошла. Потом он оставил меня, пошёл к ней и
несколько раз был с ней, показывая своё превосходство.
Я по лестнице поднялась наверх, хорошо – был вечер и
никто не видел, я прошла в нашу баню под небом, бачок
и клизма висячая вместо душа, откроешь кран – пойдёт
вода. Смывала с себя грязь, сначала с одежды, потом раз-
делась и намылилась мылом, стояла под душем, пока в
бачке не закончилась вода. Сама виновата: нечего заходить
в клетку к гориллам! Но я всё же записала в своём иссле-
довании, что никогда не следует поворачиваться к горил-
лам задом и особенно нагибаться: могут изнасиловать! И
если бы на мне не было таких крепких джинсов – это про-
изошло бы сегодня. Я поставила точку и легла спать. Но
чувство его близости долго оставалось во мне.

1. АФРИКА!
ИССЛЕДОВАНИЕ И ИЗУЧЕНИЕ
4. Долг перед Родиной отдала!

  Долг перед Родиной отдала! Скоро мне возвращаться
домой в Ленинград, «мой любимый» горилла уже не сво-
дит с меня глаз. Я же боялась заходить к ним в клетку.
Один раз, когда кормила всё же через сетку с руки бана-
ном, он положил на мою руку свою, как будто бы хотел
что-то сказать, я оглянулась, не заметила самку-горил-
лу. Я поняла... тогда открыла клетку и вошла, прикрыв
дверь на засов. Он направился к пещере, где находилась
самка, видно было, что она заболела. Я по рации позва-
ла на помощь. Пришли, привезли медицинский стол на
колёсиках. Санитары и работники по уборке фекалий по-
могли мне её положить на стол и увезли в медсанчасть.
Когда её увезли, он ревел, как маленький ребёнок. Мне
стало очень жаль его, и я стала чаще заходить к нему в
клетку, сидели вместе на сваленном дереве. Он издавал
звуки, якобы разговаривал со мной, я повторяла за ним,
может, какой-то звук означал и интим, я не понимала его,
он опять берёт меня за руку и, передвигаясь, показывает
на пещеру.
Я повиновалась, думала, там ещё что-нибудь, что нас
может заинтересовать. Нам разрешалось стрелять на по-
ражение в случае, если почувствуем что-то угрожающее
жизни человека. Но когда я зашла в пещеру, он показы-
вал знаками на интим, как будто человек, нагнулся ко
мне, чуть ли не к моим коленям. И его член стал расти
так быстро, что я даже не успевала опомниться. Он был
огромного размера, тёмно-коричневого цвета. И уже хо-
рошо вышедший из своего мешочка. Я ему объясняю, по-
казываю, что я не самка, но он опять схватил меня двумя
руками, перевернул, согнул и «имел» так же, как и в про-
шлый раз, но на этот раз пытаясь сорвать с меня брезен-
товые штаны, которые были на резиночке. Я не знаю, как
я выбежала, но была вся облита им опять. Ещё немного –
и он бы полностью стянул с меня штаны. Я тут же шлан-
гом всё смыла с себя. Он опять ко мне, я его тоже начала
обливать холодной водой, и он утихомирился, отошёл и
побрёл в пещеру... оглядываясь, якобы приглашая повто-
рить.
Нужно подумать, как бы ему достать подходящую
самку в его клетку. Я пошла к клетке, которая называлась
«гарем», где был один самец и много самок. Присмотре-
ла одну, немного подходящую для него, и по рации пере-
дала, чтобы её изловили сетью и перевели к нему. Это
оказалась плохой затеей. Он разорвал её на куски. Неуже-
ли он однолюб? Или же думает, что у него я вторая сам-
ка?! На следующий день только вспомнила о его самке и
пошла навестить её, сначала в санчасть, но мне сказали,
что пришлось умертвить. У неё был перебит позвоноч-
ник. Неужели он мог бы сделать это во время интима,
или же она упала? Фактически он был нежен! Может, они
подрались и здесь была ревность? Не знаю... Моё время
пребывания здесь, в Африке, истекало. Он так и остался
без самки, пока я за ним ухаживала. Значит, есть у го-
рилл в характере и преданность тоже. Я знала, что у меня
осталось три месяца до отъезда, и попросила сотрудницу
сфотографировать меня с «моим любимым». Когда я во-
шла, он обрадовался, стал прыгать возле меня, показывал
рукой на пещеру. Мне было его жаль, он почти ничего не
ел. Я начала кормить его с руки. Он ел, облизывал, если
можно так сказать, целуя мои руки.
Нас сфотографировали, остальные месяцы я больше
не позволяла себе заходить к нему. Он был зол, темпе-
раментен, и его невозможно было контролировать. В по-
следний день перед уходом повесила большую фотокар-
точку на сетку. Он смотрел, но не трогал. Как «с корабля
на бал» – попала я на землю, в Ленинград, и через два
года защитила диссертацию. До меня дошли слухи, что
«мой любимый» всё же изнасиловал медицинскую се-
стру Наташу, которая была приставлена к нему по уходу
и наблюдению. У неё и при мне была привычка надевать
только наш медицинский зелёный халатик, она часто
была на каблучках и без брюк – это та была ещё штучка.
И я думаю, это вполне возможно, что он её мог один раз
поймать в согнутом положении. Но говорили, у него был
такой большой и широкий орган, что порвал ей всё до
второго кольца матки. В это я верю, сама видела... При-
шлось ей полностью убирать не только матку, но и всё,
чтобы сохранить жизнь.
Я же попала сюда в самую разруху. Всё шло в упадок.
Наши открытия никому стали не нужны, не были инте-
ресны в девяностые годы. Профессура чуть-чуть мило-
стыню не собирала. А затем – падение экономики, развал
Союза – и ты вообще никто. Можно было умереть с го-
лода. Я стала кое-что продавать из квартиры, чтобы вы-
жить, сдавать в ломбард старинные вещи родителей. Ведь
от родителей достались не только шикарная квартира,
но и большая библиотека, картины и разный домашний
инвентарь. Я не скажу, что не была замужем никогда,
даже три раза – детей, правда, не было. Сейчас мне сорок
лет и нет никакого просвета в этом направлении, только
по вечерам смотрю на уходящий закат и чувствую, что
жизнь так и уходит.
Глядя в окно на сказочный закат, ты наблюдаешь, как
скользит – уходит – солнце, зайчиком прыгая по крышам
дома, потом уже видишь его вдали, и только путь там до
него жёлтый, как будто бы оно показывает дорогу к Богу,
в тихий рай небесный. Ты понимаешь, что близится к
концу день, но не жизни, тебя встречает ночь, ты дума-
ешь – на этом всё, но ты хочешь побороться, встречаешь
там луну и много звёзд, которые тебе светят, но не так,
как ты б хотела, а только тусклым светом... Говорящие
правду о настоящем: зачем живёшь?! Горящая свеча на-
поминает о прошедшей жизни, весёлой, беззаботной.
Вряд ли возвратится желание веселиться, танцевать и на-
слаждаться, – сегодня угасло солнце на жизнь – не воз-
вратится счастье...
...Но жизнь всё же продолжается, надо взять себя в
руки, – и по случайности устраиваюсь к одним олигар-
хам в дом, секьюрити эксперт... работа в основном состо-
ит в дежурстве у монитора по вечерам, ночам, а днём –
обслуживание детей: отвозила в школу и обратно домой,
возила на все виды спорта, концерты, спектакли и даже
в кино. Забыла даже, что я профессор. Дежурила ночью,
пока они развлекались по ресторанам. Я часто видела,
когда они возвращались вдребезги пьяные домой и начи-
нали интим чуть ли не с кухни. Я привыкла за столько
лет смотреть на интим горилл, и меня это не раздражало:
видно, такая моя судьба – наблюдать за другими. Но здесь
два взрослых человека, и я сижу за монитором, вижу их...
словно порновидео, даже не заметила, как ко мне в ком-
нату вошёл охранник наружного наблюдения.
– Анастасия! А я думал, что ты чёрствая, – а сам, обни-
мая за плечи, наклоняет к себе.
– Андрей, перестань, ты мне мешаешь, я должна знать,
что делается в доме, и ты уходи на место, пожалуйста.
– Завтра у меня и у тебя выходной, давай попробуем
встретиться в ресторане «Анданте», расположенном на
набережной с панорамным видом на Эрмитаж... и пого-
ворим, – сказал он.
– Хорошо, только, пожалуйста, уходи на место сейчас
же, я очень дорожу своей работой.
Он ушёл, утром в понедельник меня сменили, я имела
один-единственный день, и это был понедельник. Я по-
шла домой, выкупалась и хотела лечь спать, отдохнуть
после смены. Звонок по телефону:
– Где ты, подруга? Я тебя жду, но не могу найти.
– Откуда, ты знаешь мой домашний номер телефона?
– А разве это трудно? Тем более – работаем вместе!
– Я буду через полчаса, опаздываю!
– Я тебя буду ждать.
Давно не выходила на свидание и даже забыла, как это
делается, но у меня было что надеть, и это главное, я по-
смотрела на себя: совсем как девчонка! Хлопнула дверью
и выбежала на улицу, даже не воспользовавшись лифтом.
Я порхала, как бабочка, но так как знала, что опаздываю,
взяла такси. Андрей в изумлении стоял у входа кафе, смо-
тря на меня.

2. ОБРАТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ...
1. Долгожданная любовь!

  Неужели это долгожданная любовь? Как будто бы уже
шесть месяцев я работаю с Андреем, но его как бы не
замечала. Прежде чем одеться, перемерила почти весь
свой гардероб. Я так привыкла в Африке к брюкам и к
свой униформе, что не только посторонние, но и сама
себя не видела в платье. А когда я оделась, посмотрела в
зеркало, то подумала: «Ещё не вечер! Ещё можно даже
полюбить такую!»
Я была высокая, стройная. Из-за того, что волосы были
у меня в Африке пятнадцать лет постоянно под медицин-
ским колпаком, они не получали пигментацию, особенно
под солнцем, и до сих пор не были седы – прекрасного
пепельного цвета, соломенные. Мои тёмные брови, на-
оборот, немного оттеняли светлее, потому что слишком
выделялись на моём белом лице, глаза большие, василь-
кового цвета, всегда напоминали актрису Элизабет Тей-
лор (Elizabeth Taylor). Я имела с ней большое сходство,
если покрасить свой волос и стать брюнеткой. На моём
платье были васильковые цветы, это хорошо сочеталось
с глазами, я была очень эффектна. Опешенный моим
видом Андрей взял меня под ручку и завёл в ресторан,
где для нас было уже забронировано место. «Гулять так
гулять!» – подумала я. Давно не выходила из дома и со-
бранные деньги из шкатулки положила в кошелёк. Прак-
тически я ни на что не тратила. Нам на работе прино-
сили два раза в день обед, до работы я ездила на метро,
а там пробежкой до дома, и пользовалась их машиной,
когда развозила детей по школам и разным мероприяти-
ям, их было трое и все учились в разных местах города.
Можно сегодня погулять! Я не очень привыкла, чтобы за
меня платили. Может, по стечению обстоятельств: три
раза была замужем – и три раза мужья попадались жад-
ные, так и смотрели, чтобы я полностью всё оплачивала,
а зарплату не приносили в дом, я и не спрашивала, ведь
сама всегда зарабатывала хорошо.
Андрей отодвинул стул, я села. Он сел напротив.
Была лёгкая музыка, подошёл официант и принял заказ.
Я заказывала с учётом того, сколько у меня денег в ко-
шельке, он тоже был сдержан, но всё же заказал одну
«Столичную» на двоих. Я так давно не пила – и через
несколько маленьких стопочек у меня развязался язы-
чок. Он постоянно спрашивал, а я рассказывала. Мне
было даже стыдно у него было спросить, женат ли он.
Мы сидели долго, танцевать не хотелось. Он так внима-
тельно слушал меня, я рассказала почти всю свою жизнь
и в конце концов поняла, что о нём я практически ниче-
го не узнала. Ближе к одиннадцати часам он полностью
оплатил счёт, и мы вышли, прошлись по набережной –
недолго. Он остановился около дома и сказал:
– Здесь я живу. Может быть, поднимемся, выпьем
чаю? Я так много хочу узнать о тебе!
Я сразу даю согласие: я же понимаю, зачем мужчина
в это время приглашает к себе домой!
Подождали лифт – и вот мы уже у двери. Подъезд
показался не такой обшарпанный, как наш. Он открыл
дверь, и с первой минуты я поняла: квартира холостяка.
Было как будто бы всё, но не приложена женская рука.
На столе пепельница – полна окурков. Он её быстро
взял и вынес на кухню, послышалась вода, бьющаяся
о чайник... Это у меня профессиональное – прислуши-
ваться к каждому шороху. Значит, будем пить чай! И за
чаепитием он всё расспрашивал и расспрашивал меня, и
что именно в этот день у нас будет интим – уже вряд ли,
но мне показалось...
Только когда я сказала «Мне пора», он, как-то опом-
нившись, сказал:
– А я думал, что ты останешься у меня.
Я посмотрела на него.
– Андрей, нам надо завтра рано на работу. Если ты
меня разбудишь в пять... – уже улыбаясь, сказала я ему.
И только сейчас посмотрела на стену, которая была об-
вешана фотокарточками его бывших военных товари-
щей, а он добавил:
– Да! Афганец! Десять лет коту под хвост!
– Так же, как у меня, – сказала я. – А где у тебя туалет?
Он чуть не довёл меня до двери. Я забралась под душ
и, завернувшись в его полотенце, вышла. Он опешил,
никогда бы не подумал, что так можно сразу уломать.
– Не удивляйся, я пятнадцать лет не видела мужика,
соскучилась!
– Я не удивляюсь, сам такой же был.
Он провёл меня в спальню, а сам вошёл в ванную
комнату. Я стояла так же, как он меня оставил – у окна,
смотрела на набережную, и на огни вдалеке, и на краси-
вую белую ночь почти в тумане, и думала о зарождаю-
щей любви. Он подошёл сзади и, отбрасывая полотенца,
ещё раз посмотрел на меня. Начал целовать, и... наша
бурная ночь окончилась как раз тогда, когда пора было
вставать на работу.
Мы с ним встречались почти каждый день, находили
моменты прямо на работе, пока хозяева уходят или спят,
ведь только мой кабинет не просматривался у них дома.
У нас с ним закрутился серьёзный роман. Я многое уже
узнала о нём, по понедельникам мы гуляли по городу, а
вечер был полностью занят – то у него дома, то у меня.
О том, что нам надо объединиться, не было даже и речи.
Нас устраивали такие встречи и отношения: никто ни-
кому ничего не должен. Он оказался не жадным и мог
последний рубль потратить на меня. Я уже не сетовала
на свою работу, а с радостью бежала туда, зная, что он
там, и стала немного прихорашиваться. Надевала обувь
на каблучках, брала красивую сумку, подчёркивая, что я
женщина. Вечно распускала волосы, а раньше они были
собраны наверх, заглажены, а волос был сам по себе
вьющимся. Но моя красота не заставила долго ждать,
посыпалась куча комплиментов – сперва от охраны, за-
тем от хозяина дома. Я замечала, как хозяин стал ко мне
неравнодушен. Он никогда не заходил в мой кабинет, но
один раз всё-таки вошёл. Посмотрел всё по монитору –
и даже спальню, там как раз была его жена в постели.
– И как наш интим, Анастасия?
– Я по ночам не смотрю в спальню.
– А вдруг нас хотят убить, и именно ночью?.. Я про-
шу следить за нашей спальней, особенно по ночам, я
буду с вас спрашивать. Покажете мне спальни детей?
Я села у компьютера, он наклонился вплотную и начал
водить мышкой, положив сверху свою руку. Я чувствовала
его, словно гориллу, который хочет прямо здесь. Я встала,
левую руку положила непроизвольно на пистолет – так,
как делала там, – и расстегнула чехол. Он опешил:
– Что вы, Анастасия! Это по-дружески! Мне пора, дела,
дела... – и быстро вышел из моего кабинета. Я думала, что
он меня уволит, но напротив, даже распорядился, чтобы
ко мне в полдник заносили свежевыжатый сок апельсина
и печёное. С Андреем мы продолжали встречаться. Эти
встречи были как адреналин для меня и, наверно, для
него, видно было, что до сих пор он жил замкнуто и в
одиночестве. Много о себе не рассказывал, но мне этого и
не надо, я замечала, что он достойный мужчина.
2. ОБРАТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ...
2. Узнать себя и почувствовать любимой

       Я постепенно стала привыкать к Андрею, и он мне
начинал нравиться, может, ещё не испытывала большой
любви к нему, но чувствовала, что я сама любима. Он
оказался не простым человеком, со своими плюсами и
минусами, иногда был суров, видно, таким его сделала
афганская война. И был очень ревнивым. Никогда он не
рассказывал подробности о женщинах. Никогда не гово-
рил, о его жене, или был ли женат, и имел ли детей... Но
за мной он как будто бы следил, и если мы не встречались
в ночь с понедельника на вторник, то утром обязательно
стоял у моего подъезда, чтобы вместе поехать на работу.
А в остальные дни была у меня маленькая комната вни-
зу дома хозяев, где я бы могла вздремнуть только днём в
перерыве, после того как отвозила детей в школы. Но всё
равно мы ухитрялись встречаться везде, где не было ап-
паратуры, для интима с ним. В ночь я дежурила у мони-
тора, меня устраивало так, пока платили хорошо и некуда
было идти. Но даже там Андрей, как будто бы случайно,
проходил иногда. Может, он тоже заметил, что хозяин
дома Игорь Николаевич как-то стал на меня неравнодуш-
но смотреть. Жена его Майя Владимировна даже не по-
дозревала, что он мог бы обратить на меня внимание.
Она была красива, видно, что на двадцать лет моло-
же. И так как он сказал смотреть и наблюдать ночью за
спальней, я часто наблюдала, что он выбивается из сил,
чтобы её удовлетворить, и чего он лезет сюда? Я ста-
ла людей разделять как бы на горилл, может быть, это
неправильно, по клеткам и заметила, что хозяин – ещё
тот развратник, как султан-горилла, хотел иметь гарем в
доме и часто стала замечать, как он то с домохозяйкой,
то с прислугой, то с кухаркой. И вот почему он иногда
бывает слабым в ночь с женой. А может, хочет и меня
раскусить также? Мой же Андрей однолюб, страстный и
меня полностью удовлетворяет. Он стал таким предан-
ным, что вот-вот прольются слова любви и серьёзных от-
ношений. Охранники тоже хороши, как те самцы-горил-
лы, где он один, а много самок... налетают, как петухи.
О Господи, неужели я столько училась, чтобы наблюдать
чужую интимную жизнь, начиная с горилл. Хозяин, вид-
но, знал, что я смотрю по ночам, и он стал иногда в каме-
ру показываться якобы случайно в обнажённом виде и с
полной возбуждённостью, поворачиваясь ко мне. В моей
комнате и кабинете мы перестали встречаться с Андреем,
я заметила, что он и сюда поставил камеру в прошлый
понедельник. Он не знал, что я встречаюсь с Андреем,
но хотел понаблюдать, смотрю я за ними во время секса
или нет.
Прошёл месяц. Я думала, что он успокоился, что я на-
блюдаю и на этом конец. Но это оказалось начало. Он за-
шёл ко мне перед сном.
– Покажите записи моей спальни за неделю.
Я нагнулась, чтобы достать из ящика запись с нижней
полки, он подошёл сзади и стал меня «иметь» прямо в
брюках, обхватив руками, я не могла вырваться и спра-
виться с ним, он был настолько силён, что, пока не за-
кончил, не ушёл.
– Я приду завтра посмотреть, – как будто ничего не
случилось. – Достаньте и держите на столе, вы меня
раздразнили, извините, если что не так, – сказал он и
хлопнул дверью. Он ушёл, а я осталась облитая, как и
в Африке гориллой. Стащила с себя брюки и побежала
в туалет подмываться и смыть его грязь. Неужели мне
ради работы и денег нужно здесь оставаться? Неужели
он такой темпераментный, что бросается на всех, тем бо-
лее – у него полно денег? Мог бы снять любую, кого хо-
тел. Я положила кассету на стол, думала, он зайдёт завтра,
но он долго не показывался, и я подумала, это просто слу-
чайность. Помнила, как один раз на базаре много было
привезённых арбузов – целая машина. Одна женщина на-
клонилась выбирать себе, и продавец её тут же, при всём
народе, изнасиловал. Это было лето – обнажённые ноги,
и она сама не была молода. Может, это инстинкт пса,
который тоже бросается на сучку в таком положении, а
вспомнив, как было с самцом-гориллой, совсем переста-
ла думать об этом: разовый инстинкт у мужчин ничего не
значит, – и поэтому продолжала у них работать, ведь не
так легко найти работу. И не хотелось ставить под удар
и Андрея, я его изучила, этот сможет и в морду дать за
меня.
Однажды ко мне вечером позвонила жена хозяина
Майя Владимировна.
– Анастасия, смогли бы вы спуститься сейчас с нами
отобедать? У нас к вам предложение.
Я спустилась в столовую, за столом сидела она и Игорь
Николаевич.
– Садитесь, пожалуйста, и поговорим за столом.
Я села, подали дополнительный прибор и закуску,
потом горячее. Они так смотрели, что я сразу уловила:
они наблюдают, как я веду себя за столом. «Меня не надо
проверять, как надо себя вести за столом, я сама кого
угодно научу, ведь я из старинного профессорского рода
интеллигенции Ленинграда, тогда даже был Петроград,
где наша фамилия гремела», – подумала я. Начал разго-
вор Игорь Николаевич:
– Нас пригласили на бал – пригласительная на четырёх
гостей. Обычно я беру с собой кого-нибудь из друзей с
жёнами, но сейчас очень плохое положение, убийство за
убийством и мы хотели бы вас взять охранником на бал,
зная, что у вас разряд по стрелковому оружию. Но не одну:
с вами будет ещё наш охранник Андрей Славный, просто
нам нужна помощь и ему партнёр, желательно женщина.
Или уже как сейчас говорят – подружка. Если вы соглас-
ны, у нас к вам будет просьба: покрасить свой волос и
стать временно брюнеткой. Так как вас здесь уже видели
многие мои друзья, не хотелось бы себя подставлять, что-
бы никто не узнал вас. Не знаешь в этом мире, кто друг, а
кто враг. А насчёт платья, макияжа и окраски волос – не
беспокойтесь, мы всё возьмём на себя. Всё будет здесь же
делаться, ждём вашего согласия. Единственное, я просто
хочу подсказать, сумочки там у дам проверяются, надень-
те резинку на ногу и пистолет зацепите за неё.
Я дала согласие и поблагодарила за доверие. Майя
Владимировна тут же повысила мне оклад, она сказа-
ла, что ей нравится, как я ухаживаю за детьми и нашла с
ними общий язык.
Больше хозяин ко мне не входил, и я думала – всё на
этом. С Андреем мы поняли, что подходим друг другу во
всём и уже практически оговариваем нашу дальнейшую
жизнь. Я и не думала, что в сорок лет найду себе муж-
чину, и такого сильного, и его фамилия Славный, так и
плещет от него хорошими поступками. Он тоже знал,
что мы приглашены на бал вместе, и даже сказал: «Это
будет наш предсвадебный марш». Назначенный суббот-
ний день настал. В дом то и дело приезжали стилисты и
массажисты. Привели мои ноги-руки в порядок, давно
не делала себе педикюр. А маникюр делала сама, как-
нибудь, лишь бы ногти были ухоженные. Покрасили
мне волос в прекрасный цвет, но мне показалось – не
подошло, а когда высушили, подняли наверх и ещё под-
кололи туда брошь, которая была из камней сваровского
хрусталя, я и правда стала красавицей, и они начертили
стрелки, как носила Клеопатра. Стала просто её копией,
а когда надела платье, которое сам хозяин выбрал, зо-
лотое, уже даже хозяйка ахнула, сказала: «Твоё платье
переиграло даже моё». Она промолчала про внешность,
но здесь точно я превзошла все ожидания. И это, видно,
во мне заметил сам хозяин Игорь Николаевич в самом
начале.

2. ОБРАТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ...
3. Новое всегда интересно!

Я стояла в середине фойе, и все смотрели на меня,
как на картинку. Конечно, мне было приятно, но я знала,
зачем мы туда едем. Я прошла в свой кабинет, открыла
сейф, достала свой и Андрея пистолеты и подвесила к
ноге. Юбка книзу была шире, и ничего не было заметно.
Подогнали машину прямо к двери, за рулём сидел уже
наш водитель.
– Я думаю, лучше, если Андрей сядет за руль, – ска-
зал он уже подходящему к машине Андрею. Тот как-то
странно посмотрел на меня, мне кажется, даже не узнал,
потом ещё раз посмотрел...
– Анастасия! Это ты? Я поражён, как могут меняться
женщины!
Он сел за руль после того, как помог дамам поднять-
ся в машину, потому что машина была высокая, «Рандж-
Ровер» (Range Rover), серебристого цвета. Ему слегка
пришлось её опустить. Я села впереди, позади меня хо-
зяин, а рядом его жена. Может, мне показалось, но он об-
дувал мою оголённую шею, пока мы не доехали. Андрей
остановил прямо у входа и отдал ключи, чтобы перегна-
ли машину на парковку. Нам выдали номерок.
Андрей сказал:
– Положи себе в сумочку, Анастасия, и вот ещё запас-
ные ключи от машины, может, мне придётся снимать ко-
стюм, когда будет «жарко».
– Ты меня не пугай, Андрей, я захватила для тебя тоже
пистолет, будет возможность – я тебе передам. А нет,
чтоб ты знал – я левой стреляю так же, как и правой, на
поражение.
Он нагнулся ближе и сказал:
– Ты прекрасно выглядишь сегодня! Ты создана для
таких нарядов!
Мы поднялись по лестнице и вошли в большой зал,
это была гостиная, и там у двери стояли хозяева и со все-
ми здоровались за ручку. Когда мы вошли, меня предста-
вили: Анастасия Николаевна и её друг Андрей Славный!
И мы должны были пройти через секюрити. Ко мне под-
бежал мой бывший знакомый Михаил из аспирантуры:
– Анастасия, это ты?! Как твои дела? – он говорил
на английском. Все опешили, а тот уводил меня в центр
зала, минуя секюрити. Это первое, что было нам на руку.
Потом он постучал по стакану ножом и произнёс:
– Минуточку внимания, у нас сегодня в гостях профес-
сор медицинских наук в сфере изучения горилл, а самое
главное, у неё есть больше труды, которые печатались
даже за рубежом. И мне раньше казалось, что она уехала
за кордон.
Все обратили на меня внимание. Многие сказали, что
я похожа на Клеопатру, много комплиментов, я была в
центре внимания и событий сегодняшней вечеринки. Ко
мне первый подошёл Андрей:
– Оказывается, я тебя совершенно не знаю, может, ты
сейчас объяснишь или же ночью?
Я посмотрела на него мило и представила всем:
– Это мой друг, Андрей Славный! У нас только что
возникло решение объединиться.
Я ещё ближе подошла к Андрею и поцеловала его. Хо-
зяин думал, что это мы так играем... он издалека наблю-
дал за мной, как жирный тигр за ланью, но я за весь вечер
даже не подошла к ним. В то же самое время была наче-
ку: я привыкла хорошо выполнять свою работу. Андрею
я давно передала пистолет и даже мой любимый кортик,
с ним я никогда не разлучалась. Я заметила официанта,
несущего торт, но почему-то мне показалось – слишком
легко он его несёт... Я прошла за ним – и была права: это
был муляж, прикрытый тортовой крышкой. Официант
немного приоткрыл её и хотел достать пистолет, я мор-
гнула Андрею, и он тут же приставил дуло пистолета к
его спине и вывел из зала. Никто, кроме нашего хозяи-
на, это не заметил. Но я пока не расслаблялась, наблюдая
ещё за одним, слишком он себя здесь вёл свободно, по
его-то должности... Я опять показала Андрею – он меня
понимал без слов, за это время, что мы были вместе, он
понял, что меня нельзя торопить. Я должна сама полю-
бить, и сегодняшнее признание он-то понял правильно.
Я давала ему согласие объединиться, может, не выйти за-
муж, но жить вместе, спать на его плече, засыпать и про-
сыпаться вместе...
Пока я думала о нём, он делал свою работу: вывел офи-
цианта из зала и заглянул под столик, где стояли пустые
бокалы для шампанского, а под скатертью был детонатор,
и когда тот хотел включить его, то Андрей пригвоздил
его руку кортиком прямо к стене. Это уже нельзя было
скрыть. Даже хозяин дома поблагодарил и уже второй раз
вызывал полицейских.
Ко мне опять подошёл старый знакомый, Михаил. Мы
долго разговаривали о гориллах, он сказал, что мне за-
видует: почему именно меня тогда послали туда. Я же от-
ветила просто:
– Там многие побывали, но защитилась я одна, нужна
большая выдержка, спортивное тело и здравый ум. Ви-
дел, что было сегодня здесь в зале среди гостей? Здесь
был тот, который готовил теракт на всех гостей. А там
каждый день ты ждёшь пулю в лоб, гражданские войны,
нападения горилл. Я не говорю о змеях, пауках, мухах
навозных и разной твари... Будь счастлив и живи, наслаж-
дайся жизнью!
– А ты, счастлива Анастасия?!
– Представь себе, я счастлива, только сейчас я поняла,
что влюбилась и он очень дорог мне.
– Я сейчас работаю на кафедре в Англии, всё по твое-
му профилю, пошлю визу на три года, приезжай, можешь
и с ним.
– Я подумаю. Я столько не была дома в Ленинграде...
извини, в Санкт-Петербурге! Уезжала из Ленинграда,
возвратилась в Санкт-Петербург! И не могу насладиться.
Конечно, я не сказала, где работаю.
– Я всё же пошлю тебе и твоему супругу визы, про-
сто приезжайте в гости, в свадебное путешествие, я буду
ждать.
Он отошёл к своей подруге. Ко мне первый раз за ве-
чер подошёл мой хозяин:
– Анастасия, вы превзошли все мои ожидания, после
обеда давайте вместе смоемся куда-нибудь, я желаю вас.
Он так открыто сказал это, что мне пришлось открыто
ответить:
– А вы спросите у моего супруга Андрея.
– Я думал, что вы шутите.
– Нет, не шучу, и если вы думаете повторить ваш но-
мер, ошибаетесь, сразу на месте пристрелю. Или вы тер-
пите нас, какие мы есть, или же вы отпускаете нас. Хотя
сегодня из вас можно было бы сделать котлеты, если бы
мы с вами не приехали. А сейчас я диктую свои правила,
нам увеличиваете зарплату за вредность в два раза, – я
отошла к Андрею, поцеловала его в щёчку и повела в сто-
ловую, где уже многие сидели за столами.
– О чём говорил тебе хозяин?
– Он тебя хвалил и хочет увеличить зарплату в два
раза.
Он отодвинул стул, я села.
«И хорошо, что рядом не было места для наших хозя-
ев», – подумала я.
– Ты будешь сегодня пить? – спросила я Андрея.
– Да!
– Тогда я поведу машину.
– Нет, не буду, мы вместе выпьем у меня дома, – он
наклонился и поцеловал меня. Все поняли, что мы ново-
испечённая влюблённая пара, и по-доброму завидовали
нам. Только хозяин метался, как осётр, плывя против те-
чения. После обеда были танцы, весь вечер я посвяти-
ла Андрею, такое было впечатление, что сегодня наша
свадьба, и в конце дня Андрей надел мне на палец об-
ручальное кольцо, тонкое, как проволока, наверное, ку-
пленное на все его заработанные и отложенные деньги,
но мне было приятно!..
Закончилась вечеринка, мы проводили наших хозяев
до дома. Переодевшись, всё-таки он вызвал такси – и мы
уже сидим на заднем месте и целуемся, как будто бы пер-
вый раз.

2. ОБРАТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ...
4. Ты была божественно красива!

– Ты была божественно красива! Как тебе подошёл
цвет шатенки, ты стала очень похожа на Клеопатру, если
тебе так нравится, не перекрашивайся обратно в свой
цвет, – шёпотом на ухо, целуя, говорил мне Андрей. Стра-
сти накалялись, мы еле-еле выдержали, пока оказались у
него в квартире. И сразу же решили попасть в постель.
Потом всё же поднялись и вышли на балкон, хотя и ночь,
внизу блестит река огней, отражаясь в окнах витрин, – и
так светло, что сразу не уснуть.
– Анастасия, я постепенно о тебе узнаю, могла бы ты
всё рассказать о себе?
– Ни одна женщина полностью о себе не расскажет,
всегда у неё будет в душе потайная дверь, куда входит
лишь она. Лучше не надо о прошлом, нам хорошо вместе,
и давай наслаждаться этой жизнью, куда мы попали и где
нас объединило!
– Но мне неприятно, когда тебя называют «профес-
сор», а я даже не знал о этом!
– Так я тоже о тебе не знаю, просто догадываюсь: у
тебя вся стена в фотокарточках с военными, с солдатами,
и ты там среди них, я думаю, что ты бывший «афганец»,
как и они, но ни разу у тебя не спросила.
– Ты достаточно наблюдательная, – сказал он и отку-
порил бутылочку коньяка.
– Нам на работу, скоро утро, может, не надо коньяк?
– Я отпросился на сегодняшний день, он наш, и никто
нам не помешает!
– А что сегодня?
– Сегодня наш первый день помолвки и мы пойдём в
загс подавать заявление.
Я не рассчитывала, что это будет так скоро, но промол-
чала, подошла к нему и поцеловала.
– Но сейчас-то я вправе узнать, кто ты есть?
– Конечно, дорогая, только садись, чтобы не упала.
И он усадил меня к себе на колени.
– Я врач, хирург-травматолог, и служил в Афганиста-
не: резал, штопал наших солдат в этой бесцельной, про-
клятой войне.
– Так мы почти коллеги! Мне тоже не так легко было
в Африке. Я-то успела, но знаю, что весь наш лагерь, ко-
торый создавался с таким трудом, был уничтожен после
одного налёта местного населения во время гражданской
войны, и все были выдворены оттуда обратно домой. Но
когда приехали сюда, встретили то же самое здесь и ста-
ли сразу никому не нужными.
– Нет, я бы смог работать врачом, просто во время опе-
рации я постоянно думаю о моих ребятах, кого я не смог
спасти или же кто приехали домой без ног и даже без
рук, а сколько без вести пропавших из друзей! Там наша
дружба была сильней, чем здесь. В тебе же я заметил сна-
чала друга, потом лишь женщину, а сейчас любовь мою.
Так, сидя в обнмку, мы тихо опустошали бутылку ко-
ньяка, только с одной плиткой шоколада. Мы рассказы-
вали всё о себе, и он тоже впервые сказал, что был женат,
но жена не выдержала и бросила его, когда он был ещё
четвёртый год там, в Афганистане, детьми он не успел
обзавестись и понимал, что не тот возраст, чтобы просить
у меня родить ребёнка.
– На всё воля божья, пойдём спать, может, сегодняш-
няя ночь нам подарит дитя, и, поверь, если я забереме-
нею, то рожу! Я чувствую такой большой прилив сил,
пойдём скорее! – я встала и сама потащила его в постель.
В любви хорошо, чуть-чуть не опоздали в загс. Нам
дали месяц на раздумья, но он показал документ, что он
«афганец», и срок сократили. Мы пообедали и вернулись
домой: просто поняли, что что-то не договорено, и реши-
ли полностью узнать всё друг о друге.
– Странная жизнь, одни выпаливают всё о себе в са-
мом начале, другие фантазируют-что-то, чего не было, а
мы перед носом загса, когда заметили, что просто не смо-
жем друг без друга, – сказала я ему. – Давно не была дома
у себя, почта собралась, пойдём прогуляемся, и я заберу
письма.
Мы выскочили на воздух и пошли пешком, так нам
много ещё хотелось рассказать друг другу о себе, о роди-
телях, о детстве. Узнала, что и Андрей прекрасно говорит
на английском, потому что его родители работали при со-
ветском посольстве в Великобритании, а он даже учился
в английский школе.
– Сколько доставалось от ровесников брани, пока не на-
учился правильно разговаривать по-русски, а больше стал
разговаривать кулаком, потому что пошёл на спорт, спер-
ва на лёгкую атлетику, затем на современное пятиборье,
пентатлон – это значит в пяти дисциплинах: конкур, фех-
тование, стрельба, бег, плавание, – стал крепыш, и сразу
же всё уравновесилось. Спорт выработал самое главное:
быть до конца честным, защищать слабого. Когда я возвра-
тился обратно, врачам платили мало, не хватало на жизнь,
на самые простые мелочи, и мне предложили работать
охранником большого склада, там хорошо платили. Там
я и познакомился с хозяином Игорем Николаевичем. В
последнее время мне не нравится, как он на тебя смотрит,
и я смогу ему свернуть шею, как петуху на холодец.
– Не переживай, я всегда за себя постою, но лучше,
конечно, если мы поменяем место работы.
– Ты права, ничего нет лучшего, чем работать по спе-
циальности.
– А ты знаешь, Михаил предложил мне поработать у
него в Англии в лаборатории, сказал, что все мои труды
давно напечатаны за рубежом и тебя бы он пристроил,
куда-нибудь в клинику.
– Я ревнив. У тебя было с ним что-нибудь в моло-
дости?
– Не скажу, что я была «целочка», когда познакоми-
лась с тобой, но лет пятнадцать не видела мужика, всё
же была три раза замужем, один раз сама ушла, а двое
ушли к вертихвосткам, с ним никогда не была, но это не
говорит о том, что не спала с другими. Я обыкновенная
женщина, желающая ночных приключений. Но в то же
самое время я очень честна по отношению к своим му-
жьям, никогда не позволяла себе им изменить, хотя оба
они пренебрегали мной и не разделяли со мной ложе дол-
гое время. Жили, пользовались всем, как альфонсы, я их
содержала – наверно, боялась остаться одна.
– Ты никогда не будешь одна, я буду всегда рядом. Я
согласен поехать с тобой даже на край света, лишь бы
были мы вместе всю жизнь!

3. НОВАЯ ЖИЗНЬ,
ПЕРЕМЕНА К ЛУЧШЕМУ...
1. Счастье иметь детей!

   Чтобы не решать спонтанно и не рубить сразу все кон-
цу, мы всё-таки вышли на следующий день на работу,
тем более что Андрей даже не догадывался, что хозяин
на меня смотрит как на очередную цель, чтобы затащить
в постель. В своей комнате внизу, где я отдыхаю днём,
я заметила сумку, в ней были платье, туфли, сумочка и
даже брошь – то, в чём я была на вечеринке, и записка от
хозяина: «Самой милой женщине на свете!»
Я испугалась что Андрей может увидеть записку, и
тут же её разорвала на мелкие части и бросила в мусор-
ное ведро. Знаю, этим не закончится день. Ночью, когда
уже спала жена, он зашёл в мой кабинет, где находился
монитор.
– Не спится что-то, вы можете мне рассказать, как это
милое создание провело время в Африке? И какие там
мужчины? Наверно, страстные? Покажите, чему они вас
научили...
Я встала и сказала:
– Выйдите из кабинета, вы мне мешаете работать, ина-
че я нажму на кнопку и разбужу весь дом.
– Ты меня не понимаешь, я хочу тебя, и я это сделаю!
Ты не упрямься, иначе я посажу твоего новоиспечённого
мужа, а причина найдётся.
Он начал меня целовать, но я настойчиво сопротив-
лялась. Он был в бешенстве, как разъярённый зверь, но
справиться со мной не смог.
Послышались шаги в коридоре, а может, их и не было,
я сказала, что это Андрей. Он вышел и больше не входил
в эту ночь. И это мне дало возможность подумать над
предложением Петергофского биологического научно-ис-
следовательского института на должность заведующей
кафедрой, может, на меньший оклад, но по профилю, а
главное – далеко от назойливых глаз мужчин, от которых
ты зависишь. Утром я сказала Андрею, что решила при-
нять предложение, и даже помогла ему найти временную
работу на скорой помощи – врача-травматолога. Я боялась
не так уже за себя, как за него, ведь хозяин сделал бы меня
своей любовницей, если бы я не согласилась, он пошёл
бы на всё, за это время я его хорошо изучила. Я заметила
необъяснимую страсть ко мне. Он сжирал меня глазами.
А может, это потому, что недоступное больше желается?!
Даже когда мы рассчитались с работы, Игорь Нико-
лаевич не давал мне прохода. Он точно почему-то знал,
когда дежурит Андрей, и меня преследовал – то теле-
фонными звонками, то на машине, пока не дойду до
метро. Я удивлялась его настойчивости. Ведь я даже
не взяла его подарки из их дома. Я понимала, что так
долго не может продолжаться, один раз он может меня
поймать врасплох, и поэтому всё же решила сделать
нам заграничные паспорта и согласиться на предложе-
ние Михаила. Прошли посольство, разрешение на въезд
получили. Андрею я сообщила на день раньше и ска-
зала, чтобы он не распространялся. Мы сдали в аренду
его квартиру, в свою перенесли оставшиеся из любимых
его вещей. После бракосочетания уехали на следующий
день. Нас встречал Михаил. Он уже снял нам в рент квар-
тиру, за которую уплатила за год вперёд его компания.
Англия свободная страна, здесь никто к тебе не подойдёт,
пока ты этого не захочешь. Но всё-таки Михаил был рас-
строен, что я приехала с Андреем, видно, сам уже имел
виды на меня. И что это мужчины стали липнуть на меня,
как пчёлы, неужели я стала такая сексуальная?.. но един-
ственное я понимаю, что никому не подаю даже намёка.
Мне было хорошо с Андреем. Мы часто ходили в рус-
ское кафе и в ресторан, только сейчас я заметила, как
наши русские женщины обращают внимание на него.
«А он ничего! Мой богатырь!» – подумала однажды я, а
может, стала больше его любить – и в конце месяца по-
няла, что беременна. Буду рожать, пускай мне сорок два
и первые роды, здесь, в Великобритании, это возможно.
Андрей не мог нарадоваться такой новости. Он тоже уже
работал в одной частной клинике, по специальности, и
ему после месяца испытательного срока дали большой
оклад. Я продолжала работать и делала всё больше и
больше открытий. Михаил был рад, что пригласил меня,
и однажды сказал:
– Здесь можно родить семимесячного. Это более без-
опасно, ты знаешь, что он будет донашиваться в боксе!
Часто женщины теряют ребёнка от семи месяцев до девя-
ти – из-за некоторых травм или же неприятностей, нерв-
ных срывов.
Я так и решила сделать, не хотела рисковать ни собой,
ни ребёнком, тем более что я знала уже: у нас будет сын.
Андрей назвал его Иваном. Он стал таким ласковым, и
я должна была только одно: молиться Господу, что меня
пересёк с ним.
Операция – кесарево сечение – прошла успешно, ре-
бёнок весил один килограмм восемьсот граммов, на седь-
мой день меня выписали, ребёнка задержали на два меся-
ца, и за эти два месяца я делаю новое открытие и получаю
большое вознаграждение. Мы покупаем небольшую
квартиру с тремя спальнями, одну для нянечки нашего
Ванюшки. Пошла специально в офис, пересмотрела фото
всех нянечек и личные дела и выбрала подходящую нам:
каждому не доверишь такого долгожданного ребёнка для
нас! Мы больше привязались друг к другу. Может, это
хорошо – когда ты в возрасте и рожаешь. Ты как-то по-
особенному относишься к ребёнку. Больше уделяешь ему
внимание. Грудным молоком я не вскармливала, здесь
было абсолютно всё. Он поднимался не по дням, а по
часам. Андрей очень много уделял ему внимания, уже в
девять месяцев он плавал в нашем «джакузи». Не говоря
о том, что в год стал переплывать бассейн большого ком-
плекса, где находилась наша квартира. Однажды Андрей
спросил меня:
– Ты бы хотела вернуться обратно домой?
– Может быть, когда-нибудь вернёмся, но сейчас пока
там беспорядок, и я не хочу подвергать насилию нашу
семью!
Я ему так и не рассказала про нашего хозяина, как он
домогался интима, не рассказала, что он пригрозил его
посадить. Такой, как он, на всё способен. Деньги в то вре-
мя были козырными, всё покупалось и продавалось, даже
жизни близких. Я счастлива, что я мать, и сделаю всё,
чтобы моя семья жила в достатке, красиво и в спокой-
ствии. Я счастлива, что наконец обрела спокойствие за
свою семью. Наверно, в нашем возрасте трудно сказать,
что «любовь нахлынула волнами», но это так – и через
два года я родила и дочь Анюту. Что такое человек – это,
наверно, те же гориллы, столь же разные по характеру...
Но, сравнивая с ними, понимала, что мой Андрей одно-
люб. Каждое утро подхожу я к иконе Божией Матери и
прошу о хорошем дне, здоровье семьи и счастье.

3. НОВАЯ ЖИЗНЬ,
ПЕРЕМЕНА К ЛУЧШЕМУ...
2. В сорок пять – баба ягодка опять!

   «В сорок пять – баба ягодка опять!» Так я думала про
себя. После рождения детей я слегка округлилась и вы-
глядела прекрасно. Одета по самой последней моде, во-
лосы постоянно подкрашивала. Шатенка с васильковыми
глазами, похожая на Элизабет Тейлор! – это заставляло
окружающих обращать внимание. Не только мужской
пол, но и женский. И это – то время, когда женщина мо-
жет потерять себя от головокружительных поклонников.
Михаил настойчиво наступал, не говоря напрямую, но
чувствовала несколько раз, как он подходит совершенно
близко. Меня именно это стало раздражать, вызывая вос-
поминания о том, как горилла подходил сзади. Один раз
он сказал:
– Сегодня из Москвы прилетает спонсор нашей лабо-
ратории, и я хочу, чтобы мы вместе поехали его встречать.
Он сидел рядом со мной. В машине – не в очень ши-
рокой, чуть не вплотную на заднем сидении. Моя узкая
юбочка от костюма поднялась намного выше колен. И
при качке, как будто бы случайно, несколько раз он клал
руку на них. Я «глотала»: это может быть и случайно-
стью. Машина остановилась около аэропорта – и то хо-
рошо! А то ко мне закрадывалась мысль, что мы едем не
туда.
Мы вышли и направились в зал ожидания. Объяви-
ли посадку рейса «Москва – Лондон», я заметила среди
выходящих бывшего хозяина – олигарха Игоря Никола-
евича.
Я даже себе представить, не могла, что именно его
мы встречаем. Поседел, возмужал, но такой же статный
сильный мужчина, в прекрасном сером костюме, с сакво-
яжем в руках... Он подошёл к нам.
– Анастасия, познакомься, это наш спонсор! – сказал
мне Михаил. Я подала руку, но сказала:
– Вы, наверно, забыли: там, именно в Санкт-
Петербурге, на балу, мы встретились с вами, Михаил, я
была в компании среди приглашённых гостей с Игорем
Николаевичем.
Он улыбнулся: наверно, хорошо знал, что Игорь Нико-
лаевич ко мне неравнодушен и многое бы ещё хотелось
добавить, того, чего и не было. Мы сели обратно в нашу
машину, и водитель повёз нас по трассе, сворачивая к
югу. Я удивлённо посмотрела на Михаила. Он добавил:
– Мы сняли виллу ближе к берегу для Игоря Николае-
вича, скоро доедем.
И правда, водитель остановился у виллы необыкно-
венной красоты, утопающей в цветах и декоративных
растениях. И тут Игорь Николаевич сказал Михаилу:
– Могли бы вы оставить мне Анастасию в качестве
переводчика? Я плохо говорю по-английски.
Михаил ответил:
– Можем послать вам нашу длинноногую секретаршу,
совсем как бутон.
– Нет, не стоит, я слышал, как Анастасия прекрасно го-
ворит по-английски, мне нужно только до четырёх часов,
а потом вы можете за ней послать водителя.
– Вы правы, хорошо, что до четырёх, у неё маленькие
дети.
И только сейчас я заметила, что даже сам Михаил по-
жалел, что взял меня с собой. Они даже не спрашива-
ли моё мнение – это был рабочий день, за который мне
платят. Машина отъехала, а мы по лестнице подошли к
двери. Я подумала, что сейчас кто-то выйдет, откроет
дверь. Но здесь я ошиблась, он сам своим ключом от-
крыл дверь, и я с первой минуты, как зашла, поняла, что
это его же вилла в Лондоне. Значит, он хочет сдержать
своё слово.
– А вы ещё больше похорошели! – сказал он. – Вид-
но, на вас хорошо действует здешний климат! Помогите
разобрать мои вещи, костюмы, чтобы они не помялись.
Он поднимал наверх свой чемодан. Я шла за ним, я
знала, что он меня ведёт в спальню и от него можно было
всё ожидать. Я вспомнила его страстные ночи, начинаю-
щиеся прямо со столешницы на кухне, мне становилось
не по себе. Я любила Андрея и никогда не хотела бы ему
изменить.
Но, когда мы вошли в спальню, он так нежно стал меня
целовать, что даже крепкий орешек «раскиснет».
– Что вы делаете со мной, почему преследуете уже не-
сколько лет? У вас такая молодая жена.
Он даже не слышал, о чём я говорю, с такой нежно-
стью освобождая моё тело от одежды. Сопротивлять-
ся было здесь бессмысленно. В доме никого нет, он всё
больше и дальше пробирается до самой точки удоволь-
ствия, толкая в неё, что и я не выдержала его настойчиво-
сти. Странные мы, женщины, неужели не можем за себя
постоять?.. или же не хотим? Но он был силён, крутил
мной как хотел. Я вспомнила гориллу, и это был именно
он, он барабанил прямо до самого верха. «Неужели ему
при таких-то деньгах нельзя найти кого-нибудь моло-
же?» – думала я, он же не слезал долгое время, затягивая
специально своё удовольствие.
«Как я посмотрю мужу в глаза? И если он узнает, то
убьёт и меня, и его».
Он же переворачивает меня, обхватывая за талию дву-
мя руками, а когда ещё немного согнул, я вспомнила опять
гориллу, его излюбленную позу, когда однажды меня чуть
не изнасиловал там. Но этот действовал целенаправлен-
но, знал, что делает, я извивалась от боли. У него был
такой же большой, и он никак не останавливался. Только
через час он утих, лёг и заснул. Я прошла в ванную ком-
нату, где... он меня опять застаёт – и всё началось заново!
Как будто бы специально, за то, что я им пренебрегла в
Санкт-Петербурге.
У нас уже слишком далеко зашло. С Андреем я была
только в супружеской позе, но этот меня крутил как же-
лал. Уже было три часа дня, и он всё ещё на мне. Неужели
есть такие ненасытные и активные мужчины? Я вспом-
нила, как он «имел» почти весь женский персонал у себя
дома и почти всю ночь «имел» свою жену. Но он наконец
успокоился.
– Можете одеваться, Анастасия, вы мне понадобитесь
на завтра, переводчицей и вообще, я с вами хочу погово-
рить!
Открыл саквояж, доверху набитый деньгами евро,
пачками, достал две пачки.
– Это вам за причинённые производственные неудоб-
ства.
– Зачем именно я?
– Сегодня вы меня не поймёте, завтра поговорим. На-
деюсь, вы придёте!
– Я приду только для того, чтобы узнать правду.
– Я буду ждать.
Он тоже оделся, и в четыре часа уже стояли две ма-
шины у входа – одна для меня, а вторая увозила его в
противоположном направлении. У меня были две пачки
евро – это двадцать тысяч, надо было от них избавиться.
Неужели Андрей догадается, что было со мной?..
Я остановила машину около банка, положила деньги
на свой счёт и поехала домой. Хорошо, что не было дома
Андрея! Как чувствуют измену обманутые мужья?! Я во-
шла в ванную комнату, смыла с себя всё, надела халат и
прошла к детям. Когда увидела, что там всё в порядке,
взяла книгу и прошла в спальню.
Я думала о детях и о муже. Если бы я допустила Игоря
Николаевича до себя в Санкт-Петербурге, может быть, и
не дошло бы у нас до замужества. И не было б детей.
Сейчас я должна быть более внимательной, чтобы всё не
потерять. Но как быть, как поступить? И возвращаться
не хочется... Сила денег велика, он меня достигнет везде
и даже будет шантажировать, ведь у таких, как он, всё
записывается на кассету. Пришёл с работы Андрей, я ска-
зал, чтобы обедали без меня, ссылаясь на головную боль.
Боль действительно была, только не там. Боль души: не
знаю впервые, как поступить!


3. НОВАЯ ЖИЗНЬ,
ПЕРЕМЕНА К ЛУЧШЕМУ...
3. Неясная цель преследует разум

Неясная цель преследует разум. Зачем он дал мне две
пачки евро за несколько часов секса по вызову? Запла-
тил бы... ну пускай, самый максимум, пятьсот евро, но
не больше, – так я думала. Положив на грудь книгу, яко-
бы читала. Андрей зашёл в спальню, но заметил, что я
сплю, и направился к детям, я определила по звуку уда-
ляющих шагов. Я много поняла за этот день: что жизнь
человека ничего не значит. Если бы он, Игорь Николае-
вич, меня не заметил у себя, так бы я и осталась серой
мышью. Он во мне заметил сходство с Клеопатрой и ре-
шил приударить, потому и купил очень дорогой наряд
и пригласил на бал. Он меня слепил из ничего, а сейчас
хочет получать обратно... Но не такой же ценой! У меня
семья... правда, Андрей тоже именно тогда меня и за-
метил, и поспешил узаконить наш брак. А сам любил
ли меня? – или мы просто создали семью на основании
наших интимных отношений? Я никогда так глубоко не
рассматривала и не обсуждала наши отношения. Жили
спокойно, и даже если ветер шелохнёт лист, можно было
услышать.
Идиллия, штиль в нашей семье, но не больше. Не-
ужели женщине нужно больше? Интриги, ревность и
даже грубости в интиме. Вспоминала, как была раздра-
жена, наблюдая за гориллами, и как он старался всё это
делать, показывая, что он силён. И как он чуть ли не
звал с собой, приглашая на интим. А потом так же Игорь
Николаевич, который всячески показывал себя, чтобы я
заметила и сгорала от любопытства, желая попробовать
с ним... Он демонстративно хватал любую женщину, ра-
ботающую у него. Только сейчас я поняла, почему они
не увольнялись. Они были полностью им удовлетворе-
ны! Хуже нет, когда женщина голодная, неудовлетворён-
ная... так думала я, лёжа с закрытыми глазами, когда Ан-
дрей зашёл в спальню. Может, у нас и была всего одна
поза супружеской близости, но работала она как часики.
Он не пропускал ни одного дня, но и в последнее вре-
мя у нас больше не повторялось. Это как зазубренный
урок! Он постарался меня придвинусь к себе, но я даже
не реагировала, у меня в воспоминаниях был дневной
насыщенный секс, от которого и сейчас я содрогалась.
Андрей уходил раньше, сам себя обслуживал по
утрам, никогда меня не тревожил: любил яичницу и
кофе. Садился на машину и уезжал, чаще стал задер-
живаться на работе, он был хорошим хирургом-трав-
матологом, и ему хорошо платили. Здешняя английская
жизнь научила нас иметь деньги на двух счетах и сбра-
сываться на общие расходы. Я уже не та, чтобы содер-
жать альфонса. И он не тот, чтобы одаривать дорогими
подарками женщин, даже жену. Жили всегда ниже кры-
ши, чтобы случайно не задеть небо. У нас уже доста-
точно было на счетах, хоть свой бизнес открывай, но
он был очень равнодушным к этому. «Идёт – и пускай
идёт, всё не заберём с собой», – так я передаю его вы-
сказывания.
Звонок по телефону – наверно, Андрей что-то забыл.
Но на проводе был Михаил:
– Анастасия, я посылаю за вами машину, у Игоря
Николаевича сегодня на десять назначена встреча, и он
хотел бы вас видеть у него на вилле до того: он хочет
ознакомить вас с проектом.
– Хорошо, посылайте машину.
Я-то знаю, с какими проектами он хочет меня озна-
комить... Я оделась, привела себя в порядок, спустилась
вниз, во дворе нашего дома уже стояла его машина. Ког-
да мы подъехали, он отпустил водителя, сказав, что сам
поедет дальше на своей.
Машина отъехала, он взял меня за руку и повёл об-
ратно в спальню.
– Вы мне обещали рассказать кое о чём.
– Только не сейчас, я сгораю от страсти опять быть с
тобой!
– Подождите немного, но у вас же встреча на десять!
– Нет, встреча на два часа дня, а пока мы займёмся
любовью.
Я подчинялась его желанию, словно он опоил меня зе-
льем. И тут я поняла, что сама хочу быть с ним. Что со
мной? Может быть, его страсть и активность заставляет
женщин быть с ним, когда ему это надо. Он начинает сни-
мать с меня всё и замечает, что я не сопротивляюсь, его
это ещё больше вдохновляет – и мы уже в постели. Не
скажу, что для меня ново то, что он вытворял со мной.
Первый муж был тоже активный, но этот так страстно
целовался, что заставлял чуть не выть от соблазна сбли-
зиться и только потом входил в пещеру, пробивая всё на
пути. Кто я такая, любовница или же проститутка? Как
можно меня назвать после этого? Но когда он полностью
удовлетворился, поднял две подушки на стенку кровати
и сказал:
– Анастасия, я приехал за тобой!
– Как это понимать – ты приехал за мной? Ты женат, и
у тебя трое детей, и я замужем, у меня двое маленьких!
– Ты разве не знаешь, шесть месяцев как я похоронил
свою жену, оказался рак грудных желёз, и мы даже не
знали, и при таких деньгах она умерла, я её оперировал
в Москве, там и похоронил на Новодевичьем кладбище
и летаю раз в месяц положить цветы на могилку.
– Это меня тронуло, но не забудь, что я замужем!
– Ты не для него, моя радость, я сделаю всё, чтобы
наша жизнь была светлой. Ты знаешь моих детей, они к
тебе привыкли, и будет легче поднимать пятерых. Вче-
ра я ещё раз убедился, что ты мне подходишь, не только
по внешности, а твоей сексуальностью, мне ни с кем не
было так хорошо, поверь мне! Я тебя полюбил ещё при
живой жене, ты права, я хотел тебя сделать любовницей,
но ты бы у меня жила королевой! Нефтяной магнат мо-
жет себе позволить.
– Но я не могу позволить обидеть Андрея!
– Не беспокойся, я всё возьму на себя. Ты ещё не по-
нимаешь, что деньги правят всем.
Разговоры, любовь, опять разговоры, и я даю согла-
сие – не потому что я его полюбила, а потому что он
первый меня рассмотрел как красивую женщину, несмо-
тря на возраст, тем более – он добавил, что у Элизабет
Тейлор было семь мужей.
– И ты имеешь право любить, наслаждаться ночной
жизнью, не только в постели, а бывать на всех вечерин-
ках, концертах и балах! Я покажу тебе мир совсем с дру-
гого ракурса.
– Я это заметила вчера!
– Давай повторим!
И он опять как Ванька-встанька. И только к часу мы
поднялись одеваться. Встречи никакой не было, он про-
сто заказал столик на двоих в самом дорогом рестора-
не, просто отобедать. Женщин не поймёшь! А может, с
развалом страны и социалистического строя сломался
стереотип настоящей женщины, преданной семье, и все
подались в погоню за валютой и богатствами... Но не я,
у меня до сих пор на первом месте осталось удовлетво-
рение! Я хотела наверстать упущенное за пропущенные
пятнадцать лет пребывания в Африке, когда наблюдала
за сексом горилл, удовлетворяясь самопроизвольно.

3. НОВАЯ ЖИЗНЬ,
ПЕРЕМЕНА К ЛУЧШЕМУ...
4. А может быть, это вещий сон?!

Как мне быть? Как поступить? Впервые у меня воз-
ник вопрос, который я не могу решить. Игорь Никола-
евич меня довёз почти до дома, сказав, что завтра ждёт
положительного ответа. Как возможно разрубить не-
определённость, в которую я попала? Разрушить свою
спокойную жизнь ради удовольствия – не извращения,
а любви, куда я уже попала... Простое удовольствие, ко-
торое желает, наверно, каждая женщина, ведь столько
страдающих от измен мужей и не получающих интима
по ночам, имея неполноценную жизнь. Или как сейчас у
нас. Как будто бы при живом муже, имею близость, мож-
но даже сказать – регулярно, с Андреем почти каждую
ночь... но она стала такой: раз-два и обчёлся, – порой за-
вершается за несколько минут. Уже забыла, когда он меня
целовал или же ласкал. Может, это у всех замужних пар:
со временем всё сходит на нет. Но мне лучше в любовни-
цах ходить всю жизнь, чем иметь такое замужество, где
всё идёт своим чередом в замедленном темпе. Конечно, я
бы всё поняла, если больной или же дело к старости, нет
той возможности, – но только не в нашем случае!
Зайдя домой, я заметила, что Андрея пока нет. Я бы-
стро переоделась и направилась к детям. Вчера почти с
ними не была, уже соскучилась. Звонок телефона.
– Да, я поняла, Андрей, ты задерживаешься, не бу-
дешь ночью? Понятно! – я отключила. Андрей часто стал
оставаться в больнице, особенно по ночам, ссылаясь на
тяжёлых больных, и это была норма в нашей семье. Во
всяком случае у меня есть время подумать.
Когда нянечка повела детей спать, только тогда я по-
шла в библиотеку немного проверить свою электронную
почту по компьютеру, прочитать новости. Андрей знал,
что я практически не подхожу к этому компьютеру. Веч-
но нет времени, а может, и желания. У меня свой рабочий
компьютер на работе, там и заглядываю в новости, но так
как два дня меня не было, просто открыла почитать свою
почту, не хотелось спать...
И сразу же попадаю на сайт Андрея. «Сайт знакомств»
и все переписки, встречи. Я даже не могла поверить! Если
бы до того, как я уже переспала с Игорем Николаевичем,
возникла бы сцена ненависти и ревности. А здесь у меня
козырь в руках, я быстро скопировала всё и послала на
свою электронную почту, чтобы иметь доказательства об
измене. Может быть, я поступаю жестоко, но я понимала,
что наша жизнь уже шла по наклонной плоскости. Как
это он мог так поступить со мной?! Но, перелистав фото
тех, с кем он встречается, поняла, что он в погоне за мо-
лодостью. Все девушки на фото были молодыми. Сейчас
я поняла, почему он стал меньше денег приносить на об-
щий счёт, видно, за любовь надо платить. Я посмотрела
на своё обручальное кольцо, тонкое как проволока. Так
он мне его и не поменял, и никогда ничего не добавил, я
сняла его, повесила на верёвочку и подвесила на ночник
с его стороны кровати.
Это же ясно: когда мужчина теряет своё мужество или
слабеет, он ищет на стороне, чтобы подбодриться, до-
бавить «свежей крови», получая адреналин. Я закрыла
компьютер и пошла спать. Долго крутилась в постели, не
могла уснуть. Вспоминая ласку поцелуев Игоря, содрога-
лась в мечте встретиться с ним вновь. Так и заснула.
А ночью снился мне опять сон: Москва, свадьба с Иго-
рем Николаевичем. Сенсация в газетах и журналах, по
телевидению. Москва совсем другая, не такая, которую я
оставляла, вся в золоте и в огнях подсветок. Большой дом
и много детей, я насчитала шесть. Любовь без границ.
Выстрел в лесу, запах пороха... и я вскочила от испуга.
Вечно что-то снится!.. Но всё же подошла к воде и слила
её, сказав: «Куда вода, туда и сон».
Я не была суеверна. Но с детства родители приучали
верить в Бога, молиться, и я повторяла молитвы, одну за
другой. Ещё было рано, пересмотрела свой гардероб и
выбрала, что надену сегодня. Открылась входная дверь,
зашёл Андрей. Он не ожидал меня увидеть в такую рань
не в постели. Я специально подошла близко к нему. От
него несло перегаром и женскими – божественными! –
духами «Клима».
– А ты хорошо пахнешь после операции!
– Потом поговорим, дай мне возможность выкупаться,
я спешу на работу, – сказал он и побежал в ванную. – А
что мне остаётся делать, если ты сама лежишь, как чур-
бан, ночью?
Он зашёл в ванную комнату, я же его обвинения не
приняла, сказав сгоряча:
– Ведь всё зависит от мужчины!
«Если он жалуется, что хочет спать или уставший... Но
зачем мне сейчас это ворошить?..»
Он залез в джакузи, а мне пришлось уйти в другую
ванную комнату и постоять под холодным душем, что-
бы приготовиться к трезвому обсуждению вопроса, как
жить дальше. Я вышла из ванной комнаты, он уже был на
кухне, жарил свой любимый омлет. Я подошла и сказала:
– Вечером не опаздывай, у нас будет серьёзный раз-
говор.
– Ничего не надо менять, Анастасия, я буду с тобой
жить ради детей.
– Со мной ради детей не надо жить! Со мной надо
жить ради меня! – и любить, и отдавать свой супруже-
ский долг. А дети – это наше богатство, они вырастут до-
стойно, ты не переживай, я о них думаю постоянно, ты
же вечно опаздываешь, а сейчас-то я поняла – зачем...
– Не ищи сейчас виноватых, вечером я приду раньше и
мы поговорим, – он даже не закончил завтракать и выбе-
жал за дверь, так сильно хлопнув ею, что вышла из своей
комнаты нянечка.
– Он случайно, не обращайте внимания, ещё рано, мо-
жете ещё поспать.
– Нет, раз я встала, уже не лягу, постираю детское бе-
льё.
Я пошла в свою спальню и стала одеваться: я знала,
что Михаил пошлёт машину к девяти часам утра. У меня
машины не было, хотя я могла её водить и было води-
тельское удостоверение. Нам не нужна была вторая ма-
шина. Я работала около «Метро», и от нашего дома до
него было близко. И вообще мы жили в центре, там очень
трудно парковаться, гаражи платные, дорогие, а стоянка
под домом только на одну квартиру.
Я думала об утреннем разговоре с Андреем. Где эта
черта или горизонт, когда пошёл раздор между нами?..
Так незаметно, ведь поначалу и он был страстен, и мы
тоже ночами не могли уснуть – упиваясь, сгорали любо-
вью... Может, это у всех семейных пар? Опять вспомнила
гориллу-самца, однолюба. А здесь, чем дольше живут
друг с другом, тем больше отдаляются в сексе – и часто
спят валетом.
Но меня уже не занимал уже этот вопрос. Если я ещё
и сомневалась, уехать мне с Игорем или нет, то сейчас я
точно должна ответить положительно! Если мне раньше
было жалко Андрея: оставить его здесь?! – то сейчас я
свободна в моих действиях.
Телефонный звонок оборвал мою мысль.
– Это я, Михаил. Ты готова, Анастасия? Я выслал ма-
шину, извини, что он использует тебя в качестве перевод-
чика. Если бы я знал, то взял бы встречать кого-нибудь
другого.
– Всё нормально, успокойся, Михаил, ты для меня
оказался преданным другом, спасибо тебе.
А про себя подумала: «Если бы ты даже взял другого
переводчика, всё равно он искал бы встречи со мной, по-
тому что он меня полюбил – и это главное!»
Я накинула летний плащ, так как прочла, что будет
дождь, и спустилась вниз. Села в машину, которая меня
отвозила к Игорю Николаевичу на виллу. Я закрыла глаза,
и предо мной прошло всё в воспоминаниях – отработан-
ные у них дома дни, как он насильно заставлял смотреть
в монитор его интим, этим самым заставляя себя полю-
бить и даже желать большего. И, может, поэтому именно
сейчас я так сразу сдалась...

4. ТОЛЬКО СЕЙЧАС ПОНЯЛА,
ЧТО ЖИВУ
1. Встреча и согласие переехать в Москву

   Как только машина остановилась, уже прямо у ворот
ждал меня Игорь Николаевич.
– Здравствуйте, Игорь Николаевич.
– А почему бы тебе уже не перейти на имя, ведь я
всего на десять лет старше тебя, – а когда машина скры-
лась за поворотом, он притянул меня к себе и даже не
давал ответить, стал целовать: – Я скучал по тебе, я не
находил места всю ночь, вчерашний день бороздил мой
разум, пойдём в столовую, я не завтракал.
– Я тоже думала о тебе, о нас...
– Не говори, лучше помолчим, я не хочу даже слы-
шать отказ.
Мы прошли в столовую, на столе уже были разложе-
ны приборы, закуска к завтраку и включён электриче-
ский чайник.
– Ты знаешь, я его включал три раза... но нет, это не-
серьёзно, – сказал он, открывая бар и доставая оттуда
коньяк. – Я ещё ничего не решал. Давай за чаем? – он
достал две стопочки и разлил. Я заметила, что он нерв-
ничает. – Начну я, только не перебивай!.. Анастасия, вы-
ходи за меня замуж, я тебя полюбил с первого взгляда,
когда увидел. Я замечал, какая ты верная, ты не знаешь,
но я даже нанимал детективов, чтобы следили за тобой,
но когда они через шесть месяцев сказали, что ты встре-
чаешься с Андреем, это вывело меня из равновесия, и
поэтому я допустил, и допускал, лишнее. Я никогда не
позволю себе тебя унизить, изменить; и то, что ты виде-
ла по монитору, я делал специально, чтобы хотя бы на
шаг приблизиться к тебе. Когда был бал и ты уже выгля-
дела как Клеопатра, Андрей не дал мне возможности с
тобой даже поговорить. Он опередил меня, заметив, что
ты брильянт, уже получивший огранку. Я же понял это
раньше него и раньше всех. Но после этих двух встреч
нашей любви я понял, что ты мне подходишь во всём,
будь моей женой! – он достал обручальное кольцо и на-
дел его на безымянный палец, заметив, что я сняла дру-
гое.–
Ты всё сказал? Сейчас дай мне высказаться. Не
знаю, люблю ли я тебя, но вторые чувства говорят, что
люблю, ты меня притягиваешь, иначе бы не сдалась, ты
же знаешь: до сих пор у меня привычка везде ходить с
пистолетом. Но у меня несколько вопросов, и если это
исполнимо, я дам тебе согласие.
Первое: записать на меня в брачном контракте всё
твоё состояние. Я просто не хочу быть на старости не-
обеспеченной с пятью детьми, ты же знаешь, как я лю-
била твоих детей, даже больше, чем твоя жена Майя
Владимировна, которая неделями могла не входить в
детскую комнату... хотя плохо не говорят о покойнице.
Второе: разреши мне заниматься научно-исследователь-
ской работой по специальности до появления совмест-
ных детей, о которых я ещё мечтаю, на ограниченное
количество часов, понимая, что беру ответственность
перед нашими пятью детьми. Третье: никогда не изме-
нять, и если у нас произойдёт охлаждение в чувствах,
просто разведёмся без шума. Четвёртое: покупаешь би-
лет на сегодня же на нас и детей, и мы вылетаем срочно
в Россию. Пятое: ты уволишь всех сотрудников твоего
дома, особенно женщин, с которыми переспал, и будем
подыскивать новых. И хочу взять с собой нянечку На-
талью. Я же обещаю быть верной женой, любить тебя
и детей.
Он подошёл и сказал:
– Пойдём в спальню. Нам надо поставить печать и
закрепить наш союз.
Пока мы шли по лестнице, он заказал шесть билетов
на Москву.
– А почему на Москву?
– Я сейчас там живу, за городом построил большой
дом. Я строил для нас... нет – для тебя!
Мы поднялись в спальню и долго оставались там,
не знаю, было ли это связано с нашим обоюдным согла-
сием объединиться или же мы почувствовали большой
прилив сил, будто в первую брачную ночь. Билеты на
пять часов вечера готовы, я поднялась, позвонила ня-
нечке Наталье, что вылетаем в Москву и чтобы она под-
готовила немного детских вещей, и своих, и мы заедем
за ними в три часа дня.
Мы заехали вовремя. Всё было собрано, лежало у вхо-
да в квартиру. Игорь поднялся со мной, взял Антона на
ручки и прихватил большой чемодан, а нянечка – Катю-
шу, и мне всё внесли в лифт. Мы сели в машину и поехали
в аэропорт. Я уезжала без сожаления. Меня уже всё равно
тянуло на Родину. Но сейчас я поняла, что еду не одна, а
с семьёй – настоящей семьёй, потому что сколько я про-
жила с Андреем, я не чувствовала семью. У нас были
отдельные счета в банках. Я никогда не знала, сколько
он имеет и зарабатывает, никогда он не покупал мне
даже блузки, не говоря о другом. Он почему-то метил на
развод, иначе бы он не делал так. Пока мы летели, я ещё
раз убедилась, насколько они разные. Может, мы лете-
ли бизнес-классом, потому столько внимания от Игоря.
Даже когда мой Антон описался, сам лично поменял
дамперсы, чего Андрей никогда не делал, несмотря на
то, что был врачом.
У трапа уже нас встречал лимузин, и мы проехали че-
рез секюрити, не выходя из машины, представив толь-
ко в окно паспорта. Машина везла нас от Домодедово
дальше, я заметила длинный забор из красного кирпи-
ча, и металлическая дверь открылась. Водителя Андрей
послал за багажом обратно, выдав ему номерки. Дом –
настоящий замок! Я много видела в Англии, но разве
можно перещеголять нефтяного магната! Всё было изы-
сканно красиво! Всё было сделано в пастельных тонах.
Когда мы вошли, он сказал:
– Добро пожаловать в ваш дом.
К нам навстречу выбежали и бросились в слезах ко
мне дети Игоря: Марина, Светлана, Анатолий, даже и я
не смогла удержать слезу.
– Не оставляйте нас, Анастасия! – была их мольба.
Я встретилась с персоналом – противоположность
тому, что было у него дома в Санкт-Петербурге, все со-
лидные и порядочные женщины, и я решила их оста-
вить, пока посмотреть, притереться. Он сразу же позна-
комил меня с ними, называя меня женой. Даже у моей
нянечки раскрылся рот от изумления.
– Наталья, не удивляйтесь, я буду так же вам платить,
как платила там, только прошу, пока не уезжайте.
– Пойдём, я покажу тебе нашу спальню. Пусть пока
дети знакомятся друг с другом.
Мы с ним поднялись в большую комнату, переходя-
щую в огромную спальню с большим балконом. Я по-
смотрела на занавес, он был василькового цвета, точно
как мои глаза. Я поняла, что это у него давно было в
плане. Он раскрыл гардеробную – это дополнительная
комната женской одежды, там было всё моего разме-
ра, неужели он был уверен, что я соглашусь? Или же
он знал, что Андрей мне изменяет, и эту карту козыр-
ную хотел предоставить в случае отказа. Я подошла к
нему, поблагодарила за всё. Он тут же позвонил своему
адвокату, чтобы ускорить бракоразводный процесс. И
подготовил бы брачный контракт, не записывая, но про-
диктовал всё с точностью. Это ещё раз говорило о его
прекрасной памяти. Я посмотрела на него и поняла, что
он сам будет решать за нас всё, и это меня обрадовало,
я устала у Андрея быть секретарём. Я выбрала, во что
переодеться, но разве закончилось этим!..
– Мы просто должны освежить и обновить нашу кро-
вать! Поверь, я никогда здесь не спал, я ждал тебя! –
сказал мне Игорь.

4. ТОЛЬКО СЕЙЧАС ПОНЯЛА,
ЧТО ЖИВУ
2. Нет лучшего дезодоранта, чем успех

Нет лучшего дезодоранта, чем успех (Автор: Элизабет
Тейлор). Так оно и есть, сенсация новостей в газетах и
журналах. «Вновь обрёл спокойствие нефтяной магнат
Игорь... с новой, пока гражданской, женой Анастаси-
ей!..» – пестрились на всех газетах фотокарточки. Даже
появлялись мои труды, признанные за рубежом, которые
не печатали здесь раньше. Наконец было написано что-
то положительное об этом нашем совместном прожива-
нии! А ведь всегда выставляли на первую страницу его
бывшую жену, как пустышку. Сейчас же изредка, только
для сравнения, могло бы просочиться в прессе такое. С
Андреем я даже не разговаривала. Как это дело разрулил
сам Игорь, мне неизвестно, но через несколько дней мы
получили официальный развод. Он изредка посылал ан-
глийские игрушки, которые были незначительным вкла-
дом по сравнению с тем, что для них делал сам Игорь.
Он оказался не только хорошим мужем, но и прекрасным
отцом. Очень любил детей и даже не делал разницы меж-
ду моими и своими. Начались будни, оказалось, что он и
трудолюбив, быть богатым – это не значит всё спускать
в колодец. Он искал пути расширить свой бизнес и по-
этому оплачивал и вёл изыскательские работы по всей
Сибири, на тех участках, которые ему посчастливилось
купить вовремя за бесценок. Он иногда выезжал в коман-
дировки в Сибирь, куда меня не брал, говоря шуткой: там
медведи. Но за границу мы уезжали вместе. Нянечка –
Наталья – осталась у нас жить, и я её назначила главной
домоуправляющей по присмотру за всеми детьми. Когда
я была дома, вместе с охранниками сопровождала де-
тей по всем колледжам. Дети Игоря – Марина, Светла-
на, Анатолий – относились ко мне хорошо, и маленький
Анатолий даже один раз назвал меня мамой, повторяя за
моими детьми. Я его прижала его к себе, и старшая дочь
Марина расплакалась. Они всё делали, чтобы меня не
обидеть, хотя были уже достаточно большими. На следу-
ющий день они подошли ко мне за завтраком и спросили:
– Можно мы тоже будем называть тебя мама Настя?
– Как вы хотите, мои дети, если вы не будете прибав-
лять «мама», я не обижусь.
Они сказали, что им так проще.
Один раз Игорь во время работы приехал за мной и
повёз меня в ГБУЗ МО МОНИКИ им. М. Ф. Владимир-
ского к заведующему лабораторией, где создают новые
направления развития медицинской науки в Российской
Федерации, куда он позвонил накануне насчёт встречи.
Когда нас встретили и мы вошли в кабинет заведующе-
го лабораторией, я поразилась: там был наш главный
врач лаборатории в Африке – Антон Павлович, который
без рекомендательных писем предложил мне работать с
ними. Даже Игорь был удивлён его приёмом, когда тот
из-под ящика достал коньячок. Я сказала:
– Буду работать ненормированный рабочий день, то
есть больше дома со своего компьютера, но буду появ-
ляться и здесь.
А когда он узнал, что у меня пятеро детей, удивлённо
посмотрел в мои глаза:
– Когда это вы успели?.. А вы знаете, наш лагерь разо-
рили, но мы смогли привезти несколько горилл, и в том
числе «молодожёнов», помните самца, он всё же принял
одну самку и сейчас он с ней в нашем Московском зоо-
парке, но и здесь он себя ведёт странно, никого не под-
пускает к своей самке, и им пришлось делать здесь тоже
отдельную клетку. Когда я туда хожу, он меня узнаёт.
Пойдите посмотрите на них и на его самку, поведите сво-
их детей в воскресенье.
Игорь добавил:
– Правильно делает, что к ней не подпускает, самка
должна быть одна и верной подругой.
Он так посмотрел в мои глаза, что мне стало немного
страшновато.
Постепенно Игорь выполнил все мои пожелания. Дом
ожил в уюте и доброте, спокойно и счастливо. Андрею
я послала дарственную на квартиру и на всё, что было
общее в Лондоне, он же послал дарственную на детей, на
его московскую квартиру, временно до восемнадцатиле-
тия, внесена была и я. Он немного звонил, якобы детям,
чтобы показывала по скайпу, постепенно стал звонить
реже, а потом совсем перестал. В воскресенье всё же
пошли в зоопарк.
Несмотря на то, что я стояла далеко, самец меня узнал,
подошёл к самой железной сетке клетки и стал выть, сту-
чать по груди. Я не могла этого вынести, почему-то мне
стало его жаль. Его глаза были наполнены слезами. Это
ещё раз говорило о том, что горилла долго держит в па-
мяти внешность человека или что-нибудь из предметов,
когда я приехала домой, записала на свой сайт это изре-
чение. Больше я никогда не ходила в зоопарк, не хотела
теребить прежние раны.
У нас с Игорем было всё нормально. По вечерам ни-
когда не сидели дома, как это было в Лондоне, всегда он
находил куда поехать. Если не в Оперный театр, то на
концерт, если не на художественную выставку, то в кино
на новую картину. И так как Москва разрослась и мно-
го появилось разных программ, мы с ним имели очень
активную жизнь в полном смысле этого слова. Я всегда
была одета блистательно, и на нас обращали внимание.
Но самое главное он мне сказал:
– Всё подготовил, и будет у нас свадьба в следующее
воскресенье!
И как бы он это ни скрывал, уже мы целую неделю
на первой странице газет... Ведь от них ничего не скро-
ешь. Успех во всём дал мне возможность жить! Рас-
тить детей – и за день до свадьбы, как свадебный по-
дарок, я узнаю, что оказалась беременна, и эта новость
заставила меня полностью отказаться временно от затеи
отдавать даже несколько часов науке. Самая большая
моя задача стала вырастить из детей настоящих людей,
в это, и так непростое для нас, время. Игорь одобрил
мой план, он был настолько доволен, не знал, что и по-
дарить мне на память об этой хорошей новости, потому
что и так одаривал без причины, начиная с цветов, и...
Но зачем что-то дарить, я и так одарена судьбой – иметь
супруга, который любит меня, детей и заботится о нас...

4. ТОЛЬКО СЕЙЧАС ПОНЯЛА,
ЧТО ЖИВУ
3. Головокружительная свадьба

Всё складывается отлично, может, сейчас мне повезёт
с этим мужем, так я его долго искала, и только на закате
жизни встретился человек, который стал мне очень до-
рог. Игорь настолько был порядочным человеком, что не
полюбить его было нельзя. Он жил и всем окружающим
давал жить. Может, это связано с его материальным бла-
госостоянием, но, побывав в Англии, я тоже видела мил-
лионеров, только на бумаге, но в жизни – самые простые
люди. Но здесь – шик и блеск. Он светился, как солнце, и
освещал всех, кто его окружает. Я рада, что официально
выхожу замуж, потому что чувствовала, что его любила.
Эти чувства зарождались вновь и вновь, с каждой нашей
близости, и утро для нас было как нечто особенное, кото-
рое радует, пока не выходим из постели.
Он делал всё, чтобы нам было хорошо, и это уже чув-
ствовали все наши дети и даже персонал, к которому он
относился, соответственно, достойно.
Новость, что я беременна и у нас будет совместный ре-
бёнок, совсем одурманила Игоря, он стал чересчур неж-
ным и щепетильным, запретил мне выезжать отвозить
детей в колледж, усилив охрану. И вот долгожданный
свадебный день начался. Меня наряжали несколько сти-
листов, всё делали заново, педикюр и маникюр, укладку
волос, приколов туда цветы из того же материала, что
и платье, – белые со слегка розовым отливом. В день
свадьбы невеста всегда хорошо выглядит, но сегодня я
и вправду выглядела отлично! За мной в спальню зашёл
Игорь, и мы спустились вниз, в гостиную, где уже стоял
фотограф по найму, а с видеокамерой фотографировал
его помощник. Дети все были одеты прекрасно, им-то всё
выбирала я сама, заказывая по интернету, но сколько раз
отсылала обратно, покупая, не пощупать руками, при-
дёт – и получаешь только разочарование. Ворота во дво-
ре были раскрыты настежь, уже прямо во дворе стояли
больших два белых лимузина. Когда выходили дети, ух-
ватились за фату, которая тянулась длинным шлейфом
по паркетному полу. Всех нянечек я забрала с собой и на-
казала, чтобы не спускали глаз с детей. Вначале церемо-
ния прошла в церкви, потом во дворце бракосочетания.
Этот день я запомнила на всю жизнь, и вначале как сказ-
ку смотрели запись целого кинофильма об этом самом за-
мечательном дне. Шикарный ресторан, свадьба на пять-
сот человек, я даже не думала, что будет такой большой.
Темнело, детей отвезли уже домой. Сейчас отчётливо
стали видны вспышки фотоаппаратов. Такая свадьба в но-
востях отзвучалась по всему миру и во всех газетах, были
наши замечательные фотографии. Конечно, об этом узнал
Андрей, позвонил поздравить, но мне не хотелось в этот
праздничный день для нас что-нибудь услышать с ехид-
ством. Свадьба прошла без единой задоринки, без крика
и шума, как на многих свадьбах, за полночь мы попро-
щались со всеми и уехали, желающим продолжать дано
было право до пяти часов уже следующего утра, но как
нам было потом сказано, к трём ночи все разошлись.
Когда я вошла в спальню, Игорь зашёл за мной, помог
снять платье, оно и правда было тяжеловато от камней.
Я обратила внимание на постель, было новое покрыва-
ло, и брачный контракт, обвязанный красной ленточкой,
лежал там. Я поблагодарила Игоря за всё, поцеловав его,
но первая брачная ночь продолжалась долго. Я молилась,
чтобы Господь дал возможность нашей семье жить так,
как сейчас, всю жизнь. «Головокружительная свадьба» –
так говорили и писали о нашей свадьбе. Но самый боль-
шой подарок к свадьбе был зарождающийся ребёнок,
который рос, и мы, уже проверив на эхо-сканаре, знали,
что это будет мальчик. Игорь радовался как маленький. Я
же приняла эту новость спокойно. Конечно, мне хотелось
иметь совместного ребёнка, но я так привязалась уже к
детям – всем, потому что его детей считала своими. Ни-
когда не отличала. И потому скоро даже его старшие дети
стали меня тоже называть мамой.
Через девять месяцев я спокойно родила сына, назвали
Ванечка, он был очень похож на Игоря. Он перевернул
всю нашу жизнь, вкатился в наш дом, как солнышко. Его
все любили, забавлялись, и, только когда они засыпали,
у меня находилось время на себя. Но даже рождение ре-
бёнка меня не испортило, а наоборот, я расцвела и у нас
продолжилась наша ночная жизнь. Мы свободно могли
бы даже полететь на концерт в любой город и под утро
возвратиться в свою постель, которую Игорь так любил.
А когда он вылетал в Сибирь, я поднималась в спаль-
ню, там была ещё отдельная комната с компьютером и
два кресла. Я работала, читала статьи в зарубежных из-
даниях. Прошло много лет нашей совместной жизни, и
мы по-прежнему оставались самой заметной и любящей
парой. Как будто бы всё по сну, но меня тревожил конец.
А может быть, это вещий сон?! Я его повторяла в памя-
ти, каждый раз. Москва, свадьба с Игорем Николаевичем.
Сенсация в газетах и журналах, по телевидению. Москва,
совсем другая, не такая, которую я оставляла, вся в золо-
те и в огнях подсветок. Большой дом и много детей, я на-
считала шесть. Любовь без границ. Выстрел в лесу, запах
пороха. Выстрел в лесу, запах пороха, меня убивали... и я
однажды не вытерпела и попросила Игоря никогда не хо-
дить в лес. Он улыбнулся и сказал, что, когда он вылетает в
Сибирь, они часто идут на охоту на дикого кабана, так что
«не переживай, всё будет хорошо, я прекрасно стреляю».
Но один раз раздался звонок и сказали:
– ...ваш муж погиб в лесу от случайной пули. Был вы-
стрел в спину, видно, думали, что это животное, идёт рас-
следование, в компании охотников не было посторонних,
но пулю он получил не из охотничьего ружья, а из снай-
перской винтовки, стреляли в спину, целясь профессио-
нально прямо в сердце.
Не буду грешить на Андрея, но он обещал ему шею
свернуть когда-то за меня... Я осталась вдова в пятьдесят
два года с огромным состоянием и с шестью детьми.

Одиночества шаль наброшена.
Цветными снами отцвела любовь.
Была Роза алая – стала чёрствая.
Одиночества шаль наброшена.
То ли от прощальных его слов...
В прошлом, о чём горюет больно.
Одиночества шаль наброшена.
Цветными снами отцвела любовь.

То ли от прощальных его слов...
В прошлом, о чём горюет больно.
То, о чём она мечтает по ночам?
То ли от прощальных его слов...
Смотрит вдаль, плачет тихонько,
Ждёт не дождётся любимого там...
То ли от прощальных его слов...
В прошлом, о чём горюет больно.


4. ТОЛЬКО СЕЙЧАС ПОНЯЛА,
ЧТО ЖИВУ
4. Взяла под свой контроль следствие

Взяла под свой контроль следствие после похорон
Игоря, потому что правды никогда не добьёшься. Я наня-
ла детективов и своего следователя, который за хорошую
плату «землю будет грызть». Я хочу допытаться только
в одном: не причастен ли был к смерти Игоря мой пре-
дыдущий муж Андрей. И эту версию я разъяснила сле-
дователю. Сам же Андрей приехал на похороны, якобы
пожелал ещё раз встретиться с детьми. Я ему никогда не
возражала – ведь это отец. И поэтому пока он на целое
воскресенье взял погулять Антона и Катюшу. Решили
проверить и сопоставить, как он проводил дни на этой не-
деле смерти Игоря. В нашем распоряжении целый день,
пока он в Москве, надо найти компромат и задержать как
подозреваемого.
Вот что было видно из его смс-переписки с другом:
«Да, Игорь Николаевич мне сильно насолил, забрав
у меня самое дорогое, мою Анастасию. Может, мы не
жили с ней душа в душу, но после того, как она уехала,
опустошила меня полностью, и моя душа – как глубокая
яма темноты, и если бросишь камень, попадёт прямо в
сердце».
«Так ты его накажи, ты же афганец и нечего садить
себе на плечи никого!»
«Нет, я не могу: там мои дети, и, как я понимаю, он
хорошо к ним относится!»
«Да брось, Андрей! Мужчина хорошо относится, пока
тёлка хорошая, а стоит ей пойти налево, так он становит-
ся львом!»
«Ты-то понимаешь, о чём ты говоришь, я её знаю, она
не позволит себе изменить, никогда!»
«Да, не позволит, тебе-то рога наставила!
«Ты не понимаешь, что я во всём был виноват».
«Если мужчина гуляет, виноваты тут женщины!»
«Замолчи, я не хочу про неё слышать что-нибудь пло-
хое, я до сих пор её люблю».
«Не хочешь сам – дай команду, я перед тобой в долгу,
я быстро расправлюсь с этим гадёнышем».
«Нет, не надо, я и так насмотрелся в Афганистане.
Анастасия дала возможность побороть мой страх, сейчас
я хороший хирург-травматолог и всё у меня путём, раз-
битый камень не склеишь и не плюнешь в свой колодец,
ведь у нас общие дети. Она как мать хорошая, и вырастут
хорошие дети, всё равно я не смог бы им дать то, что она
позволяет дать. Они прекрасно уже говорят на трёх язы-
ках, играют на фортепиано, а мой Антошка даже красиво
рисует».
В переписках было много чего, но того, что именно
он мог бы убить Игоря, не было. Единственная зацепка:
он тоже летал на этой неделе в Сибирь и покупал билет
на самолёт до Новосибирска. Это может быть и совпа-
дением, но именно за это можно зацепиться и задержать
его здесь, в Москве, на двадцать четыре часа. К шести
часам он возвращается с детьми, у дома уже стояла по-
лицейская машина, надели на него наручники и отвезли в
участок на допрос. У него есть один звонок – и он звонит
мне:
– Анастасия, я ни в чём не виноват, прошу, помоги,
иначе я сяду, а виновный будет радоваться на свободе.
Смотри, чтобы и тебя не убрали, кому-то понадобился
его капитал. Дай мне возможность вас защитить, я буду
рядом, пускай я буду охранником, но я должен тебе по-
мочь!
Я перезвонила следователю:
– Александр Александрович, если у него есть оправ-
дательная версия, вручите подписку о невыезде и пускай
его подвезут ко мне домой.
Я не собираюсь с ним поддерживать отношения, но у
нас общие дети, и когда они вырастут, могут меня упрек-
нуть, что именно я, не разобравшись, посадила отца...
Опять звонок от следователя:
– Анастасия! Он точно не причастен, да, он вылетал в
Новосибирск, на похороны своего друга, но не больше, и
расхождение в целом заключается в том, что он прилетел
после того, как был убит Игорь Николаевич. Так что вы-
дали подписку о невыезде и посмотрим, как будет про-
ходить следствие. У нас здесь ещё кое-что нарисовалась,
но об этом потом.
Андрея привезли, и он вошёл первый раз в дом, я про-
вела в кабинет. Мы разговаривали как друзья, и даже не
было и не осталось никакого чувства, что когда-то спа-
ла с этим человеком. Он поделился своими домыслами и
сказал:
– Тебе, Анастасия, грозит опасность. Мне кажется –
со стороны родни Игоря Николаевича. Сейчас они точно
знают, что он всё оставил тебе и в случае твоей смерти
всё перейдёт опекуну детей. А всё же кто такой опекун,
я его знаю?
– Нет, я тоже совершенно недавно с ним познакоми-
лась, честно скажу, мерзкий тип, но он единственный его
родственник.
– Ты знаешь, что у меня есть пока квартира в Мо-
скве. Дай, пожалуйста, одну подсобку, где можно было
бы спать. Я хочу защитить тебя и детей. Единственное,
что нужно сделать: позвони ему и скажи, что ты завтра
меняешь опекуна у нотариуса, потому что приехал отец
двоих детей, и хочешь написать завещание на него и всех
остальных детей тоже.
Я позвонила. Тот пришёл в ярость, начал кричать, ру-
гаться матом: «Вы не имеете права, это всё было огово-
рено в контракте...» Он вывел меня из себя, и я сказала:
– Не вам решать, по контракту я унаследовала полное
состояние после смерти мужа, а сейчас я сама вправе
решать, как поступать и кого оставлять опекуном после
моей смерти, но после вашей нецензурной брани я даже
на один день не оставлю на вас своих детей!
– Вы можете так говорить только за своих и общего, а
насчёт Марины, Светланы, Анатолия вы ничего не сдела-
ете, они дети моей двоюродной сестры Майи Владими-
ровны.
– А где вы были вообще?! Объявились недавно... Мо-
жет, вы из тюрьмы! Не заходили годами, и я должна вам
доверить своих детей?!
– Они не ваши!
– Нет, мои, я их удочерила и усыновила после свадьбы!
Он от злости бросил трубку. Андрей сказал:
– Сейчас спускайся на лифте с детьми в гараж и вме-
сте с нянечками поезжай через задний вход твоего двора
в свою квартиру в Москву. Дай я сам с ним разберусь.
Я всё же позвонила следователю и передала разговор,
он сказал, что Андрей прав, опасно там оставаться:
– Пускай Андрей остаётся, вы уезжайте, я сейчас же
пошлю бригаду, и сделаем там засаду.
...Андрей как будто бы уже дремал, когда послышались
шаги по кухне. Он не шелохнулся – это умение было вы-
работано в Афганистане. Мелькнула тень с капюшоном,
осторожно, как кошка, пробирающаяся по кручёным
лестницам на второй этаж. Человек немного приоткры-
вал спальни, но потом, заметив слишком широкую дверь,
зашёл туда и несколько раз пальнул в уже подготовлен-
ную куклу на моей кровати.
Включился свет, и ему быстро скрутили руки.
Я оказалась права: это был двоюродный брат Майи
Владимировны, который год как вышел из тюрьмы, где
отсидел семнадцать лет за убийство своей же матери. От
него всё можно было ожидать. Второе убийство – Игоря
Николаевича – он тоже взял на себя. В этом случае очень
жаль Игоря: так нелепо он умер от пули убийцы!
Я была благодарна Андрею, он спас всю мою семью,
но на большее ему не следовало рассчитывать. Я долж-
на подумать, как мне жить дальше без любви. Я про-
сто предложила ему должность генерального директора
моей компании, ради приличия, и он не отказался, лишь
бы быть рядом. Я даже не сомневалась: он справится!
Так как я женщина, то не вправе оставлять свою семью
надолго и уезжать в командировки. Он уехал в Англию,
чтобы возвратиться.

5. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО
И РАЗОЧАРОВАНИЕ
1. Он уехал в Англию, чтобы возвратиться

   Он уехал в Англию, чтобы возвратиться, так я думала
и после того, как прошло две недели, а его не было. По-
няла, что мне здесь нужен человек, кому я могла бы до-
верять. За эти две недели я побывала в офисе Игоря, где
раньше практически не бывала, лишь один раз, когда под-
писывала факсимиле, право подписи на всех документах.
Но мне надо было сейчас понять, за что я подписываюсь,
ведь я этого не делала. Читать бумаги – это не было не
моим призванием, я всю жизнь занималась только на-
укой, но здесь приходилось много работать. Случайные
или же неслучайные убийства людей за деньги, кража
детей за выкуп – всё это заставило меня постараться хотя
бы старших детей оградить от опасностей, так как они
хотели уже ходить самостоятельно в бары или же просто
встречаться с друзьями, и я решила, пока не вернулся Ан-
дрей, отвезти сама лично их в Лондон, заранее заплатив
за колледж.
Марина, Светлана, Анатолий сказали мне: «Если бы
отец был жив, не допустил бы выехать из дома». Я доба-
вила – спонтанно, даже не думала об этом раньше, чтобы
их не обидеть:
– Не только вы едете, но и Антон и Катюша, чтобы вы
не думали, что я к вам изменила любовь, нет, напротив,
я не хочу, чтобы вы оказались здесь мишенью. Останет-
ся здесь только Ванечка, он ещё маленький. Посмотрите,
вам будет там хорошо, и я буду приезжать наведываться
к вам на зимние каникулы, вы будете прилетать домой на
летние каникулы. Вы должны меня понять: неожиданная
смерть отца прибавила мне забот. Он всё решал за меня.
А сейчас, кроме домашних дел, мне добавились заботы
по бизнесу отца, о которых я ничего толком не знаю. Учи-
тесь, чтобы помочь мне с ними справиться.
Позвонила Андрею:
– Ты продал свою квартиру в Лондоне?
– Не успел ещё, последняя сделка сорвалась.
– Оставь её, не продавай, я её выкупаю из бизнеса, мне
как раз нужна там квартира, направляю детей учиться в
колледж в Англию и буду сама пользоваться иногда.
– Тогда я свободен, хотя сегодня могу вылететь.
– Не надо сегодня, я вылетаю с детьми, уже всё обго-
ворено с колледжем, только, если не трудно, встречай нас.
– А когда ты вылетаешь?
– Последним рейсом, будем в Лондоне в одиннадцать
тридцать.
– Я встречу!
Я положила трубку, подумав: никогда нельзя обрывать
канат родственной связи, не знаешь, где и как может при-
годиться. За много лет, пока жила с Игорем, никогда не
нагрубила Андрею и даже не сказала, что имела доказа-
тельства всех его похождений, встреч и измен.
Итак, я вылетела в Англию с пятью детьми. Встретив
нас, Андрей сказал:
– Не слишком ли рано отдаёшь в платный колледж
Антона и Катюшу? Они могут забыть русский язык.
– У меня ничего, не забудут, не беспокойся.
Трёхкомнатная квартира показалась слишком малень-
кой для нас всех, но, чтобы переспать лишь одну ночь,
мы поместились. Я пошла в комнату нашей нянечки,
взяла с собой Катюшу, там была узкая кровать. Во второй
спальне поместились Марина и Светлана. А с Андреем
на большой нашей кровати заснули Анатолий и Антон.
Утром после завтрака мы вместе с Андреем развезли
детей по колледжам. Антон и Катюша были далеко от Ма-
рины, Светланы и Анатолия, так как были ещё маленьки-
ми. Я была удивлена: никто даже не выронил слезу, когда
прощались. Только у меня покатились, но я быстро взяла
себя в руки.
– Так надо! – сказала я, направляясь к машине. Мы
остались одни в лондонской квартире. Андрей хотел
близко подойти ко мне. Я его быстро приструнила:
– Если ты хочешь работать, поедем в Москву, но на
большее не рассчитывай. Сейчас реши для себя и сразу
же дай ответ, иначе уеду сама.
– Как ты скажешь, так и будет, но я же тебя знаю, ты
темпераментна, и тебе нужен будет мужчина, и если ты
не найдёшь, я всегда буду рядом!
Я посмотрела на него... он говорил искренне.
– Поедем в аэропорт, вылет через два часа, но по до-
роге что-нибудь перекусим.
Может, этим самым я ему дала надежду, но про себя
подумала: «Никогда этого не будет. Изменив раз, он бу-
дет продолжать. И зачем мне думать сейчас об этом?» Но
что бы я ни думала, потребность женщины всегда велика,
трудно устоять перед соблазном... Он подошёл и стал це-
ловать, и мы опять оказались с ним в постели, как будто
бы и не было расставания. Он был нежен, и видно было,
что активная жизнь в Европе его тоже поменяла. Впер-
вые за столько лет проживания с ним я осталась удовлет-
ворённой. Мы поднялись быстро, чтобы не опоздать на
самолёт. Прилетев в Москву, я назвала свой номер квар-
тиры. Он не удивился: понял, что для меня нужно про-
должение. Не успели зайти, оказались опять в постели.
Потом я оделась и вызвала такси.
– Ты будешь пока оставаться здесь, будем встречаться
инкогнито, мне не нужны сплетни ни дома, ни на работе,
ни на улице. Я стала достоянием прессы, и они печата-
ют все мои шаги. Всё интересуются, кто же займёт место
Игоря, но раньше, чем через год, я не думаю выходить
замуж снова.
Мы попрощались у двери. Я ругала себя за несдержан-
ность: только что похоронила мужа, и ещё какого! – ко-
торый многому меня научил и чуть не пылинки сдувал.
Когда я оказалась в такси, позвонила Андрею:
– Завтра заеду за тобой.
Но не завтра – уже бежала в ночь. Что со мной?! Не-
ужели рана зажила и мне было с ним хорошо? Зачем
скрывать, если тебе необходимо... но всё же он меня
проводил до дома на такси, сам не вышел. Охранник
удивился, увидев меня в такую рань.
– Ничего здесь нет удивительного, Игорь умер, оста-
вил все свои дела на меня.
– Я вас понимаю, всё в порядке; это больше не повто-
рится.
– Я пошла спать, утром у меня опять назначена встре-
ча. А мне надо ещё выспаться, чтобы не упасть в грязь.
Он и не понял, в каком смысле я это сказала, но зато
хорошо понял, что с сегодняшнего дня я буду приходить
поздно, иногда не приходить, иногда под утро, и никто
не имеет права даже намёком спросить. Поднялась до-
мой, залезла в джакузи и уже думала об Андрее. Навер-
но, всё же надо нагуляться мужчине, чтобы знать, как
удовлетворить женщину. Я сполоснулась под душем и
легла спать.
Неужели нам придётся снова объединиться?.. Но не
сейчас, очень рано. А утром я уже, вспоминая ласку, по-
няла: лучше объединиться сразу, чем получать в прессе
заметки «о любовных похождениях новой олигархши
Анастасии». Утром я ему сказала:
– Переезжай ко мне, поживём гражданском браком,
мне было хорошо с тобой вчера.
Он обрадовался и спустил вниз к машине нераспако-
ванный чемодан. Водитель понял, что в доме появился
новый хозяин. Андрей быстро вошёл в дела бизнеса, и
мне стало легче.

5. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО
И РАЗОЧАРОВАНИЕ
2. Жить красивым труднее?!

Жить красивым труднее?! К такому выводу я пришла
за год проживания на публике, когда каждый мужчи-
на смотрит на тебя как на цель, чтобы затащить прямо
в постель. Конечно, красивая жизнь сделала своё дело –
одежда, стилисты, массажи и косметолог, но я сама по
себе отличалась ото всех своей внешностью. Сходство
с Элизабет Тейлор возвышало меня в несколько раз над
обычными красавицами, и я уже открыто получала по-
стоянные комплименты при Андрее. Он никогда не был
ревнив, неужели он и в этом поменялся? – вскипал, как
чайник, от каждого комплимента. И я решила узаконить
наш брак в следующее лето, когда возвратятся домой
дети, чтобы они тоже присутствовали на свадьбе. А по-
чему бы и нет? Я не оговорилась, обязательно свадьба,
пускай опять пестрятся все страницы газет и журналов!
Чтобы все знали, что я замужем, – может, немного уберу
назойливые мужские взгляды с моей персоны.
Сегодня мы с Андреем вылетаем проведать детей в
Лондон. Они там уже привыкли, и даже старшие благода-
рили за то, что я определила их сюда. Занятия были уси-
ленными, но они догнали, хотя вначале отставали по их
программе. Там же я нашла педагога по русскому языку
и попросила давать им дополнительные частные уроки.
Насчёт Антона и Катюши Андрей был прав: они стали
забывать русский и даже с нами начали разговаривать
по-английски, несмотря на то, что мы с ними говорили
на русском. Андрей старался дать им то, что упустил, и
поэтому один час по скайпу уделял им внимание. Я же
разрывалась на шесть детей, я так ко всем привыкла, что
не находила разницы.
Наступило лето, несколько раз мы были у них в Лон-
доне, но когда они возвратились, совсем по-другому смо-
трели на мир. Я им сообщила, что хочу снова выйти за-
муж за отца своих детей Антона и Катюши, так как мне
трудно одной справляться. Марина сказала:
– А я думала, что вы уже узаконили своё положение,
мы же не дети, всё понимаем.
– Нет, без вас я бы этого не сделала, но сообщаю вам,
что у нас бракосочетание в эту субботу.
Все обрадовались, они уже хорошо знали Андрея,
привыкли к нему, а также были благодарны, что именно
он поймал и посадил убийцу отца Игоря.
Затишье в доме: все поняли, кто здесь хозяйка, и зна-
ли, что главные вопросы в семье всё равно буду решать
я. С Андреем мы расписались и улетали на несколько
дней в свадебное путешествие по Европе. Мне нрави-
лись изменения, которые в нём произошли, и мы долго
оставались любящей парой. Если бы мне сказали ког-
да-нибудь, что я смогу сойтись с Андреем, я бы не по-
верила. Он основательно занял мою спальню, с самого
начала переделав её и сказав:
– Всё равно она прострелена, не хочется напоминаний.
Я же понимала, каких напоминаний ему больше не хо-
телось!
Он мне подарил кольца – это не то кольцо, как про-
волока, а с хорошим камнем, бриллиантом, – и сам на-
дел мне его на безымянный палец, а затем надел и обру-
чальное. Он изменился полностью, и в моей вазе всегда
стояли свежие цветы, которые он посылал каждый день,
где бы ни находился. Такое внимание ко мне изменяло и
меня тоже, я стала гибкая, как пластилин, и он из меня
лепил, что хотел, особенно когда мы были с ним в любви.
Он подыскал ещё менеджера из своих сослуживцев,
экономиста и сменил начальника планового отдела. По-
степенно меняя штатное расписание, добавлял, коррек-
тировал; замечая нечестность в работе – увольнял. Он
получил полное право вести дела в компании. Он хорошо
одевался, всегда был в парадной форме, я замечала, что и
на него устремлено много женских глаз. Но он стал пре-
данным, боясь вновь потерять меня и семью, особенно
детей, к которым он очень привык. Особенно когда мы
уезжали вместе на острова. В спокойной обстановке и
любви больше. Марина уже стала совершенно взрослая,
окончила колледж и поступила там же, в Лондоне, в уни-
верситет, на экономический, и мы выдали ей ключи от
квартиры, разрешили жить самостоятельно, но только на
один год. Я послала туда нашу нянечку Наталью, она по-
нимала по-английски, правда, разговаривала с акцентом,
но для обихода ей было достаточно.
Она же мне сообщила, что у Марины есть бойфренд.
Я сказала: пускай есть, но постарайся ей объяснить, что
надо предохраняться, иначе сорвётся вся её учёба. Хотя
она и предохранялась, всё равно на втором курсе родила
мальчика, и нам пришлось срочно выезжать в Лондон и
узаконивать их союз. Он оказался из наших, русских, сын
известного кинематографиста. Когда они узнали, что ско-
ро будет бракосочетание, немного сомневались и отказы-
вались. Но когда приехали и узнали, чья она дочь, были
удивлены, а Мариночка совсем похорошела и её было не
узнать. Наталью я уже полностью оставила с ними, помо-
гать Мариночке. Значит, я уже бабушка, но во мне такой
подъём! – может, именно сейчас упущенные пятнадцать
лет без мужчины я хочу наверстать с Андреем. Светлана
тоже сказала, что она встречается с молодым человеком и
тоже хочет выйти замуж.
– Только не все сразу! – сказала я, но потом передума-
ла: – Когда точно решишь, что это именно тот, за кото-
рого ты хочешь выйти замуж, позвони, и мы приедем и
купим квартиру здесь же, не бросай учёбу!
– Мама, это он, – сказала она, показывая на маленько-
го щупленького студента в очках.
– Очень приятно познакомиться, – сказала я, подумав:
«Любовь слепа...» Но через три месяца она мне позвони-
ла и сказала, что они расстались:
– Представляешь, он был такой ревнивый, что ходил
по пятам.
– Не спеши, ты красива, богата и умна, ты встретишь
ещё на своём пути счастье и любовь.


5. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО
И РАЗОЧАРОВАНИЕ
3. Везде мы званые гости

Везде мы званые гости, когда богаты! Тебя пригла-
шают по поводу и без повода. Твоё общество стало же-
ланно и публике. По своей доброте открываем: «Фонд
помощи детям-сиротам», «Фонд помощи семьям погиб-
ших на войне в Афганистане». Так что у нас добавилась
работа. Как-то, на одной вечеринке, где собрались все
сливки общества, встретилась с главным врачом лабо-
ратории – Антоном Павловичем.
– Здравствуйте, Анастасия! Как всегда, выглядите
прекрасно, всё молодеете и молодеете.
– Простите, Антон Павлович, я вас не узнала.
– Как у тебя дела, продолжаешь ли ты заниматься на-
укой?
– На всё времени не хватает, но просматриваю все но-
вости и даже знаю, что вы ушли на заслуженный отдых.
– Да, постарел, милочка, но так и не получилось соз-
дать и открыть, что хотел, и даже невозможно было из-
дать книгу, за всё нужно платить, но у меня не такая
пенсия, чтобы на это тратить. Так и лежат мои труды-
тетради без дела на полке.
– Я вам помогу, оставьте адрес мне на телефоне, я
пошлю к вам девушку, её зовут Ирина, она всё запишет
на ваш сайт в компьютере, пошлите это в редакцию, я
заплач; за все услуги и за книгу.
– Спасибо, моя дорогая ученица Анастасия, мне
очень приятно, если вы мне поможете, буду вам благода-
рен. А в конце книги напишу про вас несколько страниц
и укажу, что вы спонсор!.. А знаете, я недавно был в
зоопарке. Наш самец-горилла из клетки «молодожёны»
умер.
– Жаль, но у нас у всех конец один, все мы встретим
смерть...
После чего мне стало как-то не по себе и я попросила
Андрея:
– Поедем домой, что-то мне здесь стало холодно.
Анатолий – старший сын Игоря – окончил в Лондоне
юридический и возвратился домой. Он был не женат, и
его сразу окружило море красавиц, которые хотели удач-
но выйти замуж, но он знал, что хотел: искал источник
чистой воды, где можно первому напиться, и он долго
ещё выбирал. Но зато работал в нашем бизнесе, и сразу
же стало заметно, что здесь хватка отца – Игоря. Посте-
пенно возвратились и наши девочки – Марина и Свет-
лана, дочери Игоря – экономисты – и надёжно укрепили
самый главный тыл экономической части бизнеса. Через
несколько месяцев после того, как Светлана появилась
в Москве, она выходит замуж за достойного человека с
нашей же компании – инженера Геннадия. Была пышная
свадьба, «гудели» все газеты!
Только наши дети Антон и Катюша ещё находились в
Англии, они учились. Антон захотел быть журналистом,
а Катюша певицей, у неё был прекрасный голос, и как
только мы не отговаривали! – всё равно они сделала по-
своему. Я понимала, что это в меня. Ванюшка рос при нас,
его я не отправила в Англию. Он уже учился в Москов-
ском колледже, занимался с педагогом по английскому
языку. Я стала замечать погрешности языкового барьера
и всё же решила отправить его тоже учиться в Англию.
Он хотел стать, как отец Игорь, сильным и умным, но
специальность выбрал тоже инженерно-экономическую.
– Как наши дети выросли! Нашему Ванюше восемнад-
цать лет в этом году! – сказала я Андрею. – Пока он не
уехал в Лондон, открою второй конверт завещания, кото-
рый нам подготовил Игорь.
Оно лежало в сейфе. Я вызвала адвоката, и в присут-
ствии нас всех он открыл свой конверт – и я свой. Рас-
хождений не было.
«Завещание: в случае моей смерти назначить главным
управляющим всей моей нефтяной компанией моего
сына Ивана Игоревича. Предоставлять ему всяческую
поддержку со стороны всех детей. Не выпускать учиться
за границу, пускай окончит Московский государственный
горный университет (МГГУ), который я окончил. Всем
выдавать из предприятия равную часть в виде зарплаты;
кто желает там работать, выдавать вдвойне. Всем постро-
ить дома, такие, как я построил, и не жить вместе, чтобы
друг другу не надоели. Анастасии на её счёт должно ухо-
дить ежемесячно пятьдесят процентов от месячной при-
были и все расходы проводить на её усмотрение».
Это огромная сумма, которая будет капать на мой счёт.
Значит, он заранее ожидал, что его когда-то убьют, и по-
тому написал завещание, даже два.
Когда дети приехали и стали разбираться в компании,
мы немного расслабились. Вылетали вместе с Андре-
ем в Англию, больше стали уделять внимание Антону и
Катюше, и, когда я рассказала им завещание, оба решили
тоже поменять специальности и перевелись на экономи-
ческий: они тоже захотели двойную зарплату. А почему
бы и нет? Работать будут все вместе. Они были такими
дружными, что не думаю, что деньги загубят. Правда, я
видела: старший сын Анатолий был недоволен тем, что
отец младшего сына оставил за главного, но это у него
быстро прошло, он, уже работая здесь, понимал, что
здесь миллиардное состояние, которого хватит всем. Мы
же постепенно отошли от бизнеса. Хотелось пожить и
для себя.
Выпущенная книга главного врача лаборатории – Ан-
тона Павловича – вновь озвучила и моё имя. Он много
написал в конце книги и обо мне, и о совместной рабо-
те в Африке. На отдых мы всегда вылетаем за рубеж, на
острова. Но в это лето решили обосноваться с Андреем
в Сочи. Мне так понравился этот климат, что я попроси-
ла Андрея подыскать большой участок ближе к Чёрному
морю на строительство дома.
– Ты, случайно, не думаешь здесь обосноваться?
– Нет, обосноваться – нет, но б;льшую часть времени
мы будем здесь! Дети уже все большие, надо им предо-
ставить самостоятельность.
...И через год мы выезжаем в новый дом в Сочи, может,
не так близко, как хотелось бы, к Чёрному морю, потому
что там уже всё схвачено... Но когда я стою на втором
этаже, то смотрю прямо на море, днём голубое, а ночью
чёрное-чёрное.

5. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО
И РАЗОЧАРОВАНИЕ
4. Жизнь непредсказуема

– Никогда не говори, что мы постарели!
– Я только сейчас начинаю жизнь, столько ещё хочу
сделать!
Мы давно уже переехали в Сочи, в Москву наведыва-
емся на праздники к детям. Наш дом никто не занял, и
даже Ванечка отгрохал себе такой же. Все дети дружны,
и нам только остаётся радоваться остатком жизни. Но я
чувствую, что это не предел, я что-то должна сделать в
жизни, оставить после себя. Один раз я села у компьюте-
ра и написала «Жизнь в Африке». Не могла остановиться,
всё прошло как будто бы сначала перед моими глазами.
Я поднимала записи своих открытий, и у меня получил-
ся хороший роман, но разве роман закончится одним!..
Я стала перебирать всю жизнь и подумала, что найдётся
тем на много романов. Но мне нужно было занять Ан-
дрея, он здесь был как не в своей тарелке. Один раз я ему
сказала, что мечтала бы, как Элизабет Тейлор, открыть
парфюмерную фабрику и он был бы там директором. Он
ухватился за эту идею, уже нашёл в горах небольшое ме-
сто, где можно сделать фабрику, и уже прокладывал там
дорогу и электричество, так как дорога была не асфаль-
тированная. И сразу он засиял, как солнце.
Мне хотелось что-нибудь найти, и я пробовала всё,
чтобы получить надлежащий аромат. Поехала во Фран-
цию, просто как турист, вместе с Андреем. Многое на-
шлось и там, откуда можно было черпать для себя зна-
ния. Неважно, сколько тебе лет, важно, насколько ты стар
в своём мышлении. Ты можешь работать всю жизнь до
глубокой старости, когда вдруг замечаешь, что у тебя
сердце активное и душа становится молодая. Несмо-
тря на наш уже достаточно преклонный возраст, мы всё
равно ставили задачи секса на первое место. Это нам да-
вало возможность крутиться, как молодым. Я поднима-
ла все биологические разработки и открытия и поняла,
что натуральное всё прекрасно. Поднимала старинные
книги, чтобы узнать, из чего делалась парфюмерия. На
старинных фресках можно видеть, какие раньше делали
сложные причёски и парики. «...Искусный макияж нано-
сился и на веки. Они были у модниц зеленовато-голубые.
Первой это сделала царица Нефертити», – значит, ещё с
тех времён дошло до нас искусство делать лица женщин
красивее. И чем больше я читала, тем больше хотелось
создать своё.
Сочи стал неузнаваемым, когда мы строили дом, мы и
не думали, что именно здесь пройдёт олимпиада. Мы ви-
дели всё своими глазами, не так, как было раньше, по теле-
визору. Но не только видели, нам было дано право общать-
ся со всеми олимпийскими чемпионами. И я заметила, что
у меня усилилась чувствительность к запахам, я стала уже
полностью разбираться, какой марки парфюмерия.
И вскоре я создала свою линию косметики и назвала её
«Анастасия». Она здесь, в России, не имела аналогов, не
было и спроса, зато за рубежом продавалась большими
партиями, и, главное, Андрей был при деле. Я же продол-
жала писать. Всегда хорошо, когда твой день насыщен,
занимаешься любимым делом. А в Сочи сейчас есть куда
пойти и зимой и летом. Круглый год концерты и разные
развлечения, которые не дадут тебе даже передохнуть.
И с каждым выходом в свет новые источники для про-
заической миниатюры. Со временем стали публиковать
маленькие статьи в газетах, журналах, и меня узнали не
только как учёную, но и как писательницу. Ведь трудно
пробиться в этом мире писателей! Когда грамотный на-
род на старости лет начинает писать, появляется много
разных тем и хочется охватить и их тоже. Конечно, есть
и такие, которые ничего из себя не представляют. У них
есть основа русского языка, но нет чувства, описывая
действительность, они всё коверкают.
Дети взрослеют, их дети растут, мы же постепенно пе-
реходим в возраст, о котором можно сказать старческий.
Но только не про нас! Мы остались до самой последней
минуты активными, любящими друг друга.
Если мне и можно вспоминать, как и кого я всё же лю-
била, я бы выбрала Игоря. Жаль, что он так быстро ушёл
из моей жизни, хотя... прожили мы вместе мало, а если
бы больше – возможно, он успел бы мне надоесть. Жизнь
непредсказуема. Со временем даже цвет глаз и тот поме-
нялся, и, думаю, хорошо, что Игоря нет: он любил цвет
моих глаз – васильковый, а сейчас не поймёшь какой...
Андрей постоянно болел, он не знал, что с ним, а я-то
знала всё и часто думала: неужели и второго мужа по-
теряю, кого любила, неужели останусь здесь одна, в этом
большом доме? Но вспоминала, что я не одна, а со сво-
ими произведениями, где я такая молодая и душа заново
облекается нежностью и любовью. Неужели я, как Элиза-
бет Тейлор, буду иметь семь мужей?.. а всё же это жизнь.
Но мне нужен кто-нибудь для равновесия, я просто не
смогу жить одна.

«Жизнь смоет остатки полночного грима»,
И смотришь в зеркало, ты уже некрасива...
Погас блеск миндалевидных медовых глаз...
Складки над ними, цвет волос янтаря исчез,

Затушёвываешься тщательно перед выходом,
Делаешь замечание, чтобы не показывал
Близким планом, но безрезультатно всё,
Обвисаешь, стареешь, голос не тот, что раньше...

Одежда, когда-то была любима, красива не та...
Вкус поменялся в еде, в вине, свободное время,
Которое проводишь в одиночестве, без грима,
Изо дня в день становишься просто затворница...

Я понимаю: Андрей серьёзно болеет и остались счи-
таные дни, я же как преданная птица, но, понимая, что
жизнь на волоске, пишу стихотворение и посылаю на его
компьютер, который он ещё читает. Может, это даст ему
сил не оставлять меня одну-одинокую на старость...

«Уйти в себя. А что это такое?»
За собою закрыть дверь, чтобы не видел
В слезах проведённый день поневоле,
Душащий комок воспоминаний ещё.

Как удручённая, сидишь у компьютера,
И только пишутся стихи, средь них роса,
Проливается слеза, оставляя жёлтое пятно,
А в нём очертания его... любимого лица.

И чашка кофе турецкого, стоящая на столе,
Давно выпитого уже... стоящая с утра,
Заглядываешь в начерченное, ища на дне...
Что ищешь ты?.. его любовь, ты больна?!

Её, которой нет, и нет её, она на небесах...
Парит волшебством признания в облаках,
А ты всё ждёшь поцелуй луча на губах,
Остаёшься слегка пьяна, расстроена, в мечтах.

А в душе нежность, облаками желаний гроза...
С нежностью увидеть лишь бы его во сне...
Притихла, как будто бы метель всё замела...
И тревожно в тишине на холодной простыне.

* Действующие лица:
Главная героиня Анастасия – врач-лаборант.
Начальник – главный врач лаборатории – Антон Пав-
лович.
Заместитель начальника – заместитель главного врача
лаборатории – Мария Александровна.
Главная медсестра лаборатории – Татьяна Николаевна.
Медицинская сестра Ирина (кормление пациентов).
Нежданный любовник Андрей.
Хозяин – олигарх Игорь Николаевич.
Дети Игоря Николаевича – Марина, Светлана, Анато-
лий.
Жена хозяина – Майя Владимировна.
Михаил – заведующий лабораторией в Лондоне.
Нянечка Наталья.
Дети Анастасии – Антон и Катюша.
Сын Игоря и Анастасии – Ванечка.
Следователь Александр Александрович.
Муж Светланы – Геннадий.

** Роман написан за девять дней.

*

Фантастический
Роман

"Анастасия.Неясная цель
преследует разум"

1. АФРИКА!
ИССЛЕДОВАНИЕ И ИЗУЧЕНИЕ
1. Вчерашний сон –
«Туристкой я в Африке... по джунглям...»

Приснился в эту ночь мне сон:
Туристкой я в Африке... по джунглям...
Всё видывала на земле, но здесь
Повстречалась я с другим миром...

Любви и преданности животных здесь
Не счесть, и я так засмотрелась,
Что забрела в густой я лес, и нет выхода.
Иду я дальше, ничего не слыша...

Бродила впроголодь два дня
И выбилась из сил, как вдруг ко мне
Горилла подошла: заметил рану у меня,
Она текла уж кровью, садились мухи...

Уже заводились черви, а он так нежно
Меня на руки взял и поднял так высоко
На дерево, обработал рану, как человек,
А мне не было страшно с ним совсем...

Прошло не знаю сколько времени у нас,
Мы жили с ним как муж и жена.
Он приносил бананы для еды
И разных ягод, о которых можно помечтать...

Но как мужчина он был хорош, такой
Он ласковый, что я забыла, что не дома,
И считала его дом своим, но вскоре,
Через год, я родила от него дитя...

А через два года, видно, продолжали искать.
И я заметила, что участились вертолёты
Около дерева – ложа нашего – теперь.
В один прекрасный день меня забрали...
и тут открыла я глаза...

О гориллах мы сейчас знаем гораздо больше, чем о
других обезьянах. За ними легче наблюдать, ведь они
живут на земле, а не в кронах деревьев. Наука получила
о них достоверные данные благодаря работам двух вы-
дающихся американских исследователей: Джорджа Б.
Шаллера, два года прожившего в африканских джунглях
и трагически погибшего от рук браконьера; Дайан Фос-
си, тринадцать лет проведшей в обществе диких горилл.
Эта бесстрашная женщина сумела внушить к себе такое
доверие, что обезьяны безбоязненно вступали с ней в не-
посредственный контакт и позволяли общаться с малы-
шами.
В Стенфордском университете ведётся «проект Коко»,
в ходе которого самку гориллы удалось научить многим
словам языка глухонемых. Горилла оказалась способна
довольно адекватно общаться с человеком.
Ну и приснится сон! – не поймёшь, откуда он... но по-
сле этого сна стала как-то неравнодушно я смотреть на
горилл. Наша лаборатория была почти в самых джунглях
Африки. Нас интересовало всё, что связано с жизнью
этих животных, похожих на людей. Но я не скажу, что в
нашем питомнике исследования делались только на го-
риллах. У нас были разнообразные обезьяны, но после
сна я особенно присматриваюсь к ним. Мне давно пере-
валило за тридцать пять, и я не девица, свободно могу
наблюдать даже за сексуальной жизнью горилл, хотя это
нам и не нужно в наших исследованиях. Но в нашей лабо-
ратории был один-единственный мужчина – заведующий
лабораторией, – а остальные по найму, приходили только
днём из африканского населения – убирающие клетки и
территорию нашего лагеря, а также охранники лаборато-
рии, которые находились за железной сеткой нашего ла-
геря. Весь остальной персонал состоял из женщин уже в
достаточно пожилом возрасте. Нам, хочешь не хочешь,
приходится наблюдать за гориллами, даже во время по-
ловой близости, и этим, наверно, многие удовлетворяли
себя: словно смотришь порнографический фильм. Я ста-
ла присматриваться к одной паре горилл. Они были в от-
дельной клетке, и их редко выпускали в общую. Как-то я
спросила:
– Антон Павлович, а почему они уже несколько лет
живут отдельно от всех?
– Он очень ревнив, и, когда они попадают в общую
клетку, если к ней подойдёт какой-то из горилл мужского
пола, начинается там такая драка, что из-за последней мы
решили перевести их отдельно, так спокойнее. Он просто
загрыз, растерзал соперника, ох и кровищи было!..
Я долго слушала разные приключения этой пары, о
привязанности и любви горилл. Антон Павлович долго
жил в этой исследовательской экспедиции, он так ожив-
лённо рассказывал, а потом добавил:
– Когда я был молодым, чтобы успокоить свой муж-
ской пыл, тоже имел одну из обезьян, она была ничего,
не отличалась от женщин, и резиновая женщина здесь не
нужна, и была она страстной!
Я была удивлена такой откровенностью, но подумала,
что он шутит, как всегда. Но вот как-то вечером я была
в своей комнате... если это можно так назвать. Весь наш
дом – словно висячий корабль, застрявший на верхуш-
ках трёх стволов деревьев. Поднимались по канатной
лестнице, а спускались по-быстрому, на большом тол-
стом канате. В моей комнате было всё, вплоть до ружья,
и если б я не имела разряд по стрелковому оружию,
даже не попала бы в эту экспедицию. Я здесь уже де-
сять лет, сама истосковалась по мужскому полу. Но мне
осталось мало – ещё пять лет, ведь кому-то надо решать и
наблюдать! Правда, знаю, что Мария Александровна лес-
биянка... Она часто заходила ко мне, пытаясь соблазнить,
когда я только появилась здесь, но я твёрдый орешек – и
у неё не получилось. Мне кажется, она сейчас с Татьяной
Николаевной, часто вижу их вместе, и весёлых, особенно
по утрам, видно, удовлетворённых. Так как внизу было
опасно, особенно ночью из-за змей, у нас даже был ма-
ленький мостик к другому дереву немного дальше наше-
го воздушного замка. Там был у нас туалет, высоко под
открытым небом, перекрытый крышей из пальмовых ли-
стьев, с отверстием прямо вниз – и, не успеешь опусто-
шиться, как подбегает, подползает кто-нибудь из ползу-
чих или мелких животных и доедает за нами.
После разговора с Антоном Павловичем я не спала,
всё думала: неужели это возможно? Секс с обезьяной!..
И ещё этот дурацкий сон вчерашний полностью меня
растревожил. Ну конечно, мужчине легче: сделал своё
дело – и гуляй смело. Утром я побежала прямо к этим
двум влюблённым гориллам. Обычно у нас есть тот, кто
кормит их, этим делом занимается наша медицинская се-
стра Ирина. Она ещё не кормила молодожёнов-горилл, и
поэтому я сказала, что буду их сама прикармливать. Она
с радостью уступила мне эту работу. Принцип животных
простой – они очень преданны и любят тех, кто за ними
смотрит, ухаживает и кормит. И так каждый раз я под-
ходила к ним и кормила. Они стали ко мне привыкать.
Что не разрешалось – это кормить с руки, но я стала их
приручать к себе и сначала завлекала их бананами, не за-
носила к ним в клетку, а оставляла за ней и через же-
лезные решётки по одному кормила. Я стала очень ими
интересоваться, но они, наверно, были из стеснительных,
никогда не занимались сексом при мне. Но я же всё же
человек – и перехитрила. Я поднималась наверх, особен-
но часто это бывало по утрам, когда он более активен,
и смотрела через бинокль. Хотя я неоднократно видела
близость других горилл в общей клетке, но здесь... Это
надо было видеть...

1. АФРИКА!
ИССЛЕДОВАНИЕ И ИЗУЧЕНИЕ
2. Различие в половой жизни горилл

Наш дом, если можно его так назвать, расположен на
деревьях, он хорошо защищён от разных ползучих змей и
даже насекомых, двойные стёкла в рамах. И никто не имел
права открывать стекло, всё здесь настолько герметично,
что мне пришлось подняться на табурет и смотреть с би-
ноклем вниз, иначе бы я их не увидела. Я рассмотрела с
самого начала до конца полный их интим: сначала они
баловались, как бы кувыркались, потом он её чесал по го-
ловке чуть ли не зубами, кусал, такое впечатление, будто
он там искал блох или же вшей, потом он своей длинной
рукой притянул её к себе, словно человек, держась за та-
лию, он намного сильнее самки и сам выбирает позицию.
Сегодняшняя поза была обычная, но с какой он лаской
то увеличивал скорость, то уменьшал... и пока я не до-
смотрела их интим до конца, не спустилась в лаборато-
рию, которая была в другой части нашего лагеря. Потому
что мне было интересно: он повторит или же ему будет
достаточно один раз? Но он повторил ещё и ещё, потом
как бы поцеловал партнёршу, которая минут пятнадцать
оставалась лежать там же. Он подошёл к чану с водой. Но
я забыла залить свежей воды, и, видно, было там недоста-
точно, он же, как человек, немного подал голос и начал
около чана с водой двигать лапой к себе, показывая, что
там нет воды. Я быстро спустилась по канату, открыла
кран и шлангом начала поливать в чан через сетку, брыз-
ги попадали и на него. Он радовался. Тогда я начала обли-
вать его. Он так смотрел на меня понимающими глазами,
что я закрыла кран и побежала по тропинке к нашей ла-
боратории. У нас всегда за поясом пистолет и кортик, на
случай появления змеи или же ещё какого-то зверя. Надо
быть всегда начеку: это же джунгли. Высокие кирзовые
сапоги и, несмотря на жару, одежда с длинными брюками
и рукавами. Но внутри было достаточно прохладно. Нам
уже три года как был установлен кондиционер. Я зашла в
лабораторию с опозданием, но когда объяснила, что кор-
мила «молодожёнов», Антон Павлович сказал:
– Ты права, надо за ними хорошо смотреть.
– Я забыла воду, а он мне как будто бы сказал, что воду
хочет, он сделал всё, чтобы я поняла!
– Ну, Анастасия, если ты заинтересовалась, можешь
полистать мои труды, там ты тоже найдёшь много инте-
ресного, – и он дал мне две большие толстые тетради с
его записями, и только когда я ознакомилась с ними, то
поняла, что наша лаборатория занимается не только вак-
цинацией.
     Меня стали больше интересовать их быт и сексу-
альное влечение: это лишь ради продления их жизни на
земле или же необходимость сближения? Только сейчас
я поняла, почему было несколько отдельных боксов для
горилл, а для маленьких обезьян одна большая клетка-
бокс на всех: ведь обезьяны как мухи – на кого захотят, на
того нападают, сядут и тут же обладают, не задерживаясь
до ночи и без стеснения. И я уже с другими глазами ста-
ла обходить клетки, читать их названия, а не только смо-
треть на порядковый номер, когда меня туда посылали.
Вторая клетка – «ГИББОНЫ» – это для наших «мо-
лодожёнов», куда он никого не подпускал, жил как бы
семьёй, родившийся ребёнок жил с ними год, и она
вскармливала его, теперь уже изгнали в другую клетку,
в общую. В этой клетке, где они, – право собственности
самцов горилл лишь на одну из самок.
Третья клетка, как я заметила, была самая большая по
территории, в этой клетке был групповой половой акт и
все меняли свою партнёршу-самку, и с помощью этого у
горилл быстро увеличивался рост популяции.
Четвёртая клетка, «ПОЛИГИНИЯ», тоже была боль-
шой, там у нас был один самец-горилла на всех самок, и
эту клетку часто называли «гарем». А я шуткой иногда,
смеясь, называла «курятник»: самец один, как петух, на-
брасывался на самок – «куриц».
А пятая клетка называлась «МАТРИАРХАТ», там
была только одна самка и много самцов, там более спо-
койно. За ней ходят табуном, но она сама выбирает, с кем
ей быть сейчас, как будто бы разбирается, кто лучше и
кто хуже.
Шестая клетка – «МОНОГАМИЯ» – наблюдалась у
наших «молодожёнов», хотя клеток, которые меня за-
интересовали, было две. С самого начала – клетка «мо-
лодожёнов», потому что я уже знала: даже в челове-
ческой жизни это редкость – такая преданность, когда
имеется один мужчина-самец и одна женщина-самка. И
точно знаю (читала многие труды, наших учёных и за-
рубежных) о наших как будто бы преданных животных
и птицах: из наблюдения видно, что у самки, которая
считалась преданной, тоже бывали случаи, когда она из-
меняла своему преданному самцу-супругу. Моногамная
форма – самая защищённая от многих заразных заболе-
ваний, передающихся половым путём. И поэтому всегда
предлагают иметь одну семью. Самец наш горилла был
настолько сильнее своей самки, что сам решал, в какой
позе они должны иметь интимное сношение в данный
момент, и её мнение никогда не учитывал, и именно это
меня удивляло, он ею крутил как хотел. Так и здесь: я
проводила наблюдения и замечала, что их секс не в одной
позе.
Там, где живут у нас шимпанзе, никогда нет ссор из-
за самки. Они, как мухи, залезают, когда хотят и на кого
хотят, интим проходит быстро. Сами же гориллы – они
ещё те самцы! Любят быть одним у всех, и эта клетка
всегда в спокойствии, словно в гареме. Он сам старается
осуществлять супружеский долг с каждой, даже если их
много, но если подселишь туда молодого самца, даёт ему
тоже насладиться. Он здесь как падишах, полностью под-
чиняет себе выбранную самку, она же заботится о детях,
если они появляются. Потом мы их забираем и перево-
дим в другие клетки, в бокс-клетки для новорождённых
горилл.
Здесь же я стала замечать различные игры самца со
своей партнёршей, иногда эмоции, схожие с людскими.
И, долго наблюдая за ними, замечала, что здесь насто-
ящая семья. В то же самое время, наблюдая графики
заболевания горилл, понимала, что самая защитная
форма у них «моногамная», где один самец и одна сам-
ка. И дети от них получались более полноценными и
здоровыми. И поэтому ещё много лет назад до нашей
эры было решение одно на всех – вступать в семейный
брак, дабы не заболеть, не распространять инфекции.
Хотя сейчас на это не смотрят, лишь бы хорошо пла-
тили. Есть вакцины, препараты, которые мы разрабаты-
ваем здесь же, а после выведенной нами формулы, уже
на большом материке, заготавливают вакцины. Люди же
в городах меняют партнёров, как перчатки, не зная, в
какой мы здесь находимся сексуальной зависимости от
наблюдения за ними – записываешь всё, что здесь про-
исходит, чтобы что-то создать.
И после разговора с главным врачом лаборатории –
Антон Павловичем – я сама стала вести свои исследо-
вания и завела тетрадь, чтобы информация сохранилась.
У нас было всё, чтобы наблюдать за ними, и, оказыва-
ется, этим делом занимался наш профессор, начальник
лаборатории Антон Павлович, но откровенный разговор
мне в голову не приходил – о том, что он хочет защитить
диссертацию именно на этом, а я-то думала о новшестве
выработанных вакцин от сифилиса, СПИДа и разного, до
сих пор неизведанного, но уже инфекционного, и надо
разрабатывать всё заново.
Я это всё записывала в тетрадь, чтобы читающий знал,
что всё здесь как у людей: одни живут семьями и преданы
друг другу, другие, как всегда, гуляки, которым одной не
хватает, он старается менять партнёрш. А сколько я знала
женщин, которые каждый день имели нового партнёра и
им это нравилось... Так что понаблюдаю за парой «моло-
дожёнов». Но честно: смотреть долго невозможно! – моя
сексуальная активность увеличивается, болит голова и
не могу спать по ночам, образуются мешки под глазами.
Хотя до того, как я познакомилась с трудами Антона Пав-
ловича, спала спокойно.
Не спится... я опять поднялась на табурет, взяла би-
нокль... передать невозможное возможно, я постараюсь
описать подробно.

1. АФРИКА!
ИССЛЕДОВАНИЕ И ИЗУЧЕНИЕ
3. Из жизни горилл

Конечно, мы знаем и не один раз читали книгу «Горил-
лы в тумане» Дайан Фосси. Дайан Фосси – потрясающая
женщина! Она внесла большой вклад в исследование по
изучению и охране белых горилл. Она оказалась в Аф-
рике «не по велению судьбы или злого рока» – просто у
неё было желание узнать подробно о них и защитить от
браконьерства и уничтожения. То, что совершила Дайан
Фосси, по праву можно назвать научным подвигом. И я
хотела равняться на неё. Она была первой, кому удалось
проследить весь жизненный цикл гориллы. Но мы здесь
занимаемся совсем другим, более подробным исследо-
ванием, цивилизация зашла намного дальше и глубже в
полном смысле этого слова относительно размножения
и увеличения их популяции, с целью предотвратить их
уничтожение совсем.
Я стала их изучать и каждой из горилл дала имена.
Они тоже постепенно стали привыкать ко мне, и я со вре-
менем начала заходить к ним в клетку, особенно к «моло-
дожёнам». Училась их звукам и также издавала их сама.
Один раз, когда я входила в клетку, наступила на шкурку
от банана и упала прямо в дерьмо. Сам самец-горилла
подошёл ко мне... сперва как бы обнюхал прямо с волос,
а затем одной своей рукой поднял и поставил на ноги. Я
не испугалась, потому что он неоднократно ставил свою
ладошку в мою в знак благодарности за банан, которым я
его стала кормить с руки. В свою клетку он по-прежнему
не впускает никого из горилл, только меня, и то, навер-
но, потому что кормлю, так я пока что думала. Я часто
смотрела в его глаза. Как будто бы они сверкают, когда
он меня увидит и долго смотрит на меня. Половой жиз-
нью они стали заниматься даже в моём присутствии, уже
раскрепостились и не стеснялись. Это мне казалось – по-
казывая, что им я безразлична. А может, наоборот, желая
меня в групповой секс, как это делается в другой клетке...
и от такой думы мне становилось страшновато.
Я попросила главного врача лаборатории Антона Пав-
ловича выдать мне пишущую машинку. Потому что мой
почерк был другим непонятен, особенно когда записы-
валось быстро, и я решила всё напечатать. Дали испор-
ченную машинку со старой лентой, но мне удалось её
исправить, и я даже выпросила новую ленту. Сейчас всё
печатаю – все наблюдения – и также заметила, что у мо-
его самца из клетки «молодожёнов» четвёртый и пятый
палец сросшийся, словно у горных горилл. Постепенно я
стала учиться их звукам, которые они произносят, и они
стали меня узнавать. Я называла самца «Моя любовь», и
он отзывался на это слово, правда, не сразу, но если они
не видны, находятся в сделанной в клетке пещере, то на
мой зов выбегал именно он. Начинал поколачивать себя
по груди, и мне это нравилось. Он мог бы просто подой-
ти ко мне сзади, я тогда нервно замирала, он же такой
здоровый, чтобы не раздавил... Мог подойти и положить
свою руку мне в ладошку, после того как съест банан, в
знак благодарности. Внизу у него висел как собранный
мешок, похожий на коричневый мужской носок, но ког-
да он играл со своей самкой, тот становился длинным и
большим, пока он играючи трогал её самые эротические
места. Она крутилась, потом он, выбирая позу, чаще са-
дил её на себя... и, обхватив длинными руками, начинал
движения, чуть поднимая её и отпуская. Эта поза была
у них самая любимая. Замечая их интим, я быстро вы-
бегала из клетки. Он понимал, что меня это раздражает,
и в последнее время стал именно при мне, будто бы спе-
циально, заниматься сексом. Вскоре его самка забереме-
нела. Я хотела добавить туда ещё самку, подумав: как у
людей. Ведь у беременных женщин чаще всего мужчина
уходит налево... Он её даже не впустил в свою клетку!
Он был свиреп и стал разбрасывать всё, я даже несколько
дней боялась заходить туда. Но потом заметила, что они
справляются сами, разными позами. У нас, людей, это
можно было бы назвать развратными позами. Она вскоре
родила. Я наблюдала, как он её обхаживал, даже меня не
подпускал её кормить, делал всё сам. Когда я давала ему
банан, он нёс сначала ей, а потом только брал себе. Мне
было интересно с ними общаться, и я даже после рабо-
чего дня заходила туда, и моим наблюдением стало и то,
что он меня воспринимал тоже как самку-гориллу. Он на-
блюдал, как я ловко спускаюсь по канату вниз с нашего
подвесного дома – и так же у них в клетке много висячих
веток, и он демонстративно забирался на дерево, держась
за эти ветви, а потом на одной из них, точно как по кана-
ту, спускался вниз, показывая мне. И мне в эти минуты
казалось, что люди переняли это от них.
     Много есть у них общего с человеком, а самое глав-
ное – любовь к семье. После того как подрос у них ма-
ленький, надо было передать его в общую клетку. Я на-
блюдала у них даже слёзы, так они не хотели прощаться
со своим дитём. Но тут же, на следующий день, как будто
бы забыли и начали развлекать друг друга, играя, – но
когда он замечал меня, опять лез на неё, и уже чаще обыч-
ного. Я заметила, как его половой орган увеличивается
только от того, что я смотрю на него, значит, я была раз-
дражителем в его интимной жизни. Он подходил к ней,
но ничего не делал, а лишь слегка подталкиваел уже до-
статочно увеличенный орган к её половым губам. Мне
стало не по себе, я отвернулась. Подумала: пока они за-
нимаются интимом, наберу воды в чан, – но, посмотрев
в чан, увидела, что вода там была грязной от их пищи, и
нагнулась, чтобы пополоскать и вылить остатки...
...И вдруг почувствовала, что он стоит позади, упира-
ясь в меня! Не знаю, что он мог подумать в эту минуту,
может, подумал, что я сдалась и специально пригнулась
в их излюбленную позу. Он двумя руками уже ухватился
за мою талию сзади и напрягся. Хорошо, что у меня были
джинсовые брюки, я полностью была бы изнасилована
им, но он всё равно закончил между ног, и я была обли-
та, с меня текло, будто соплями. Его самка наблюдала и
даже не подошла. Потом он оставил меня, пошёл к ней и
несколько раз был с ней, показывая своё превосходство.
Я по лестнице поднялась наверх, хорошо – был вечер и
никто не видел, я прошла в нашу баню под небом, бачок
и клизма висячая вместо душа, откроешь кран – пойдёт
вода. Смывала с себя грязь, сначала с одежды, потом раз-
делась и намылилась мылом, стояла под душем, пока в
бачке не закончилась вода. Сама виновата: нечего заходить
в клетку к гориллам! Но я всё же записала в своём иссле-
довании, что никогда не следует поворачиваться к горил-
лам задом и особенно нагибаться: могут изнасиловать! И
если бы на мне не было таких крепких джинсов – это про-
изошло бы сегодня. Я поставила точку и легла спать. Но
чувство его близости долго оставалось во мне.

1. АФРИКА!
ИССЛЕДОВАНИЕ И ИЗУЧЕНИЕ
4. Долг перед Родиной отдала!

  Долг перед Родиной отдала! Скоро мне возвращаться
домой в Ленинград, «мой любимый» горилла уже не сво-
дит с меня глаз. Я же боялась заходить к ним в клетку.
Один раз, когда кормила всё же через сетку с руки бана-
ном, он положил на мою руку свою, как будто бы хотел
что-то сказать, я оглянулась, не заметила самку-горил-
лу. Я поняла... тогда открыла клетку и вошла, прикрыв
дверь на засов. Он направился к пещере, где находилась
самка, видно было, что она заболела. Я по рации позва-
ла на помощь. Пришли, привезли медицинский стол на
колёсиках. Санитары и работники по уборке фекалий по-
могли мне её положить на стол и увезли в медсанчасть.
Когда её увезли, он ревел, как маленький ребёнок. Мне
стало очень жаль его, и я стала чаще заходить к нему в
клетку, сидели вместе на сваленном дереве. Он издавал
звуки, якобы разговаривал со мной, я повторяла за ним,
может, какой-то звук означал и интим, я не понимала его,
он опять берёт меня за руку и, передвигаясь, показывает
на пещеру.
Я повиновалась, думала, там ещё что-нибудь, что нас
может заинтересовать. Нам разрешалось стрелять на по-
ражение в случае, если почувствуем что-то угрожающее
жизни человека. Но когда я зашла в пещеру, он показы-
вал знаками на интим, как будто человек, нагнулся ко
мне, чуть ли не к моим коленям. И его член стал расти
так быстро, что я даже не успевала опомниться. Он был
огромного размера, тёмно-коричневого цвета. И уже хо-
рошо вышедший из своего мешочка. Я ему объясняю, по-
казываю, что я не самка, но он опять схватил меня двумя
руками, перевернул, согнул и «имел» так же, как и в про-
шлый раз, но на этот раз пытаясь сорвать с меня брезен-
товые штаны, которые были на резиночке. Я не знаю, как
я выбежала, но была вся облита им опять. Ещё немного –
и он бы полностью стянул с меня штаны. Я тут же шлан-
гом всё смыла с себя. Он опять ко мне, я его тоже начала
обливать холодной водой, и он утихомирился, отошёл и
побрёл в пещеру... оглядываясь, якобы приглашая повто-
рить.
Нужно подумать, как бы ему достать подходящую
самку в его клетку. Я пошла к клетке, которая называлась
«гарем», где был один самец и много самок. Присмотре-
ла одну, немного подходящую для него, и по рации пере-
дала, чтобы её изловили сетью и перевели к нему. Это
оказалась плохой затеей. Он разорвал её на куски. Неуже-
ли он однолюб? Или же думает, что у него я вторая сам-
ка?! На следующий день только вспомнила о его самке и
пошла навестить её, сначала в санчасть, но мне сказали,
что пришлось умертвить. У неё был перебит позвоноч-
ник. Неужели он мог бы сделать это во время интима,
или же она упала? Фактически он был нежен! Может, они
подрались и здесь была ревность? Не знаю... Моё время
пребывания здесь, в Африке, истекало. Он так и остался
без самки, пока я за ним ухаживала. Значит, есть у го-
рилл в характере и преданность тоже. Я знала, что у меня
осталось три месяца до отъезда, и попросила сотрудницу
сфотографировать меня с «моим любимым». Когда я во-
шла, он обрадовался, стал прыгать возле меня, показывал
рукой на пещеру. Мне было его жаль, он почти ничего не
ел. Я начала кормить его с руки. Он ел, облизывал, если
можно так сказать, целуя мои руки.
Нас сфотографировали, остальные месяцы я больше
не позволяла себе заходить к нему. Он был зол, темпе-
раментен, и его невозможно было контролировать. В по-
следний день перед уходом повесила большую фотокар-
точку на сетку. Он смотрел, но не трогал. Как «с корабля
на бал» – попала я на землю, в Ленинград, и через два
года защитила диссертацию. До меня дошли слухи, что
«мой любимый» всё же изнасиловал медицинскую се-
стру Наташу, которая была приставлена к нему по уходу
и наблюдению. У неё и при мне была привычка надевать
только наш медицинский зелёный халатик, она часто
была на каблучках и без брюк – это та была ещё штучка.
И я думаю, это вполне возможно, что он её мог один раз
поймать в согнутом положении. Но говорили, у него был
такой большой и широкий орган, что порвал ей всё до
второго кольца матки. В это я верю, сама видела... При-
шлось ей полностью убирать не только матку, но и всё,
чтобы сохранить жизнь.
Я же попала сюда в самую разруху. Всё шло в упадок.
Наши открытия никому стали не нужны, не были инте-
ресны в девяностые годы. Профессура чуть-чуть мило-
стыню не собирала. А затем – падение экономики, развал
Союза – и ты вообще никто. Можно было умереть с го-
лода. Я стала кое-что продавать из квартиры, чтобы вы-
жить, сдавать в ломбард старинные вещи родителей. Ведь
от родителей достались не только шикарная квартира,
но и большая библиотека, картины и разный домашний
инвентарь. Я не скажу, что не была замужем никогда,
даже три раза – детей, правда, не было. Сейчас мне сорок
лет и нет никакого просвета в этом направлении, только
по вечерам смотрю на уходящий закат и чувствую, что
жизнь так и уходит.
Глядя в окно на сказочный закат, ты наблюдаешь, как
скользит – уходит – солнце, зайчиком прыгая по крышам
дома, потом уже видишь его вдали, и только путь там до
него жёлтый, как будто бы оно показывает дорогу к Богу,
в тихий рай небесный. Ты понимаешь, что близится к
концу день, но не жизни, тебя встречает ночь, ты дума-
ешь – на этом всё, но ты хочешь побороться, встречаешь
там луну и много звёзд, которые тебе светят, но не так,
как ты б хотела, а только тусклым светом... Говорящие
правду о настоящем: зачем живёшь?! Горящая свеча на-
поминает о прошедшей жизни, весёлой, беззаботной.
Вряд ли возвратится желание веселиться, танцевать и на-
слаждаться, – сегодня угасло солнце на жизнь – не воз-
вратится счастье...
...Но жизнь всё же продолжается, надо взять себя в
руки, – и по случайности устраиваюсь к одним олигар-
хам в дом, секьюрити эксперт... работа в основном состо-
ит в дежурстве у монитора по вечерам, ночам, а днём –
обслуживание детей: отвозила в школу и обратно домой,
возила на все виды спорта, концерты, спектакли и даже
в кино. Забыла даже, что я профессор. Дежурила ночью,
пока они развлекались по ресторанам. Я часто видела,
когда они возвращались вдребезги пьяные домой и начи-
нали интим чуть ли не с кухни. Я привыкла за столько
лет смотреть на интим горилл, и меня это не раздражало:
видно, такая моя судьба – наблюдать за другими. Но здесь
два взрослых человека, и я сижу за монитором, вижу их...
словно порновидео, даже не заметила, как ко мне в ком-
нату вошёл охранник наружного наблюдения.
– Анастасия! А я думал, что ты чёрствая, – а сам, обни-
мая за плечи, наклоняет к себе.
– Андрей, перестань, ты мне мешаешь, я должна знать,
что делается в доме, и ты уходи на место, пожалуйста.
– Завтра у меня и у тебя выходной, давай попробуем
встретиться в ресторане «Анданте», расположенном на
набережной с панорамным видом на Эрмитаж... и пого-
ворим, – сказал он.
– Хорошо, только, пожалуйста, уходи на место сейчас
же, я очень дорожу своей работой.
Он ушёл, утром в понедельник меня сменили, я имела
один-единственный день, и это был понедельник. Я по-
шла домой, выкупалась и хотела лечь спать, отдохнуть
после смены. Звонок по телефону:
– Где ты, подруга? Я тебя жду, но не могу найти.
– Откуда, ты знаешь мой домашний номер телефона?
– А разве это трудно? Тем более – работаем вместе!
– Я буду через полчаса, опаздываю!
– Я тебя буду ждать.
Давно не выходила на свидание и даже забыла, как это
делается, но у меня было что надеть, и это главное, я по-
смотрела на себя: совсем как девчонка! Хлопнула дверью
и выбежала на улицу, даже не воспользовавшись лифтом.
Я порхала, как бабочка, но так как знала, что опаздываю,
взяла такси. Андрей в изумлении стоял у входа кафе, смо-
тря на меня.

2. ОБРАТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ...
1. Долгожданная любовь!

  Неужели это долгожданная любовь? Как будто бы уже
шесть месяцев я работаю с Андреем, но его как бы не
замечала. Прежде чем одеться, перемерила почти весь
свой гардероб. Я так привыкла в Африке к брюкам и к
свой униформе, что не только посторонние, но и сама
себя не видела в платье. А когда я оделась, посмотрела в
зеркало, то подумала: «Ещё не вечер! Ещё можно даже
полюбить такую!»
Я была высокая, стройная. Из-за того, что волосы были
у меня в Африке пятнадцать лет постоянно под медицин-
ским колпаком, они не получали пигментацию, особенно
под солнцем, и до сих пор не были седы – прекрасного
пепельного цвета, соломенные. Мои тёмные брови, на-
оборот, немного оттеняли светлее, потому что слишком
выделялись на моём белом лице, глаза большие, василь-
кового цвета, всегда напоминали актрису Элизабет Тей-
лор (Elizabeth Taylor). Я имела с ней большое сходство,
если покрасить свой волос и стать брюнеткой. На моём
платье были васильковые цветы, это хорошо сочеталось
с глазами, я была очень эффектна. Опешенный моим
видом Андрей взял меня под ручку и завёл в ресторан,
где для нас было уже забронировано место. «Гулять так
гулять!» – подумала я. Давно не выходила из дома и со-
бранные деньги из шкатулки положила в кошелёк. Прак-
тически я ни на что не тратила. Нам на работе прино-
сили два раза в день обед, до работы я ездила на метро,
а там пробежкой до дома, и пользовалась их машиной,
когда развозила детей по школам и разным мероприяти-
ям, их было трое и все учились в разных местах города.
Можно сегодня погулять! Я не очень привыкла, чтобы за
меня платили. Может, по стечению обстоятельств: три
раза была замужем – и три раза мужья попадались жад-
ные, так и смотрели, чтобы я полностью всё оплачивала,
а зарплату не приносили в дом, я и не спрашивала, ведь
сама всегда зарабатывала хорошо.
Андрей отодвинул стул, я села. Он сел напротив.
Была лёгкая музыка, подошёл официант и принял заказ.
Я заказывала с учётом того, сколько у меня денег в ко-
шельке, он тоже был сдержан, но всё же заказал одну
«Столичную» на двоих. Я так давно не пила – и через
несколько маленьких стопочек у меня развязался язы-
чок. Он постоянно спрашивал, а я рассказывала. Мне
было даже стыдно у него было спросить, женат ли он.
Мы сидели долго, танцевать не хотелось. Он так внима-
тельно слушал меня, я рассказала почти всю свою жизнь
и в конце концов поняла, что о нём я практически ниче-
го не узнала. Ближе к одиннадцати часам он полностью
оплатил счёт, и мы вышли, прошлись по набережной –
недолго. Он остановился около дома и сказал:
– Здесь я живу. Может быть, поднимемся, выпьем
чаю? Я так много хочу узнать о тебе!
Я сразу даю согласие: я же понимаю, зачем мужчина
в это время приглашает к себе домой!
Подождали лифт – и вот мы уже у двери. Подъезд
показался не такой обшарпанный, как наш. Он открыл
дверь, и с первой минуты я поняла: квартира холостяка.
Было как будто бы всё, но не приложена женская рука.
На столе пепельница – полна окурков. Он её быстро
взял и вынес на кухню, послышалась вода, бьющаяся
о чайник... Это у меня профессиональное – прислуши-
ваться к каждому шороху. Значит, будем пить чай! И за
чаепитием он всё расспрашивал и расспрашивал меня, и
что именно в этот день у нас будет интим – уже вряд ли,
но мне показалось...
Только когда я сказала «Мне пора», он, как-то опом-
нившись, сказал:
– А я думал, что ты останешься у меня.
Я посмотрела на него.
– Андрей, нам надо завтра рано на работу. Если ты
меня разбудишь в пять... – уже улыбаясь, сказала я ему.
И только сейчас посмотрела на стену, которая была об-
вешана фотокарточками его бывших военных товари-
щей, а он добавил:
– Да! Афганец! Десять лет коту под хвост!
– Так же, как у меня, – сказала я. – А где у тебя туалет?
Он чуть не довёл меня до двери. Я забралась под душ
и, завернувшись в его полотенце, вышла. Он опешил,
никогда бы не подумал, что так можно сразу уломать.
– Не удивляйся, я пятнадцать лет не видела мужика,
соскучилась!
– Я не удивляюсь, сам такой же был.
Он провёл меня в спальню, а сам вошёл в ванную
комнату. Я стояла так же, как он меня оставил – у окна,
смотрела на набережную, и на огни вдалеке, и на краси-
вую белую ночь почти в тумане, и думала о зарождаю-
щей любви. Он подошёл сзади и, отбрасывая полотенца,
ещё раз посмотрел на меня. Начал целовать, и... наша
бурная ночь окончилась как раз тогда, когда пора было
вставать на работу.
Мы с ним встречались почти каждый день, находили
моменты прямо на работе, пока хозяева уходят или спят,
ведь только мой кабинет не просматривался у них дома.
У нас с ним закрутился серьёзный роман. Я многое уже
узнала о нём, по понедельникам мы гуляли по городу, а
вечер был полностью занят – то у него дома, то у меня.
О том, что нам надо объединиться, не было даже и речи.
Нас устраивали такие встречи и отношения: никто ни-
кому ничего не должен. Он оказался не жадным и мог
последний рубль потратить на меня. Я уже не сетовала
на свою работу, а с радостью бежала туда, зная, что он
там, и стала немного прихорашиваться. Надевала обувь
на каблучках, брала красивую сумку, подчёркивая, что я
женщина. Вечно распускала волосы, а раньше они были
собраны наверх, заглажены, а волос был сам по себе
вьющимся. Но моя красота не заставила долго ждать,
посыпалась куча комплиментов – сперва от охраны, за-
тем от хозяина дома. Я замечала, как хозяин стал ко мне
неравнодушен. Он никогда не заходил в мой кабинет, но
один раз всё-таки вошёл. Посмотрел всё по монитору –
и даже спальню, там как раз была его жена в постели.
– И как наш интим, Анастасия?
– Я по ночам не смотрю в спальню.
– А вдруг нас хотят убить, и именно ночью?.. Я про-
шу следить за нашей спальней, особенно по ночам, я
буду с вас спрашивать. Покажете мне спальни детей?
Я села у компьютера, он наклонился вплотную и начал
водить мышкой, положив сверху свою руку. Я чувствовала
его, словно гориллу, который хочет прямо здесь. Я встала,
левую руку положила непроизвольно на пистолет – так,
как делала там, – и расстегнула чехол. Он опешил:
– Что вы, Анастасия! Это по-дружески! Мне пора, дела,
дела... – и быстро вышел из моего кабинета. Я думала, что
он меня уволит, но напротив, даже распорядился, чтобы
ко мне в полдник заносили свежевыжатый сок апельсина
и печёное. С Андреем мы продолжали встречаться. Эти
встречи были как адреналин для меня и, наверно, для
него, видно было, что до сих пор он жил замкнуто и в
одиночестве. Много о себе не рассказывал, но мне этого и
не надо, я замечала, что он достойный мужчина.
2. ОБРАТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ...
2. Узнать себя и почувствовать любимой

       Я постепенно стала привыкать к Андрею, и он мне
начинал нравиться, может, ещё не испытывала большой
любви к нему, но чувствовала, что я сама любима. Он
оказался не простым человеком, со своими плюсами и
минусами, иногда был суров, видно, таким его сделала
афганская война. И был очень ревнивым. Никогда он не
рассказывал подробности о женщинах. Никогда не гово-
рил, о его жене, или был ли женат, и имел ли детей... Но
за мной он как будто бы следил, и если мы не встречались
в ночь с понедельника на вторник, то утром обязательно
стоял у моего подъезда, чтобы вместе поехать на работу.
А в остальные дни была у меня маленькая комната вни-
зу дома хозяев, где я бы могла вздремнуть только днём в
перерыве, после того как отвозила детей в школы. Но всё
равно мы ухитрялись встречаться везде, где не было ап-
паратуры, для интима с ним. В ночь я дежурила у мони-
тора, меня устраивало так, пока платили хорошо и некуда
было идти. Но даже там Андрей, как будто бы случайно,
проходил иногда. Может, он тоже заметил, что хозяин
дома Игорь Николаевич как-то стал на меня неравнодуш-
но смотреть. Жена его Майя Владимировна даже не по-
дозревала, что он мог бы обратить на меня внимание.
Она была красива, видно, что на двадцать лет моло-
же. И так как он сказал смотреть и наблюдать ночью за
спальней, я часто наблюдала, что он выбивается из сил,
чтобы её удовлетворить, и чего он лезет сюда? Я ста-
ла людей разделять как бы на горилл, может быть, это
неправильно, по клеткам и заметила, что хозяин – ещё
тот развратник, как султан-горилла, хотел иметь гарем в
доме и часто стала замечать, как он то с домохозяйкой,
то с прислугой, то с кухаркой. И вот почему он иногда
бывает слабым в ночь с женой. А может, хочет и меня
раскусить также? Мой же Андрей однолюб, страстный и
меня полностью удовлетворяет. Он стал таким предан-
ным, что вот-вот прольются слова любви и серьёзных от-
ношений. Охранники тоже хороши, как те самцы-горил-
лы, где он один, а много самок... налетают, как петухи.
О Господи, неужели я столько училась, чтобы наблюдать
чужую интимную жизнь, начиная с горилл. Хозяин, вид-
но, знал, что я смотрю по ночам, и он стал иногда в каме-
ру показываться якобы случайно в обнажённом виде и с
полной возбуждённостью, поворачиваясь ко мне. В моей
комнате и кабинете мы перестали встречаться с Андреем,
я заметила, что он и сюда поставил камеру в прошлый
понедельник. Он не знал, что я встречаюсь с Андреем,
но хотел понаблюдать, смотрю я за ними во время секса
или нет.
Прошёл месяц. Я думала, что он успокоился, что я на-
блюдаю и на этом конец. Но это оказалось начало. Он за-
шёл ко мне перед сном.
– Покажите записи моей спальни за неделю.
Я нагнулась, чтобы достать из ящика запись с нижней
полки, он подошёл сзади и стал меня «иметь» прямо в
брюках, обхватив руками, я не могла вырваться и спра-
виться с ним, он был настолько силён, что, пока не за-
кончил, не ушёл.
– Я приду завтра посмотреть, – как будто ничего не
случилось. – Достаньте и держите на столе, вы меня
раздразнили, извините, если что не так, – сказал он и
хлопнул дверью. Он ушёл, а я осталась облитая, как и
в Африке гориллой. Стащила с себя брюки и побежала
в туалет подмываться и смыть его грязь. Неужели мне
ради работы и денег нужно здесь оставаться? Неужели
он такой темпераментный, что бросается на всех, тем бо-
лее – у него полно денег? Мог бы снять любую, кого хо-
тел. Я положила кассету на стол, думала, он зайдёт завтра,
но он долго не показывался, и я подумала, это просто слу-
чайность. Помнила, как один раз на базаре много было
привезённых арбузов – целая машина. Одна женщина на-
клонилась выбирать себе, и продавец её тут же, при всём
народе, изнасиловал. Это было лето – обнажённые ноги,
и она сама не была молода. Может, это инстинкт пса,
который тоже бросается на сучку в таком положении, а
вспомнив, как было с самцом-гориллой, совсем переста-
ла думать об этом: разовый инстинкт у мужчин ничего не
значит, – и поэтому продолжала у них работать, ведь не
так легко найти работу. И не хотелось ставить под удар
и Андрея, я его изучила, этот сможет и в морду дать за
меня.
Однажды ко мне вечером позвонила жена хозяина
Майя Владимировна.
– Анастасия, смогли бы вы спуститься сейчас с нами
отобедать? У нас к вам предложение.
Я спустилась в столовую, за столом сидела она и Игорь
Николаевич.
– Садитесь, пожалуйста, и поговорим за столом.
Я села, подали дополнительный прибор и закуску,
потом горячее. Они так смотрели, что я сразу уловила:
они наблюдают, как я веду себя за столом. «Меня не надо
проверять, как надо себя вести за столом, я сама кого
угодно научу, ведь я из старинного профессорского рода
интеллигенции Ленинграда, тогда даже был Петроград,
где наша фамилия гремела», – подумала я. Начал разго-
вор Игорь Николаевич:
– Нас пригласили на бал – пригласительная на четырёх
гостей. Обычно я беру с собой кого-нибудь из друзей с
жёнами, но сейчас очень плохое положение, убийство за
убийством и мы хотели бы вас взять охранником на бал,
зная, что у вас разряд по стрелковому оружию. Но не одну:
с вами будет ещё наш охранник Андрей Славный, просто
нам нужна помощь и ему партнёр, желательно женщина.
Или уже как сейчас говорят – подружка. Если вы соглас-
ны, у нас к вам будет просьба: покрасить свой волос и
стать временно брюнеткой. Так как вас здесь уже видели
многие мои друзья, не хотелось бы себя подставлять, что-
бы никто не узнал вас. Не знаешь в этом мире, кто друг, а
кто враг. А насчёт платья, макияжа и окраски волос – не
беспокойтесь, мы всё возьмём на себя. Всё будет здесь же
делаться, ждём вашего согласия. Единственное, я просто
хочу подсказать, сумочки там у дам проверяются, надень-
те резинку на ногу и пистолет зацепите за неё.
Я дала согласие и поблагодарила за доверие. Майя
Владимировна тут же повысила мне оклад, она сказа-
ла, что ей нравится, как я ухаживаю за детьми и нашла с
ними общий язык.
Больше хозяин ко мне не входил, и я думала – всё на
этом. С Андреем мы поняли, что подходим друг другу во
всём и уже практически оговариваем нашу дальнейшую
жизнь. Я и не думала, что в сорок лет найду себе муж-
чину, и такого сильного, и его фамилия Славный, так и
плещет от него хорошими поступками. Он тоже знал,
что мы приглашены на бал вместе, и даже сказал: «Это
будет наш предсвадебный марш». Назначенный суббот-
ний день настал. В дом то и дело приезжали стилисты и
массажисты. Привели мои ноги-руки в порядок, давно
не делала себе педикюр. А маникюр делала сама, как-
нибудь, лишь бы ногти были ухоженные. Покрасили
мне волос в прекрасный цвет, но мне показалось – не
подошло, а когда высушили, подняли наверх и ещё под-
кололи туда брошь, которая была из камней сваровского
хрусталя, я и правда стала красавицей, и они начертили
стрелки, как носила Клеопатра. Стала просто её копией,
а когда надела платье, которое сам хозяин выбрал, зо-
лотое, уже даже хозяйка ахнула, сказала: «Твоё платье
переиграло даже моё». Она промолчала про внешность,
но здесь точно я превзошла все ожидания. И это, видно,
во мне заметил сам хозяин Игорь Николаевич в самом
начале.

2. ОБРАТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ...
3. Новое всегда интересно!

Я стояла в середине фойе, и все смотрели на меня,
как на картинку. Конечно, мне было приятно, но я знала,
зачем мы туда едем. Я прошла в свой кабинет, открыла
сейф, достала свой и Андрея пистолеты и подвесила к
ноге. Юбка книзу была шире, и ничего не было заметно.
Подогнали машину прямо к двери, за рулём сидел уже
наш водитель.
– Я думаю, лучше, если Андрей сядет за руль, – ска-
зал он уже подходящему к машине Андрею. Тот как-то
странно посмотрел на меня, мне кажется, даже не узнал,
потом ещё раз посмотрел...
– Анастасия! Это ты? Я поражён, как могут меняться
женщины!
Он сел за руль после того, как помог дамам поднять-
ся в машину, потому что машина была высокая, «Рандж-
Ровер» (Range Rover), серебристого цвета. Ему слегка
пришлось её опустить. Я села впереди, позади меня хо-
зяин, а рядом его жена. Может, мне показалось, но он об-
дувал мою оголённую шею, пока мы не доехали. Андрей
остановил прямо у входа и отдал ключи, чтобы перегна-
ли машину на парковку. Нам выдали номерок.
Андрей сказал:
– Положи себе в сумочку, Анастасия, и вот ещё запас-
ные ключи от машины, может, мне придётся снимать ко-
стюм, когда будет «жарко».
– Ты меня не пугай, Андрей, я захватила для тебя тоже
пистолет, будет возможность – я тебе передам. А нет,
чтоб ты знал – я левой стреляю так же, как и правой, на
поражение.
Он нагнулся ближе и сказал:
– Ты прекрасно выглядишь сегодня! Ты создана для
таких нарядов!
Мы поднялись по лестнице и вошли в большой зал,
это была гостиная, и там у двери стояли хозяева и со все-
ми здоровались за ручку. Когда мы вошли, меня предста-
вили: Анастасия Николаевна и её друг Андрей Славный!
И мы должны были пройти через секюрити. Ко мне под-
бежал мой бывший знакомый Михаил из аспирантуры:
– Анастасия, это ты?! Как твои дела? – он говорил
на английском. Все опешили, а тот уводил меня в центр
зала, минуя секюрити. Это первое, что было нам на руку.
Потом он постучал по стакану ножом и произнёс:
– Минуточку внимания, у нас сегодня в гостях профес-
сор медицинских наук в сфере изучения горилл, а самое
главное, у неё есть больше труды, которые печатались
даже за рубежом. И мне раньше казалось, что она уехала
за кордон.
Все обратили на меня внимание. Многие сказали, что
я похожа на Клеопатру, много комплиментов, я была в
центре внимания и событий сегодняшней вечеринки. Ко
мне первый подошёл Андрей:
– Оказывается, я тебя совершенно не знаю, может, ты
сейчас объяснишь или же ночью?
Я посмотрела на него мило и представила всем:
– Это мой друг, Андрей Славный! У нас только что
возникло решение объединиться.
Я ещё ближе подошла к Андрею и поцеловала его. Хо-
зяин думал, что это мы так играем... он издалека наблю-
дал за мной, как жирный тигр за ланью, но я за весь вечер
даже не подошла к ним. В то же самое время была наче-
ку: я привыкла хорошо выполнять свою работу. Андрею
я давно передала пистолет и даже мой любимый кортик,
с ним я никогда не разлучалась. Я заметила официанта,
несущего торт, но почему-то мне показалось – слишком
легко он его несёт... Я прошла за ним – и была права: это
был муляж, прикрытый тортовой крышкой. Официант
немного приоткрыл её и хотел достать пистолет, я мор-
гнула Андрею, и он тут же приставил дуло пистолета к
его спине и вывел из зала. Никто, кроме нашего хозяи-
на, это не заметил. Но я пока не расслаблялась, наблюдая
ещё за одним, слишком он себя здесь вёл свободно, по
его-то должности... Я опять показала Андрею – он меня
понимал без слов, за это время, что мы были вместе, он
понял, что меня нельзя торопить. Я должна сама полю-
бить, и сегодняшнее признание он-то понял правильно.
Я давала ему согласие объединиться, может, не выйти за-
муж, но жить вместе, спать на его плече, засыпать и про-
сыпаться вместе...
Пока я думала о нём, он делал свою работу: вывел офи-
цианта из зала и заглянул под столик, где стояли пустые
бокалы для шампанского, а под скатертью был детонатор,
и когда тот хотел включить его, то Андрей пригвоздил
его руку кортиком прямо к стене. Это уже нельзя было
скрыть. Даже хозяин дома поблагодарил и уже второй раз
вызывал полицейских.
Ко мне опять подошёл старый знакомый, Михаил. Мы
долго разговаривали о гориллах, он сказал, что мне за-
видует: почему именно меня тогда послали туда. Я же от-
ветила просто:
– Там многие побывали, но защитилась я одна, нужна
большая выдержка, спортивное тело и здравый ум. Ви-
дел, что было сегодня здесь в зале среди гостей? Здесь
был тот, который готовил теракт на всех гостей. А там
каждый день ты ждёшь пулю в лоб, гражданские войны,
нападения горилл. Я не говорю о змеях, пауках, мухах
навозных и разной твари... Будь счастлив и живи, наслаж-
дайся жизнью!
– А ты, счастлива Анастасия?!
– Представь себе, я счастлива, только сейчас я поняла,
что влюбилась и он очень дорог мне.
– Я сейчас работаю на кафедре в Англии, всё по твое-
му профилю, пошлю визу на три года, приезжай, можешь
и с ним.
– Я подумаю. Я столько не была дома в Ленинграде...
извини, в Санкт-Петербурге! Уезжала из Ленинграда,
возвратилась в Санкт-Петербург! И не могу насладиться.
Конечно, я не сказала, где работаю.
– Я всё же пошлю тебе и твоему супругу визы, про-
сто приезжайте в гости, в свадебное путешествие, я буду
ждать.
Он отошёл к своей подруге. Ко мне первый раз за ве-
чер подошёл мой хозяин:
– Анастасия, вы превзошли все мои ожидания, после
обеда давайте вместе смоемся куда-нибудь, я желаю вас.
Он так открыто сказал это, что мне пришлось открыто
ответить:
– А вы спросите у моего супруга Андрея.
– Я думал, что вы шутите.
– Нет, не шучу, и если вы думаете повторить ваш но-
мер, ошибаетесь, сразу на месте пристрелю. Или вы тер-
пите нас, какие мы есть, или же вы отпускаете нас. Хотя
сегодня из вас можно было бы сделать котлеты, если бы
мы с вами не приехали. А сейчас я диктую свои правила,
нам увеличиваете зарплату за вредность в два раза, – я
отошла к Андрею, поцеловала его в щёчку и повела в сто-
ловую, где уже многие сидели за столами.
– О чём говорил тебе хозяин?
– Он тебя хвалил и хочет увеличить зарплату в два
раза.
Он отодвинул стул, я села.
«И хорошо, что рядом не было места для наших хозя-
ев», – подумала я.
– Ты будешь сегодня пить? – спросила я Андрея.
– Да!
– Тогда я поведу машину.
– Нет, не буду, мы вместе выпьем у меня дома, – он
наклонился и поцеловал меня. Все поняли, что мы ново-
испечённая влюблённая пара, и по-доброму завидовали
нам. Только хозяин метался, как осётр, плывя против те-
чения. После обеда были танцы, весь вечер я посвяти-
ла Андрею, такое было впечатление, что сегодня наша
свадьба, и в конце дня Андрей надел мне на палец об-
ручальное кольцо, тонкое, как проволока, наверное, ку-
пленное на все его заработанные и отложенные деньги,
но мне было приятно!..
Закончилась вечеринка, мы проводили наших хозяев
до дома. Переодевшись, всё-таки он вызвал такси – и мы
уже сидим на заднем месте и целуемся, как будто бы пер-
вый раз.

2. ОБРАТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ...
4. Ты была божественно красива!

– Ты была божественно красива! Как тебе подошёл
цвет шатенки, ты стала очень похожа на Клеопатру, если
тебе так нравится, не перекрашивайся обратно в свой
цвет, – шёпотом на ухо, целуя, говорил мне Андрей. Стра-
сти накалялись, мы еле-еле выдержали, пока оказались у
него в квартире. И сразу же решили попасть в постель.
Потом всё же поднялись и вышли на балкон, хотя и ночь,
внизу блестит река огней, отражаясь в окнах витрин, – и
так светло, что сразу не уснуть.
– Анастасия, я постепенно о тебе узнаю, могла бы ты
всё рассказать о себе?
– Ни одна женщина полностью о себе не расскажет,
всегда у неё будет в душе потайная дверь, куда входит
лишь она. Лучше не надо о прошлом, нам хорошо вместе,
и давай наслаждаться этой жизнью, куда мы попали и где
нас объединило!
– Но мне неприятно, когда тебя называют «профес-
сор», а я даже не знал о этом!
– Так я тоже о тебе не знаю, просто догадываюсь: у
тебя вся стена в фотокарточках с военными, с солдатами,
и ты там среди них, я думаю, что ты бывший «афганец»,
как и они, но ни разу у тебя не спросила.
– Ты достаточно наблюдательная, – сказал он и отку-
порил бутылочку коньяка.
– Нам на работу, скоро утро, может, не надо коньяк?
– Я отпросился на сегодняшний день, он наш, и никто
нам не помешает!
– А что сегодня?
– Сегодня наш первый день помолвки и мы пойдём в
загс подавать заявление.
Я не рассчитывала, что это будет так скоро, но промол-
чала, подошла к нему и поцеловала.
– Но сейчас-то я вправе узнать, кто ты есть?
– Конечно, дорогая, только садись, чтобы не упала.
И он усадил меня к себе на колени.
– Я врач, хирург-травматолог, и служил в Афганиста-
не: резал, штопал наших солдат в этой бесцельной, про-
клятой войне.
– Так мы почти коллеги! Мне тоже не так легко было
в Африке. Я-то успела, но знаю, что весь наш лагерь, ко-
торый создавался с таким трудом, был уничтожен после
одного налёта местного населения во время гражданской
войны, и все были выдворены оттуда обратно домой. Но
когда приехали сюда, встретили то же самое здесь и ста-
ли сразу никому не нужными.
– Нет, я бы смог работать врачом, просто во время опе-
рации я постоянно думаю о моих ребятах, кого я не смог
спасти или же кто приехали домой без ног и даже без
рук, а сколько без вести пропавших из друзей! Там наша
дружба была сильней, чем здесь. В тебе же я заметил сна-
чала друга, потом лишь женщину, а сейчас любовь мою.
Так, сидя в обнмку, мы тихо опустошали бутылку ко-
ньяка, только с одной плиткой шоколада. Мы рассказы-
вали всё о себе, и он тоже впервые сказал, что был женат,
но жена не выдержала и бросила его, когда он был ещё
четвёртый год там, в Афганистане, детьми он не успел
обзавестись и понимал, что не тот возраст, чтобы просить
у меня родить ребёнка.
– На всё воля божья, пойдём спать, может, сегодняш-
няя ночь нам подарит дитя, и, поверь, если я забереме-
нею, то рожу! Я чувствую такой большой прилив сил,
пойдём скорее! – я встала и сама потащила его в постель.
В любви хорошо, чуть-чуть не опоздали в загс. Нам
дали месяц на раздумья, но он показал документ, что он
«афганец», и срок сократили. Мы пообедали и вернулись
домой: просто поняли, что что-то не договорено, и реши-
ли полностью узнать всё друг о друге.
– Странная жизнь, одни выпаливают всё о себе в са-
мом начале, другие фантазируют-что-то, чего не было, а
мы перед носом загса, когда заметили, что просто не смо-
жем друг без друга, – сказала я ему. – Давно не была дома
у себя, почта собралась, пойдём прогуляемся, и я заберу
письма.
Мы выскочили на воздух и пошли пешком, так нам
много ещё хотелось рассказать друг другу о себе, о роди-
телях, о детстве. Узнала, что и Андрей прекрасно говорит
на английском, потому что его родители работали при со-
ветском посольстве в Великобритании, а он даже учился
в английский школе.
– Сколько доставалось от ровесников брани, пока не на-
учился правильно разговаривать по-русски, а больше стал
разговаривать кулаком, потому что пошёл на спорт, спер-
ва на лёгкую атлетику, затем на современное пятиборье,
пентатлон – это значит в пяти дисциплинах: конкур, фех-
тование, стрельба, бег, плавание, – стал крепыш, и сразу
же всё уравновесилось. Спорт выработал самое главное:
быть до конца честным, защищать слабого. Когда я возвра-
тился обратно, врачам платили мало, не хватало на жизнь,
на самые простые мелочи, и мне предложили работать
охранником большого склада, там хорошо платили. Там
я и познакомился с хозяином Игорем Николаевичем. В
последнее время мне не нравится, как он на тебя смотрит,
и я смогу ему свернуть шею, как петуху на холодец.
– Не переживай, я всегда за себя постою, но лучше,
конечно, если мы поменяем место работы.
– Ты права, ничего нет лучшего, чем работать по спе-
циальности.
– А ты знаешь, Михаил предложил мне поработать у
него в Англии в лаборатории, сказал, что все мои труды
давно напечатаны за рубежом и тебя бы он пристроил,
куда-нибудь в клинику.
– Я ревнив. У тебя было с ним что-нибудь в моло-
дости?
– Не скажу, что я была «целочка», когда познакоми-
лась с тобой, но лет пятнадцать не видела мужика, всё
же была три раза замужем, один раз сама ушла, а двое
ушли к вертихвосткам, с ним никогда не была, но это не
говорит о том, что не спала с другими. Я обыкновенная
женщина, желающая ночных приключений. Но в то же
самое время я очень честна по отношению к своим му-
жьям, никогда не позволяла себе им изменить, хотя оба
они пренебрегали мной и не разделяли со мной ложе дол-
гое время. Жили, пользовались всем, как альфонсы, я их
содержала – наверно, боялась остаться одна.
– Ты никогда не будешь одна, я буду всегда рядом. Я
согласен поехать с тобой даже на край света, лишь бы
были мы вместе всю жизнь!

3. НОВАЯ ЖИЗНЬ,
ПЕРЕМЕНА К ЛУЧШЕМУ...
1. Счастье иметь детей!

   Чтобы не решать спонтанно и не рубить сразу все кон-
цу, мы всё-таки вышли на следующий день на работу,
тем более что Андрей даже не догадывался, что хозяин
на меня смотрит как на очередную цель, чтобы затащить
в постель. В своей комнате внизу, где я отдыхаю днём,
я заметила сумку, в ней были платье, туфли, сумочка и
даже брошь – то, в чём я была на вечеринке, и записка от
хозяина: «Самой милой женщине на свете!»
Я испугалась что Андрей может увидеть записку, и
тут же её разорвала на мелкие части и бросила в мусор-
ное ведро. Знаю, этим не закончится день. Ночью, когда
уже спала жена, он зашёл в мой кабинет, где находился
монитор.
– Не спится что-то, вы можете мне рассказать, как это
милое создание провело время в Африке? И какие там
мужчины? Наверно, страстные? Покажите, чему они вас
научили...
Я встала и сказала:
– Выйдите из кабинета, вы мне мешаете работать, ина-
че я нажму на кнопку и разбужу весь дом.
– Ты меня не понимаешь, я хочу тебя, и я это сделаю!
Ты не упрямься, иначе я посажу твоего новоиспечённого
мужа, а причина найдётся.
Он начал меня целовать, но я настойчиво сопротив-
лялась. Он был в бешенстве, как разъярённый зверь, но
справиться со мной не смог.
Послышались шаги в коридоре, а может, их и не было,
я сказала, что это Андрей. Он вышел и больше не входил
в эту ночь. И это мне дало возможность подумать над
предложением Петергофского биологического научно-ис-
следовательского института на должность заведующей
кафедрой, может, на меньший оклад, но по профилю, а
главное – далеко от назойливых глаз мужчин, от которых
ты зависишь. Утром я сказала Андрею, что решила при-
нять предложение, и даже помогла ему найти временную
работу на скорой помощи – врача-травматолога. Я боялась
не так уже за себя, как за него, ведь хозяин сделал бы меня
своей любовницей, если бы я не согласилась, он пошёл
бы на всё, за это время я его хорошо изучила. Я заметила
необъяснимую страсть ко мне. Он сжирал меня глазами.
А может, это потому, что недоступное больше желается?!
Даже когда мы рассчитались с работы, Игорь Нико-
лаевич не давал мне прохода. Он точно почему-то знал,
когда дежурит Андрей, и меня преследовал – то теле-
фонными звонками, то на машине, пока не дойду до
метро. Я удивлялась его настойчивости. Ведь я даже
не взяла его подарки из их дома. Я понимала, что так
долго не может продолжаться, один раз он может меня
поймать врасплох, и поэтому всё же решила сделать
нам заграничные паспорта и согласиться на предложе-
ние Михаила. Прошли посольство, разрешение на въезд
получили. Андрею я сообщила на день раньше и ска-
зала, чтобы он не распространялся. Мы сдали в аренду
его квартиру, в свою перенесли оставшиеся из любимых
его вещей. После бракосочетания уехали на следующий
день. Нас встречал Михаил. Он уже снял нам в рент квар-
тиру, за которую уплатила за год вперёд его компания.
Англия свободная страна, здесь никто к тебе не подойдёт,
пока ты этого не захочешь. Но всё-таки Михаил был рас-
строен, что я приехала с Андреем, видно, сам уже имел
виды на меня. И что это мужчины стали липнуть на меня,
как пчёлы, неужели я стала такая сексуальная?.. но един-
ственное я понимаю, что никому не подаю даже намёка.
Мне было хорошо с Андреем. Мы часто ходили в рус-
ское кафе и в ресторан, только сейчас я заметила, как
наши русские женщины обращают внимание на него.
«А он ничего! Мой богатырь!» – подумала однажды я, а
может, стала больше его любить – и в конце месяца по-
няла, что беременна. Буду рожать, пускай мне сорок два
и первые роды, здесь, в Великобритании, это возможно.
Андрей не мог нарадоваться такой новости. Он тоже уже
работал в одной частной клинике, по специальности, и
ему после месяца испытательного срока дали большой
оклад. Я продолжала работать и делала всё больше и
больше открытий. Михаил был рад, что пригласил меня,
и однажды сказал:
– Здесь можно родить семимесячного. Это более без-
опасно, ты знаешь, что он будет донашиваться в боксе!
Часто женщины теряют ребёнка от семи месяцев до девя-
ти – из-за некоторых травм или же неприятностей, нерв-
ных срывов.
Я так и решила сделать, не хотела рисковать ни собой,
ни ребёнком, тем более что я знала уже: у нас будет сын.
Андрей назвал его Иваном. Он стал таким ласковым, и
я должна была только одно: молиться Господу, что меня
пересёк с ним.
Операция – кесарево сечение – прошла успешно, ре-
бёнок весил один килограмм восемьсот граммов, на седь-
мой день меня выписали, ребёнка задержали на два меся-
ца, и за эти два месяца я делаю новое открытие и получаю
большое вознаграждение. Мы покупаем небольшую
квартиру с тремя спальнями, одну для нянечки нашего
Ванюшки. Пошла специально в офис, пересмотрела фото
всех нянечек и личные дела и выбрала подходящую нам:
каждому не доверишь такого долгожданного ребёнка для
нас! Мы больше привязались друг к другу. Может, это
хорошо – когда ты в возрасте и рожаешь. Ты как-то по-
особенному относишься к ребёнку. Больше уделяешь ему
внимание. Грудным молоком я не вскармливала, здесь
было абсолютно всё. Он поднимался не по дням, а по
часам. Андрей очень много уделял ему внимания, уже в
девять месяцев он плавал в нашем «джакузи». Не говоря
о том, что в год стал переплывать бассейн большого ком-
плекса, где находилась наша квартира. Однажды Андрей
спросил меня:
– Ты бы хотела вернуться обратно домой?
– Может быть, когда-нибудь вернёмся, но сейчас пока
там беспорядок, и я не хочу подвергать насилию нашу
семью!
Я ему так и не рассказала про нашего хозяина, как он
домогался интима, не рассказала, что он пригрозил его
посадить. Такой, как он, на всё способен. Деньги в то вре-
мя были козырными, всё покупалось и продавалось, даже
жизни близких. Я счастлива, что я мать, и сделаю всё,
чтобы моя семья жила в достатке, красиво и в спокой-
ствии. Я счастлива, что наконец обрела спокойствие за
свою семью. Наверно, в нашем возрасте трудно сказать,
что «любовь нахлынула волнами», но это так – и через
два года я родила и дочь Анюту. Что такое человек – это,
наверно, те же гориллы, столь же разные по характеру...
Но, сравнивая с ними, понимала, что мой Андрей одно-
люб. Каждое утро подхожу я к иконе Божией Матери и
прошу о хорошем дне, здоровье семьи и счастье.

3. НОВАЯ ЖИЗНЬ,
ПЕРЕМЕНА К ЛУЧШЕМУ...
2. В сорок пять – баба ягодка опять!

   «В сорок пять – баба ягодка опять!» Так я думала про
себя. После рождения детей я слегка округлилась и вы-
глядела прекрасно. Одета по самой последней моде, во-
лосы постоянно подкрашивала. Шатенка с васильковыми
глазами, похожая на Элизабет Тейлор! – это заставляло
окружающих обращать внимание. Не только мужской
пол, но и женский. И это – то время, когда женщина мо-
жет потерять себя от головокружительных поклонников.
Михаил настойчиво наступал, не говоря напрямую, но
чувствовала несколько раз, как он подходит совершенно
близко. Меня именно это стало раздражать, вызывая вос-
поминания о том, как горилла подходил сзади. Один раз
он сказал:
– Сегодня из Москвы прилетает спонсор нашей лабо-
ратории, и я хочу, чтобы мы вместе поехали его встречать.
Он сидел рядом со мной. В машине – не в очень ши-
рокой, чуть не вплотную на заднем сидении. Моя узкая
юбочка от костюма поднялась намного выше колен. И
при качке, как будто бы случайно, несколько раз он клал
руку на них. Я «глотала»: это может быть и случайно-
стью. Машина остановилась около аэропорта – и то хо-
рошо! А то ко мне закрадывалась мысль, что мы едем не
туда.
Мы вышли и направились в зал ожидания. Объяви-
ли посадку рейса «Москва – Лондон», я заметила среди
выходящих бывшего хозяина – олигарха Игоря Никола-
евича.
Я даже себе представить, не могла, что именно его
мы встречаем. Поседел, возмужал, но такой же статный
сильный мужчина, в прекрасном сером костюме, с сакво-
яжем в руках... Он подошёл к нам.
– Анастасия, познакомься, это наш спонсор! – сказал
мне Михаил. Я подала руку, но сказала:
– Вы, наверно, забыли: там, именно в Санкт-
Петербурге, на балу, мы встретились с вами, Михаил, я
была в компании среди приглашённых гостей с Игорем
Николаевичем.
Он улыбнулся: наверно, хорошо знал, что Игорь Нико-
лаевич ко мне неравнодушен и многое бы ещё хотелось
добавить, того, чего и не было. Мы сели обратно в нашу
машину, и водитель повёз нас по трассе, сворачивая к
югу. Я удивлённо посмотрела на Михаила. Он добавил:
– Мы сняли виллу ближе к берегу для Игоря Николае-
вича, скоро доедем.
И правда, водитель остановился у виллы необыкно-
венной красоты, утопающей в цветах и декоративных
растениях. И тут Игорь Николаевич сказал Михаилу:
– Могли бы вы оставить мне Анастасию в качестве
переводчика? Я плохо говорю по-английски.
Михаил ответил:
– Можем послать вам нашу длинноногую секретаршу,
совсем как бутон.
– Нет, не стоит, я слышал, как Анастасия прекрасно го-
ворит по-английски, мне нужно только до четырёх часов,
а потом вы можете за ней послать водителя.
– Вы правы, хорошо, что до четырёх, у неё маленькие
дети.
И только сейчас я заметила, что даже сам Михаил по-
жалел, что взял меня с собой. Они даже не спрашива-
ли моё мнение – это был рабочий день, за который мне
платят. Машина отъехала, а мы по лестнице подошли к
двери. Я подумала, что сейчас кто-то выйдет, откроет
дверь. Но здесь я ошиблась, он сам своим ключом от-
крыл дверь, и я с первой минуты, как зашла, поняла, что
это его же вилла в Лондоне. Значит, он хочет сдержать
своё слово.
– А вы ещё больше похорошели! – сказал он. – Вид-
но, на вас хорошо действует здешний климат! Помогите
разобрать мои вещи, костюмы, чтобы они не помялись.
Он поднимал наверх свой чемодан. Я шла за ним, я
знала, что он меня ведёт в спальню и от него можно было
всё ожидать. Я вспомнила его страстные ночи, начинаю-
щиеся прямо со столешницы на кухне, мне становилось
не по себе. Я любила Андрея и никогда не хотела бы ему
изменить.
Но, когда мы вошли в спальню, он так нежно стал меня
целовать, что даже крепкий орешек «раскиснет».
– Что вы делаете со мной, почему преследуете уже не-
сколько лет? У вас такая молодая жена.
Он даже не слышал, о чём я говорю, с такой нежно-
стью освобождая моё тело от одежды. Сопротивлять-
ся было здесь бессмысленно. В доме никого нет, он всё
больше и дальше пробирается до самой точки удоволь-
ствия, толкая в неё, что и я не выдержала его настойчиво-
сти. Странные мы, женщины, неужели не можем за себя
постоять?.. или же не хотим? Но он был силён, крутил
мной как хотел. Я вспомнила гориллу, и это был именно
он, он барабанил прямо до самого верха. «Неужели ему
при таких-то деньгах нельзя найти кого-нибудь моло-
же?» – думала я, он же не слезал долгое время, затягивая
специально своё удовольствие.
«Как я посмотрю мужу в глаза? И если он узнает, то
убьёт и меня, и его».
Он же переворачивает меня, обхватывая за талию дву-
мя руками, а когда ещё немного согнул, я вспомнила опять
гориллу, его излюбленную позу, когда однажды меня чуть
не изнасиловал там. Но этот действовал целенаправлен-
но, знал, что делает, я извивалась от боли. У него был
такой же большой, и он никак не останавливался. Только
через час он утих, лёг и заснул. Я прошла в ванную ком-
нату, где... он меня опять застаёт – и всё началось заново!
Как будто бы специально, за то, что я им пренебрегла в
Санкт-Петербурге.
У нас уже слишком далеко зашло. С Андреем я была
только в супружеской позе, но этот меня крутил как же-
лал. Уже было три часа дня, и он всё ещё на мне. Неужели
есть такие ненасытные и активные мужчины? Я вспом-
нила, как он «имел» почти весь женский персонал у себя
дома и почти всю ночь «имел» свою жену. Но он наконец
успокоился.
– Можете одеваться, Анастасия, вы мне понадобитесь
на завтра, переводчицей и вообще, я с вами хочу погово-
рить!
Открыл саквояж, доверху набитый деньгами евро,
пачками, достал две пачки.
– Это вам за причинённые производственные неудоб-
ства.
– Зачем именно я?
– Сегодня вы меня не поймёте, завтра поговорим. На-
деюсь, вы придёте!
– Я приду только для того, чтобы узнать правду.
– Я буду ждать.
Он тоже оделся, и в четыре часа уже стояли две ма-
шины у входа – одна для меня, а вторая увозила его в
противоположном направлении. У меня были две пачки
евро – это двадцать тысяч, надо было от них избавиться.
Неужели Андрей догадается, что было со мной?..
Я остановила машину около банка, положила деньги
на свой счёт и поехала домой. Хорошо, что не было дома
Андрея! Как чувствуют измену обманутые мужья?! Я во-
шла в ванную комнату, смыла с себя всё, надела халат и
прошла к детям. Когда увидела, что там всё в порядке,
взяла книгу и прошла в спальню.
Я думала о детях и о муже. Если бы я допустила Игоря
Николаевича до себя в Санкт-Петербурге, может быть, и
не дошло бы у нас до замужества. И не было б детей.
Сейчас я должна быть более внимательной, чтобы всё не
потерять. Но как быть, как поступить? И возвращаться
не хочется... Сила денег велика, он меня достигнет везде
и даже будет шантажировать, ведь у таких, как он, всё
записывается на кассету. Пришёл с работы Андрей, я ска-
зал, чтобы обедали без меня, ссылаясь на головную боль.
Боль действительно была, только не там. Боль души: не
знаю впервые, как поступить!


3. НОВАЯ ЖИЗНЬ,
ПЕРЕМЕНА К ЛУЧШЕМУ...
3. Неясная цель преследует разум

Неясная цель преследует разум. Зачем он дал мне две
пачки евро за несколько часов секса по вызову? Запла-
тил бы... ну пускай, самый максимум, пятьсот евро, но
не больше, – так я думала. Положив на грудь книгу, яко-
бы читала. Андрей зашёл в спальню, но заметил, что я
сплю, и направился к детям, я определила по звуку уда-
ляющих шагов. Я много поняла за этот день: что жизнь
человека ничего не значит. Если бы он, Игорь Николае-
вич, меня не заметил у себя, так бы я и осталась серой
мышью. Он во мне заметил сходство с Клеопатрой и ре-
шил приударить, потому и купил очень дорогой наряд
и пригласил на бал. Он меня слепил из ничего, а сейчас
хочет получать обратно... Но не такой же ценой! У меня
семья... правда, Андрей тоже именно тогда меня и за-
метил, и поспешил узаконить наш брак. А сам любил
ли меня? – или мы просто создали семью на основании
наших интимных отношений? Я никогда так глубоко не
рассматривала и не обсуждала наши отношения. Жили
спокойно, и даже если ветер шелохнёт лист, можно было
услышать.
Идиллия, штиль в нашей семье, но не больше. Не-
ужели женщине нужно больше? Интриги, ревность и
даже грубости в интиме. Вспоминала, как была раздра-
жена, наблюдая за гориллами, и как он старался всё это
делать, показывая, что он силён. И как он чуть ли не
звал с собой, приглашая на интим. А потом так же Игорь
Николаевич, который всячески показывал себя, чтобы я
заметила и сгорала от любопытства, желая попробовать
с ним... Он демонстративно хватал любую женщину, ра-
ботающую у него. Только сейчас я поняла, почему они
не увольнялись. Они были полностью им удовлетворе-
ны! Хуже нет, когда женщина голодная, неудовлетворён-
ная... так думала я, лёжа с закрытыми глазами, когда Ан-
дрей зашёл в спальню. Может, у нас и была всего одна
поза супружеской близости, но работала она как часики.
Он не пропускал ни одного дня, но и в последнее вре-
мя у нас больше не повторялось. Это как зазубренный
урок! Он постарался меня придвинусь к себе, но я даже
не реагировала, у меня в воспоминаниях был дневной
насыщенный секс, от которого и сейчас я содрогалась.
Андрей уходил раньше, сам себя обслуживал по
утрам, никогда меня не тревожил: любил яичницу и
кофе. Садился на машину и уезжал, чаще стал задер-
живаться на работе, он был хорошим хирургом-трав-
матологом, и ему хорошо платили. Здешняя английская
жизнь научила нас иметь деньги на двух счетах и сбра-
сываться на общие расходы. Я уже не та, чтобы содер-
жать альфонса. И он не тот, чтобы одаривать дорогими
подарками женщин, даже жену. Жили всегда ниже кры-
ши, чтобы случайно не задеть небо. У нас уже доста-
точно было на счетах, хоть свой бизнес открывай, но
он был очень равнодушным к этому. «Идёт – и пускай
идёт, всё не заберём с собой», – так я передаю его вы-
сказывания.
Звонок по телефону – наверно, Андрей что-то забыл.
Но на проводе был Михаил:
– Анастасия, я посылаю за вами машину, у Игоря
Николаевича сегодня на десять назначена встреча, и он
хотел бы вас видеть у него на вилле до того: он хочет
ознакомить вас с проектом.
– Хорошо, посылайте машину.
Я-то знаю, с какими проектами он хочет меня озна-
комить... Я оделась, привела себя в порядок, спустилась
вниз, во дворе нашего дома уже стояла его машина. Ког-
да мы подъехали, он отпустил водителя, сказав, что сам
поедет дальше на своей.
Машина отъехала, он взял меня за руку и повёл об-
ратно в спальню.
– Вы мне обещали рассказать кое о чём.
– Только не сейчас, я сгораю от страсти опять быть с
тобой!
– Подождите немного, но у вас же встреча на десять!
– Нет, встреча на два часа дня, а пока мы займёмся
любовью.
Я подчинялась его желанию, словно он опоил меня зе-
льем. И тут я поняла, что сама хочу быть с ним. Что со
мной? Может быть, его страсть и активность заставляет
женщин быть с ним, когда ему это надо. Он начинает сни-
мать с меня всё и замечает, что я не сопротивляюсь, его
это ещё больше вдохновляет – и мы уже в постели. Не
скажу, что для меня ново то, что он вытворял со мной.
Первый муж был тоже активный, но этот так страстно
целовался, что заставлял чуть не выть от соблазна сбли-
зиться и только потом входил в пещеру, пробивая всё на
пути. Кто я такая, любовница или же проститутка? Как
можно меня назвать после этого? Но когда он полностью
удовлетворился, поднял две подушки на стенку кровати
и сказал:
– Анастасия, я приехал за тобой!
– Как это понимать – ты приехал за мной? Ты женат, и
у тебя трое детей, и я замужем, у меня двое маленьких!
– Ты разве не знаешь, шесть месяцев как я похоронил
свою жену, оказался рак грудных желёз, и мы даже не
знали, и при таких деньгах она умерла, я её оперировал
в Москве, там и похоронил на Новодевичьем кладбище
и летаю раз в месяц положить цветы на могилку.
– Это меня тронуло, но не забудь, что я замужем!
– Ты не для него, моя радость, я сделаю всё, чтобы
наша жизнь была светлой. Ты знаешь моих детей, они к
тебе привыкли, и будет легче поднимать пятерых. Вче-
ра я ещё раз убедился, что ты мне подходишь, не только
по внешности, а твоей сексуальностью, мне ни с кем не
было так хорошо, поверь мне! Я тебя полюбил ещё при
живой жене, ты права, я хотел тебя сделать любовницей,
но ты бы у меня жила королевой! Нефтяной магнат мо-
жет себе позволить.
– Но я не могу позволить обидеть Андрея!
– Не беспокойся, я всё возьму на себя. Ты ещё не по-
нимаешь, что деньги правят всем.
Разговоры, любовь, опять разговоры, и я даю согла-
сие – не потому что я его полюбила, а потому что он
первый меня рассмотрел как красивую женщину, несмо-
тря на возраст, тем более – он добавил, что у Элизабет
Тейлор было семь мужей.
– И ты имеешь право любить, наслаждаться ночной
жизнью, не только в постели, а бывать на всех вечерин-
ках, концертах и балах! Я покажу тебе мир совсем с дру-
гого ракурса.
– Я это заметила вчера!
– Давай повторим!
И он опять как Ванька-встанька. И только к часу мы
поднялись одеваться. Встречи никакой не было, он про-
сто заказал столик на двоих в самом дорогом рестора-
не, просто отобедать. Женщин не поймёшь! А может, с
развалом страны и социалистического строя сломался
стереотип настоящей женщины, преданной семье, и все
подались в погоню за валютой и богатствами... Но не я,
у меня до сих пор на первом месте осталось удовлетво-
рение! Я хотела наверстать упущенное за пропущенные
пятнадцать лет пребывания в Африке, когда наблюдала
за сексом горилл, удовлетворяясь самопроизвольно.

3. НОВАЯ ЖИЗНЬ,
ПЕРЕМЕНА К ЛУЧШЕМУ...
4. А может быть, это вещий сон?!

Как мне быть? Как поступить? Впервые у меня воз-
ник вопрос, который я не могу решить. Игорь Никола-
евич меня довёз почти до дома, сказав, что завтра ждёт
положительного ответа. Как возможно разрубить не-
определённость, в которую я попала? Разрушить свою
спокойную жизнь ради удовольствия – не извращения,
а любви, куда я уже попала... Простое удовольствие, ко-
торое желает, наверно, каждая женщина, ведь столько
страдающих от измен мужей и не получающих интима
по ночам, имея неполноценную жизнь. Или как сейчас у
нас. Как будто бы при живом муже, имею близость, мож-
но даже сказать – регулярно, с Андреем почти каждую
ночь... но она стала такой: раз-два и обчёлся, – порой за-
вершается за несколько минут. Уже забыла, когда он меня
целовал или же ласкал. Может, это у всех замужних пар:
со временем всё сходит на нет. Но мне лучше в любовни-
цах ходить всю жизнь, чем иметь такое замужество, где
всё идёт своим чередом в замедленном темпе. Конечно, я
бы всё поняла, если больной или же дело к старости, нет
той возможности, – но только не в нашем случае!
Зайдя домой, я заметила, что Андрея пока нет. Я бы-
стро переоделась и направилась к детям. Вчера почти с
ними не была, уже соскучилась. Звонок телефона.
– Да, я поняла, Андрей, ты задерживаешься, не бу-
дешь ночью? Понятно! – я отключила. Андрей часто стал
оставаться в больнице, особенно по ночам, ссылаясь на
тяжёлых больных, и это была норма в нашей семье. Во
всяком случае у меня есть время подумать.
Когда нянечка повела детей спать, только тогда я по-
шла в библиотеку немного проверить свою электронную
почту по компьютеру, прочитать новости. Андрей знал,
что я практически не подхожу к этому компьютеру. Веч-
но нет времени, а может, и желания. У меня свой рабочий
компьютер на работе, там и заглядываю в новости, но так
как два дня меня не было, просто открыла почитать свою
почту, не хотелось спать...
И сразу же попадаю на сайт Андрея. «Сайт знакомств»
и все переписки, встречи. Я даже не могла поверить! Если
бы до того, как я уже переспала с Игорем Николаевичем,
возникла бы сцена ненависти и ревности. А здесь у меня
козырь в руках, я быстро скопировала всё и послала на
свою электронную почту, чтобы иметь доказательства об
измене. Может быть, я поступаю жестоко, но я понимала,
что наша жизнь уже шла по наклонной плоскости. Как
это он мог так поступить со мной?! Но, перелистав фото
тех, с кем он встречается, поняла, что он в погоне за мо-
лодостью. Все девушки на фото были молодыми. Сейчас
я поняла, почему он стал меньше денег приносить на об-
щий счёт, видно, за любовь надо платить. Я посмотрела
на своё обручальное кольцо, тонкое как проволока. Так
он мне его и не поменял, и никогда ничего не добавил, я
сняла его, повесила на верёвочку и подвесила на ночник
с его стороны кровати.
Это же ясно: когда мужчина теряет своё мужество или
слабеет, он ищет на стороне, чтобы подбодриться, до-
бавить «свежей крови», получая адреналин. Я закрыла
компьютер и пошла спать. Долго крутилась в постели, не
могла уснуть. Вспоминая ласку поцелуев Игоря, содрога-
лась в мечте встретиться с ним вновь. Так и заснула.
А ночью снился мне опять сон: Москва, свадьба с Иго-
рем Николаевичем. Сенсация в газетах и журналах, по
телевидению. Москва совсем другая, не такая, которую я
оставляла, вся в золоте и в огнях подсветок. Большой дом
и много детей, я насчитала шесть. Любовь без границ.
Выстрел в лесу, запах пороха... и я вскочила от испуга.
Вечно что-то снится!.. Но всё же подошла к воде и слила
её, сказав: «Куда вода, туда и сон».
Я не была суеверна. Но с детства родители приучали
верить в Бога, молиться, и я повторяла молитвы, одну за
другой. Ещё было рано, пересмотрела свой гардероб и
выбрала, что надену сегодня. Открылась входная дверь,
зашёл Андрей. Он не ожидал меня увидеть в такую рань
не в постели. Я специально подошла близко к нему. От
него несло перегаром и женскими – божественными! –
духами «Клима».
– А ты хорошо пахнешь после операции!
– Потом поговорим, дай мне возможность выкупаться,
я спешу на работу, – сказал он и побежал в ванную. – А
что мне остаётся делать, если ты сама лежишь, как чур-
бан, ночью?
Он зашёл в ванную комнату, я же его обвинения не
приняла, сказав сгоряча:
– Ведь всё зависит от мужчины!
«Если он жалуется, что хочет спать или уставший... Но
зачем мне сейчас это ворошить?..»
Он залез в джакузи, а мне пришлось уйти в другую
ванную комнату и постоять под холодным душем, что-
бы приготовиться к трезвому обсуждению вопроса, как
жить дальше. Я вышла из ванной комнаты, он уже был на
кухне, жарил свой любимый омлет. Я подошла и сказала:
– Вечером не опаздывай, у нас будет серьёзный раз-
говор.
– Ничего не надо менять, Анастасия, я буду с тобой
жить ради детей.
– Со мной ради детей не надо жить! Со мной надо
жить ради меня! – и любить, и отдавать свой супруже-
ский долг. А дети – это наше богатство, они вырастут до-
стойно, ты не переживай, я о них думаю постоянно, ты
же вечно опаздываешь, а сейчас-то я поняла – зачем...
– Не ищи сейчас виноватых, вечером я приду раньше и
мы поговорим, – он даже не закончил завтракать и выбе-
жал за дверь, так сильно хлопнув ею, что вышла из своей
комнаты нянечка.
– Он случайно, не обращайте внимания, ещё рано, мо-
жете ещё поспать.
– Нет, раз я встала, уже не лягу, постираю детское бе-
льё.
Я пошла в свою спальню и стала одеваться: я знала,
что Михаил пошлёт машину к девяти часам утра. У меня
машины не было, хотя я могла её водить и было води-
тельское удостоверение. Нам не нужна была вторая ма-
шина. Я работала около «Метро», и от нашего дома до
него было близко. И вообще мы жили в центре, там очень
трудно парковаться, гаражи платные, дорогие, а стоянка
под домом только на одну квартиру.
Я думала об утреннем разговоре с Андреем. Где эта
черта или горизонт, когда пошёл раздор между нами?..
Так незаметно, ведь поначалу и он был страстен, и мы
тоже ночами не могли уснуть – упиваясь, сгорали любо-
вью... Может, это у всех семейных пар? Опять вспомнила
гориллу-самца, однолюба. А здесь, чем дольше живут
друг с другом, тем больше отдаляются в сексе – и часто
спят валетом.
Но меня уже не занимал уже этот вопрос. Если я ещё
и сомневалась, уехать мне с Игорем или нет, то сейчас я
точно должна ответить положительно! Если мне раньше
было жалко Андрея: оставить его здесь?! – то сейчас я
свободна в моих действиях.
Телефонный звонок оборвал мою мысль.
– Это я, Михаил. Ты готова, Анастасия? Я выслал ма-
шину, извини, что он использует тебя в качестве перевод-
чика. Если бы я знал, то взял бы встречать кого-нибудь
другого.
– Всё нормально, успокойся, Михаил, ты для меня
оказался преданным другом, спасибо тебе.
А про себя подумала: «Если бы ты даже взял другого
переводчика, всё равно он искал бы встречи со мной, по-
тому что он меня полюбил – и это главное!»
Я накинула летний плащ, так как прочла, что будет
дождь, и спустилась вниз. Села в машину, которая меня
отвозила к Игорю Николаевичу на виллу. Я закрыла глаза,
и предо мной прошло всё в воспоминаниях – отработан-
ные у них дома дни, как он насильно заставлял смотреть
в монитор его интим, этим самым заставляя себя полю-
бить и даже желать большего. И, может, поэтому именно
сейчас я так сразу сдалась...

4. ТОЛЬКО СЕЙЧАС ПОНЯЛА,
ЧТО ЖИВУ
1. Встреча и согласие переехать в Москву

   Как только машина остановилась, уже прямо у ворот
ждал меня Игорь Николаевич.
– Здравствуйте, Игорь Николаевич.
– А почему бы тебе уже не перейти на имя, ведь я
всего на десять лет старше тебя, – а когда машина скры-
лась за поворотом, он притянул меня к себе и даже не
давал ответить, стал целовать: – Я скучал по тебе, я не
находил места всю ночь, вчерашний день бороздил мой
разум, пойдём в столовую, я не завтракал.
– Я тоже думала о тебе, о нас...
– Не говори, лучше помолчим, я не хочу даже слы-
шать отказ.
Мы прошли в столовую, на столе уже были разложе-
ны приборы, закуска к завтраку и включён электриче-
ский чайник.
– Ты знаешь, я его включал три раза... но нет, это не-
серьёзно, – сказал он, открывая бар и доставая оттуда
коньяк. – Я ещё ничего не решал. Давай за чаем? – он
достал две стопочки и разлил. Я заметила, что он нерв-
ничает. – Начну я, только не перебивай!.. Анастасия, вы-
ходи за меня замуж, я тебя полюбил с первого взгляда,
когда увидел. Я замечал, какая ты верная, ты не знаешь,
но я даже нанимал детективов, чтобы следили за тобой,
но когда они через шесть месяцев сказали, что ты встре-
чаешься с Андреем, это вывело меня из равновесия, и
поэтому я допустил, и допускал, лишнее. Я никогда не
позволю себе тебя унизить, изменить; и то, что ты виде-
ла по монитору, я делал специально, чтобы хотя бы на
шаг приблизиться к тебе. Когда был бал и ты уже выгля-
дела как Клеопатра, Андрей не дал мне возможности с
тобой даже поговорить. Он опередил меня, заметив, что
ты брильянт, уже получивший огранку. Я же понял это
раньше него и раньше всех. Но после этих двух встреч
нашей любви я понял, что ты мне подходишь во всём,
будь моей женой! – он достал обручальное кольцо и на-
дел его на безымянный палец, заметив, что я сняла дру-
гое.–
Ты всё сказал? Сейчас дай мне высказаться. Не
знаю, люблю ли я тебя, но вторые чувства говорят, что
люблю, ты меня притягиваешь, иначе бы не сдалась, ты
же знаешь: до сих пор у меня привычка везде ходить с
пистолетом. Но у меня несколько вопросов, и если это
исполнимо, я дам тебе согласие.
Первое: записать на меня в брачном контракте всё
твоё состояние. Я просто не хочу быть на старости не-
обеспеченной с пятью детьми, ты же знаешь, как я лю-
била твоих детей, даже больше, чем твоя жена Майя
Владимировна, которая неделями могла не входить в
детскую комнату... хотя плохо не говорят о покойнице.
Второе: разреши мне заниматься научно-исследователь-
ской работой по специальности до появления совмест-
ных детей, о которых я ещё мечтаю, на ограниченное
количество часов, понимая, что беру ответственность
перед нашими пятью детьми. Третье: никогда не изме-
нять, и если у нас произойдёт охлаждение в чувствах,
просто разведёмся без шума. Четвёртое: покупаешь би-
лет на сегодня же на нас и детей, и мы вылетаем срочно
в Россию. Пятое: ты уволишь всех сотрудников твоего
дома, особенно женщин, с которыми переспал, и будем
подыскивать новых. И хочу взять с собой нянечку На-
талью. Я же обещаю быть верной женой, любить тебя
и детей.
Он подошёл и сказал:
– Пойдём в спальню. Нам надо поставить печать и
закрепить наш союз.
Пока мы шли по лестнице, он заказал шесть билетов
на Москву.
– А почему на Москву?
– Я сейчас там живу, за городом построил большой
дом. Я строил для нас... нет – для тебя!
Мы поднялись в спальню и долго оставались там,
не знаю, было ли это связано с нашим обоюдным согла-
сием объединиться или же мы почувствовали большой
прилив сил, будто в первую брачную ночь. Билеты на
пять часов вечера готовы, я поднялась, позвонила ня-
нечке Наталье, что вылетаем в Москву и чтобы она под-
готовила немного детских вещей, и своих, и мы заедем
за ними в три часа дня.
Мы заехали вовремя. Всё было собрано, лежало у вхо-
да в квартиру. Игорь поднялся со мной, взял Антона на
ручки и прихватил большой чемодан, а нянечка – Катю-
шу, и мне всё внесли в лифт. Мы сели в машину и поехали
в аэропорт. Я уезжала без сожаления. Меня уже всё равно
тянуло на Родину. Но сейчас я поняла, что еду не одна, а
с семьёй – настоящей семьёй, потому что сколько я про-
жила с Андреем, я не чувствовала семью. У нас были
отдельные счета в банках. Я никогда не знала, сколько
он имеет и зарабатывает, никогда он не покупал мне
даже блузки, не говоря о другом. Он почему-то метил на
развод, иначе бы он не делал так. Пока мы летели, я ещё
раз убедилась, насколько они разные. Может, мы лете-
ли бизнес-классом, потому столько внимания от Игоря.
Даже когда мой Антон описался, сам лично поменял
дамперсы, чего Андрей никогда не делал, несмотря на
то, что был врачом.
У трапа уже нас встречал лимузин, и мы проехали че-
рез секюрити, не выходя из машины, представив толь-
ко в окно паспорта. Машина везла нас от Домодедово
дальше, я заметила длинный забор из красного кирпи-
ча, и металлическая дверь открылась. Водителя Андрей
послал за багажом обратно, выдав ему номерки. Дом –
настоящий замок! Я много видела в Англии, но разве
можно перещеголять нефтяного магната! Всё было изы-
сканно красиво! Всё было сделано в пастельных тонах.
Когда мы вошли, он сказал:
– Добро пожаловать в ваш дом.
К нам навстречу выбежали и бросились в слезах ко
мне дети Игоря: Марина, Светлана, Анатолий, даже и я
не смогла удержать слезу.
– Не оставляйте нас, Анастасия! – была их мольба.
Я встретилась с персоналом – противоположность
тому, что было у него дома в Санкт-Петербурге, все со-
лидные и порядочные женщины, и я решила их оста-
вить, пока посмотреть, притереться. Он сразу же позна-
комил меня с ними, называя меня женой. Даже у моей
нянечки раскрылся рот от изумления.
– Наталья, не удивляйтесь, я буду так же вам платить,
как платила там, только прошу, пока не уезжайте.
– Пойдём, я покажу тебе нашу спальню. Пусть пока
дети знакомятся друг с другом.
Мы с ним поднялись в большую комнату, переходя-
щую в огромную спальню с большим балконом. Я по-
смотрела на занавес, он был василькового цвета, точно
как мои глаза. Я поняла, что это у него давно было в
плане. Он раскрыл гардеробную – это дополнительная
комната женской одежды, там было всё моего разме-
ра, неужели он был уверен, что я соглашусь? Или же
он знал, что Андрей мне изменяет, и эту карту козыр-
ную хотел предоставить в случае отказа. Я подошла к
нему, поблагодарила за всё. Он тут же позвонил своему
адвокату, чтобы ускорить бракоразводный процесс. И
подготовил бы брачный контракт, не записывая, но про-
диктовал всё с точностью. Это ещё раз говорило о его
прекрасной памяти. Я посмотрела на него и поняла, что
он сам будет решать за нас всё, и это меня обрадовало,
я устала у Андрея быть секретарём. Я выбрала, во что
переодеться, но разве закончилось этим!..
– Мы просто должны освежить и обновить нашу кро-
вать! Поверь, я никогда здесь не спал, я ждал тебя! –
сказал мне Игорь.

4. ТОЛЬКО СЕЙЧАС ПОНЯЛА,
ЧТО ЖИВУ
2. Нет лучшего дезодоранта, чем успех

Нет лучшего дезодоранта, чем успех (Автор: Элизабет
Тейлор). Так оно и есть, сенсация новостей в газетах и
журналах. «Вновь обрёл спокойствие нефтяной магнат
Игорь... с новой, пока гражданской, женой Анастаси-
ей!..» – пестрились на всех газетах фотокарточки. Даже
появлялись мои труды, признанные за рубежом, которые
не печатали здесь раньше. Наконец было написано что-
то положительное об этом нашем совместном прожива-
нии! А ведь всегда выставляли на первую страницу его
бывшую жену, как пустышку. Сейчас же изредка, только
для сравнения, могло бы просочиться в прессе такое. С
Андреем я даже не разговаривала. Как это дело разрулил
сам Игорь, мне неизвестно, но через несколько дней мы
получили официальный развод. Он изредка посылал ан-
глийские игрушки, которые были незначительным вкла-
дом по сравнению с тем, что для них делал сам Игорь.
Он оказался не только хорошим мужем, но и прекрасным
отцом. Очень любил детей и даже не делал разницы меж-
ду моими и своими. Начались будни, оказалось, что он и
трудолюбив, быть богатым – это не значит всё спускать
в колодец. Он искал пути расширить свой бизнес и по-
этому оплачивал и вёл изыскательские работы по всей
Сибири, на тех участках, которые ему посчастливилось
купить вовремя за бесценок. Он иногда выезжал в коман-
дировки в Сибирь, куда меня не брал, говоря шуткой: там
медведи. Но за границу мы уезжали вместе. Нянечка –
Наталья – осталась у нас жить, и я её назначила главной
домоуправляющей по присмотру за всеми детьми. Когда
я была дома, вместе с охранниками сопровождала де-
тей по всем колледжам. Дети Игоря – Марина, Светла-
на, Анатолий – относились ко мне хорошо, и маленький
Анатолий даже один раз назвал меня мамой, повторяя за
моими детьми. Я его прижала его к себе, и старшая дочь
Марина расплакалась. Они всё делали, чтобы меня не
обидеть, хотя были уже достаточно большими. На следу-
ющий день они подошли ко мне за завтраком и спросили:
– Можно мы тоже будем называть тебя мама Настя?
– Как вы хотите, мои дети, если вы не будете прибав-
лять «мама», я не обижусь.
Они сказали, что им так проще.
Один раз Игорь во время работы приехал за мной и
повёз меня в ГБУЗ МО МОНИКИ им. М. Ф. Владимир-
ского к заведующему лабораторией, где создают новые
направления развития медицинской науки в Российской
Федерации, куда он позвонил накануне насчёт встречи.
Когда нас встретили и мы вошли в кабинет заведующе-
го лабораторией, я поразилась: там был наш главный
врач лаборатории в Африке – Антон Павлович, который
без рекомендательных писем предложил мне работать с
ними. Даже Игорь был удивлён его приёмом, когда тот
из-под ящика достал коньячок. Я сказала:
– Буду работать ненормированный рабочий день, то
есть больше дома со своего компьютера, но буду появ-
ляться и здесь.
А когда он узнал, что у меня пятеро детей, удивлённо
посмотрел в мои глаза:
– Когда это вы успели?.. А вы знаете, наш лагерь разо-
рили, но мы смогли привезти несколько горилл, и в том
числе «молодожёнов», помните самца, он всё же принял
одну самку и сейчас он с ней в нашем Московском зоо-
парке, но и здесь он себя ведёт странно, никого не под-
пускает к своей самке, и им пришлось делать здесь тоже
отдельную клетку. Когда я туда хожу, он меня узнаёт.
Пойдите посмотрите на них и на его самку, поведите сво-
их детей в воскресенье.
Игорь добавил:
– Правильно делает, что к ней не подпускает, самка
должна быть одна и верной подругой.
Он так посмотрел в мои глаза, что мне стало немного
страшновато.
Постепенно Игорь выполнил все мои пожелания. Дом
ожил в уюте и доброте, спокойно и счастливо. Андрею
я послала дарственную на квартиру и на всё, что было
общее в Лондоне, он же послал дарственную на детей, на
его московскую квартиру, временно до восемнадцатиле-
тия, внесена была и я. Он немного звонил, якобы детям,
чтобы показывала по скайпу, постепенно стал звонить
реже, а потом совсем перестал. В воскресенье всё же
пошли в зоопарк.
Несмотря на то, что я стояла далеко, самец меня узнал,
подошёл к самой железной сетке клетки и стал выть, сту-
чать по груди. Я не могла этого вынести, почему-то мне
стало его жаль. Его глаза были наполнены слезами. Это
ещё раз говорило о том, что горилла долго держит в па-
мяти внешность человека или что-нибудь из предметов,
когда я приехала домой, записала на свой сайт это изре-
чение. Больше я никогда не ходила в зоопарк, не хотела
теребить прежние раны.
У нас с Игорем было всё нормально. По вечерам ни-
когда не сидели дома, как это было в Лондоне, всегда он
находил куда поехать. Если не в Оперный театр, то на
концерт, если не на художественную выставку, то в кино
на новую картину. И так как Москва разрослась и мно-
го появилось разных программ, мы с ним имели очень
активную жизнь в полном смысле этого слова. Я всегда
была одета блистательно, и на нас обращали внимание.
Но самое главное он мне сказал:
– Всё подготовил, и будет у нас свадьба в следующее
воскресенье!
И как бы он это ни скрывал, уже мы целую неделю
на первой странице газет... Ведь от них ничего не скро-
ешь. Успех во всём дал мне возможность жить! Рас-
тить детей – и за день до свадьбы, как свадебный по-
дарок, я узнаю, что оказалась беременна, и эта новость
заставила меня полностью отказаться временно от затеи
отдавать даже несколько часов науке. Самая большая
моя задача стала вырастить из детей настоящих людей,
в это, и так непростое для нас, время. Игорь одобрил
мой план, он был настолько доволен, не знал, что и по-
дарить мне на память об этой хорошей новости, потому
что и так одаривал без причины, начиная с цветов, и...
Но зачем что-то дарить, я и так одарена судьбой – иметь
супруга, который любит меня, детей и заботится о нас...

4. ТОЛЬКО СЕЙЧАС ПОНЯЛА,
ЧТО ЖИВУ
3. Головокружительная свадьба

Всё складывается отлично, может, сейчас мне повезёт
с этим мужем, так я его долго искала, и только на закате
жизни встретился человек, который стал мне очень до-
рог. Игорь настолько был порядочным человеком, что не
полюбить его было нельзя. Он жил и всем окружающим
давал жить. Может, это связано с его материальным бла-
госостоянием, но, побывав в Англии, я тоже видела мил-
лионеров, только на бумаге, но в жизни – самые простые
люди. Но здесь – шик и блеск. Он светился, как солнце, и
освещал всех, кто его окружает. Я рада, что официально
выхожу замуж, потому что чувствовала, что его любила.
Эти чувства зарождались вновь и вновь, с каждой нашей
близости, и утро для нас было как нечто особенное, кото-
рое радует, пока не выходим из постели.
Он делал всё, чтобы нам было хорошо, и это уже чув-
ствовали все наши дети и даже персонал, к которому он
относился, соответственно, достойно.
Новость, что я беременна и у нас будет совместный ре-
бёнок, совсем одурманила Игоря, он стал чересчур неж-
ным и щепетильным, запретил мне выезжать отвозить
детей в колледж, усилив охрану. И вот долгожданный
свадебный день начался. Меня наряжали несколько сти-
листов, всё делали заново, педикюр и маникюр, укладку
волос, приколов туда цветы из того же материала, что
и платье, – белые со слегка розовым отливом. В день
свадьбы невеста всегда хорошо выглядит, но сегодня я
и вправду выглядела отлично! За мной в спальню зашёл
Игорь, и мы спустились вниз, в гостиную, где уже стоял
фотограф по найму, а с видеокамерой фотографировал
его помощник. Дети все были одеты прекрасно, им-то всё
выбирала я сама, заказывая по интернету, но сколько раз
отсылала обратно, покупая, не пощупать руками, при-
дёт – и получаешь только разочарование. Ворота во дво-
ре были раскрыты настежь, уже прямо во дворе стояли
больших два белых лимузина. Когда выходили дети, ух-
ватились за фату, которая тянулась длинным шлейфом
по паркетному полу. Всех нянечек я забрала с собой и на-
казала, чтобы не спускали глаз с детей. Вначале церемо-
ния прошла в церкви, потом во дворце бракосочетания.
Этот день я запомнила на всю жизнь, и вначале как сказ-
ку смотрели запись целого кинофильма об этом самом за-
мечательном дне. Шикарный ресторан, свадьба на пять-
сот человек, я даже не думала, что будет такой большой.
Темнело, детей отвезли уже домой. Сейчас отчётливо
стали видны вспышки фотоаппаратов. Такая свадьба в но-
востях отзвучалась по всему миру и во всех газетах, были
наши замечательные фотографии. Конечно, об этом узнал
Андрей, позвонил поздравить, но мне не хотелось в этот
праздничный день для нас что-нибудь услышать с ехид-
ством. Свадьба прошла без единой задоринки, без крика
и шума, как на многих свадьбах, за полночь мы попро-
щались со всеми и уехали, желающим продолжать дано
было право до пяти часов уже следующего утра, но как
нам было потом сказано, к трём ночи все разошлись.
Когда я вошла в спальню, Игорь зашёл за мной, помог
снять платье, оно и правда было тяжеловато от камней.
Я обратила внимание на постель, было новое покрыва-
ло, и брачный контракт, обвязанный красной ленточкой,
лежал там. Я поблагодарила Игоря за всё, поцеловав его,
но первая брачная ночь продолжалась долго. Я молилась,
чтобы Господь дал возможность нашей семье жить так,
как сейчас, всю жизнь. «Головокружительная свадьба» –
так говорили и писали о нашей свадьбе. Но самый боль-
шой подарок к свадьбе был зарождающийся ребёнок,
который рос, и мы, уже проверив на эхо-сканаре, знали,
что это будет мальчик. Игорь радовался как маленький. Я
же приняла эту новость спокойно. Конечно, мне хотелось
иметь совместного ребёнка, но я так привязалась уже к
детям – всем, потому что его детей считала своими. Ни-
когда не отличала. И потому скоро даже его старшие дети
стали меня тоже называть мамой.
Через девять месяцев я спокойно родила сына, назвали
Ванечка, он был очень похож на Игоря. Он перевернул
всю нашу жизнь, вкатился в наш дом, как солнышко. Его
все любили, забавлялись, и, только когда они засыпали,
у меня находилось время на себя. Но даже рождение ре-
бёнка меня не испортило, а наоборот, я расцвела и у нас
продолжилась наша ночная жизнь. Мы свободно могли
бы даже полететь на концерт в любой город и под утро
возвратиться в свою постель, которую Игорь так любил.
А когда он вылетал в Сибирь, я поднималась в спаль-
ню, там была ещё отдельная комната с компьютером и
два кресла. Я работала, читала статьи в зарубежных из-
даниях. Прошло много лет нашей совместной жизни, и
мы по-прежнему оставались самой заметной и любящей
парой. Как будто бы всё по сну, но меня тревожил конец.
А может быть, это вещий сон?! Я его повторяла в памя-
ти, каждый раз. Москва, свадьба с Игорем Николаевичем.
Сенсация в газетах и журналах, по телевидению. Москва,
совсем другая, не такая, которую я оставляла, вся в золо-
те и в огнях подсветок. Большой дом и много детей, я на-
считала шесть. Любовь без границ. Выстрел в лесу, запах
пороха. Выстрел в лесу, запах пороха, меня убивали... и я
однажды не вытерпела и попросила Игоря никогда не хо-
дить в лес. Он улыбнулся и сказал, что, когда он вылетает в
Сибирь, они часто идут на охоту на дикого кабана, так что
«не переживай, всё будет хорошо, я прекрасно стреляю».
Но один раз раздался звонок и сказали:
– ...ваш муж погиб в лесу от случайной пули. Был вы-
стрел в спину, видно, думали, что это животное, идёт рас-
следование, в компании охотников не было посторонних,
но пулю он получил не из охотничьего ружья, а из снай-
перской винтовки, стреляли в спину, целясь профессио-
нально прямо в сердце.
Не буду грешить на Андрея, но он обещал ему шею
свернуть когда-то за меня... Я осталась вдова в пятьдесят
два года с огромным состоянием и с шестью детьми.

Одиночества шаль наброшена.
Цветными снами отцвела любовь.
Была Роза алая – стала чёрствая.
Одиночества шаль наброшена.
То ли от прощальных его слов...
В прошлом, о чём горюет больно.
Одиночества шаль наброшена.
Цветными снами отцвела любовь.

То ли от прощальных его слов...
В прошлом, о чём горюет больно.
То, о чём она мечтает по ночам?
То ли от прощальных его слов...
Смотрит вдаль, плачет тихонько,
Ждёт не дождётся любимого там...
То ли от прощальных его слов...
В прошлом, о чём горюет больно.


4. ТОЛЬКО СЕЙЧАС ПОНЯЛА,
ЧТО ЖИВУ
4. Взяла под свой контроль следствие

Взяла под свой контроль следствие после похорон
Игоря, потому что правды никогда не добьёшься. Я наня-
ла детективов и своего следователя, который за хорошую
плату «землю будет грызть». Я хочу допытаться только
в одном: не причастен ли был к смерти Игоря мой пре-
дыдущий муж Андрей. И эту версию я разъяснила сле-
дователю. Сам же Андрей приехал на похороны, якобы
пожелал ещё раз встретиться с детьми. Я ему никогда не
возражала – ведь это отец. И поэтому пока он на целое
воскресенье взял погулять Антона и Катюшу. Решили
проверить и сопоставить, как он проводил дни на этой не-
деле смерти Игоря. В нашем распоряжении целый день,
пока он в Москве, надо найти компромат и задержать как
подозреваемого.
Вот что было видно из его смс-переписки с другом:
«Да, Игорь Николаевич мне сильно насолил, забрав
у меня самое дорогое, мою Анастасию. Может, мы не
жили с ней душа в душу, но после того, как она уехала,
опустошила меня полностью, и моя душа – как глубокая
яма темноты, и если бросишь камень, попадёт прямо в
сердце».
«Так ты его накажи, ты же афганец и нечего садить
себе на плечи никого!»
«Нет, я не могу: там мои дети, и, как я понимаю, он
хорошо к ним относится!»
«Да брось, Андрей! Мужчина хорошо относится, пока
тёлка хорошая, а стоит ей пойти налево, так он становит-
ся львом!»
«Ты-то понимаешь, о чём ты говоришь, я её знаю, она
не позволит себе изменить, никогда!»
«Да, не позволит, тебе-то рога наставила!
«Ты не понимаешь, что я во всём был виноват».
«Если мужчина гуляет, виноваты тут женщины!»
«Замолчи, я не хочу про неё слышать что-нибудь пло-
хое, я до сих пор её люблю».
«Не хочешь сам – дай команду, я перед тобой в долгу,
я быстро расправлюсь с этим гадёнышем».
«Нет, не надо, я и так насмотрелся в Афганистане.
Анастасия дала возможность побороть мой страх, сейчас
я хороший хирург-травматолог и всё у меня путём, раз-
битый камень не склеишь и не плюнешь в свой колодец,
ведь у нас общие дети. Она как мать хорошая, и вырастут
хорошие дети, всё равно я не смог бы им дать то, что она
позволяет дать. Они прекрасно уже говорят на трёх язы-
ках, играют на фортепиано, а мой Антошка даже красиво
рисует».
В переписках было много чего, но того, что именно
он мог бы убить Игоря, не было. Единственная зацепка:
он тоже летал на этой неделе в Сибирь и покупал билет
на самолёт до Новосибирска. Это может быть и совпа-
дением, но именно за это можно зацепиться и задержать
его здесь, в Москве, на двадцать четыре часа. К шести
часам он возвращается с детьми, у дома уже стояла по-
лицейская машина, надели на него наручники и отвезли в
участок на допрос. У него есть один звонок – и он звонит
мне:
– Анастасия, я ни в чём не виноват, прошу, помоги,
иначе я сяду, а виновный будет радоваться на свободе.
Смотри, чтобы и тебя не убрали, кому-то понадобился
его капитал. Дай мне возможность вас защитить, я буду
рядом, пускай я буду охранником, но я должен тебе по-
мочь!
Я перезвонила следователю:
– Александр Александрович, если у него есть оправ-
дательная версия, вручите подписку о невыезде и пускай
его подвезут ко мне домой.
Я не собираюсь с ним поддерживать отношения, но у
нас общие дети, и когда они вырастут, могут меня упрек-
нуть, что именно я, не разобравшись, посадила отца...
Опять звонок от следователя:
– Анастасия! Он точно не причастен, да, он вылетал в
Новосибирск, на похороны своего друга, но не больше, и
расхождение в целом заключается в том, что он прилетел
после того, как был убит Игорь Николаевич. Так что вы-
дали подписку о невыезде и посмотрим, как будет про-
ходить следствие. У нас здесь ещё кое-что нарисовалась,
но об этом потом.
Андрея привезли, и он вошёл первый раз в дом, я про-
вела в кабинет. Мы разговаривали как друзья, и даже не
было и не осталось никакого чувства, что когда-то спа-
ла с этим человеком. Он поделился своими домыслами и
сказал:
– Тебе, Анастасия, грозит опасность. Мне кажется –
со стороны родни Игоря Николаевича. Сейчас они точно
знают, что он всё оставил тебе и в случае твоей смерти
всё перейдёт опекуну детей. А всё же кто такой опекун,
я его знаю?
– Нет, я тоже совершенно недавно с ним познакоми-
лась, честно скажу, мерзкий тип, но он единственный его
родственник.
– Ты знаешь, что у меня есть пока квартира в Мо-
скве. Дай, пожалуйста, одну подсобку, где можно было
бы спать. Я хочу защитить тебя и детей. Единственное,
что нужно сделать: позвони ему и скажи, что ты завтра
меняешь опекуна у нотариуса, потому что приехал отец
двоих детей, и хочешь написать завещание на него и всех
остальных детей тоже.
Я позвонила. Тот пришёл в ярость, начал кричать, ру-
гаться матом: «Вы не имеете права, это всё было огово-
рено в контракте...» Он вывел меня из себя, и я сказала:
– Не вам решать, по контракту я унаследовала полное
состояние после смерти мужа, а сейчас я сама вправе
решать, как поступать и кого оставлять опекуном после
моей смерти, но после вашей нецензурной брани я даже
на один день не оставлю на вас своих детей!
– Вы можете так говорить только за своих и общего, а
насчёт Марины, Светланы, Анатолия вы ничего не сдела-
ете, они дети моей двоюродной сестры Майи Владими-
ровны.
– А где вы были вообще?! Объявились недавно... Мо-
жет, вы из тюрьмы! Не заходили годами, и я должна вам
доверить своих детей?!
– Они не ваши!
– Нет, мои, я их удочерила и усыновила после свадьбы!
Он от злости бросил трубку. Андрей сказал:
– Сейчас спускайся на лифте с детьми в гараж и вме-
сте с нянечками поезжай через задний вход твоего двора
в свою квартиру в Москву. Дай я сам с ним разберусь.
Я всё же позвонила следователю и передала разговор,
он сказал, что Андрей прав, опасно там оставаться:
– Пускай Андрей остаётся, вы уезжайте, я сейчас же
пошлю бригаду, и сделаем там засаду.
...Андрей как будто бы уже дремал, когда послышались
шаги по кухне. Он не шелохнулся – это умение было вы-
работано в Афганистане. Мелькнула тень с капюшоном,
осторожно, как кошка, пробирающаяся по кручёным
лестницам на второй этаж. Человек немного приоткры-
вал спальни, но потом, заметив слишком широкую дверь,
зашёл туда и несколько раз пальнул в уже подготовлен-
ную куклу на моей кровати.
Включился свет, и ему быстро скрутили руки.
Я оказалась права: это был двоюродный брат Майи
Владимировны, который год как вышел из тюрьмы, где
отсидел семнадцать лет за убийство своей же матери. От
него всё можно было ожидать. Второе убийство – Игоря
Николаевича – он тоже взял на себя. В этом случае очень
жаль Игоря: так нелепо он умер от пули убийцы!
Я была благодарна Андрею, он спас всю мою семью,
но на большее ему не следовало рассчитывать. Я долж-
на подумать, как мне жить дальше без любви. Я про-
сто предложила ему должность генерального директора
моей компании, ради приличия, и он не отказался, лишь
бы быть рядом. Я даже не сомневалась: он справится!
Так как я женщина, то не вправе оставлять свою семью
надолго и уезжать в командировки. Он уехал в Англию,
чтобы возвратиться.

5. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО
И РАЗОЧАРОВАНИЕ
1. Он уехал в Англию, чтобы возвратиться

   Он уехал в Англию, чтобы возвратиться, так я думала
и после того, как прошло две недели, а его не было. По-
няла, что мне здесь нужен человек, кому я могла бы до-
верять. За эти две недели я побывала в офисе Игоря, где
раньше практически не бывала, лишь один раз, когда под-
писывала факсимиле, право подписи на всех документах.
Но мне надо было сейчас понять, за что я подписываюсь,
ведь я этого не делала. Читать бумаги – это не было не
моим призванием, я всю жизнь занималась только на-
укой, но здесь приходилось много работать. Случайные
или же неслучайные убийства людей за деньги, кража
детей за выкуп – всё это заставило меня постараться хотя
бы старших детей оградить от опасностей, так как они
хотели уже ходить самостоятельно в бары или же просто
встречаться с друзьями, и я решила, пока не вернулся Ан-
дрей, отвезти сама лично их в Лондон, заранее заплатив
за колледж.
Марина, Светлана, Анатолий сказали мне: «Если бы
отец был жив, не допустил бы выехать из дома». Я доба-
вила – спонтанно, даже не думала об этом раньше, чтобы
их не обидеть:
– Не только вы едете, но и Антон и Катюша, чтобы вы
не думали, что я к вам изменила любовь, нет, напротив,
я не хочу, чтобы вы оказались здесь мишенью. Останет-
ся здесь только Ванечка, он ещё маленький. Посмотрите,
вам будет там хорошо, и я буду приезжать наведываться
к вам на зимние каникулы, вы будете прилетать домой на
летние каникулы. Вы должны меня понять: неожиданная
смерть отца прибавила мне забот. Он всё решал за меня.
А сейчас, кроме домашних дел, мне добавились заботы
по бизнесу отца, о которых я ничего толком не знаю. Учи-
тесь, чтобы помочь мне с ними справиться.
Позвонила Андрею:
– Ты продал свою квартиру в Лондоне?
– Не успел ещё, последняя сделка сорвалась.
– Оставь её, не продавай, я её выкупаю из бизнеса, мне
как раз нужна там квартира, направляю детей учиться в
колледж в Англию и буду сама пользоваться иногда.
– Тогда я свободен, хотя сегодня могу вылететь.
– Не надо сегодня, я вылетаю с детьми, уже всё обго-
ворено с колледжем, только, если не трудно, встречай нас.
– А когда ты вылетаешь?
– Последним рейсом, будем в Лондоне в одиннадцать
тридцать.
– Я встречу!
Я положила трубку, подумав: никогда нельзя обрывать
канат родственной связи, не знаешь, где и как может при-
годиться. За много лет, пока жила с Игорем, никогда не
нагрубила Андрею и даже не сказала, что имела доказа-
тельства всех его похождений, встреч и измен.
Итак, я вылетела в Англию с пятью детьми. Встретив
нас, Андрей сказал:
– Не слишком ли рано отдаёшь в платный колледж
Антона и Катюшу? Они могут забыть русский язык.
– У меня ничего, не забудут, не беспокойся.
Трёхкомнатная квартира показалась слишком малень-
кой для нас всех, но, чтобы переспать лишь одну ночь,
мы поместились. Я пошла в комнату нашей нянечки,
взяла с собой Катюшу, там была узкая кровать. Во второй
спальне поместились Марина и Светлана. А с Андреем
на большой нашей кровати заснули Анатолий и Антон.
Утром после завтрака мы вместе с Андреем развезли
детей по колледжам. Антон и Катюша были далеко от Ма-
рины, Светланы и Анатолия, так как были ещё маленьки-
ми. Я была удивлена: никто даже не выронил слезу, когда
прощались. Только у меня покатились, но я быстро взяла
себя в руки.
– Так надо! – сказала я, направляясь к машине. Мы
остались одни в лондонской квартире. Андрей хотел
близко подойти ко мне. Я его быстро приструнила:
– Если ты хочешь работать, поедем в Москву, но на
большее не рассчитывай. Сейчас реши для себя и сразу
же дай ответ, иначе уеду сама.
– Как ты скажешь, так и будет, но я же тебя знаю, ты
темпераментна, и тебе нужен будет мужчина, и если ты
не найдёшь, я всегда буду рядом!
Я посмотрела на него... он говорил искренне.
– Поедем в аэропорт, вылет через два часа, но по до-
роге что-нибудь перекусим.
Может, этим самым я ему дала надежду, но про себя
подумала: «Никогда этого не будет. Изменив раз, он бу-
дет продолжать. И зачем мне думать сейчас об этом?» Но
что бы я ни думала, потребность женщины всегда велика,
трудно устоять перед соблазном... Он подошёл и стал це-
ловать, и мы опять оказались с ним в постели, как будто
бы и не было расставания. Он был нежен, и видно было,
что активная жизнь в Европе его тоже поменяла. Впер-
вые за столько лет проживания с ним я осталась удовлет-
ворённой. Мы поднялись быстро, чтобы не опоздать на
самолёт. Прилетев в Москву, я назвала свой номер квар-
тиры. Он не удивился: понял, что для меня нужно про-
должение. Не успели зайти, оказались опять в постели.
Потом я оделась и вызвала такси.
– Ты будешь пока оставаться здесь, будем встречаться
инкогнито, мне не нужны сплетни ни дома, ни на работе,
ни на улице. Я стала достоянием прессы, и они печата-
ют все мои шаги. Всё интересуются, кто же займёт место
Игоря, но раньше, чем через год, я не думаю выходить
замуж снова.
Мы попрощались у двери. Я ругала себя за несдержан-
ность: только что похоронила мужа, и ещё какого! – ко-
торый многому меня научил и чуть не пылинки сдувал.
Когда я оказалась в такси, позвонила Андрею:
– Завтра заеду за тобой.
Но не завтра – уже бежала в ночь. Что со мной?! Не-
ужели рана зажила и мне было с ним хорошо? Зачем
скрывать, если тебе необходимо... но всё же он меня
проводил до дома на такси, сам не вышел. Охранник
удивился, увидев меня в такую рань.
– Ничего здесь нет удивительного, Игорь умер, оста-
вил все свои дела на меня.
– Я вас понимаю, всё в порядке; это больше не повто-
рится.
– Я пошла спать, утром у меня опять назначена встре-
ча. А мне надо ещё выспаться, чтобы не упасть в грязь.
Он и не понял, в каком смысле я это сказала, но зато
хорошо понял, что с сегодняшнего дня я буду приходить
поздно, иногда не приходить, иногда под утро, и никто
не имеет права даже намёком спросить. Поднялась до-
мой, залезла в джакузи и уже думала об Андрее. Навер-
но, всё же надо нагуляться мужчине, чтобы знать, как
удовлетворить женщину. Я сполоснулась под душем и
легла спать.
Неужели нам придётся снова объединиться?.. Но не
сейчас, очень рано. А утром я уже, вспоминая ласку, по-
няла: лучше объединиться сразу, чем получать в прессе
заметки «о любовных похождениях новой олигархши
Анастасии». Утром я ему сказала:
– Переезжай ко мне, поживём гражданском браком,
мне было хорошо с тобой вчера.
Он обрадовался и спустил вниз к машине нераспако-
ванный чемодан. Водитель понял, что в доме появился
новый хозяин. Андрей быстро вошёл в дела бизнеса, и
мне стало легче.

5. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО
И РАЗОЧАРОВАНИЕ
2. Жить красивым труднее?!

Жить красивым труднее?! К такому выводу я пришла
за год проживания на публике, когда каждый мужчи-
на смотрит на тебя как на цель, чтобы затащить прямо
в постель. Конечно, красивая жизнь сделала своё дело –
одежда, стилисты, массажи и косметолог, но я сама по
себе отличалась ото всех своей внешностью. Сходство
с Элизабет Тейлор возвышало меня в несколько раз над
обычными красавицами, и я уже открыто получала по-
стоянные комплименты при Андрее. Он никогда не был
ревнив, неужели он и в этом поменялся? – вскипал, как
чайник, от каждого комплимента. И я решила узаконить
наш брак в следующее лето, когда возвратятся домой
дети, чтобы они тоже присутствовали на свадьбе. А по-
чему бы и нет? Я не оговорилась, обязательно свадьба,
пускай опять пестрятся все страницы газет и журналов!
Чтобы все знали, что я замужем, – может, немного уберу
назойливые мужские взгляды с моей персоны.
Сегодня мы с Андреем вылетаем проведать детей в
Лондон. Они там уже привыкли, и даже старшие благода-
рили за то, что я определила их сюда. Занятия были уси-
ленными, но они догнали, хотя вначале отставали по их
программе. Там же я нашла педагога по русскому языку
и попросила давать им дополнительные частные уроки.
Насчёт Антона и Катюши Андрей был прав: они стали
забывать русский и даже с нами начали разговаривать
по-английски, несмотря на то, что мы с ними говорили
на русском. Андрей старался дать им то, что упустил, и
поэтому один час по скайпу уделял им внимание. Я же
разрывалась на шесть детей, я так ко всем привыкла, что
не находила разницы.
Наступило лето, несколько раз мы были у них в Лон-
доне, но когда они возвратились, совсем по-другому смо-
трели на мир. Я им сообщила, что хочу снова выйти за-
муж за отца своих детей Антона и Катюши, так как мне
трудно одной справляться. Марина сказала:
– А я думала, что вы уже узаконили своё положение,
мы же не дети, всё понимаем.
– Нет, без вас я бы этого не сделала, но сообщаю вам,
что у нас бракосочетание в эту субботу.
Все обрадовались, они уже хорошо знали Андрея,
привыкли к нему, а также были благодарны, что именно
он поймал и посадил убийцу отца Игоря.
Затишье в доме: все поняли, кто здесь хозяйка, и зна-
ли, что главные вопросы в семье всё равно буду решать
я. С Андреем мы расписались и улетали на несколько
дней в свадебное путешествие по Европе. Мне нрави-
лись изменения, которые в нём произошли, и мы долго
оставались любящей парой. Если бы мне сказали ког-
да-нибудь, что я смогу сойтись с Андреем, я бы не по-
верила. Он основательно занял мою спальню, с самого
начала переделав её и сказав:
– Всё равно она прострелена, не хочется напоминаний.
Я же понимала, каких напоминаний ему больше не хо-
телось!
Он мне подарил кольца – это не то кольцо, как про-
волока, а с хорошим камнем, бриллиантом, – и сам на-
дел мне его на безымянный палец, а затем надел и обру-
чальное. Он изменился полностью, и в моей вазе всегда
стояли свежие цветы, которые он посылал каждый день,
где бы ни находился. Такое внимание ко мне изменяло и
меня тоже, я стала гибкая, как пластилин, и он из меня
лепил, что хотел, особенно когда мы были с ним в любви.
Он подыскал ещё менеджера из своих сослуживцев,
экономиста и сменил начальника планового отдела. По-
степенно меняя штатное расписание, добавлял, коррек-
тировал; замечая нечестность в работе – увольнял. Он
получил полное право вести дела в компании. Он хорошо
одевался, всегда был в парадной форме, я замечала, что и
на него устремлено много женских глаз. Но он стал пре-
данным, боясь вновь потерять меня и семью, особенно
детей, к которым он очень привык. Особенно когда мы
уезжали вместе на острова. В спокойной обстановке и
любви больше. Марина уже стала совершенно взрослая,
окончила колледж и поступила там же, в Лондоне, в уни-
верситет, на экономический, и мы выдали ей ключи от
квартиры, разрешили жить самостоятельно, но только на
один год. Я послала туда нашу нянечку Наталью, она по-
нимала по-английски, правда, разговаривала с акцентом,
но для обихода ей было достаточно.
Она же мне сообщила, что у Марины есть бойфренд.
Я сказала: пускай есть, но постарайся ей объяснить, что
надо предохраняться, иначе сорвётся вся её учёба. Хотя
она и предохранялась, всё равно на втором курсе родила
мальчика, и нам пришлось срочно выезжать в Лондон и
узаконивать их союз. Он оказался из наших, русских, сын
известного кинематографиста. Когда они узнали, что ско-
ро будет бракосочетание, немного сомневались и отказы-
вались. Но когда приехали и узнали, чья она дочь, были
удивлены, а Мариночка совсем похорошела и её было не
узнать. Наталью я уже полностью оставила с ними, помо-
гать Мариночке. Значит, я уже бабушка, но во мне такой
подъём! – может, именно сейчас упущенные пятнадцать
лет без мужчины я хочу наверстать с Андреем. Светлана
тоже сказала, что она встречается с молодым человеком и
тоже хочет выйти замуж.
– Только не все сразу! – сказала я, но потом передума-
ла: – Когда точно решишь, что это именно тот, за кото-
рого ты хочешь выйти замуж, позвони, и мы приедем и
купим квартиру здесь же, не бросай учёбу!
– Мама, это он, – сказала она, показывая на маленько-
го щупленького студента в очках.
– Очень приятно познакомиться, – сказала я, подумав:
«Любовь слепа...» Но через три месяца она мне позвони-
ла и сказала, что они расстались:
– Представляешь, он был такой ревнивый, что ходил
по пятам.
– Не спеши, ты красива, богата и умна, ты встретишь
ещё на своём пути счастье и любовь.


5. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО
И РАЗОЧАРОВАНИЕ
3. Везде мы званые гости

Везде мы званые гости, когда богаты! Тебя пригла-
шают по поводу и без повода. Твоё общество стало же-
ланно и публике. По своей доброте открываем: «Фонд
помощи детям-сиротам», «Фонд помощи семьям погиб-
ших на войне в Афганистане». Так что у нас добавилась
работа. Как-то, на одной вечеринке, где собрались все
сливки общества, встретилась с главным врачом лабо-
ратории – Антоном Павловичем.
– Здравствуйте, Анастасия! Как всегда, выглядите
прекрасно, всё молодеете и молодеете.
– Простите, Антон Павлович, я вас не узнала.
– Как у тебя дела, продолжаешь ли ты заниматься на-
укой?
– На всё времени не хватает, но просматриваю все но-
вости и даже знаю, что вы ушли на заслуженный отдых.
– Да, постарел, милочка, но так и не получилось соз-
дать и открыть, что хотел, и даже невозможно было из-
дать книгу, за всё нужно платить, но у меня не такая
пенсия, чтобы на это тратить. Так и лежат мои труды-
тетради без дела на полке.
– Я вам помогу, оставьте адрес мне на телефоне, я
пошлю к вам девушку, её зовут Ирина, она всё запишет
на ваш сайт в компьютере, пошлите это в редакцию, я
заплач; за все услуги и за книгу.
– Спасибо, моя дорогая ученица Анастасия, мне
очень приятно, если вы мне поможете, буду вам благода-
рен. А в конце книги напишу про вас несколько страниц
и укажу, что вы спонсор!.. А знаете, я недавно был в
зоопарке. Наш самец-горилла из клетки «молодожёны»
умер.
– Жаль, но у нас у всех конец один, все мы встретим
смерть...
После чего мне стало как-то не по себе и я попросила
Андрея:
– Поедем домой, что-то мне здесь стало холодно.
Анатолий – старший сын Игоря – окончил в Лондоне
юридический и возвратился домой. Он был не женат, и
его сразу окружило море красавиц, которые хотели удач-
но выйти замуж, но он знал, что хотел: искал источник
чистой воды, где можно первому напиться, и он долго
ещё выбирал. Но зато работал в нашем бизнесе, и сразу
же стало заметно, что здесь хватка отца – Игоря. Посте-
пенно возвратились и наши девочки – Марина и Свет-
лана, дочери Игоря – экономисты – и надёжно укрепили
самый главный тыл экономической части бизнеса. Через
несколько месяцев после того, как Светлана появилась
в Москве, она выходит замуж за достойного человека с
нашей же компании – инженера Геннадия. Была пышная
свадьба, «гудели» все газеты!
Только наши дети Антон и Катюша ещё находились в
Англии, они учились. Антон захотел быть журналистом,
а Катюша певицей, у неё был прекрасный голос, и как
только мы не отговаривали! – всё равно они сделала по-
своему. Я понимала, что это в меня. Ванюшка рос при нас,
его я не отправила в Англию. Он уже учился в Москов-
ском колледже, занимался с педагогом по английскому
языку. Я стала замечать погрешности языкового барьера
и всё же решила отправить его тоже учиться в Англию.
Он хотел стать, как отец Игорь, сильным и умным, но
специальность выбрал тоже инженерно-экономическую.
– Как наши дети выросли! Нашему Ванюше восемнад-
цать лет в этом году! – сказала я Андрею. – Пока он не
уехал в Лондон, открою второй конверт завещания, кото-
рый нам подготовил Игорь.
Оно лежало в сейфе. Я вызвала адвоката, и в присут-
ствии нас всех он открыл свой конверт – и я свой. Рас-
хождений не было.
«Завещание: в случае моей смерти назначить главным
управляющим всей моей нефтяной компанией моего
сына Ивана Игоревича. Предоставлять ему всяческую
поддержку со стороны всех детей. Не выпускать учиться
за границу, пускай окончит Московский государственный
горный университет (МГГУ), который я окончил. Всем
выдавать из предприятия равную часть в виде зарплаты;
кто желает там работать, выдавать вдвойне. Всем постро-
ить дома, такие, как я построил, и не жить вместе, чтобы
друг другу не надоели. Анастасии на её счёт должно ухо-
дить ежемесячно пятьдесят процентов от месячной при-
были и все расходы проводить на её усмотрение».
Это огромная сумма, которая будет капать на мой счёт.
Значит, он заранее ожидал, что его когда-то убьют, и по-
тому написал завещание, даже два.
Когда дети приехали и стали разбираться в компании,
мы немного расслабились. Вылетали вместе с Андре-
ем в Англию, больше стали уделять внимание Антону и
Катюше, и, когда я рассказала им завещание, оба решили
тоже поменять специальности и перевелись на экономи-
ческий: они тоже захотели двойную зарплату. А почему
бы и нет? Работать будут все вместе. Они были такими
дружными, что не думаю, что деньги загубят. Правда, я
видела: старший сын Анатолий был недоволен тем, что
отец младшего сына оставил за главного, но это у него
быстро прошло, он, уже работая здесь, понимал, что
здесь миллиардное состояние, которого хватит всем. Мы
же постепенно отошли от бизнеса. Хотелось пожить и
для себя.
Выпущенная книга главного врача лаборатории – Ан-
тона Павловича – вновь озвучила и моё имя. Он много
написал в конце книги и обо мне, и о совместной рабо-
те в Африке. На отдых мы всегда вылетаем за рубеж, на
острова. Но в это лето решили обосноваться с Андреем
в Сочи. Мне так понравился этот климат, что я попроси-
ла Андрея подыскать большой участок ближе к Чёрному
морю на строительство дома.
– Ты, случайно, не думаешь здесь обосноваться?
– Нет, обосноваться – нет, но б;льшую часть времени
мы будем здесь! Дети уже все большие, надо им предо-
ставить самостоятельность.
...И через год мы выезжаем в новый дом в Сочи, может,
не так близко, как хотелось бы, к Чёрному морю, потому
что там уже всё схвачено... Но когда я стою на втором
этаже, то смотрю прямо на море, днём голубое, а ночью
чёрное-чёрное.

5. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО
И РАЗОЧАРОВАНИЕ
4. Жизнь непредсказуема

– Никогда не говори, что мы постарели!
– Я только сейчас начинаю жизнь, столько ещё хочу
сделать!
Мы давно уже переехали в Сочи, в Москву наведыва-
емся на праздники к детям. Наш дом никто не занял, и
даже Ванечка отгрохал себе такой же. Все дети дружны,
и нам только остаётся радоваться остатком жизни. Но я
чувствую, что это не предел, я что-то должна сделать в
жизни, оставить после себя. Один раз я села у компьюте-
ра и написала «Жизнь в Африке». Не могла остановиться,
всё прошло как будто бы сначала перед моими глазами.
Я поднимала записи своих открытий, и у меня получил-
ся хороший роман, но разве роман закончится одним!..
Я стала перебирать всю жизнь и подумала, что найдётся
тем на много романов. Но мне нужно было занять Ан-
дрея, он здесь был как не в своей тарелке. Один раз я ему
сказала, что мечтала бы, как Элизабет Тейлор, открыть
парфюмерную фабрику и он был бы там директором. Он
ухватился за эту идею, уже нашёл в горах небольшое ме-
сто, где можно сделать фабрику, и уже прокладывал там
дорогу и электричество, так как дорога была не асфаль-
тированная. И сразу он засиял, как солнце.
Мне хотелось что-нибудь найти, и я пробовала всё,
чтобы получить надлежащий аромат. Поехала во Фран-
цию, просто как турист, вместе с Андреем. Многое на-
шлось и там, откуда можно было черпать для себя зна-
ния. Неважно, сколько тебе лет, важно, насколько ты стар
в своём мышлении. Ты можешь работать всю жизнь до
глубокой старости, когда вдруг замечаешь, что у тебя
сердце активное и душа становится молодая. Несмо-
тря на наш уже достаточно преклонный возраст, мы всё
равно ставили задачи секса на первое место. Это нам да-
вало возможность крутиться, как молодым. Я поднима-
ла все биологические разработки и открытия и поняла,
что натуральное всё прекрасно. Поднимала старинные
книги, чтобы узнать, из чего делалась парфюмерия. На
старинных фресках можно видеть, какие раньше делали
сложные причёски и парики. «...Искусный макияж нано-
сился и на веки. Они были у модниц зеленовато-голубые.
Первой это сделала царица Нефертити», – значит, ещё с
тех времён дошло до нас искусство делать лица женщин
красивее. И чем больше я читала, тем больше хотелось
создать своё.
Сочи стал неузнаваемым, когда мы строили дом, мы и
не думали, что именно здесь пройдёт олимпиада. Мы ви-
дели всё своими глазами, не так, как было раньше, по теле-
визору. Но не только видели, нам было дано право общать-
ся со всеми олимпийскими чемпионами. И я заметила, что
у меня усилилась чувствительность к запахам, я стала уже
полностью разбираться, какой марки парфюмерия.
И вскоре я создала свою линию косметики и назвала её
«Анастасия». Она здесь, в России, не имела аналогов, не
было и спроса, зато за рубежом продавалась большими
партиями, и, главное, Андрей был при деле. Я же продол-
жала писать. Всегда хорошо, когда твой день насыщен,
занимаешься любимым делом. А в Сочи сейчас есть куда
пойти и зимой и летом. Круглый год концерты и разные
развлечения, которые не дадут тебе даже передохнуть.
И с каждым выходом в свет новые источники для про-
заической миниатюры. Со временем стали публиковать
маленькие статьи в газетах, журналах, и меня узнали не
только как учёную, но и как писательницу. Ведь трудно
пробиться в этом мире писателей! Когда грамотный на-
род на старости лет начинает писать, появляется много
разных тем и хочется охватить и их тоже. Конечно, есть
и такие, которые ничего из себя не представляют. У них
есть основа русского языка, но нет чувства, описывая
действительность, они всё коверкают.
Дети взрослеют, их дети растут, мы же постепенно пе-
реходим в возраст, о котором можно сказать старческий.
Но только не про нас! Мы остались до самой последней
минуты активными, любящими друг друга.
Если мне и можно вспоминать, как и кого я всё же лю-
била, я бы выбрала Игоря. Жаль, что он так быстро ушёл
из моей жизни, хотя... прожили мы вместе мало, а если
бы больше – возможно, он успел бы мне надоесть. Жизнь
непредсказуема. Со временем даже цвет глаз и тот поме-
нялся, и, думаю, хорошо, что Игоря нет: он любил цвет
моих глаз – васильковый, а сейчас не поймёшь какой...
Андрей постоянно болел, он не знал, что с ним, а я-то
знала всё и часто думала: неужели и второго мужа по-
теряю, кого любила, неужели останусь здесь одна, в этом
большом доме? Но вспоминала, что я не одна, а со сво-
ими произведениями, где я такая молодая и душа заново
облекается нежностью и любовью. Неужели я, как Элиза-
бет Тейлор, буду иметь семь мужей?.. а всё же это жизнь.
Но мне нужен кто-нибудь для равновесия, я просто не
смогу жить одна.

«Жизнь смоет остатки полночного грима»,
И смотришь в зеркало, ты уже некрасива...
Погас блеск миндалевидных медовых глаз...
Складки над ними, цвет волос янтаря исчез,

Затушёвываешься тщательно перед выходом,
Делаешь замечание, чтобы не показывал
Близким планом, но безрезультатно всё,
Обвисаешь, стареешь, голос не тот, что раньше...

Одежда, когда-то была любима, красива не та...
Вкус поменялся в еде, в вине, свободное время,
Которое проводишь в одиночестве, без грима,
Изо дня в день становишься просто затворница...

Я понимаю: Андрей серьёзно болеет и остались счи-
таные дни, я же как преданная птица, но, понимая, что
жизнь на волоске, пишу стихотворение и посылаю на его
компьютер, который он ещё читает. Может, это даст ему
сил не оставлять меня одну-одинокую на старость...

«Уйти в себя. А что это такое?»
За собою закрыть дверь, чтобы не видел
В слезах проведённый день поневоле,
Душащий комок воспоминаний ещё.

Как удручённая, сидишь у компьютера,
И только пишутся стихи, средь них роса,
Проливается слеза, оставляя жёлтое пятно,
А в нём очертания его... любимого лица.

И чашка кофе турецкого, стоящая на столе,
Давно выпитого уже... стоящая с утра,
Заглядываешь в начерченное, ища на дне...
Что ищешь ты?.. его любовь, ты больна?!

Её, которой нет, и нет её, она на небесах...
Парит волшебством признания в облаках,
А ты всё ждёшь поцелуй луча на губах,
Остаёшься слегка пьяна, расстроена, в мечтах.

А в душе нежность, облаками желаний гроза...
С нежностью увидеть лишь бы его во сне...
Притихла, как будто бы метель всё замела...
И тревожно в тишине на холодной простыне.

* Действующие лица:
Главная героиня Анастасия – врач-лаборант.
Начальник – главный врач лаборатории – Антон Пав-
лович.
Заместитель начальника – заместитель главного врача
лаборатории – Мария Александровна.
Главная медсестра лаборатории – Татьяна Николаевна.
Медицинская сестра Ирина (кормление пациентов).
Нежданный любовник Андрей.
Хозяин – олигарх Игорь Николаевич.
Дети Игоря Николаевича – Марина, Светлана, Анато-
лий.
Жена хозяина – Майя Владимировна.
Михаил – заведующий лабораторией в Лондоне.
Нянечка Наталья.
Дети Анастасии – Антон и Катюша.
Сын Игоря и Анастасии – Ванечка.
Следователь Александр Александрович.
Муж Светланы – Геннадий.

** Роман написан за девять дней.
*
"Одинокая женщина..."

Одинокая женщина, как молодая берёзoнька,
Стоит на ветру, колышется, кудрявая...
Листья нежные, в поцелуях не испачканы,
Стройная фигура любовью не обласкана...

Всё стоишь ты одна, над полем наклонившись,
От солнца укрыться, посидеть возле хочется,
Не может он, твоя юбка в листьях тонкая...
Не прикрывает пылкое сердечкo милого...

Не даёшь молодцу берёзового сока напиться!
Посидел, поглядел по сторонам, слишком молодa –
Да ушёл, осталась одна-одинёшенька...
В поле ты – не то дева, не то одинокая женщина!

Припев:
Не то дева, не то одинокая женщина,
Не обласкана поцелуями грешными,
Не испачкана любовью ты страстною,
Не дала молодому вволю напиться ласкою...

Ну, что тебе ещё мне рассказать, зачем замуж не вы-
ходила и однобоко жизнь прошла? Так девой и прожи-
ла, хотя и сватались, любили до потери сознания. А если
хочешь, расскажу всю жизнь, займёт немало времени, и
если интересно тебе, тогда слушай. А хочешь – возьми
тетрадь и записывай. Может, когда вырастешь, напи-
шешь повесть обо мне, издашь книгу... но это бред. И то,
что помнить будешь, уже для меня большое дело, зная,
что оставила хотя бы след, есть о чём вспомнить...
Давно это было, ещё при царе, и жили мы на Урале. И
батьки наши были из уральских казаков. Одна из древ-
нейшей группы казаков России. Всегда они воевали сме-
ло. У каждого и лошадь во дворе, скотина, дом хороший,
большая семья, всегда почёт. Детей уж больно много.
Помощники росли, с малых лет братья помогали отцу
пахать, а мы девчонками были, вязали за ними снопы. И
песни пели казацкие – раздольные, всё на славу. Когда
закончат к осени... пошли и свадьбы. Гуляли каждый вы-
ходной и танцевали гопака, смотрю, как все девчонки, по
сторонам. А рядом прошёлся парень заводной. На всю
станицу гармонистом был славным. Всё на меня глядит,
глядит, но сватов не посылает. А сам вечерами меня из
хаты всё так манит... Любить обещал, в любви жить он
обещает. Но как любить, ведь девка я, не велено пройтись
и по округе с ним, встречаю у речушки, полощу бельё,
то у калитки я одна, а на мне десять очей. Всё наблюда-
ли, не пошла б с ним, может, с другим. Так думала: «А
может, и жениться не хотел, зазвал бы сватов, не шутил.
Здесь все законы у казаков одни: ты девку не обидишь –
это грех». Не знала, что ему на фронт спешить, не хочет
он жениться зря, не знает точно, будешь его ждать иль
нет, кто спросит?
Однажды повстречался у ручья, кувшин с водой уж
набрала.
– Катюша, видно, я не люб тебе, всё сторонишься ты
меня и не приходишь ты ко мне в мой шалаш за око-
лицей, где я пасу коров. И скоро на войну – служить, и
больше не увидишь, жаль...
На жалость всё он меня брал. Решила один раз пойти.
А что от девушки смог взять? Когда в товарищах брат
и есть кумовья. Но первый поцелуй настолько сладок,
потом другой... заставит страсть нагнать. Скользит его
рука уже по телу и груди, подол подняв... но, тихо отводя
глаза, вставая, он ушёл. Призвали в четырнадцатом году
воевать. А весточку всё шлёт, сам бы неграмотен, но кто-
то для него писал красивые слова химическим каранда-
шом. И кто же я ему?.. ни невеста, ни жена, встречались
всё тайком, но честь мою сберёг. Может, был честен он,
а может – боясь расправы батьки-казака, не обошёл ка-
зацких правил.
Прошло несколько лет, ко мне другие норовят. И так я
всем отказ даю, всё жду я не дождусь Ивана-гармониста
своего. Уже и младшие сестрёнки вышли замуж, и детки
есть у них. Я ж выхожу в поле, у одной одинокой берёзки
всё жду и жду своего... не знаю, как сказать – кого... не
мужа и не жениха. Года быстро шли, а он так и не возвра-
тился... оставалось сидеть под берёзой и петь...

Одинокая осень – одинокая жизнь,
Как верёвка, с годами моими сплелись,
Трудно жизнь коротать, если ты одинок,
И глядеть из окна целый день на восток.

Никуда не уйти мне от прожитых лет,
От печали о счастье, которого нет,
От истоков моих, что согреют в ночи,
Где чистейшей водою слезятся ключи.

Я наброшу на плечи пуховый платок
И на лавочку сяду лицом на восток,
Слышу где-то вдали затихающий звук,
Это время уходит потерь и разлук.

Одинокая осень – одинокая жизнь,
Вы с годами моими верёвкой сплелись,
Только чудится мне, вроде что-то не так,
А вокруг никого, лишь один полумрак...

Одиночество – это болезнь, когда ты обречена на мед-
ленную смерть, когда ты чувствуешь, что никому ты не
нужна, и только в воспоминаниях живёшь. А сколько
можно было раз обрести семью, детей, а сколько можно
было раз... любимой быть, рожать детей. Из-за упрям-
ства, преданности порой остаёшься одна. Когда он, кого
ждала, возвратился с войны с женой, а ты осталась немо-
лодой и одинокой. Не то дева, не то одинокая женщина. И
жизнь прошла, и осталось мало. Не делайте моих ошибок
никогда... А может, сейчас другое время настало... я дол-
гожитель и всё видела на своём веку, куда дорога всё кру-
жила и в одиночество на старость привела. И нет гнезда,
и нет птенцов, и не страшно в потёмках натыкаться на
тебя, кому хочу всё рассказать... живу одна.

Конец

Стихотворение
в прозе

Георгий Саакадзе «Не плачь, слёзы удел матери»

Я часто смотрела эту историческую картину – «Геор-
гий Саакадзе», и всё перед глазами. Под гнётом войны
и нападения на Грузию – Грузии предстояло воевать с
персами, сарацинами, турками. История войны с перса-
ми была удивительна. Продажность князей оказалась па-
губна для царствования царя Лаурсаба II. Грузия в целом
была раздроблена в те года на множество княжеств.
Царь Лаурсаб II в то время был молодым. Он зависел
от князей и церкви, внутри его двора – предательство и
склоки, но отличившегося из войска он всё же приглаша-
ет к себе.
Так и попал к нему Георгий Саакадзе, он не был богат,
но как храбрый воин был с почестями титулован царём
и получил хороший дар. В благодарность Саакадзе при-
глашает царя на ответный визит к себе, и тот не отказы-
вается. Царь заметил Теклэ, сестру его. И он влюбляется,
но, не поняв его, Георгий Саакадзе стал его отговаривать,
однако царь Лаурсаб II всё же забирает её во дворец, ца-
рицей молодой провозглашая. Венчание и пир горой... И
радовались за них и мал, и стар, новость распространи-
лась по всей земле. Она была красива и умна... И злобу
затаили на Саакадзе все князья за то, что он царю передал
план объединения всей Грузии...
И это он таким примером показал: собрал десяток
стрел и вывел силачей – сломать никто не осилил, тогда
он, подозвав сына своего, ему он дал. Тот по одной стреле
всё сломал. В этом есть и сила: пока мы будем вместе,
будем и сильны... Разрознены – мы никто. И нас легко
будет всем подчинить и уничтожить. И надо нам срод-
ниться с русичей царём, ведь он просит вашу сестру в
жёны. Правда, в то время у царя была сестра, сватался к
ней русичей царь, но не успел он им согласие дать, как по
коварству князей её забрали в Персию страдать.
Нашествие персидских войск. Жестоко расправля-
лись с населением. Бросали маленьких детей в огонь.
Насиловали жён, а молодых забирали. Привязывали
вместо лошадей. Населению хотелось бежать высоко в
горы. Персы же на коляску навьючивали добро – всё,
что возможно был брать, даже забирали всех ремеслен-
ников. Угоняли крестьян, тащили награбленное они,
словно бурлаки. Предательство князей было без границ.
Жестоко расправляются с войском Георгия Саакадзе,
которому пришлось через горы с семьёй в Персию бе-
жать. Был принят хорошо персидским шахом Аббасом.
Он подарил меч свой, который носил всегда, зная, что
Саакадзе храбрый воин. И стал он побеждать везде и
пополнял казну Персии.
За много лет проживания в Персии Саакадзе передавал
на родину золото в поддержку: на оружие, пушки, луки и
сабли... Народ готовился к борьбе. Но однажды персид-
ский шах обманом послал разгромить княжества Грузии.
Мечтая о хорошей жизни и в ожидании прекрасного по-
бедного возвращения домой в Грузию, Саакадзе не заме-
тил коварный обман шаха Аббаса. Всё сделали правиль-
но и ожидали его, полностью оснастили народ оружием...
Он получает от шаха знак «луны», это значило, что все
беспрекословно подчиняются Георгию Саакадзе. Но он,
шах Аббас, хитёр здесь тоже оказался: другому передал
знак «солнца». Это выше знака «луны». То значит – под-
чиняются ему, и даже сам со знаком «луны» Саакадзе.
Кроме этого шах Аббас оставил заложником при себе
сына Георгия Саакадзе.
Надо стать выше любви и ненависти на благо будуще-
го человечества. Счастлив тот, у кого за Родину бьётся
сердце. Саакадзе вспоминает, как шах Аббас при первом
появлении его в Иране жестоко обошёлся с его охранни-
ком, защитившим от нападения тигра на охоте, бросая в
него нож. Он понимал, что пощады не будет для сына, ко-
торого он оставил в заложники, и он обречён на смерть.
Но всё же пошёл против воли шаха Аббаса...
Он подговорил шурина – брата жены, который выде-
лил свои войска и разгромил полностью войска Ирана в
Грузии, в Сурамском ущелье. Оставшееся войско бегло
возвратилось, неся плохую весть в Иран.
За это шах Аббас отрубил голову сыну Саакадзе, по-
ложил её в коробку и отправил к отцу. Саакадзе уже при-
близительно знал, что там, увидев гонца с «подарком»
от шаха, но, унеся в свой шатёр, раскрыл его. А когда
вышел, воины танцевали за победу в Сурамском ущелье
и изгнание чужеземцев из их многострадальной Грузии.
Жена Саакадзе танцевала сольный танец – это прекрас-
ное зрелище, – двигаясь грациозно, но, увидев потухшие
глаза мужа, произнесла: «Горе матери, горе матери... Не
плачь, слёзы удел матери». Но даже такая потеря не объ-
единила в то время Грузию, предатели царя обманом
отправили его в Иран на охоту, якобы невозможно отка-
заться от приглашения... Не успел грузинский царь отъ-
ехать, они отравили царицу Теклэ, сестру Саакадзе. Гру-
зия опять осталась обезглавлена, хотя было это на руку
князьям, которые думали только о себе и продавали всё в
Иран, от детей и женщин до скота. Недооценив хитрость
и жестокость шаха Аббаса и продажных князей, которые
объединились, чтобы полностью расправиться с Саакад-
зе, здесь он опять терпит поражение...

Продолжение следует (написано мгновенно, но будет
отредактировано, выставляю, чтобы не потерять).

* Саакадзе – Георгий, Великий Моурави [около 1580,
с. Пели, 3(13).10.1629], грузинский политический де-
ятель, полководец. Происходил из царских Азнаури. С
1608 года Моурави Тбилиси.

** «Не плачь, слёзы удел матери» – слова жены Саа-
кадзе.

*** «Историческая эпопея по произведению А. Ан-
тоновской о талантливом полководце и видном государ-
ственном деятеле Грузии.
XVII век. Раздробленное на мелкие княжества Грузин-
ское государство является предметом вожделения Турции
и Ирана, полчища османов топчут грузинскую землю.
Прославленный воин Георгий Саакадзе встаёт во главу
народного войска и, заманив турок в горное ущелье, ре-
шает исход Сурамской битвы. Пользуясь расположением
царя Лаурсаба II, Саакадзе начинает строительство кре-
постей на границах государства. Однако женитьба царя
на Теклэ, сестре Георгия, порождает открытую злобу в
кругу князей. Дружинники Шадимана, советника Лаур-
саба, вероломно нападают на замок Саакадзе и вынуж-
дают его вместе с семьёй бежать в Персию. Шах Аббас
доверяет Саакадзе возглавить персидское войско. После
ряда победных походов Георгий Саакадзе по приказу
шаха вторгается в пределы Грузии и теперь с помощью
чужеземцев намерен усмирить непокорных феодалов и
создать единое грузинское государство под скипетром
Лаурсаба II. Однако, недооценив хитрость и жестокость
шаха, а также силу объединившихся против него феода-
лов, Великий Моурави терпит поражение».

КОНЕЦ
*

Роман
Августина.
«Любовь из потухшего огня»

1. ЖИЗНЬ ПРОБЕЖАЛА,
КАК ЛИСТКИ КАЛЕНДАРЯ
1. Любовь – а была ли она?

Жизнь пробежала, как сорванные листки календаря,
так я и не поняла, жила ли. Уже возраст подпирается пал-
кой, но всё же я ещё жива и хочу писать. Родилась не там,
где бы желала, училась не там, где бы хотелось, любила
не тех, с кем можно было надолго завязнуть, жила не с
тем, от которого родила двоих детей. И жила не там всю
жизнь, где хотелось бы прожить счастливо. Не буду под-
робно останавливаться на них. Я лишь благодарна, что
дети хорошие, и это главное. Но мечта уединиться где-то
в далёкой деревеньке под Краснодаром всё же осталась
решённой. Как-то я сказала дочери об этом. И в один из
выходных ранней весной она поехала со мной, показы-
вая несколько деревень и старых домиков, которые были
на продаже, взяв с собой подругу, когда-то проживавшую
в этих краях. И мы выбираем один домик, недалеко от
небольшого озера, которое уже облюбовала. Не хотелось
особенно переделывать дом, как есть, так пускай и оста-
ётся, даже на стене фотокарточки чужих мне людей не
стали мне преградой, они как бы дополняли обстанов-
ку, подчёркивая, что я здесь живу временно и только на
этот летний сезон, пока пишется. Единственное, что я
сделала – побелила деревянные срубы и русскую печь в
нём. Посадила очень красивые цветы на огороде вместо
картошки. На одной грядке посадила рассаду помидоров
и рядом огурцы, немного лука – и всё! Это мне для раз-
минки, думала я, потому что я пишу и надо работать и
физически. Правда, каждый день в моём маленьком до-
мике только что и слышно – звук от пишущей машинки.
Познакомилась с соседями, в основном одинокие ста-
рушки, которые продавали мне молоко, картошку, сало
и многое, что необходимо из продуктов питания. Так
как была одна, особенного значения не придавала, чем
питаться, и даже для себя не хотелось и сварить борща.
В сельский магазин ходила редко, только когда сухо на
просёлочной дороге, ездила туда на велосипеде, поку-
пая самое необходимое: сахар, муку, хлеб и иногда кол-
баску, если была, но это так редко... Со временем я по-
няла, что это именно то, о чём я мечтала! Спокойствие
души. Когда тебя не отвлекают, когда ты находишься
лишь с героями твоего романа. Может, ты и не писатель-
ница, но так глубоко вошла душой в них, что пока не за-
вершишь, не поставишь точку. Живёшь лишь с литера-
турной героиней. И твоим в городе легче, только звонят,
а так приходилось приезжать, уделять мне внимание и
даже выводить пообедать в город в ресторан, у внуков
уже свои заботы, но сейчас больше звонят, видно, всё
же нужны советы.
Да, правда, ещё познакомилась здесь с сельским по-
чтальоном, который то и дело приносил мне почту, и
даже большие посылки отправленных мне из типогра-
фии книг. Он был очень разговорчив и как раз приносил
почту по утрам, тем самым сбивая меня. Как-то раз я по-
просила его:
– Не можете ли вы приносить мне почту по вечерам,
чтобы не мешать мне писать и не сбивать мои мысли.
Ведь он никогда не бросал письмо в ящик, а хотел лич-
но его вручить.
Он же подумал совсем по-другому, пришёл разодетым
и даже прихватил пузырь с водкой.
– Василий Васильевич, вы меня неправильно поняли,
я просто пишу по утрам, и не хотелось бы отвлекаться,
вы же любите поговорить. И я решила с вами просто по-
беседовать.
– Ну давайте беседовать, – он спрятал себе за пазуху
пузырь и предложил выйти на скамеечку, которая стояла
за двором с видом на озеро.
– Конечно, конечно, посидим, у меня даже есть семеч-
ки (правда, я их никогда не грызла), – и, прихватив уже
готовые семечки, приобретённые в магазине, вынесла их.
– Так это не семечки, вот я завтра вам принесу насто-
ящих! – он сел, а я стояла рядом, осматривая его. Вид-
но, был красивый малый когда-то! Даже сейчас ему шли
с беловато-голубым отливом густые волосы. Широкие
брови, широкие скулы и голубые глаза, наполненные гру-
стью, в окружении мелких морщин. Красивые широкие
мужские губы и – удивительно – полный рот зубов белого
цвета. Сам же был высокого роста, слегка горбился, с не-
ухоженной внешностью. Сразу видно, что некому было
за ним поухаживать.
  Я присела на лавочку напротив и попросила рассказать
его о себе. Он без стеснения показал на огонёк напротив
озера и сказал, что живёт в соседней деревне, показывая
на большой дом, откуда прямо на озеро отражался свет
из окон дома.
– Я наблюдала за этим домом, думала, что это какое-
нибудь учреждение.
Он ничего не добавил, а всё рассказывал о себе, так
долго, что мы даже не заметили, что начинался рассвет.
«Он интересный рассказчик!» – подумала я. Начал об
Алёне – первой любви, о войне, и как он возвратился, а
её, любовь его, угнали во время войны работать в Герма-
нию, и так больше не виделись. 1943 год стал годом осво-
бождения Кубани от фашистской оккупации, но она так
и не вернулась домой. И он, однолюб, так и не женился
после войны.
– Были женщины – сельчанки... но это так, для время-
препровождения, а чтобы привести в дом кого-нибудь – не
было необходимости, сам справлялся с хозяйством. Но
вскоре понял, что жизнь уходит, так и остался одиноким.
Взял одного ребёнка из приюта, потом другого, и так у
меня уже восемь детей. Одни уезжают, когда повзросле-
ют, других беру, и дом помогли отстроить из администра-
ции района, сейчас легче.
– Но вы же работаете до сих пор на почте, а кто же с
детьми?
– Трудно поверить, но со мной осталась одна воспи-
танница из первых, она-то и готовит, и стирает на всех,
у нас уже стиральные машины есть. Но дети тоже очень
активные, помогают и убирают. Мы посадили свои фрук-
товые деревья и каждый год выращиваем свои овощи,
имеем свои четыре улья, значит, свой мёд, держим не-
сколько коз, значит, молоком и молочными продуктами
хорошо питаются мои воспитанники.
– Удивительный вы человек!
– И вы тоже, даже не убрали фотографии со стен. А вы
знаете, вы купили дом моей первой любви, Алёны (нар.
от Елена) – солнечная, она и правда была солнечная. Спа-
сибо вам, что не бросили всё это в печь.
– А у меня она не работает, я и не знаю, как буду здесь
зимой, я же городская и никогда не пользовалась русской
печью.
– Вы не пользовались, но успели всё побелить, это я
тоже заметил.
– Рассвет... я даже не замечала, что всё цветёт давно
вокруг, такая красота! Посмотрела напротив озера – и
там всё в цветах, разного цвета деревья стоят, как неве-
сты! Какая красота!
  Он откланялся, сказал, что ему на работу к восьми, сел
на велосипед и уехал. «Нет, жизнь не закончена, необхо-
димо иметь общение, ведь только с таких, как он, надо
писать романы», – подумала я. Я зашла в дом, спать не
хотелось... Стала рассматривать на стене чёрно-белые
фотографии и заметила очень красивую девочку. Может
быть, это и была Алёна – первая любовь почтальона Ва-
силия Васильевича.

2. Утро в деревне, звенит колокольчик

Утро в деревне, звенит колокольчик.
Это пастух на пастбище созывает коров,
Что мне не спится, воздух здесь чистый?
Кудахтанье во дворе кур, крик петухов...

В руки беру полотенце ручной работы –
Крестиком, видно, бабка вышивала давно.
По тропинке пробегая к реке через огороды,
Перелезая забор, ныряю в неё с головой...

    Постепенно я привыкла к деревне, и утро для меня
было началом дня, так как только сегодня заметила па-
стуха, который останавливается почти около каждой ка-
литки: оттуда выгоняют коров, а он бьёт хлыстом о зем-
лю, загоняя их в общее стадо. Раньше, может, я этого не
замечала, долго и крепко спала по утрам после трудовой
ночи. Вообще-то я сова и люблю писать по вечерам. А
больше ночью. И здесь так тихо, что даже муха летит –
услышишь, как поймана пауком, хотя их практически нет,
потому что я побелила известью, чтобы избавиться от
всех пауков. Уже с детства к ним какое-то было отвраще-
ние. Но так как в эту ночь не спала, а спать не хотелось,
выпила чашку кофе и решила сесть за машинку, продол-
жить свой роман. Но не смогла: передо мной была эта ма-
ленькая девочка, которую немцы угнали в Германию во
время войны. Взяла в шифоньере вышитое крестиком по-
лотенце и решила через огороды, отодвинув забор, через
дыру в нём, пройти к речке и окунуться в холодную воду.
Начало весны, не очень и тёплая вода! Показалось не так
и далеко, но пока дошла, хорошо обожглась по ногам кра-
пивой. Смотрю, по дорожке меня нагоняет на велосипеде
почтальон Василий Васильевич.
– И куда же вы идёте? Вода холодная, не сможете и
выкупаться, лучше бы в озере окунулись. Но если вы хо-
тите, вечерком буду топить баньку для детей и за вами за-
еду после работы, вместе и поедем на двух велосипедах.
Это недалеко, час по просёлочной дороге, зато банька что
надо! И медовым чаем попотчую.
Я согласилась – и куда мне деться, мы привыкли каж-
дый день купаться, а тут уже неделя прошла, только и
делаю, что смываю грязь в корыте. Он поехал дальше,
я же возвратилась домой, позавтракала и всё же решила
поспать, ведь нужен здравый ум, чтобы продолжить мой
роман, где были военные события и надо не ошибиться.
Представьте, я проспала до пяти вечера, и, когда посмо-
трела в окно, он, Василий Васильевич, сидел уже на ла-
вочке. Я быстро собрала сумку с чистым бельём и вышла
к нему с велосипедом.
– Добрый вечер, Василий Васильевич, и давно вы
здесь сидите?
– Недавно, но стучал в дверь, вы не открыли, и я ре-
шил немного посидеть здесь отдохнуть.
– Я же проспала весь день, представьте, первый раз за
столько времени, как я здесь.
Мы сели на велосипеды, и я двинулась за ним, потом
дорожка расширилась, и мы уже ехали вместе, немного
перебрасываясь словами. Длинные вечера весной, уходя-
щее солнце ласкало меня и постепенно заходило за вер-
хушки крон деревьев, а потом совсем спряталось.
Вот мы и доехали, наш дом самый первый на селе.
И правда, дом снаружи больше походил на учреждение,
чем на дом. Даже двор заасфальтированный, мы устано-
вили велосипеды в специально отведённом месте, где
уже стояло несколько велосипедов, и даже маленьких.
Поднялись в дом, который был на три ступеньки выше от
земли. Нас встретила какая-то полноватая женщина.
– Познакомьтесь, это Евлантия Николаевна, самая
старшая из моих детей, так и осталась помогать мне рас-
тить детей, взятых из приюта.
– Проходите в дом, в столовую, сейчас будем обедать!
Я прошла за ней, за столом уже сидели семеро малень-
ких детей разного возраста.
– Здравствуйте, дети, я Августина Николаева, соседка
ваша, буду иногда вас навещать.
Я развязала свой узелок и достала печенье и конфеты,
положила на стол, но дети даже не тронули. Когда все
мы сели за стол, Евлантия Николаевна стала разливать
каждому в железную миску борщ, себе и нам тоже. Но
дети даже не начали. Василий Васильевич прочёл молит-
ву, они повторили «аминь, аминь», взялись за хлеб и ста-
ли дружно стучать железными ложками по мискам. Ели
молча и быстро. Я давно не ела борща, и мне он пока-
зался таким вкусным! – но мне было стыдно попросить
добавки. Зажарка была на толчёном сале с луком, слегка
пережаренным, но давал аромат борщу не только лук, но
и солёные красные бочковые помидоры вместо томатной
пасты. Потом всем было роздано в эту же миску по од-
ной картошке с кожурой и один зелёный лучок, и стакан
компота из сушёных яблок с вишней. Я всё поела с таким
аппетитом, как будто бы никогда не ела настоящего дере-
венского борща, картошки и компота. А впрочем, вспом-
нила, что целый день не ела, проспала.
– Вы тут побеседуйте с Евлантией Николаевной, я же
растоплю баньку, – сказал Василий Васильевич.
Она на меня посмотрела как-то косо, тогда начала я сама:
– Я пишу рассказы, романы, а вы читали? – не успела
я даже договорить, как она меня перебила:
– А когда же мне читать, ведь видите, какая орава у
нас, и ещё огород, пасека, сад, и дети школьники, надо и
с ними позаниматься.
– А как они учатся, может, нужна какая-нибудь помощь?
– Да, нужна: не мешать. Они у нас и так людьми все
станут, уже не первое поколение выпускаем в свет.
– Вы меня совсем не так поняли, меня пригласили к
вам искупаться в баньке!
– Конечно, пригласили, он не ночевал дома вчера, а се-
годня вас привёл купаться, что, скажете, не с вами был ночь?
– Вы не ошиблись, вчера и познакомились!
– Так только вчера и уже в койку уложили?
– Ах, вот вы о чём?.. Нет, не уложила, а всю ночь раз-
говаривали о его первой любви, Алёнке. Я поселилась в
её доме, где она росла. Вернее, купили мне его мои доче-
ри, чтобы мне можно было здесь спокойно писать прозу!
– Ну как спокойно, если всю ночь сидеть на лавочке?
– Вы не поймёте, но, может, я сейчас многое поняла:
многое упустила в своей жизни!
Вошёл Василий Васильевич:
– В очередь, пока дети с Евлантиевной, а потом вы,
Августина, за вами я, детям нужно ложиться спать, зав-
тра некоторым в школу.
Пока дети купались, Василий угощал меня натураль-
ным мёдом с его пасеки и чаем. Затем, подложив немного
дров в печь баньки, он позвал меня.
– Можете не закрываться, здесь чужих нет.
Я вошла... Ничего банька смотрелась, на деревянном
полу разбросаны яблоки – для аромата. Наполненные
тазы с водой, веник банный берёзовый, мочалка и ку-
сок хозяйственного мыла. Я выкупалась, вошла в дом, за
мной вошёл купаться и почтальон Василий.

3. Откровенный рассказ о первой любви

  Наши встречи становились частыми, по причине и без
причины он заходил по вечерам, мы сидели на лавочке,
и он рассказывал о себе и о фронтовых подвигах, но ни-
когда не рассказывал историю его первой любви – а мне
было так интересно! Видно, было невозможно дотро-
нуться до этой темы. Любовь, которую он пронёс почти
через шестьдесят лет. По рассказам я узнала, что он все-
го на два года старше меня, просто выглядел ещё стар-
ше. Мы так долго сидели на этих лавках, что мне про-
сто было трудно и жёстко там сидеть. Вначале перешли
сидеть просто на траве, облокотившись об деревья, а за-
тем я вынесла коврик, подстилала, чтобы не простудить-
ся. По вечерам с озера всё же несло холодом. Мы давно
перешли на имена и так привыкли друг к другу, что даже
мой начатый роман я оставила на второй план. Я начала
писать о нём, о его светлых чувствах, пронесённых через
всю жизнь.
Однажды, когда была полная луна, которая будто бы
игриво скакала по озеру вместе со звёздами, я показала
на них и сказала:
– Посмотри, Василий, как качаются на волнах под не-
большой ветерок звёзды и луна!
Он не вытерпел и стал рассказывать:
– Вот так и она, моя Алёна, первая моя любовь, го-
ворила. Мы жили с ней в деревне и до войны ходили в
школу вместе. Ты не смотри, что наши деревни стали та-
кими маленькими, до войны было много домов, и все за-
селены, и в каждом доме было много детей. Помню, ког-
да они приехали сюда в деревню, её сразу стали обижать
ребята с нашего села. Она мне сразу же понравилась, и я
за ней ходил по пятам, защищая её. Я краснел, как бурак,
когда она со мной разговаривала. Она жила в этом доме
с матерью, а отец, как нам тогда говорили, был военным.
Он иногда наведывался к ним, но больше был в горячих
точках. Знаю, что он был даже в Испании, там воевал, и,
помню, когда он приезжал, была ночь, а утром опять уез-
жал. Как-то мы спустились к озеру с ней плавать, и она
рассказала, что скоро будет война. Я не поверил. Она же
сказала, что слышала случайный разговор отца с водите-
лем, который приезжал за ним и не дал даже отдохнуть
отцу, увёз.
...Но она была права: скоро на Советский Союз напала
немецкая армия и быстрым темпом пробивалась вглубь
страны. Один раз Алёна постучалась ночью в окно, я вы-
глянул. Ей было всего тринадцать лет, я же был на один
год старше. Она повела меня в конюшню, где у нас была
единственная лошадь.
– Василий! Ты должен сделать это! – и сама разделась
полностью. – Я не хочу достаться какому-нибудь из не-
мецких солдат!
Я засмущался, но страсть быстро охватила меня, я с
такой нежностью овладел ею, что до сих пор, когда вспо-
минаю, содрогаюсь. Мы несколько дней подряд встреча-
лись – то в конюшне, то на сеновале, влюблённые под-
ростки, уже знающие многое. Однажды, опять в ночь,
она прибежала и сказала: «Бери лошадь и убегай в лес,
там нужны помощники, скоро здесь будут немцы». Отку-
да она знала, я не мог понять, но её мольбы не ослушался,
и она сказала, что сама остаётся здесь, так как знает не-
мецкий язык и будет переводчицей, помогать подпольной
организации. Я всё же попал к партизанам, и мы изредка
встречались с ней, но один раз их кто-то предал – донёс,
что она дочь, а её мать – жена военнослужащего, и их
вместе с девушками нашего села повезли на повозках до
станции, посадили всех в товарные вагоны и отправили в
Германию. Больше с ними я не виделся.
...После победы мне ещё несколько лет пришлось
служить в Германии, но в 1948 году я демобилизовался
и возвратился в свои края. Города были почти уничто-
жены, но деревни они не тронули, ведь отсюда и корми-
лись. Я знал, где лежит ключ от их дверей, открыл дверь,
и мне под ноги сразу упало извещение: «Ваш муж, капи-
тан Красной Советской армии Александр Александрович
Балахнин, погиб смертью храбрых, защищая нашу соци-
алистическую Родину под Ленинградом... в 1943 году».
Так я узнал, что вся семья погибла во время войны. Я
много писал, искал свою Алёну, но всё было безрезуль-
татно. И эта совсем детская, даже не юношеская, любовь
оставила отпечаток на всю жизнь.
– Успокойся, Василий, в жизни всё бывает, жизнь тя-
жёлая... Может, завтра что-нибудь расскажешь о твоём
пребывании в подполье и в партизанском отряде?
– Да, расскажу, заеду завтра, у нас банный день чет-
верг, если ты хочешь, поедем к нам опять купаться.
– Я очень хочу, но мне кажется, что Евлантия Нико-
лаевна сердится на меня. Я вас отвлекаю от дел, а моей
помощи ей не надо, хотя я ей предложила.
– Вы не обижайтесь на неё, она страшно не перено-
сит женский пол, в прошлом году из района ко мне тоже
на помощь посылали нянечку, она была молоденькой
и симпатичной, она её совсем невзлюбила, пришлось
отправить обратно. Наш восьмой сынок уже ушёл учить-
ся в профтехучилище, и нам надо взять ещё одного ре-
бёнка. У нас на следующий вторник назначена встреча
с директором детского дома. Хотите ли вы поехать со
мной? Председатель колхоза выделил мне на этот день
машину с водителем.
– Конечно, с удовольствием поеду с вами, Василий!
Сколько хорошего вы делаете для детей, они у вас чув-
ствуют заботу родителя и любовь!
– Тогда договорились: на завтра на баньку, а на втор-
ник на поездку в райцентр, в детский дом.
– Договорились!
Но Василий не вставал, он наклонил голову и заснул.
Он никогда не пил и не курил, но, видно, устал: целый
день работал и почти всю ночь рассказывал о своей жиз-
ни. И это его, видно, сморило. Он не доедет целый час
до дома! – и я еле его уговорила остаться и постелила в
сенях. У меня весь дом состоял из одной комнаты, одной
железной кровати, шифоньера и стола с четырьмя табу-
ретками. Правда, он мог бы забраться на русскую печь.
Но я постеснялась его туда уложить: там и перины не
было, а здесь, на коврике, прикрытый старой фуфайкой,
он проспал до утра. Я не боялась лишних разговоров баб
из села, они и так уже начали шушукаться, что он ко мне
зачастил.
    Утром, когда я проснулась, его уже не было, видно, с
рассветом опомнился и поехал домой. Не думала я, что
он мог поехать прямо на почту, чтобы разобрать её и от-
нести по домам, чтобы раньше заехать за мной. В четыре
часа он уже стоял у калитки, я быстро собралась и выеха-
ла на велосипеде за ним.

4.Ревность не советчик

  Пока мы доехали, уже темнело, потому что мы не-
сколько раз останавливались, чтобы передохнуть, а
может, не столько передохнуть, сколько немного пере-
говорить. Мы садились прямо на обочину, и я с таким
наслаждением впитывала каждое его слово, о чём он мне
хотел рассказать, а я замечала, что он стесняется и боль-
шее умалчивает. И я сама, наводящими вопросами, всё
же стала вытаскивать «невод с рыбой» из его памяти.
– Ну как это она вам так могла предложить сразу, ведь
она ещё была девчонкой, – вдруг неожиданно даже для
себя спросила я.
– Конечно, нет, мы с ней дружили, даже украдкой цело-
вались, но у нас не доходило до половой связи, может, я и
хотел, мучился, когда мы были вместе, но ничего лишне-
го не позволял себе с Алёной. Я её очень любил, и, если
б не война, может, этого и не произошло бы. Я б женил-
ся на ней. Но она рассказывала, как немецкие солдаты
издевались над женщинами, особенно над молодыми, и
поэтому решилась отдать мне самое дорогое, что имела.
Немного передохнув, мы поехали дальше, и только на
следующем привале я его спросила:
– Неужели вы не переписывались и не сохранились
письма?
– Сохранились, если вы не выбросили, вы смотрели –
в шифоньере была сумка? Там были все письма, мои и её.
– Нет, ничего не видела, а может, не обратила внима-
ния... Но если даже и найдётся, разве я имею право чи-
тать чужие письма?
– Уже не чужие, я разрешаю вам их читать. Там будут
мои и даже, наверно, отца Алёны тоже.
– Спасибо, что позволяете заглянуть внутрь вашей
души.
– На здоровье. Уже подъезжаем, свет в столовой, вид-
но, нас ждут!
Евлантия Николаевна сегодня встретила более радуш-
но, мы прошли в столовую, все сидели за столом и ожи-
дали Василия Васильевича к обеду. У них была догово-
рённость, что, если до семи вечера он не вернётся, начнут
обедать без него. Опять молитва, «Аминь» – и дети засту-
чали хором в миски... Мне она тоже налила суп с клёцка-
ми, на жареном луке без картошки, и подала сделанную
домашнюю лапшу и стакан козьего молока. Потом Васи-
лий пошёл топить баньку. Не знаю, если бы с ними не
познакомилась, наверно, уже бы закончила роман и жила
б в одиночестве. Сейчас передо мной раскрылось столько
тем, и даже если я напечатаю переписку, получится це-
лый роман о любви, о войне и подруге из тыла, а может,
не подруге, а большее...
Пообедав, Евлантия всё-таки впервые разрешила мне
помочь убрать со стола. Как мне стало известно от Васи-
лия, он ей рассказал, что я писательница и собираю ма-
териалы о войне. Хотя я ничего не собирала и никогда
не писала о войне – это не моя тема. Меня очень увлекла
любовь малолеток и его верность. Пока все выкупались,
и я тоже, пошёл сильный дождь, и Василий предложил
остаться у них. Он показал комнату на третьем этаже под
самой крышей, но поверьте – эта комната была намно-
го лучше моего всего дома. Во-первых, она была очень
светлая, с единственным большим круглым окном. В це-
лом снаружи это напоминало скворечник. Я согласилась,
тем более что там была и кровать. Но когда я сказала, что
забыла тетрадь, то сразу всё нашлось для меня: и общая
тетрадь, и чернильница с ручкой, даже несколько запас-
ных перьев к ручке, и старшие дети даже затащили стол и
два табурета. Когда же дети пошли спать, Василий долго
не уходил, он так вдохновенно рассказывал о себе, что
мне было неудобно его останавливать, хотя выдержать
рассказ, даже очень увлекающий, второй день я уже не
могла. Так и склонила свою голову над столом...
Не помню, как я оказалась в постели, без обуви и поч-
ти раздетой. Утром его уже не было, а я осталась один на
один с Евлантией. Она начала первой:
– Вы его не оставляйте, видно, он прикипел к вам, ни-
когда я не видела его в таком хорошем настроении.
– Вы меня опять не хотите понять, поймите, что я пи-
сатель, сегодня я пишу о нём, завтра о другом, а скоро
зима, возвращусь в город в свою квартиру, вы не пред-
ставляете, что я даже русскую печь не смогу растопить,
не говоря о том, что никогда не рубила дров. Я затворница
романа, пока пишу – душой там, но, поверьте, у меня сей-
час только наброски, я даже не начала писать о Василии
Васильевиче, это сложная натура человека, добрая и бес-
корыстная, а главная – обладающая вечной преданностью
к своей любви, которую он пронёс через шестьдесят лет.
– А кто вам сказал, что шестьдесят, ему только недав-
но справляли пятьдесят пять лет.
– Мне кажется, он сказал, не помню, может, ослыша-
лась... а сейчас мне тоже пора домой.
Я попрощалась и уехала на велосипеде в свою деревню.
Не помню, как я добралась до дома, от вчерашнего до-
ждя дороги были полностью размыты, грязища, не знаю,
кто кого вёз на себе, я или велосипед. За три часа я до-
бралась, такая измазанная в грязи, что пришлось заново
отмываться, постирать заляпанную одежду и обмыть ве-
лосипед. Я была в светлом халатике, когда Василий по-
стучался.
– Августина, вам письмо от дочери.
Я обрадовалась. Он не ушёл, спросил:
– А как вы доехали?
Только сейчас я обратила внимание на него. Он был
мокрым, полностью обляпанный грязью и, видно, был
голодным, только успел развезти все письма по сёлам.
– Заходите, Василий, скиньте одежду, у меня в сунду-
ке много одежды бывших жильцов. Я прополощу вашу,
жаль Евлантию: у неё и так много работы.
– Надо протопить дом.
– У меня не получилось разжечь, а то совсем отсырел
под соломенной-то крышей.
– Конечно, вы не смогли бы растопить, вы даже не от-
крыли поддувало в печи. Либо вы неправильно откры-
ли-закрыли, либо сажу надо было струсить с прошлого
года, поди, может, несколько лет она не топилась?! А я-то
думаю, что это дыма и гари в доме полно?
Я достала из сундука одежду, и вместе с ней выпала
пачка писем из прошлого, я подобрала все и положила на
стол. И вышла, чтобы он переоделся.

5. Пачка писем из прошлого

   Когда вошла, в доме погас свет – это иногда случается
во время дождя, грозы, – значит, опять будет дождь. Я не-
сколько раз натыкалась на Василия, пока не зажгла кероси-
новую лампу. Когда свет включился, Василий стоял в белом
нижнем военном белье: панталонах и ситцевой сорочке.
– Остальное слишком малого размера, – сказал, изви-
няясь, Василий.
– Ничего, садитесь пить чай, и у меня бублики и мас-
ло, да и ваш мёд, и я сварю по паре яиц.
Так, почти в нижнем белье, он сидел за моим столом,
сейчас я уже обслуживала его. Поначалу он, видно, стес-
нялся, затем ел и даже чай попросил повторить. После
натянул как-то на себя фуфайку и штаны, короткие ему,
наносил воды и сам пополоскал всё. Повесили одежду в
сенях, потому что полил сильный ливень. Он успел на-
рубить дров и растопить печь.
– Сейчас можно и прочитать хотя бы одно письмо.
– На табуретках будет трудно читать, сядем на кро-
вать, – сказала я. Как бы мы далеко ни садились на кро-
вати, она была с железной сеткой, и мы уже через не-
сколько минут, соскользнув, сидели с ним вплотную. Я
развязала пачку: первое его письмо, он находился тогда
у партизан в лесу, был связным, так как хорошо знал
эти места и лес, где болота, а кроме этого – малолетка.
Я ёрзала, чувствуя его тело, и, так как у меня давно не
было мужчин, мне становилось не по себе. Он тоже себя
чувствовал необычно, пересел на табурет, который при-
двинул ближе к кровати. Я продолжала читать. Свет от-
ключили – и, видно, надолго. Я встала, чтобы включить
керосиновую лампу, и оказалась прямо перед ним. Он
меня обхватил двумя руками.
– Не включайте свет, давайте сегодня просто поговорим.
– Давайте, если вы сами будете рассказывать, а я зав-
тра запишу, по памяти.
Он встал, пересел, и мы сидели уже совсем рядом на
кровати. Его рассказы о любви становились страстными.
Он рассказывал, как, будучи у партизан, иногда встречал-
ся с ней, она же была в подполье.
– У нас была встреча в назначенном месте. Но один
раз, когда она шла, за ней увязался немецкий солдат и
по дроге он поймал её, хотел надругаться над ней, я же
был недалеко и, ударив палкой по голове, полностью вы-
рубил его. Я тогда впервые убил человека... Мы любили
друг друга и отдавались уже без стеснения. Получая от
неё информацию и полное удовлетворение, я прощался
с ней, она брала нашу информацию и пожелания. Это
не закончилось одним днём, мы встречались часто, и я
думал, что, если даже убьют, я всё-таки успел испытать
те чувства любви, о которых говорят. Но когда она в по-
следний раз приходила ко мне, она сказала, что беремен-
на, и я скоро стану отцом, а через несколько месяцев её
отправили в Германию. Я хочу, желаю знать правду: она
могла бы там родить, и сейчас, возможно, у меня есть ре-
бёнок в Германии, а я даже не знаю, как он живёт! – хотя
о ней мне было сказано, что, исходя из данных записей в
журнале, она умерла в одном из лагерей. Но я не верю ни
одному слову.
    Он наклонился ко мне, положив свою голову мне на
грудь, я пожалела, стала его ласкать, даже поцеловала по-
детски... но разве могло бы этим закончиться?! Он, зрелый
мужчина – и я, его ровесница, давно не имевшая любви. И
выключенный свет создал интим в моём маленьком доме.
Мы слились и проспали до утра, обнимаясь и целуясь на
этой маленькой узкой кровати. Никогда не думала, что имен-
но здесь найду мужчину своей мечты, сильного во всём.
Утром он убежал, а на столе осталась записка: «Нам
не по семнадцать, я не могу без тебя, Августина, собе-
рись, заеду с повозкой за тобой! Будем жить вместе у
меня. Осень, зима на носу, ты здесь просто не сможешь
одна, и я без тебя уже не могу».
Мне с ним так было хорошо, – я за несколько месяцев
уже привыкла к нему и сама уже не хотела переезжать в
город, – что я всё же решила объединиться. И что здесь
скрывать, когда два человека так тянутся друг к другу. Он
был нерастраченным в любви, я же, хотя пару раз была
замужем, знала, что со мной трудно ужиться: когда я став-
лю своей целью только писать, мне ничего не интересно...
Хотя здесь я уже несколько месяцев – и не написала ещё
ни страницы, а только слушала его и вздыхала в своей за-
таённой любви, появившейся на склоне лет. А сейчас ещё
и половая связь меня полностью поймала в свои сети.
К четырём часам вечера он заехал за мной. Вошёл в
дом, занёс полевые цветы.
– Выходи за меня замуж, будем вместе жить, никогда
тебя не упрекну ни в чём, и пиши, сколько тебе угодно,
лишь уделяй мне несколько минут своей любви и страсти.
– Поживём у тебя гражданским браком, и, если всё бу-
дет нормально и мы притрёмся, буду тебе жена. Ты до-
стойный мужчина, такой, за какого я всегда мечтала выйти
замуж, но ты же знаешь: у меня двое детей и даже внуки.
– Твои дети и внуки будут и моими, я чужих всегда
растил, а твоих уже люблю, как и тебя.
Мы собрали всё, даже письма, перепрятанные в раз-
ные места. Дорога была плохой, но через два часа мы всё
же доехали. Евлантия Николаевна, старшая из первых де-
тей, встретила меня недоброжелательно. Особенно когда
мои вещи занесли на первый этаж, в комнату к Василию
Васильевичу, где у него была спальня.
– Я целый день работаю, ты же будешь писать, так что
ты мне не помешаешь.
Дети уже собирались в столовой. За столом Василий
встал и сказал:
– Познакомьтесь поближе – это моя жена, Августина
Николаева, можете её называть просто Августина.
Потом он прочёл молитву и сел. Борщ, котлеты и ста-
кан компота, всё было очень вкусно: Евлантия хорошо
готовила. Я помогла убрать со стола, и после ужина мы
ещё пошли на озеро поплавать. Вода после летнего дождя
была тёплой. И я решила каждый день после обеда спу-
скаться сюда, пока у Василия были дела по дому. Он был
как юла, всё время крутился, то на пасеке, то рубил дрова,
а взрослые дети выстраивали целую стену из них под кры-
шей. Однажды, сидя около озера, я заметила, как Евлан-
тия Николаевна, держа бревно, двигаясь с ним по озеру.
«Неужели не умеет плавать?! – подумала я. – Такого не
может быть, чтобы деревенские люди, выросшие на воде,
не могли бы плавать!» Сама я прекрасно плавала, но это
бревно меня удивило, и я наблюдала за ней. Озеро неболь-
шое, я бы запросто переплыла его. Было темно, не было
звёзд, только большая полная луна освещала его, чуть не в
одном месте. Она плывёт именно туда. Наверно, так же об-
любовала, подумала я. Но нет, бревно как бы нахилилось,
и она исчезла. Я быстро к ней, плыву изо всех сил, бревно
так и осталось в кругу света от луны, а её нет! Я подплыла,
заметила цепь на бревне, стала её вытаскивать и заодно
вытащила и её. Она не дышала. Я испугалась, начала та-
щить бревно к берегу, освободила её от цепи, в которой она
запуталась, начала оказывать ей необходимую помощь, и
через несколько минут она выхлебнула воду.
– Ну слава богу, что с вами, Евлантия Николаевна?! – я
подняла её, и мы тихо направились домой.

6. В наши года не так легко прижиться

«В наши года не так легко прижиться», – так думала
я, пока довела Евлантию до её комнаты, где я ещё не
была. Сразу бросились в глаза большая икона Божьей
Матери и вышитое полотенце прекрасной работы, на-
крывшее её сверху. На трёх цепях висела стеклянная
лампада, в масле виднелся фитиль, который горел с не-
большим дымком. Кровать узкая, прекрасно натянутое
покрывало, тоже ручной работы, наверно, сама вязала
крючком. Стол так же покрыт белоснежной скатертью.
Такое впечатление, что убиралась к празднику, хотя до
праздника далеко. «Неужели она сама решила покон-
чить с собой?!» – подумала я, сворачивая покрывало.
– Ложитесь, Евлантия, я принесу вам чаю.
– Не надо чаю, только холодной воды, уж очень хочет-
ся пить.
Я выбежала на кухню и, скоро поднявшись по лестни-
це, была у неё.
– Вы простите меня, что я вас побеспокоила, вы пра-
вильно подумали: я решила уйти из этой жизни и вам не
мешать!
– А что, у вас что-нибудь было с Василием?
– Не было, но я всё же надеялась.
– Так вы такая молодая, вам всего тридцать пять, и вы
найдёте своё счастье!
– Моё счастье быть и находиться с детьми, а после се-
годняшнего случая вы меня здесь не оставите.
– Оставим, если заявим в милицию, ведь ещё бы не-
множко – и всё повисло бы на мне или же на Василии.
– Я честно обещаю: больше это не повторится, не го-
ворите и Василию.
– Ему уж точно скажу, пускай сам решает, что с вами
делать, вам точно нужен мужик!
Я позвала Василия и всё ему рассказала. Он не уди-
вился, понимая, что она к нему неравнодушна, но всё-
таки утром позвал милиционера, и он записал с её слов,
что она хотела покончить с собой. Нам же посоветовал не
оставлять её в доме – там, где много детей, – женщину,
решившуюся в отчаянии на самоубийство. Я не хотела,
чтобы моё пребывание здесь так плохо кончилось, и тем
более – дети к ней привыкли. Я умоляющим голосом про-
сила Василия оставить её. Всё бывает в жизни. И только
когда он обещал мне её оставить, я опять возвратилась к
ней в комнату.
Мы никогда с ней не разговаривали откровенно. Она
всегда была занята домашним хозяйством, я же писала,
а когда пишу, ухожу на третий этаж, под крышу, в свой
скворечник, где поставили мне пишущую машинку, что-
бы ничего мне не мешало. Евлантия с радостью приняла
весть, что Василий попросил милиционера не заводить
никакого дела на неё. Она встала, набросила кружевной
халат, села на кровать и сама начала рассказывать:
– Я сама была из неблагополучной семьи, отец пьяни-
ца, дубасил мать и один раз прибил до смерти. Его по-
садили, а меня отдали в детский дом. Мне было пять лет,
когда я попала в другую семью, и там то же самое... Че-
рез несколько лет мне стало десять и названый неродной
отец приставал ко мне, сначала садил себе на колени, я не
понимала, была ещё ребёнком, а он всё тёрся, доставая
из штанин около моих ляжек. Потом, в двенадцать, из-
насиловал и пригрозил, чтобы матери не рассказывала.
И так почти два года я там жила, боялась кому-нибудь
сказать, пока оба не спились. Меня обратно отправили в
детский дом, а там уже меня взял Василий, и я его счита-
ла отцом. Он никогда даже близко не подходил ко мне, и
это, может, меня и взбесило, ведь ничего из себя, и не та-
кая уж маленькая! Но он был отец, он и сейчас называет
меня «дочка». Но я переросла этот возраст. А как он стал
встречаться с вами, а потом объявил, что вы его жена, на-
дежда полностью пропала.
– Евлантия, к сожалению, до сих пор остался выбор
за мужчиной, но, честно сказать, я его тоже полюбила с
первого взгляда, может, оттого, что тоже давно не имею
мужика... Это наша женская доля. Но ты молодая, иногда
выходи в клуб, в кино, на танцы – может, повезёт, най-
дёшь лучшего.
– Вы правы. Вот милиционер часто захаживал сюда,
всё присматривается, и знаю, что у него и жены-то нет,
вдовец уже как четыре года...
– Утро вечера мудренее, пойду спать, а то завтра в
район, за ребёнком, получили извещение, что отдадут
мальчика восьми лет.
Я зашла в спальню. Василий сидел читал газету, я сра-
зу же заметила в нём перемену.
– Ты побрил броду, помолодел на двадцать лет и по-
стригся... Ну конечно, едем за ребёнком, папаша!
Он так обрадовался моим словам и похвалам, что сра-
зу же набросился целоваться.
– Ну что же, если мои слова тебя так воспламеняют,
я всегда буду их повторять! – и я улыбнулась. Слияние
души, слияние сердец и тихий вопль... и жизни не конец.
Утром было как обычно: Евлантия Николаевна уже на-
пекла блинов, мы позавтракали, и за нами приехала маши-
на. Василий ушёл в спальню, и, когда возвратился, я его не
узнала: молодой офицер в кителе, полно медалей и звезда.
О Господи, у меня была пелена на глазах, я его так не рас-
сматривала... а ещё после проведённой бурной ночи поня-
ла, что он мужчина ещё в самом соку, силён и полон энер-
гии, чтобы самому иметь детей. Что же он выбрал меня,
когда у меня почти нулевая способность родить?
Я тоже прошла в спальню, переоделась, уже чтобы
подходить ему, надела на голову шляпку, поверх белых
носков босоножки, взяла сумочку с документами и па-
спорт. Машина везла нас в районный центр, Василий по-
стоянно смотрел на меня, а потом сказал:
– Там есть и загс, давай остановимся, ведь дают три
месяца на раздумья, у нас есть время. Будь моей женой!
Я ему кивнула, он сказал, чтобы остановили машину у
загса, и мы написали заявления.
Он порхал, как маленький ребёнок, от счастья. Я же
чувствовала что-то сильное, зарождающееся... но в двух
словах – это любовь! Потом шофёр повез нас в детский
дом. Как только мы туда вошли, красивая девчонка лет
четырёх ухватилась за мою юбку:
– Мама, мама, я знала, что ты за мной придёшь!
Это было так трогательно, что я взяла её за ручку и
вместе прошли к заведующему детского дома.
– Машенька, а ты чего пришла? – спросил Пётр Пе-
трович, заведующий детским домом. Она, видно, только
стала говорить и ещё картавила.
– Мама пришла, за мной мама пришла!
Никто не остался равнодушным. Я сказала:
– Василий, давай и её возьмём, на одного ребёнка будет
больше – ничего, я помогу, и ещё возьмём помощницу.
– Если ты хочешь, давай возьмём, и Валерку тоже, я
его ещё в прошлый раз заприметил.
– А вы знаете, как оказалось, они брат и сестра! Мы
хотели просить вас взять двоих, но сейчас и просить не
надо, всё само по себе решилось.
– А как твоего братика звать?
– Валерка, а я его зову Валер!
– Сейчас мы подготовим документы на детей, а вы по-
общайтесь с ними.

7. Окунуться в новую жизнь

  Когда женщина уже на пенсии и ей пятьдесят пять, – я
когда-то сама считала, что это старческий возраст! – но
только в этом возрасте женщина способна полностью
раскрыться как в любви, так и в творчестве, особенно
когда она одинока. Она ищет себе чем заняться, и, бы-
вает, судьба так её направляет, что получается – совсем
в противоположное направление. Так получилось и со
мной. Получив документы на детей и взяв их, мы уже
мчимся из районного центра к нам в деревню. Несмо-
тря на то, что просёлочная дорога была размыта, всё же
водитель довёз нас на «газике» благополучно. Каждое
пополнение детей в семье организовывался праздник,
и каждый ребёнок должен был спеть или же расска-
зать стихотворение. Даже Василий Васильевич достал
аккордеон и спел нам пару фронтовых песен. Мне по-
нравилось, как он пел, немножко с акцентом кубанских
казаков. Машенька тоже спела: «Наша Таня громко пла-
чет» – по-детски, с её картавым голосом, но никто даже
не засмеялся. Потом её брат рассказал нам «Стрекоза и
муравей» – басню Крылова. Я тоже решила отличиться и
потом за ним дополнила. Басни Крылова увлекательны,
интересны, написаны зачастую для детей короткими. И
я добавила ещё одну басню: «Лебедь, Щука и Рак». По-
том был праздничный ужин, и дети повели новеньких
детей в игральную комнату. Машенька всё держалась за
мою юбку и просила:
– Мама, пойдём с нами.
Василий взял её за ручку, и она пошла за ним, я же
осталась помогать Евлантии.
Она благодарно посмотрела на меня и сказала:
– Спасибо, Августина Николаева, только вы дали мне
понять, что самое дорогое – это жизнь! Заезжал милици-
онер Виктор днём, он просил в субботу пройтись с ним в
клуб, там завезли хорошее кино. Он сам заедет, так что в
субботу немного поможете мне.
– Я не только помогу, но у нас будет ещё одна помощ-
ница, это не дело – обслуживать девять детей практиче-
ски одной.
Она согласилась, мы быстро справились, и я хотела
пойти в игральную.
– Лучше не ходите, пускай Василий поведёт спать де-
тей, я уже подготовила им кровати на втором этаже. А то
каждый вечер Машенька будет звать вас в свою спальню.
– Вы правы, – я поблагодарила за совет и пошла к нам
в комнату, здесь же, на первом этаже.
Уже сколько времени я здесь, но нет времени прочесть
письма. Пока я возилась, вошёл Василий:
– Ты что это, без меня хотела читать? Давай ляжем от-
дохнём, что-то меня сморило, и ты будешь читать вслух.
Не знаю, что его так сморило, может, от такого состо-
яния души, когда он получил-то, о чём желал и мечтал.
Мы легли, не гася свет, и я начала читать одно из писем,
он же положил голову на подушку, ближе к моему лицу,
и через несколько минут я услышала лёгкий храп: он за-
сыпал. Я хотела осторожно встать и потушить свет, он
меня удержал:
– Я не сплю, я впервые ощущаю себя удовлетворён-
ным. Может, это Бог посмотрел на меня и послал на скло-
не лет тебя, моя дорогая Августина!
– На каком склоне лет, ты видел себя в зеркало? Ты
зрелый мужчина.
– Сейчас мы это проверим! – он соскочил с кровати и
сам погасил свет.
Утром, как обычно, Василий первым поднимался до
рассвета, делал домашние дела, а потом уезжал на вело-
сипеде развозить почту по деревням. Так как была плохая
погода, уехал сегодня в запряжённой лошадьми коляске.
Он любил на ней ездить, никогда не возвращался пустой,
вечно что-нибудь привезёт. Мои письма от детей он стал
уже привозить сюда. Они были удивлены, что я решила
остаться здесь и на зиму. Я ещё не говорила, что выхожу
замуж. Ближе, когда подойдёт день бракосочетания, на-
пишу им. Я не собираюсь надевать свадебное платье и
венчаться с Василием, но мне кажется, что он хочет всё
как полагается, ведь он так и не был женат за всю его
жизнь.
Когда я встала, достала паспорт, решила опять поло-
жить на место в ящик шифоньера, заметила маленькую
коробочку, а там два золотых обручальных кольца. «И
когда он успел, как будто бы мы были всегда вместе с
ним?» – потом вспомнила, что в районе он отходил, го-
ворил, у него здесь дела, – но, видно, всё решает сам, и я
дам ему такую возможность.
Я вышла в столовую. Дети уже доедали манную кашу,
и у каждого стояла кружка с молоком. Евлантия подала
мне и себе гренки с молоком и села уже ближе ко мне.
Я посмотрела на неё: «Неухоженная русская деревенская
баба...»
– Евлантия Николаевна, у вас есть время? Я бы вас
привела немножко в порядок?
– А как это?
– Увидите, только, пожалуйста, слушайтесь меня.
– После вчерашнего я ноги должна вам мыть, вы на-
стоящая добрая женщина!
– Тогда сиди и никуда не отходи, – сама я пошла в
нашу спальню и вынесла свою косметичку. Пускай это
не фирменное, но рейсфейдер, тушь и тени сделали своё
дело. Я пощипала её широкие брови, поплевала в давно
высохшую тушь и щёточкой нанесла на ресницы, каран-
дашиком обвела её светлые брови и накрасила губы яр-
кой помадой.
– Вот сейчас совсем другой разговор, милиционер
Виктор увидит – сегодня же придёт свататься!
И не успели мы сказать, подъехал сам милиционер на
своей машине.
– Евлантия Николаевна, вы можете поехать со мной? Я
хочу, чтобы вы подписали бумаги.
Она посмотрела на меня, я же ей:
– Твоя косметика не оставила его равнодушным, не те-
ряйся, делай как он скажет.
– А с кем будут дети целый день? Мне надо ещё и го-
товить...
– Не переживай, сегодня я справлюсь, привлеку стар-
ших детей.
Они уехали, а я даже не знаю, как топить печь. Хоро-
шо – Василий забежал на несколько минут и помог расто-
пить и поставить вовнутрь чугунки с водой, а остальное
варила я. Конечно, я когда-то варила для семьи, а сейчас
обленилась готовить для себя одной, но так как у меня
опять семья, то я сварила суп, гречневую кашу и даже
достала мясо и, нарезав кусочками, сделала подливу с
луком и солёными помидорами к гречке, также сварила
и компот. Евлантия приехала, когда уже всё было готово,
точно к обеду, и подъехал Василий. Мне хотелось ско-
рее всё у неё узнать, она была в хорошем настроении, и
я решила расспросить после обеда, даже не после обеда,
а после литературного вечера, который я решила устраи-
вать каждый день после ужина... и мы прошли все вместе
в игральную комнату.

8. Только здесь понять смысл жизни

   Я провела литературную викторину, хотела прощу-
пать, насколько дети любят и знают русскую поэзию,
но оказалось, что у меня была сильная группа. Они не
только хорошо знали этот предмет, но даже больше, чем
полагается по школьной программе. Я заметила, что поч-
ти все отличники, так почему у них должна быть одна
дорога в профтехучилище?! Только после восьмого клас-
са, и об этом я уже разговаривала с Василием. Было уже
прохлодновато, и мы любили забираться под большое пу-
ховое одеяло и обсуждать прошедший день. Он заметил
даже, что я немного приукрасила Евлантию, но я сказала:
– Она была на свидании с милиционером Виктором.
Сама хотела узнать подробности, но вечер так сильно за-
тянулся, что решила оставить весь разговор на завтра.
– А ты молодец, как ты хорошо организовала литера-
турный вечер! Так было приятно на тебя смотреть! – он
повернулся ко мне и начал целовать, я почувствовала вто-
рую молодость, притрагиваясь к его начисто выбритому
лицу. Только здесь, у него, я смогла понять смысл жизни:
когда с тобой каждый день сильный мужчина и много де-
тей, пускай не твоих, но ты чувствуешь, что ты им нужна,
особенно Машеньке, которая ходила за мной весь вечер
по пятам.
Я такого не чувствовала даже у нас в городе. Не было
такой привязанности, а может, большую часть моего вре-
мени забирала работа. Вечером, пока ужин надо пригото-
вить, потом стирка, так я и рассеяла все свои листы жиз-
ни из календаря, не поняв жизнь. По ночам писала прозу,
статьи в журналы, рассказы, и это всё вместе большая
нагрузка для меня. Мужья уходили, оставляя детей и ни-
какой помощи, здесь же я как за каменной стеной у Васи-
лия, он даже не хочет мою пенсию, но всё равно соберу,
может, что и купим. Вторая половина жизни затмевает
первую, но сколько же так можно прожить, я всегда ду-
мала об этом, неужели, если бы встретились раньше, до
сих пор бы была с ним?.. а может, и была бы: он верный,
сразу видно.
   Утром, когда Василий ушёл, я быстро поднялась и по-
бежала на кухню. Евлантия Николаевна уже заканчивала
готовить завтрак для детей и нас. Сейчас спустятся дет-
ки, через десять минут, и она достаёт из ящика новую
косметичку и открывает её – а там всё новое.
– Это подарок от Виктора, он меня повёз в магазин, и
я сама всё выбрала. Надо быть такой каждый день, ему
очень понравилось! – она так сверкала в улыбке, что мне
показалось, что-то произошло большее.
– Да, вы правильно поняли, он меня повёз сначала в его
дом, показать, но разве можно было устоять перед его на-
пором?.. я и сломалась. Это была незабываемая страсть!
– Так что же ты стесняешься, это вполне реальная си-
туация, ты ведь мечтала об этом, он же вдовец. Но глав-
ное не это, он обещал жениться на тебе?!
– Да! Обещал, и даже сегодня заедет и повезёт в загс,
будем подавать заявление, и поэтому я раньше встала, уже
приготовила борщ, и котлеты, и перловку на гарнир, оста-
лось только сварить компот. Сейчас я всё сделаю! И вам
большое спасибо, Августина Николаева, если бы не вы...
– Не надо вспоминать, живи сегодняшним днём, жизнь
коротка. Вот смотри на нас, вся жизнь прошла, и толь-
ко сейчас я поняла, что живу. Поезжай к Виктору домой
тоже, можешь там оставаться на ночь, а возвращаться
можешь к утру, как на работу! Только с сильным муж-
чиной ты поймёшь, что надо жить, может, и детки у тебя
будут...
– Если появятся, я их тоже приведу сюда. Наши дети,
выросшие у Василия Васильевича, все достойные граж-
дане страны, он хорошо их растил, уделял им внимание,
а главное, сейчас и вы здесь – дети возьмут совсем дру-
гое направление, больше литературное, закончат деся-
тилетку и будут инженерами и врачами, или писателя-
ми, как вы.
– Ты не поверишь, не написала ещё ни одной строчки,
как нахожусь здесь!
– Ничего, напишете всё за месяц, я же видела, что вы
делаете записи в вашей тетрадке!
Мы прервали разговор, дети все спустились, приведя
себя в порядок, даже Машеньку и то расчесали и завяза-
ли ей большой бант. Все сели на свои места за столом. И
начали молча бренчать ложками в мисках. Какое счастье
наблюдать за детьми!..
Но здесь чего-то не хватает?.. Понятно, не хватает ма-
ленькой машины. И я написала письмо Председателю
райисполкома от своего имени, указав, что Василий Ва-
сильевич бывший военный и воспитывает девятерых не-
родных детей на дому ежегодно много лет подряд, и есть
определённые трудности! «Прошу помочь и выделить
для него автомашину «Запорожец», которая поможет в
любое время суток и в любую погоду доехать до района,
в случае необходимости. С уважением к вам, писатель
Августина Николаева».
Через несколько дней у наших ворот стоял новенький
«газик», нам занесли ключи и паспорт на машину. Зна-
чит, разобрались и подействовало письмо. Так что я тоже
внесла свою лепту и новшество в жизнь, с которой сама
срослась.
   С появлением машины мы стали ездить на базы и за-
купать товар со скидкой и одежду, так что она нам во
многом помогала, и на свою собранную пенсию я даже
купила корову, чтобы у детей были всегда молочко, сыр,
сметана, творожок к завтраку. Я очень привязалась ко
всем деткам, а старшие прониклись ко мне с уважением,
они жалели, что так долго в их большой семье не было
женщины, подающей надежду на будущее. Я не только
добилась машины, но и каждому хотя бы отдельную ком-
нату – где бы они ни учились или работали, на первое
время хотя бы в коммунальном доме, или же квартиру
с последующим перераспределением. Много посылала
статей в газеты, призывая всецело пересмотреть прожи-
вание на дому детей, присвоить им такие же права, как
детдомовцам, которые имели льготы на квартиру. И меня
услышали!

9. Только здесь понять смысл жизни

   Я часто расспрашивала Василия, как он решился на
такое: открыть при своём доме практически маленький
детский дом и взять столько приёмных детей? И он рас-
сказал о первом случае, потом ещё и ещё, дом был тогда
маленьким, и помогла администрация района и колхоз.
Всё было, жизнь всю не расскажешь в двух словах...
– Помню, проходил я мимо детского дома, а в окнах –
глазки деток. На меня смотрели так... Жуть!.. пройти не
смог. Зашёл в проходную дверь: «Где родители их?..» –
спросил у первого встречного. «Жаль. Нет родителей,
подкидыши они... Отобранные, за пьянство. Кто за кра-
жу сидевшие, кто за убийство...» А дети здесь при чём?
Не имеют ласку... родителей... Я стал там частым гостем,
прихожу поиграть с ними... Однажды деваха подходит ко
мне: «Знаю, ты мой отец, пожалуйста, откройся...» Пожа-
лел я её... ей три года было. И забрал я её к себе тогда. И
с ней вдвоём мы жили. И работали в интернате том, пока
она не выросла... Так было и со мной, как и с тобой: ты
смогла бы разве вынести это, когда тебя называют мать,
а меня отец; и я так... Стал набирать детей, думал же –
осилю, после войны пришёл здоровым. Думал, хоть не-
скольких прокормлю, и то хорошо.
– Да, ты прав, редко кто останется равнодушным к де-
тям, протянувшим руку, прося о помощи.
Дни бежали быстро, Евлантия Николаевна полностью
перешла жить к милиционеру Виктору Петровичу, не-
давно сказала, что она беременна. К нам же на работу
постоянно приходила, никогда не опаздывала, но мы всё
же взяли новую женщину на подмогу. Я уже находила
время писать, как будто бы всё стало на свои места. Наше
бракосочетание почти совпадало с бракосочетанием Ев-
лантии, и поэтому решили справить свадьбу в один день.
Конечно, как я и предполагала, Василий мне купил белое
подвенечное платье и фату. Я же позвала на свадьбу своих
детей и внуков. Он же позвал своих детей, и их было так
много, что зала, арендованного в клубе под свадьбу, едва
хватило. Также нас обвенчали и в здешней церквушке.
Конечно, я огорошила своих детей, но когда они увидели
Василия, то поняли, что с ним я буду жить хорошо. У
них не было времени для меня, они всё ещё продолжали
учиться, про них можно сказать – вечные студенты. Через
несколько месяцев Евлантия родила мальчика и назвала
его Василий – видимо, в честь своего названого отца, он
это заслужил.
Мои дети и внуки, если раньше выезжали отдыхать
в курортные места, такие, как Крым и Сочи, то сейчас
приезжают сюда и прекрасно ладят с нашими детьми.
Евлантия продолжала у нас работать и приводила ма-
ленького карапузика, он здесь тоже привык, в кругу де-
тей. Машенька меня по-прежнему называла «мама», и в
дальнейшем взятые дети, которых мы ещё брали, за ней
повторяли: «мама». Василия же называли отец Василий.
Евлантия оказалась права: однажды я села и написала
роман про жизнь Василия, начиная с его детской любви,
о военных годах и большой заботе о брошенных детях,
которых он вывел в жизнь, а их было больше сотни. О
себе я тоже упомянула, но в нескольких словах. Я счаст-
лива, что повстречала такого замечательного человека, и
только сейчас могу сказать, что независимо от возраста
человек способен любить. Наша любовь становилась с
каждым днём крепче. Мы прожили долго, воспитав не
одно поколение брошенных детей. Наше хозяйство рос-
ло, я преподавала русский язык дополнительно. Многие
наши выпускники уже стали литераторами, врачами, ин-
женерами, работают на благо страны. Мой маленький
домик привели в порядок, и я там открыла библиотеку,
куда уже начали ходить все жители окрестных деревень.
И несмотря на то, что библиотека работала только раз в
неделю, по субботам, было много желающих получать
книгу на дом, и просили в основном мои книги. Потому
что я описывала всю деревенскую действительность, не
изменяя даже имён. Мы жили долго и счастливо!

Действующие лица:
Героиня романа Августина (Августа) Николаева –
имя переводится как «Летняя».
Почтальон Василий Васильевич.
Алёна – первая любовь почтальона
Василия Васильевича.
Евлантия Николаевна, самая старшая из детей.
Пётр Петрович, заведующий детским домом.
Машенька и Валера – новые дети из детского дома.

КОНЕЦ
*
Фантастика
"Колесо времени"

1. ВЕЩИЙ СОН ИЛИ НЕТ?
1. Летим, а куда? На планету Любовь!

     Колесо времени так быстро крутится, что за ним не
угонишься. Когда-то, когда я была маленькой, многое из
сегодняшней техники можно было бы назвать сказкой, но
оно есть и так прочно прижилось, что для сегодняшнего
человека это просто необходимость: как телефон, ком-
пьютер, телевизор... но я не буду перечислять и что-то
крупнее, от которого может рухнуть наша Земля, плане-
та. С такими мыслями я легла спать, крутилась долго и не
могла заснуть, а когда проснулась, быстро к компьютеру,
чтобы записать, ведь сны порой вижу вещие.
Я оказалась в пустыне – может, не в пустыне, но на
хорошо выбритой земле, похожей на космодром, и жду
своей очереди в зале. Из окон видно совсем не одну ра-
кету, а несколько, как в большом аэропорту самолётов.
Я прошла дальше на «Ракетоаэропорт» и слышу объяв-
ление: «Заканчивается посадка в ракету, вылетающую на
планету Марс». «Хорошо, что мне не туда», – подумала я.
Так как я приехала сюда немножко раньше, села в
кресло, которое сразу предлагает, когда садишься, по
микрофону: «Кофе, сандвич», – выдвигая свой подлокот-
ник вперёд. Когда я выпила, всё тут же забрали. Нет, это
не странно – это просто хорошее обслуживание, думаю
я. Включён телевизор. Такое впечатление, словно на мне
специальные очки и всё летает тут же, и я даже, боясь,
пригибаюсь, чтобы в меня не попало, а когда показывали
в «Мире животных», то вообще закрыла глаза, когда по
мне ползла змея. О Господи, как это страшно!.. Но всё же
я здесь и ожидаю посадку в свою ракету, которая нас на-
правит к спокойствию, ближе к Богу.
Объявлена посадка в нашу ракету на планету «Любовь»,
а почему именно я лечу туда, не знаю – может, здесь, на
Земле, я недополучила любви? Может, просто она называ-
ется Любовь. Странные люди направились к выходу на по-
садку, все с какими-то инструментами, кирками, похожие
на изыскателей, только я одна налегке, в светлой блузочке
и в очень модной юбочке с большими красными цветами и
с цветной сумочкой. «Ваш паспорт и билет?» – «Сейчас!»
А когда я открыла сумочку, оттуда посыпались тараканы. У
меня взяли одного и пропустили меня к выходу.
Я шла вместе с другими пассажирами через туннель и
наконец дошла. Удивительно? Это такой же самолёт, если
его перевернуть носом вверх, как ракету. Стулья вокруг
круглого корпуса, и есть проход по винтовой лестнице.
Большая ракета, вместительность больше ста пассажиров.
Я села на своё место без окна – странно, хотя выбирала
билет у окна. Окон вообще не было, просто нарисовано
окно... и откуда ему здесь взяться, когда в окружную сту-
лья и лестница... надо мной тоже сидит человек, и подо
мною тоже. Объявлено: «Пристегните ремни». Я искала
свой ремень, а он оказался на соседней скамейке, и на нём
плотно сидел мужчина. «Я очень извиняюсь, отдайте мой
ремень!» – «Извините, я не заметил, меня можете назы-
вать Василий, а впрочем, можно и Васька», – он накло-
нился, достал ремень и бесцеремонно одним движением
прошёлся по моему телу, застегнув ремень, словно обла-
пал. Я же вспомнила своего кота Ваську – он ещё тот был
гуляка, особенно в начале весны. И так как была весна,
мне ничего, понравилось его ухаживание. И тут же он меня
спросил: «Надолго летите на планету Любовь?» Я пожала
плечами, тогда он добавил: «А я на десять лет, но если
мне понравится, может, там и останусь, говорят, что люди
там живут по триста лет, как вороны», – «Существуют по-
верья, что раньше эти птицы могли жить до 300 лет, и вы
этому верите?» – ответила я ему. «Я не только верю, но
и хочу столько прожить, а вы что, против? Возвратимся
через сто лет и будем такими же молодыми, как и сейчас,
остановится время, словно будете питаться не возду-
хом, а эликсиром молодости!.. А всё же – вы не назвали
себя?» – «Любовь!» – «Как Любовь?» – «Так и Любовь,
если мы летим на планету Любовь, что, невозможно, что-
бы и меня тоже звали Любовь?» – «Нет, всё так, просто
мне нагадал экстрасенс, что я встречу Любовь, Любовь и
Любовь! Одну я встретил, на вторую летим, но третья?..
Я лучше промолчу!» – сказал он и начал ковыряться у
себя в рюкзаке.
Потом достал две конфетки: «Это вам на завтрак, на-
верно, ещё не завтракали?» Я не отказалась, мне было
просто интересно, и я положила себе в рот – на вкус
было словно яичница, и ещё запиваю кофе с молоком.
Но, представьте себе, накушалась. Ракета давно старто-
вала, сидеть было достаточно комфортно, не было скач-
ков и дребезжания, как это бывает в самолёте. Но всё
равно меня разморило и я уснула, после того как было
разрешено расстегнуть ремни. Проснувшись, я лежала на
его широком плече, укрытая тёплым пледом. Выключен
был маленький телевизор, Василий сидел в наушниках
на голове. «Любовь, вы хотите послушать? Прекрасный
концерт!» – я кивнула, и он тут же подал вторые наушни-
ки, видно, заказал и для меня тоже, пока я спала. «Лёгкая
классической музыка Шопена «Капли дождя». Я опять
посмотрела на Ваську: он далеко не кот Васька, а, видно,
разбирается во многом, даже совпала классическая музы-
ка, и это фортепьянное сопровождение меня полностью
расстроило. Куда лечу? Зачем лечу? Как буду там и где
жить?.. Это я себя сравниваю с иммигранткой, которая
покинула свою Родину и летит себе не зная куда, но хочет
защитить свою молодость от поедания червями и тарака-
нами на планете, от войн и межнациональной вражды, от
гнева народа за клочок земли, с целью наживы умеющего
убивать не только взрослых, но и детей. Я ещё раз обер-
нулась на него, он слушал музыку с закрытыми глазами.
Настоящий русский богатырь! Со светло-русыми волоса-
ми и светлой кожей, наверно, спортсмен, широкоплеч,
широкие скулы, рот, подбородок и две ямочки, и свет-
ло-бездонные голубые глаза украшали его. «Я не влю-
билась?!» Я просто его осмотрела, хотя с другого бока
тоже сидел парень – и тоже, видно, спортсмен, немного
смугловатый, про таких говорят у нас в России – «кав-
казской национальности», – но он ни разу не обратился
ко мне. «Знаю я таких, стойки держат, думают, что сама
заговорю, но нет, дудки, пускай ждёт», – подумала я. Не
успела подумать, как он открыл свои чёрные глаза: «Не
хотите воды?» – «Да, если можно!» – он достаёт из
рюкзака одну таблетку и подаёт мне. «О Господи, куда я
попала», – подумала я, беря таблетку, и точно – словно
стакан Боржоми! «Спасибо», – произнесла я, сама поду-
мав: «Всегда первое впечатление обманчиво, бывает и
ошибочным». Мне захотелось выйти, я нажала на кнопку,
за мной пришёл стюард и проводил до самой двери туа-
лета. «Всё как в самолёте!» Потом стюард провёл меня на
место, поднимаясь по винтовой лестнице вверх. Василий
привстал, чтобы меня пропустить, придерживая меня за
плечи. «И сколько нам лететь?» – «Один год, но я поста-
раюсь вам не надоесть».

2. Год полёта – сколько терпения!

   Я в удивлении села на своё место. Васька опять так же
смело пристегнул ремень, так как недавно было объявле-
но: «Пристегнитесь». Я спросила:
– Вы шутите? Как год? А как купаться или же кушать?
Он наклонился ко мне и чуть ли на ухо сказал:
– Питание и баня вошли в стоимость билета, но един-
ственное хочу спросить – с кем вы будете купаться, со
мной или же с партнёром от вас вправо... бани в неделю
раз, кабина на два человека, чтобы экономить воду.
Я оглянулась по сторонам: на нашем ряду в целой
окружности ракеты не было ни одной женщины – ни
ниже, ни выше.
– А что, женщин здесь нет?
– Это большой дефицит, я думаю, на всей ракете, мо-
жет, и будет двадцать процентов.
«Ох и попала!» – подумала я, а в то же самое время
обрадовалась, ведь на Земле нас, женщин, столько, что
уже, наверно, скоро начнутся войны не политические, не
за новый клочок земли, а за мужчин! Уже доходят до бе-
шенства наши женщины без мужиков. Я больше ничего
не сказала ему, закрыла глаза, но почувствовала, что ноги
не слушаются, уже почти онемели. Я стала ёрзать, он же
опять над ухом:
– Ножки? Это поправимо, забирайтесь ко мне, выпря-
мите ноги на ваше сидение!
– Это невозможно!.. некультурно, стыдно.
– Вы скоро поймёте, что всё это уйдёт на второй план,
так садитесь же на меня – и вам будет легче.
Я сама никогда не была тоненькой и с малым весом,
если у моих подруг всегда было достаточно ухажёров,
то у меня раз-два и обчёлся, хотя на внешность я была
интересной женщиной, и мне лишь двадцать восемь лет,
два раза мужья уходили от меня, бросали меня просто
мужчины, одного я сама бросила, сейчас же была в по-
иске любимого, но здесь, я посмотрела, их так много! И
надо бы выбрать, а он здесь, рядом, этот Васька, как кот,
всё норовит облапать своими сильными руками. Но так
как справа более сдержанный и даже не назвал себя, при-
шлось и правда забраться на колени Василия, распрямляя
свои ноги. Стало легче сидеть... если бы не бугор из его
штанин, врезающийся в ягодицы. Он меня перевернул
лицом к себе, подняв подлокотник, и обнял, я даже вы-
спалась, как будто бы у матери на руках.
Проснулась, когда раздавали обед. Села на своё место.
На маленькой кофейной тарелочке три таблетки и всё.
– Это всё? – спросила я стюарда.
– Это вам даже будет много!
Я удивилась, взяла таблетки, а блюдце он сразу же
забрал и на него то же самое положил остальным. Он
оказался прав: здесь были и суп, и мясо, и вода! Я по-
кушала всё. Василий оставил таблетку розового цвета и
положил в свой рюкзак в пустую бутылочку с крышкой.
Я поняла: про запас, – и это хорошо, когда человек такой
запасливый. С ужина он тоже отложил одну, но я нет.
Мне хотелось всё испробовать. Особенно понравилась
коричневая таблетка – кофе! Винтовая лестница по всей
ракете в середине снизу вверх, и, так как мы находились
в середине ракеты, мы постоянно наблюдали за спуска-
ющимися и поднимающимися людьми, даже заметила с
полотенцами.
– А что, уже пора купаться, как будто только сели? –
спросила я.
– Вам так кажется, уже летим неделю, потому-то ваши
ножки отекли, хотите купаться?
– У меня нет полотенца и, я смотрю, нет напарницы?
– Не переживайте, нам одного хватит на двоих, я вам
составлю компанию, – и он нажал красную кнопку, кото-
рая отвечала за баньку. Нам ответили: «В порядке очере-
ди», – и через некоторое время подошёл стюард и повёл
достаточно далеко вверх по лестнице. Если у нас были
вокруг винтовой лестницы кресла с пассажирами, здесь
же двери, вход в баню, и мы вошли. Сразу предбанник.
Пришлось отбросить стыд, разделись догола, потом ещё
дверь, кабина, узкая, как телефонная будка, на одного че-
ловека или же на двоих вплотную... Вы уже поняли, куда
нас довело такое сближение.
Воду давали экономно, но здесь было всё из моющих
средств. Он вышел первым, дал мне ополоснуть свои
длинные волосы. Я тоже вышла, он ещё стоял, вода сте-
кала с него. Подал мне полотенце, обхватывая руками:
– Поверь, я не получал такого наслаждения нигде, спа-
сибо.
«Ух ты, какой вежливый, а если бы на Земле, даже не
посмотрел бы в мою сторону», – подумала я. Но я оши-
балась: за время полёта он показал себя настолько вежли-
вым и обаятельным, что меня брал этим, я практически
спала на его коленях. И рядом сидящие мужчины, навер-
но, думали, что я его жена. За весь полёт он собрал много
таблеток и складывал в пустую бутылку, плотно прикры-
вая крышку. Год полёта показался месяцем, и наша раке-
та прилетела на планету Любовь.
Странное ощущение на первый взгляд: листья дере-
вьев все красного цвета, неужели здесь нет кислорода?
Нам раздали маски ещё в ракете, и всё же трудно было
дышать. Мы также прошлись по длинной трубе. Выхо-
дили, но, мне кажется, по наклонной куда-то вниз. Так
он и было, мы попали в туннель, через который прошли
в большое фойе, странный город под поверхностью пла-
неты Любовь! Странно: много мужчин, а где же женщи-
ны? Все смотрели на меня такими хищными глазами...
но Васька положил мне на плечи свою руку, давая по-
нять, что я его. К другим женщинам быстро подбегали
мужчины, желая познакомиться. Вспомнила сразу Лос-
Анджелес, город в Америке, много армянских парней
встречали самолёт из Армении, надеясь встретить неза-
мужнюю девушку. Так и здесь найти им желанную невоз-
можно, и они, как мухи на мёд, облепляли всех женщин,
на которых на Земле бы даже не посмотрели.
«Бедные женщины Земли, – подумала я. – Какие кра-
сивые, и часто без партнёра, и тоже думают, как бы кого
заманить на ночь, получить крупицу радости и наслаж-
дения; от этого даже голова пухнет...» Мы прошли реги-
страцию и поехали на электричке дальше по указателю.
Я заметила, что здесь масок ни у кого не было, и мы тоже
сняли, и он положил их в свой рюкзак. Куда едем? Зачем
едем?.. – не знаю. Здесь я уже полностью положилась на
Василия. Когда сели в метро, он открыл свою бутылочку
и дал мне одну таблетку, а вторую взял себе, значит, есть
за что даже и полюбить. Он с первого раза показал, что
за меня беспокоится. И будет мне хорошая опора. Всё во-
круг не такое, как у нас на Земле, даже вагон метро дви-
гался вниз, наподобие ракеты...


3. Заново жить – нужно приспособиться

Заново жить – нужно приспособиться, так я подума-
ла, когда остановилась ракета в метро и было объявле-
но: «Последняя остановка». Все вышли, и мы за ними,
не зная, куда идти, и машинально двинулись за людьми,
которые шли только в одну правую сторону. По дороге я
забежала в туалет... всё как на земле, ничего нового, лишь
только вместо воды спиртовые салфетки для рук... Встре-
тились с Василием, пошли дальше. Люди здесь так бы-
стро ходили! – такое я наблюдала только в Москве.
Вскоре мы прошли в большой зал, где производился
досмотр пассажиров. Нас посмотрели и мою сумку даже
не открыли – показав, что нам влево, как женатым, а впра-
во пошли одни мужики. Я не сопротивлялась, не хотела
уже даже и говорить, что Васька мне не муж, за год сбли-
жения на ракете, правда, только в бане, я поняла: это тот
мужчина, с кем бы можно создать семью. Но я даже не
спрашивала у него: а как он насчёт этого? Он красивый
спортсмен, и не думаю, чтобы он на Земле посмотрел бы
даже в мою сторону, но здесь, как говорится, на безрыбье
и рак рыба (Something is better than nothing).
Но как на это посмотреть здесь? Я среди множества
мужских глаз «оперилась», но всё же решила держать-
ся за него. Нас повели по длинному коридору и открыли
дверь в комнату, гле была одна кровать, не очень большая,
маленький стол и два кресла, на столе свеча и спички.
«Нам повезло! – сказал Васька. – Остальных мужиков
повели в казарму, там, может быть, и по двадцать чело-
век, а иногда и больше», – «Неужели, чтобы пройти адап-
тацию, нужно пройти и крайности проживания?» – «Ты,
моя девочка, не знаешь ещё, куда попала, давай подо-
ждём до завтра, надо быть с утра в большом зале: будут
заранее отбирать людей по группам. Я бы хотел вместе с
тобой попасть! Кем ты работала? И что ты окончила в Мо-
скве?» – «Биологический факультет Московского государ-
ственного университета имени М. В. Ломоносова – один
из факультетов МГУ», – «И я тоже, только Биологиче-
ский факультет Санкт-Петербургского государственного
университета (биолого-почвенный факультет)», – «Давай
ближе познакомимся. Сколько тебе лет?» – «Мне двадцать
восемь!» – «А мне тридцать четыре», – сказал Василий.
«Ты выглядишь моложе!» – «Зато тебе надо сбросить не-
сколько килограмм, я за тебя возьмусь!» – я надулась, даже
отвернулась от него, насупившись, сощурив глаза, поджав
губы... «Я пошутил, просто здесь ты сама сбросишь, та-
блеточное питание даст возможность сократить объём же-
лудка, и тебе скоро самой не захочется есть».
Но уже нас клонило ко сну, видно, ночь, – и мы легли
спать, впервые растянувшись в кровати: я-то имела воз-
можность посидеть у него на коленях и вытягивать ноги,
он же часто вставал, чтобы расслабить затёкшие в одном
положении ноги, по которым чуть ли не мурашки шли
от онемения. Трудно лететь целый год, – но он уже точ-
но знал зачем, я же, как с дерева листок, подхваченная
ветром, понеслась по направлению вперёд, куда подуло.
Ночь прошла активно, и я совсем не жалела, что при-
летела сюда: даже если несколько лет я здесь буду любить
и буду любима, значит, меня сюда занесло правильно.
Утром – быстрый подъём и мы попадаем в большой
конференц-зал для вновь прибывших. Мы сели, я огляну-
лась: опять в основном мужчины, не на шутку раздеваю-
щие меня глазами.
Небольшой доклад, лекция о том, как надо себя вести
здесь. Единственное, что я поняла, что все собравшиеся
здесь не старше тридцатипятилетнего возраста. Так вот
почему мне был выдан билет сюда! – значит, я подошла
по возрасту. Я улыбнулась. Василий посмотрел на меня:
«Что, ты ему улыбнулась?» – «Кому?» – «Твоему соседу
справа, из ракеты, когда мы летели сюда!» – «А где он, я
его не вижу?» – «Как где? После того, как объявили, что
каждая женщина может здесь иметь до четырёх мужей,
он сразу засверкал тебе своими чёрными глазами», – «Я
его не вижу... а что же, хорошо, словно по Корану, только
наоборот – здесь, наверно, матриархат?!» – «Ещё какой,
ты смотри у меня, я против!» – сказал он и так сурово по-
смотрел на меня, как на собственность. «Успокойся, я и
на Земле была преданной мужчине, с которым жила», – «Ты
просто не знаешь, куда попала, смотри без меня никуда
не уходи из комнаты, здесь не возбраняется, если тебя из-
насилует мужчина. Везде, где только ему захочется, это
будет в лифте, в метро или на работе, постарайся запи-
саться в мою группу», – «А откуда ты это всё знаешь?» –
«Как, я тебе не рассказал? У меня товарищ с женой были
здесь, так ей тут так понравилась жизнь мухой, на кото-
рую садится кто хочет, что, когда пришло время возвра-
щаться, она не захотела вернуться».
Я подумала: «...и правильно сделала, и куда возвращать-
ся, когда за мужиков такая драка, и они тоже хороши – пере-
летают, как пчёлки, запуская свою трубочку, и наслаж-
даются нектаром с разных цветов...» Вслух же сказала:
«Успокойся, Василий, поживём гражданским браком, мо-
жет, и сами решим расстаться или же лететь вместе об-
ратно. Но хорошо, что мы будем адаптацию проходить
здесь несколько дней, а там нас выпустят уже наружу», – «Ты
права». Но вскоре он услышал свою фамилию – «Илю-
шин Василий», встал и направился к вызывающему. Он
постоянно оглядывался и смотрел на меня, затем через
несколько человек позвали и меня к его стойке под номе-
ром 22, значит, сортируют нас по специальности, и я тоже
попала в группу Василия, куда он назначен ответствен-
ным по группе. В нашу же группу попал и наш сосед по
ракете, звали его Зураб, я не ошиблась. Он был из Грузии,
из города на берегу Чёрного моря – Поти.
«Можно мне примкнуть к вашей семье?» – вдруг спро-
сил он. Василий ответил: «Я не решаю, но по правилам
планеты Любовь только она, женщина, решает, можно или
нет». Тогда Зураб подошёл ко мне: «Возьмите меня в свою
семью, я, честно, к вам даже не подойду, но я так устал в
мужском коллективе, что боюсь оставаться там, чтобы не
стать «петухом», – «Я решу после того, как переговорю с
Василием». Он же, жалея его, берёт в нашу семью, и, так
как у нас всего одна койка, нам занесли ещё и раскладуш-
ку. «Будешь выходить, когда мы будем развлекаться в люб-
ви!» – сказал ему Василий. Но так как Василий был ещё
тот темпераментный русский мужик, Зурабу приходилось
часто выходить за дверь. А утром входил, когда я лежа-
ла ещё в постели, Василий же бежал на занятия старост.
Первое время я его стеснялась, а потом думаю: и чего
стесняться? Мужики же не стеснялись у нас на Земле, и
особенно они, такие, как Зураб, вечно лезли под юбку без
спроса... Я стала при нём одеваться, купаться, выходить в
туалет. Он как будто бы присутствовал в нашей семье, но
практически с ним не было никакого сближения в любви.
Мы все вместе проходили программу «Планета Любовь»
на компьютере, и я заметила, что программа здесь намно-
го превосходит нашу программу Земли.
К нам подошёл ответственный по семейным отноше-
ниям: «К вам в семью рвутся ещё двое мужчин, одно
ваше желание – и мы вас переведём в лучшую комна-
ту», – «Нет, пожалуйста, мне и двоих достаточно!.. Но
если понадобится, я вам сообщу, здесь хотя бы двоих вы-
держать!» – сказала я, и Зураб в благодарность поцело-
вал мне ручку – это заметил Василий.

4. Ревность – плохой советчик

Василий подошёл и сразу же сказал:
– Чтобы ты даже ручки не целовал моей жене, знаю я
вас, с этого начинаете, наверно, уже и щекотал её своими
усами.
– Василий, ты неправильно понял, я очень благодарен,
что вы взяли меня в свою семью, но ты же сам знаешь
пословицу: «Сучка не захочет – кобель не вскочит». Так
будет и здесь: пока она не даст согласие, я даже не по-
смотрю в её сторону, хотя мне трудно смотреть, как вы по
ночам... не буду продолжать. Не сидеть же мне всю ночь
за дверью, уж очень вы активны и мне мешаете спать.
– Мешаем спать? А кто тебя вообще сюда звал, ведь ты
сам напросился! И не думай, что тебе здесь светит лако-
мый кусок, ух ты и наблатыкался...
– Успокойтесь, ребята, пока нас всех не отправили в
штрафбат. Ну так что же – поцеловал ручку? – сказала я.
Все сразу замолчали.
Но целовать ручку всё же Зураб не перестал, а наобо-
рот, поднимаясь всё выше по ней, иногда приводил меня в
замешательство, ведь по закону планеты Любовь он тоже
мой муж и мы живём вместе... Но я одёргивала себя, по-
нимая, что могу потерять Василия, который мне уже на-
чинал нравиться. Вскоре мы прошли адаптацию, и, имея
двух мужчин рядом, и таких сильных, я не подвергалась
здесь попыткам насилия. Вечно я была с ними. Нам разъ-
яснили, что мы переходим всё дальше и дальше – уже не
дышим кислородом, а вырабатываем его сами. Завтра нас
выпустят как бы на свободу, а там у каждого отдельный
дом и работа. Мы проходили всегда мимо магазинов, и,
так как у нас не было чем расплачиваться, мы проходили
дальше, не останавливаясь... а оказалось, что здесь всё,
что в магазинах, бесплатно, и мы набрали товар: одежду,
потому что я устала стирать свой единственный наряд.
Брезентовые джинсовки – для себя и Василия. Мы уже
забыли о нагнетании ссор между нами, и Зураб тоже ак-
тивно участвовал в подборе мне обуви, садя на колено,
чтобы я примерила, подавая мне.
Открылись ворота на новую ракету метро, и мы уже
все вместе, втроём, поднимались вверх. Но мне показа-
лось, в другую сторону. Мы вышли на указанной стан-
ции и поднялись по бегущей лестнице. Да, я была пра-
ва: деревья были разноцветные здесь, стволы красные,
а листья цвета бордо, тёмно-сиреневые, как баклажаны,
коричневые, но зелёных не было. Несмотря на то, что нас
питали внизу таблетками, с двух сторон меня подкарм-
ливали: Василий своими таблетками, а Зураб таблеткой
боржоми. Но всё равно я ощущала голод и вскоре почув-
ствовала, что беременна.
– Этого именно я боялся, Любовь, здесь разрешают
вынашивать ребёнка до семи месяцев, затем, в семь ме-
сяцев, делают кесарево сечение и никогда не показывают
ребёнка родителям. Они сами выхаживают и оставляют
здесь жить на всю жизнь, и это право ты сама подписала,
когда въезжала сюда.
Я опечалилась, но что сделаешь: мы уже здесь, и доро-
ги обратной пока нам не светит. Мы быстро нашли нашу
улицу и наш дом. Всё как на планете Земля. Благоустро-
енный одноэтажный дом состоял из пяти спален, столо-
вой и гостиной, я не заметила кухни. Василий же сказал:
– Здесь готовить ничего не надо, и стирать тоже, чтобы
экономить воду, в магазине питание и одежда бесплатно.
– Словно здесь коммунизм, всё есть и всё бесплатно.
– Ты ещё не видела изобилия золота и камней, они во-
обще здесь не имеют цены, бери сколько хочешь и носи
сколько хочешь! Но они очень суровы, если ты захочешь
уехать и увезти с собой, за маленький кусочек золота или
бриллианта будешь сидеть десять лет в неволе и добы-
вать их.
– Давайте немного выспимся, – сказал Зураб и открыл
первую дверь спальни.
– Это наша спальня, ты видишь, какая она большая.
– Не наша, а моя, дайте мне немного свободного про-
странства, а сами занимайте следующие, – я зашла, раз-
делась и сразу же заснула, словно попала в свою спальню.
Проснулась, когда вошёл Василий.
– Ну ты и долго спала, я тебя понимаю, но нам пора
объявиться и зарегистрироваться, что мы уже прибыли в
пункт «А».
Мы все переоделись и налегке вышли из дома – они без
ранцев, я же без сумочки, потому что облюбовала новую.
Мы быстро нашли место регистрации, и нам сказали, что
электрички отходят на работу каждое утро в 8 часов.
У нас осталось время, и мы решили поехать в центр
города Звёздный. Сели опять в ракету метро и через час
оказались в самом центре города. Когда вышли, стало
сразу же жутко, люди были на голову ниже нас, без волос,
без бровей и ресниц, с выпуклыми глазами, несколько
грубых волос на ушках, словно веер, торчали с них – боль-
ших, необычно заострённых. Одеты все почти одинаково –
в белые сорочки и брюки, и, как я поняла, много мужчин,
хотя женщины были одеты так же и выглядели так же, но
всё же у них были кольца, украшения и яркая помада на
губах, откуда сверкали белоснежные зубки.
– Ох и попали, – сказала я. Нас сразу же окружили,
мы были для них как туристы, но то, о чём они пытались
с нами говорить, мы не понимали. Вдруг к нам подошёл
один человек и заговорил по-английски:
– Как вы попали сюда? Это место не для вас, возвра-
щайтесь обратно. Это место для гуляний местного насе-
ления, хорошо, что у вас не отобрали женщину, здесь она
большой дефицит.
– Мы не знаем, как сюда попали.
– Пройдите на тарелкоплан, там сядете на 25 тарелку,
и она вас довезёт обратно. И больше без разрешения ни-
когда не выходите с вашей территории, у вас там всё есть
для развлечений.
Мы прошли по указателю и наткнулись на несколько
летающих тарелок, нашли наш двадцать пятый номер, и,
когда приблизились, открылась дверь и мы вошли в ком-
фортабельный якобы самолёт, но только круглый, и он,
не разгоняясь, прямо с места, нас поднял в воздух. Там
были окна, мы наблюдали сверху, что делается внизу. Да,
внизу всё как у нас на Земле: озёра, горы и города. Тарел-
ка опустилась на планету Любовь рядом с нашим домом.
В ней мы людей не видели, всё было автоматизировано.
Подали кофе, чай и воду – одним нажатием на кнопки
подлокотника. Мы вышли.
– Хватит нам на сегодня, – сказал Василий, – пока не
вляпались во что-нибудь.
Вошли в дом, в гостиную, включили телевизор, а там
идёт передача по-английски: «Здравствуйте, мы рады
приветствовать вас на нашей планете Любовь, а сейчас
приступим к изучению нового для вас языка Любви». Ва-
силий нагнулся над ухом:
– Я, кажется, знаю, о чём они говорят. Пойдём в спальню.
Зураб остался дослушать.


5. Интересная работа ли!

   Утром мы не опоздали, были уже на ракете-метро, ко-
торая нас увозила на 125 участок – это наша работа. К
нашему удивлению, Зураб тоже поехал с нами и по пути
сказал, что тоже закончил биологическое отделение – фа-
культет естественных наук Томского государственного
университета.
– Так вот откуда у тебя русские поговорки и разные
обиходные слова, – с ехидством сказал Василий. Он по-
нимал, что Зураб будет все двадцать четыре часа с нами
и от него уже не избавишься. Но то, что здесь сказали
на совещании – что семья должна состоять из пяти чело-
век: одной женщины и четырёх мужчин, иначе подселят
мужчин из здешнего населения. Нам не хотелось жить с
ними, и мы стали перебирать, с кем же поселиться, лишь
бы не претендовали на секс с Любовью. Зураб сказал, что
он знает одного молодого парня, которому секс безразли-
чен, он как ходячая энциклопедия и родом из Томска, он
уже почти выучил язык планеты Любовь, где мы сейчас
находимся. Он нашёл его и познакомил с нами. Михаил
и сам очень обрадовался: он был щупленьким и, боясь
приставания мужчин-голубых, почти не спал по ночам,
потому и вызубрил язык. Итак, нам оставалось найти од-
ного, но как же его найти...
Василий был староста группы 22, там же находилась
вся моя семья. Он подошёл к одному из мужчин, начал
его расспрашивать, как ему живётся в обществе мужчин.
– Неважно, но что же я могу сделать, уже попал в кап-
кан и надо выбираться.
- Хочешь, я возьму тебя в нашу семью, нам надо чет-
вёртого мужчину, но я тебя предупреждаю, что она моя
жена ещё с Земли, и она ждёт ребёнка.
– Что же я, не понимаю, что она беременна? Сам не
подойду, а там что Бог даст!
– Бог ничего не даст, но если не хочешь, найду другого.
– Почему не хочу, будет хоть отдельная спальня.
– А там разберёмся!
– Можно и отодвинуть! – сказал он, усмехнувшись.
Такого, как он, нельзя брать в семью, но он был на-
стырный и мог бы пожаловаться на нас, и мы его всё же
взяли, раз раскрылись перед ним. Первое время он себя
вёл нормально, но как замечал, что я заходила в душе-
вую, как будто бы случайно заходил за мной. Уже стали
меня ревновать к нему не только Василий, но и Зураб,
который только и делал, что целовал мне ручки, а тот, Ан-
дрей, настолько охрабрел, что уже несколько раз изнаси-
ловал меня в ванной комнате. В семье появилась вражда
из-за женщины, и однажды сам Зураб предложил:
– Чтобы утихомирить свой пыл, ты должен нам усту-
пить по одной ночи каждому, а все четыре ночи пускай
уж будут тебе.
Они даже не спросили меня, хотя по закону я сама
должна выбирать себе партнёра на ночь, занося к одному
из них платок, положив на кровать. Но так как мне всё же
понравился секс с Андреем в душевой, решила с каждым
переспать по ночи.
Работали в лаборатории все вместе. Надо было созда-
вать продукты питания для приезжающих, с достаточным
количеством витаминов, которые необходимы для орга-
низма прилетающих с планеты Земля. После работы один
раз я вспомнила, что моя сумка полна тараканами, и ска-
зала всем. Василий ухватился за эту идею, мы вынесли
её во двор нашего дома, где не было ни одного дерева, и
посадили по одному таракану в каждую ямочку на рас-
стоянии четырёх метров, и ждали всё же урожай. Слой
почвы любвеобильной планеты был очень плодородный,
и ростки мы получили через неделю! Затем Зураб вспом-
нил, что у него тоже в рюкзаке косточки от винограда.
Василий достал косточку от персика, и каждый, доставая
косточки даже яблок, пихали в ямки, с надеждой ожидая
урожай. Но из косточек ничего не получилось, только из
рассады тараканов, жучков и паучков скоро выросли боль-
шие деревья. Мы поняли, что можно здесь разбогатеть
на них, и стали ухаживать за ними, а это было большим
трудом. Водой, которую мы имели в доме, не разрешалось
поливать почву, и поэтому мы нашли небольшое озерцо
и возили воду в большом баке, запрягая по двое мужчин,
пока один занимался любовью дома. И так наша семья
стала дружной. Мы понимали, что у нас скоро будет не
только на билет обратно, но и на драгоценности, которые
мы могли купить, имея квитанцию к оплате. В сексе я ста-
ла разборчива, но всё же лидировал среди них Василий.
Он, кусая губы, уступал своё место кому-либо, но время
бежало быстро. Животик не очень и вырос, но через семь
месяцев нам был объявлено по телевизору явиться в 226
корпус и через два часа сказали, что всё благополучно,
мальчик, один килограмм девятьсот грамм, жить будет, –
и выписали мне большой чек в подарок за нового жителя
планеты Любовь. Я понимала, что мне его не покажут.
Весь персонал больницы 226 корпуса был из основного
населения планеты Любовь. Я уже улавливала звуки их
восхищения моей красотой. Да, я для них красива, но на
Земле на меня даже не смотрели. Здесь я получаю пол-
ную сексуальную удовлетворённость, что отсутствова-
ло там, иногда пробегала у меня мысль: не остаться ли
мне здесь? Но, как я выяснила, женщин здесь оставляют
только до сорока пяти лет, пока они могут добавлять жи-
телей, рожая детей, а потом отправляют на Землю, как
«ненужный инвентарь». «Какая несправедливость», –
подумала я. Но у нас есть чем обогатиться, мы в лабора-
тории не сделали больше, чем на участке, наши деревья
подымались со скоростью вверх, и, когда я выписалась из
больницы, увидела уже разные плоды на деревьях. Даже
два ореховых дерева, выросших широкими и высокими,
и, хочу вам сказать, их листья имели зелёную окраску,
значит, в этом доме увеличился и кислород.
Мужчины дали мне передышку, не заходили в мою
спальню целый месяц, а потом каждый заходил в его день.
Василий ревновал к каждому, но он понимал, что это даст
нам возможность благополучно возвратиться на Землю,
минуя разные штрафные накладки. Через несколько ме-
сяцев я заметила, что опять беременна, и от кого – было
неизвестно, так что уже каждый чуть ли не носил меня
на руках. Особенно это делал Зураб, он почему-то был
уверен, что ребёнок его. Опять кесарево сечение, и опять
мальчик, но я заметила, что у ребёнка всё же были воло-
сы чёрные, я об этом сказала Зурабу. Видели бы вы, как
он бил себя головой об стенку!
– Мой первый сын – и должен остаться здесь?!
– И мой тоже, – сказала я. – И уже двое.
Мы стали продавать плоды, даже листья, и люди, ко-
торые жили по соседству, оставляли почти всю свою
зарплату, лишь бы получить у нас рассаду, и вскоре не
только наш участок расцвёл, но и рядом, и ещё, и ещё,
мы стали жить словно в райском уголке с кислородом.
Урожайность с каждым годом увеличивалась – и, соот-
ветственно, наш доход.
Но и я здесь изменилась: расцвела, стала миниатюр-
ной, красивой, и уже стали на меня посматривать в ла-
боратории из местного населения. И один раз, когда я
зашла в подсобку за товаром, там меня поймал один из
местных и изнасиловал – никакой разницы, словно чело-
век. На этом же не закончилось, они постоянно посылали
меня в кладовую, и, если у меня был полноценный секс
со своими людьми по ночам, то здесь, в кладовой, меня
насиловали не то люди, не то... как их назвать... «любви-
планетяне»?! Но когда я забеременела, то позже увидела,
что родила не человека, а их подобие, значит, кто-то меня
и оплодотворил. И их плод вынослив, я проносила всю
беременность без проблем. Своим названым мужьям я не
рассказывала, что с мной бывает в кладовой и что я роди-
ла не человека.


6. Первые трудности...

Первые трудности в лаборатории я заметила со сто-
роны постоянных звёздных инопланетян: они днём уже
устраивали очередь, чтобы попасть ко мне в кладовку.
Несмотря на то, что они были маленького роста, но име-
ли достаточно большой двадцать первый палец, я просто
выбивалась из сил, и ещё нужно отдавать супружеский
долг ночью... своим мужьям. Я стала резко худеть. Один
раз заведующий лабораторией сказал мне: «У тебя визит
к самому главному звёздного города, и завтра приходи
более нарядная, можешь выбрать самую дорогую одежду
и украшения из любого магазина».
Я опечалилась: неужели он тоже будет насиловать
меня?!.. Уже не было сил, и я же молчу, не хочу подвер-
гать наказанию своих мужей, к которым я уже привыкла.
На следующий день я оделась не в красивую одежду и
пошла со всеми на работу, около лаборатории стояла уже
летающая тарелка, ожидала меня. Я подошла, дверь от-
крылась. Слава Богу, хоть здесь никого нет. Тарелка под-
нялась, и я по времени заметила: летим приблизительно
два часа. Тарелка остановилась около дворца, но вокруг
не было никакой растительности. Мы прошли по коридо-
рам, где стены выложены цветными драгоценными кам-
нями. На каждой двери орнамент из слоновой кости, с
прожилками изумруда, а ручки из настоящего золота.
Почему нет, если у них пшеница на вес золота, так я
подумала – и прошла в открытую дверь, где в большом
инкрустированном кресле сидел главный звёздного го-
рода, как потом мне сказали, что он король Лев! – этого
города. Увидев меня, он подошёл ближе, взял за руку и
подвёл к дивану. Издалека я его не испугалась: как буд-
то бы высокий, с волосами, – но ближе заметила: глаза
выпуклые и руки, как у жителей города, волосатые и
длинные, когти заострённые, как у орла. Я так привыкла
их видеть наяву, особенно когда они лапали меня. Он же,
наоборот, усадил на диван, пряча их, сказал по-русски:
«За столько лет вы единственная женщина, сделавшая
здесь переворот природы: дали жизнь нашему городу!
Привезли то, что бы здесь выросло: деревья и плоды. Вы
же нас одарили тремя детьми. Вот посмотрите на меня, я
тоже рождён русской матерью, и русская речь родилась
и укрепилась вместе со мной». Я посмотрела на него, и
слёзы хлынули прямо из глаз. «Просите, я выполню лю-
бое ваше желание, если имею на это право», – «Первое
моё желание – хотя бы изредка видеть детей!» – «Отклоня-
ется, я не вправе изменить закон, который здесь создавался
веками», – «Второе моё желание: мои мужья уже собрали
на билет обратно, разрешите им выехать раньше срока», –
«Хорошее желание, наверно, вы очень любите их, раз-
решу! Но если они приедут обратно и завезут то, что вы
привезли в большом количестве, для рассады. Я даже не
спрашиваю, что?.. И этим самым проверим их предан-
ность и любовь к вам, если они все четверо возвратятся,
дарую вам свободу, перед Господом Богом обещаю!»
Я посмотрела на него, он крестился как православ-
ный, видно, обещание сдержит. Но вернутся ли все? У
меня появился такой вопрос в своих мыслях. «У вас ещё
одно желание есть, и какое же?» – «Я открою вам се-
крет, даже мои мужья не знают о нём. В лаборатории
меня часто посылают в кладовую и там же насилуют, я
уже даже одного родила – и, мне кажется, звёздно-ино-
планетянина», – «Это легко устранить, я оставлю вас в
моём дворце до возвращения ваших мужей», – сказал он
и позвонил в колокольчик. Открылась дверь, а там уже
стояли мои мужья.
Вам даруется свобода, билет на ракету до планеты
Земля, драгоценности на сумму, которую вы заработали,
и столько же сверху. Вы можете вылетать хоть завтра», –
сказал Лев. Василий спросил: «А Любовь?» – «Хороший
вопрос. Она дарует вам жизнь и отпускает вас на Землю,
но её жизнь зависеть будет от вас, и если вы все возврати-
тесь и привезёте в несколько раз больше семян, чем она
смогла перевезти в сумке для рассады, то она будет ос-
вобождена в тот же день вместе с вами и вы отправитесь
опять на Землю с увеличенным в сто раз гонораром. Но
главное – с Любовью».
Все обрадовались, только Василий опечалился, он по-
дошёл ко мне: «Как я оставлю тебя здесь, только сейчас я
понял, что люблю тебя», – «Так надо, если даже один не
возвратится, я до сорока пяти лет должна буду остаться
здесь». Он всплакнул, они откланялись и уехали, обменяв
свои сбережения в банке на золото и драгоценные кам-
ни. Я больше не работала в лаборатории, а жила здесь, во
дворце. Он постепенно преображался, семена и деревья с
нашего участка постепенно перекочевали сюда, и расцвёл
сад, и здесь появился райский уголок, как и у нас дома.
Инопланетянин Лев меня всё обхаживал. Приглашал
в парк, много беседовал. Я заметила, что он ничем не от-
личается от человека, хотя зачат здесь. Как я выяснила
со временем, у него не было жены, и однажды, после по-
лугода отношений, моего пребывания здесь, он зашёл ко
мне в спальню ночью и сказал:
– Я не принуждаю, но дайте мне немного напиться не-
ктаром русской женщины!
Я подошла к нему, он ухватился за меня, и его руки
стали совершенно настоящими, и глаза тоже, как буд-
то бы вкатились вовнутрь. Я его поцеловала, ему это
понравилось, и он несколько минут удерживал меня в
объятиях и наслаждался поцелуем. Он был такой нежный,
как настоящий мужчина, и мы провели ночь вместе. И так
он ко мне входил уже без стука, и я заметила, что бере-
менна от него. Он был вне себя от радости. Семь месяцев
пробежало в полной гармонии любви, и я поняла, что и
сама к нему неравнодушна. Здесь же на седьмом месяце
я родила ребёнка, его дали мне на руки. Он был похож на
него, но мои глаза. Настоящий русский богатырь!
«Ты меня осчастливила здесь, и я тебе делаю подарок,
возвращаю тебе всех твоих детей, только живи со мной
во дворце», – «А если мои мужья возвратятся?» – «Нет,
они не возвращаются, только твой первый муж Васи-
лий уже летит сюда, везёт рассаду, и я не смогу тебя от-
пустить, единственное, что я могу сделать для тебя по
здешним законам – его тоже сделать твоим мужем, пу-
скай занимается рассадой. И это за то, что он любит тебя
по-настоящему, иначе бы не возвратился», – «Я даю со-
гласие не потому, что он прилетает, а потому что сама
полюбила тебя и, если возможно, останусь с тобой здесь
и буду растить наших детей».
Через несколько месяцев прилетел Василий. Я была
благодарна ему за преданность. Он привёз рассаду за
троих, получил большое состояние, но всё же не вернул-
ся обратно, хотя Лев ему предлагал. «Я останусь там, где
моя Любовь, если вы не против».
Ему дали спальню рядом со мной, куда я бежала ино-
гда сломя голову в любви. Лев понимал меня, и, так как я
была женщина, моё слово было одним из главных, где и с
кем спать ночью. Я же никого не обижала и долгое время
так и жила с двумя мужьями. Растила общих детей, по-
сле того как возвратился Василий, я ещё родила дочь, и
её оставили нам. Она была словно кукла среди сыновей.


7. О любви и семейной идиллии

    После появления во дворце Василия многое измени-
лось: я больше занималась своими детьми, особенно ма-
ленькой дочкой Анютой. Василий же часто встречался
со Львом по разным вопросам. Однажды он его научил
играть в шахматы, которые привёз с собой. Лев же пере-
дал набор маленьких фигур в конструкторскую группу,
и через неделю был сделан комплект большого размера:
доска из золота и серебра и фигуры из разных камней.
Работа была ювелирная, но играть, выучить правила
игры было практически невозможно, и Лев сердился. И
только ночью я могла его остановить, когда он получал
удовольствие. Но постепенно он стал выигрывать даже
и у Василия. Я играла в шахматы, но мне больше нра-
вилось наблюдать, как они играют. Но оказалось, Васи-
лий хотел его обхитрить. Они играли на меня, и, если
Лев проигрывал, то Василий заходил в эту ночь в мою
спальню. Но постепенно Василий стал проигрывать,
желание Льва попасть в мою спальню было настолько
велико, что один раз он выигрывал целую неделю, и
Василий поменял тактику на нарды. Потом на домино,
карты... он заразил азартом Льва, который уже мечтал
встретиться не только со мной ночью, но и с Василием
днём.
Как-то ночью, когда был у меня Василий, я ему ска-
зала:
– Однажды ты совсем проиграешь меня, и он тебя
выбросит из дворца в наш семейный дом. Лучше пре-
кращай, играй с ним в баскетбол, в большой и малень-
кий теннис. Ты же говорил, что ты мастер спорта, так
давай, и заодно научишь играть наших сыновей тоже.
– Ты права, только я не понял, откуда у тебя сын звёзд-
ный-инопланетянин, как будто бы у нас в семье таких не
было, мне страшно на него смотреть.
– Это, наверно, климат... или же подменили случайно
ребёнка, но я его так же люблю. Будь с ним ласковее, мо-
жет, и поменяется. Если помнишь, при первой встрече у
Льва тоже были руки как у них, и глаза, а сейчас они че-
ловеческие.
– Хорошо, начну с баскетбола, это легче сделать, – и
на следующий день он вывел целую команду своих де-
тей, куда и добавился Лев, который привык чувствовать
себя частью целого яблока, не разлей вода... И днём же-
лал играть в разные игры, видно, детство у него было
отобрано.
Как мне стало известно, сейчас он сам лично летает
туда, где растут дети, отобранные у родителей, и учит их
разным играм, которым его научил Василий. Он стал бо-
лезненно переносить, что у человека забирают его детей,
и один раз он, чуть не плача, как ребёнок, стал мне рас-
сказывать: он мечтал в детстве жить в семье – в такой,
как наша сейчас, он очень любит не только дочь свою
Анюту, но и всех моих детей.
– Мой звёздный город расцвёл благодаря вам, и я всё
же напишу приказ, чтобы детей не забирали у родите-
лей, я не могу без слёз смотреть, как маленькие детиш-
ки плачут в детских домах, вспоминая себя. С появле-
нием вас на планете Любовь многое поменялось, но это
только в звёздном городе, а в остальных местах всё по-
прежнему.
Однажды он нам показал, какие инопланетяне вообще
живут на их планете Любовь. Он подошёл к одной двери
и открыл её большим ключом, мы немного прошли по до-
рожке, выложенной мозаикой из цветных камней, и перед
второй дверью остановился.
– Нет, не поведу я вас туда, лучше покажу по телевизо-
ру, – и мы резко развернулись за ним.
Он сел на диван, подавая мне руку. Я иногда удивля-
лась его манерам и нежности, я села, потом он и Василий.
Он включил телевизор и пощёлкал каналы. Начало ни о
чём не говорило, потому что разговор был на иноплане-
тянском диалекте. Мы его уже полностью понимали. Но
через пять минут... – страшилище?!! Хорошо, что он нас
не повёл и не показал мумии. Телевизор листал всё, как в
книге, и описывал их. Было страшно, но Лев добавил ещё
больше страху:
– Эти инопланетяне ещё живы и часто нападают на
нас. У них нет такой большой техники, как у нас, зато
у них есть крылья, и они, как птицы, могут налететь и
забрать наших женщин, и так их у нас здесь мало... Но у
нас мало оружия для того, чтобы бороться.
– Многое поправимо, я бы помог создать оружие, –
сказал Василий.
А я добавила:
– Я бы отбирала женскую яйцеклетку, и оплодотворя-
ли бы только женскими яйцеклетками.
– Нет, даже слушать не хочу, я так привязался к вам, и
если вы даже на час оставите мой дворец, я умру от тоски.
Вот если бы ты через компьютер учил, когда я занимаюсь
любовью, я же знаю – не спишь... всё ревнуешь.
– А ты откуда знаешь?
– Потому что сам такой, я даже стою у дверей спаль-
ни и, возбуждаясь, вздыхаю при каждом её движении и
толчке.
– Ты что, подсматриваешь?!
– Нет, но я бы хотел посмотреть один раз, я замечаю,
она к тебе больше неравнодушна, мне даже кажется, с то-
бой больше предпочитает проводить ночи.
– Но ты не сможешь это смотреть, ты возбудишься!
– Пожалуйста, хотя бы раз! Я хочу знать, как люди
имеют удовольствие.
– Хорошо, заходи сегодня в спальню, тебе и правда
надо бы поучиться, – сказала я. После этих слов Лев ни
на минуту не оставлял меня, он целый день был возбуж-
дённым, боялся просмотреть главное – нежность, кото-
рая начинается до сближения.
И ещё даже не наступила ночь, а он уже предложил
войти в спальню втроём. Лев сел на кресло. Василий сел
на второе, я подошла и села к Василию на колени. Он
стал меня целовать, начиная с шеи, снимая постепенно и
расстёгивая всё на мне... постепенно оголяя меня полно-
стью, целуя грудь. Лев же уже ёрзал на кресле. Мы ещё
даже не дошли до кровати, как получили удовольствие,
тут же, вблизи него. Потом он взял меня и перенёс на
кровать, и мы долго занимались любовью в присутствии
постороннего взгляда, но мы не обращали внимания на
него. Обессиленный Василий заснул – видно, хотел по-
казать своё преимущество. И в это время я почувствова-
ла Льва, который в страсти уже вертел меня, перенимая
опыт от Василия, я повернулась к нему... и, обессилен-
ные, заснули вместе. Следующая ночь – со Львом. На-
просился Василий, и было почти то же самое, только
Василию долго пришлось ждать, пока уснул Лев. «Тан-
го втроём!» – подумала я.
– А мне понравилось: и не будем нервничать и сидеть
под дверью – это очень возбуждает, – сказал Василий и
заснул.
Я же долго не могла уснуть. Бедные женщины Земли,
им бы таких сексуальных мужчин!
   Я встала, подошла к компьютеру – они были в каждой
комнате, даже в туалетной, – и открыла сайт «Оплодотво-
рение». И сразу же поняла: зачем их оплодотворять дру-
гими клетками? Нужно нашим оплодотворять! Вносить в
матку звёздным инопланетянам-женщинам.
Утром я сказала об этом Льву, и он тут же разрешил
сделать небольшую лабораторию у себя в замке из пу-
стой комнаты. И я начала работать. Наша сперма была
очень продуктивна, и, как выяснилось потом при про-
верке инопланетянок, говорили – у них часто получались
двойни и тройни женского пола, и вскоре, через семь ме-
сяцев, получили первые плоды моей работы: пошли одни
девочки... а там уже использовали яйцеклетки вновь при-
бывших, и за это их одаривали драгоценностями, а наша
ночь проходила уже постоянно как «танго втроём».


8. Выбор за мной,
и я должна этим воспользоваться!

        Выбор за мной, и я должна этим воспользоваться!
Иначе я себя изведу. Как бы ни старался Лев ухаживать
за мной, одаривая разными украшениями и нарядами,
я же всё равно тянулась к Василию, как к свету, кото-
рый мне был необходим. Лев начал ревновать, но я ему
стала доказывать, что именно наша оплодотворённая
яйцеклетка положительно действует на оплодотворения
в пробирках – и получаются девочки. Постепенно я его
вытеснила из спальни, сказав:
– Это интимно, и так лучше.
Он мне подчинялся, так как здесь матриархат, но чув-
ствовалось, что он любил меня. Днём он с Василием вы-
езжал на заводы, где изготавливали оружие и летающую
технику. И один раз Василий рассказал мне:
– У них есть не ракета, а летательная тарелка, которая
сможет за несколько дней долететь до Земли. Один раз
приземлялась на землю!
И у нас возник план, о котором даже вслух сказать
страшно.
– Эта тарелка всего за пять дней может долететь до
Земли?!
Василий меня очень любил, и потому он вернулся, зна-
чит, мы должны осуществить этот план. Мы должны лю-
бым путём заманить Льва и моих детей – якобы показать
Землю. Доказать Льву, что на Земле таких, как я, много
женщин – желающих разделить с ним ночное ложе.
Мой единственный сын Андрей, похожий на ино-
планетянина, рос с такой скоростью, что по росту уже
перегнал не только старших братьев, но и моих мужей.
И его всегда брал с собой Лев. Он или его жалел, или
доверял ему больше всех, и поэтому Андрей вскоре стал
заниматься его делами, ходить на завод и в разные компа-
нии по изготовлению питательных и пищевых таблеток.
Сейчас только я поняла то, что мне рассказывал Андрей:
как важна была здесь рассада, что я привезла. Потому
что привозили всё, но почва отвергала, и лишь тараканы,
мушки и паучки дали о себе знать.
Один раз, когда ночь принадлежала Льву, я решила
немного попробовать описать Землю, океаны, моря и
горы... но про горы замолчала, здесь и своих достаточно.
Я описывала людей, и особенно женщин, рассказала, как
они мучаются без мужиков.
– Если бы не лететь год на ракете, я бы тебе показала
нашу Родину, откуда твоя мать, и своим детям тоже по-
казала бы, откуда я родом.
Я умоляла его поехать с нами. Однажды он согласил-
ся, но оставлял здесь Василия.
– Я никогда не сделаю такого, он же приехал из-за
меня!
Но желание возвратиться обратно с каждым днём у
меня увеличивалось.
Мне не хотелось вернуться в прежнюю одинокую
жизнь, где я голодными глазами смотрела на мужчин.
Мне хотелось вернуться со своей семьёй: с детьми и
мужем Василием, и даже с двумя. Но я понимала, что
это несбыточная мечта, вскоре перестала об этом ду-
мать, а лишь полностью посвятила себя мужьям и де-
тям. Василий больше не играл в азартные игры, потому
что заметил, что мозг у Льва сильно развит – впрочем,
не только мозг, он уже превосходил во всех спортивных
состязаниях соперника по игре, играя во все игры, кото-
рым обучал его Василий.
Я думала, что здесь вообще нет музыки, но поняла,
что ошиблась и в этом, когда Василий поднёс мне послу-
шать симфонию, – Лев заметил и включил по телевизору
соответствующий канал, и мы наслаждались прекрасной
мелодией, Василий пригласил меня на танец. Дети смо-
трели удивлённо, затем Лев взял меня за руку и так повёл
в танце, как будто бы всю жизнь танцевал. Он не хотел ни
в чём уступать Василию.
Обычно говорят: тебе хорошо там, где ты счастли-
ва, – и если бы не ностальгия по Земле, я бы сказала, что
счастлива здесь. Первый муж Василий – это моя любовь
и верность. Второй мой муж Лев – это надежда и неж-
ность. Дети же моя радость. Я одаривала ими своих му-
жей каждый год, пока была в состоянии рожать. У меня
было много обслуживающего персонала, иногда я забы-
вала разницу Земли и планеты Любовь. Здесь и правда
расцвела любовь, красивой розой надолго я вросла в эту
планету. Пока не стала увядать.
Время бежало быстро – и мне уже сорок четыре года.
По закону в сорок пять лет я должна буду покинуть пла-
нету Любовь, лететь обратно на планету Земля. Но как
без детей? И я решаюсь опять предложить Льву, который
уже достаточно постарел, лететь со мной и детьми на
Землю.
Он соглашается, но только на летающей тарелке, он
решил провезти нас до Земли и вернуться обратно, вме-
сто себя он оставил только сына Андрея. Мы долго гото-
вились к старту. Лев положил столько мешков с золотом
и драгоценностями, что нам хватило бы на всю жизнь.
Василий на карте Земли показал место, где лучше при-
землиться. Через пять дней мы: Лев, Василий и все дети –
летели уже на родную Землю, но точка посадки, выбран-
ная Василием, была ошибочной, и мы попали немного
дальше, чем нужно было. Когда тарелка хотела взлететь
обратно, не получилось, она увязла в земле. Мы вышли,
все навьюченные мешками с драгоценностями, прошли
к трассе, хорошо – она была недалеко. И нас подобрала
проезжающая большая фура. Мы все забрались в фуру,
только Василий сел впереди и, видно, договорился везти
нас прямо в Москву, за небольшую оплату. Фура остано-
вилась, и вот мы все уже в родном городе, около моего
дома... А как он узнал, где я живу? Я никогда ему не го-
ворила!
Зазвенел будильник. Я открыла глаза.
Неужели это был сон?! Но какой он был хороший!
Только там я себя чувствовала королевой-женщиной...
Я посмотрела в зеркало – а на мне жемчужное ожере-
лье... а это откуда?!

КОНЕЦ
*

Романтический детектив
"Виктория!"

1. ОШИБКИ МОЛОДОСТИ
1. Первая встреча с Виктором
Уже студентка последнего курса, но никак не могла
себе найти парня: как только я насчёт кого-то как будто
определяюсь, что мне будет с ним хорошо, сразу же за-
мечаю, что он неравнодушно смотрит на мою подругу, с
кем сама и познакомила, ведь все себя ведут свободно и в
первый же день готовы залезть в постель. Родители мои
из далёкой деревни под Хабаровском, многим помочь не
могут, и вообще они ставят на первый план, как бы по-
сидеть с друзьями, выпить, может, потому и я сбежала
учиться в Москву. Хотела поступить в медицинский ин-
ститут – не получилось, но потом я заметила, что девуш-
ки подают на фармацевтический, и я быстро после пер-
вого провала переподала свои документы. Так как было
материально трудно, кем только не работала по вечерам!
Мыла подъезды, работала дворником, а зимой выгребала
лопатой снег со двора. Стала грубеть, рука была силь-
ной. Но всё равно не хватало даже на одежду, чтобы так
выделяться, как мои сверстники. После первого курса на
летние каникулы хотелось встретиться с родителями и
покупаю билет на поезд Москва–Хабаровск. Может, я и
могла бы натянуть на билет на самолёт и быстрей была б
дома, но тогда слишком много времени была бы там, смо-
треть уже не могла на их постоянные застолья, по причи-
не или же нет. Наварила себе яиц, картошки, взяла хлеба,
зелёного лука и колбаски копчёной, маленький чемодан
с одеждой. Когда вошла в купе, оно уже было полное.
Я поздоровалась. На одной постели сидели молодожёны,
на второй – лет двадцати пяти мужчина, военный. Его
китель висел по эту сторону, где моё место. Они тоже
приветливо поздоровались со мной.
– Сколько часов ехать на поезде от Москвы до Хаба-
ровска? – спросила я.
– Около шести-семи дней, если без разных перебоев, –
ответил капитан.
«Целая неделя», – подумала я. Всё же как мало, а
остальное время куда девать? Поехать бы, как некоторые,
в Крым, на Чёрное море... Не повезло, нет такой возмож-
ности.
– Какой ближайший районный центр от Хабаровска? –
спросил капитан.
– Районный центр Ванинского района. Порт Ванино –
крупнейший транспортный узел Хабаровского края.
– Вот как раз мне туда и надо!
– Значит, по соседству, мои родители живут в Тишки-
но. «Ванино-Вокзал» построили уже после войны. Там
же есть Ванино-Порт, где работают мои родители, – рас-
сказывала я уже о них. Молодожёнам, видно, было не-
интересно, они сказали, что уходят в вагон-ресторан, мы
же остались одни в купе. Я пересела, достала свой паёк и
пригласила Виктора, он же достал бутылочку грузинского
коньяка, сбегал за чаем, и мы стали с удовольствием по-
глощать нашу еду. Я заметила, что меня уже достаточно
укачивает от коньяка, слишком сильным он оказался. И
я, подобрав ноги наверх, заснула на чужой постели, хотя
у меня была верхняя полка. Виктор накрыл меня тонким
вафельным одеялом. Когда я проснулась, в купе уже кро-
ме него никого не было. Как он сказал, они передумали
ехать поездом и на первой же станции сошли с поезда. Я
не боялась Виктора, всё же капитан Советской армии, он
не позволит себе обидеть девушку. Но с приближением
ночи он стал напористее, пересел ко мне поближе.
– Виктория, у вас был когда-нибудь мужчина? – не-
ожиданно спросил он.
– Нет, где я жила и росла, никто не присмотрелся, а в
Москве вечная занятость.
Я не хотела сказать, что на меня не обращали внима-
ния, как сказала откровенно Светлана из моей комнаты в
общежитии: «Ты выглядишь слишком по-деревенски, и
говор какой-то странный». Я не обижалась, я сама знала,
что у нас все «акают» в селе, но одевалась я как они, ста-
ралась, во всяком случае, подражать им.
Он же всё настойчивее продолжал:
– А вы когда-нибудь целовались?
– Мне трудно вам признаться, но нет...
– А вы хотите, я вам покажу, научу, только ради инте-
реса, ведь когда-нибудь должны же научиться – это каж-
дая девушка должна знать. Или же должна уметь.
– Вы что думаете, что надо учиться с первым встреч-
ным? Я вас знаю всего несколько часов, и то как соседа
в поезде.
– А я могу показать вам удостоверение, – и он положил
на стол красную книжку. Я машинально взяла и открыла.
– «Капитан военной разведки Хабаровского края»...
Круто, такой молодой.
– Не круто, а достойно, – сказал он, придвигаясь вплат-
ную. – Ну разрешите, ведь я не сделаю вам больно, – он
так умоляюще посмотрел на меня, что мне самой захо-
телось отведать тот запретный плод, от которого так не-
сло ароматом... Я повернулась к нему, уже хорошо рас-
смотрев лицо – он был очень симпатичен на внешность,
такой может сломить любую. Он наклонился ко мне, и
его страстные поцелуи действительно сломили меня – и
во многом.
К нам никого не подселили. Семь дней и даже больше,
так как поезд стоял на какой-то станции, я была во власти
этого человека, молодого парня. Он был удивлён, что я
была ещё девицей, но это ещё больше сближало нас. Мы
вышли на станции Ванино-Вокзал, его встречали на ма-
шине, и он меня довёз прямо к дому, куда каждый день
почти всё лето приезжал на машине и забирал меня в не-
большое военное общежитие, где он имел свою комнату.
Уже ближе к концу августа он сказал:
– Ко мне приезжают жена и ребёнок, и больше мы не
сможем встречаться.
Мне было больно это слышать. Но я и не спрашивала
его, был ли он женат. Я просто увлеклась им.
Мне пришлось уехать на следующий день. Он сам
меня посадил на самолёт, купив мне билет.
– Я тебя найду в Москве, – это то, что я услышала,
прощаясь. Но он ни разу не приезжал несколько месяцев
и даже не звонил, хотя я ему оставляла номер нашего об-
щежития.

2. Вторая встреча с Виктором
Вторая встреча с Виктором была неожиданностью.
Устала его ожидать и выходила уже на танцы и даже в ДК
военнослужащих в надежде встретить его или же такого,
как он. Очень уж хотелось встретиться с молодым чело-
веком, курсантом или военнослужащим, вспоминая нака-
чанное тело Виктора. Но однажды Виктор сам позвонил.
Вера Петровна позвала меня к телефону и сказала:
– Долго не занимай: это служебный телефон.
Я понимала, что это он, другим телефон общежития ни-
когда не давала. «Хорошо!» – и я услышала голос Виктора:
– Я проездом в Москве, нахожусь в гостинице в под-
московье, но я заехал за тобой. Сможешь выйти? Только
забери с собой маленький чемоданчик, я тебе привёз кое-
что и вяленой рыбы.
Я не знала, что ответить: сам ведь сказал, что женат, а
тут решил снова наладить отношения...
– Сейчас буду готова, подъезжай, – я быстро по кру-
тым лестницам поднялась на третий этаж, собрала чемо-
данчик с вещами, тем более что были зимние каникулы, и
выбежала как ошпаренная вниз. Такси стояло внизу чуть
ли не у лестниц. Виктор махал мне рукой. Я подбежала,
и он меня так обнял, как будто бы и не было расставаний.
...Машина увозила нас за город по трассе, миновали
аэропорт Домодедово и наконец остановились около не-
большой гостиницы, но почему-то все были военные.
Мы поднялись в лифте на третий этаж и первое, что сде-
лали, – сняли стресс в постели. Потом спустились на
первый этаж, там была столовая, и, пообедав, поднялись
опять в свой номер.
– Я и не рассчитывала тебя заново увидеть, – сказала я
ему. Он же попросил мой чемодан, распорол подкладку и
достал жёлтый пакет.
– Я мечтал об этой встрече, чтоб ты знала: ты сейчас
такая же, как раньше. И я не делаю ничего нелегального,
только у нас сближается круг единомышленников, чтобы
поменять наш строй, где несправедливость и коррупция.
Ты мне помогла перевезти документы, и, если ты будешь
нам помогать, мы будем дополнительно оплачивать, и
тебе не понадобится больше работать дворником.
Я была удивлена: откуда он знал, что я не поменяю че-
модан или же случайно не засвечусь?.. Но любовь к это-
му человеку была настолько сильна, что я согласна была
на всё, лишь бы встречаться с ним иногда. Он рассказал:
– В поезде в купе – были связные, они не молодожё-
ны, они тоже иногда будут приезжать к тебе, встречай
всегда их с этим чемоданчиком, они оставят документы,
я же прилечу и заберу, и мы несколько дней проведём
вместе.
– Ты же женат?..
– Так что же? Разве нам не хорошо вместе?
– У меня появилось желание видеть тебя!
– И у меня! Мне никогда не было так хорошо ни с
кем! – сказал он и потянул опять меня в кровать. Я уже
перестала думать об основном, куда он хочет заманить
меня, я только думала о тех встречах, которые впервые
почувствовала как женщина. Он же преподавал, слов-
но азбуку Морзе, с самого начала. Желание быть с ним
затмевало мои глаза, и я только ждала с ним встречи.
Мы провели неделю вместе, и он оплатил достаточно
много, так что мне пришлось и правда рассчитаться с ра-
боты, потому что он иногда меня брал с собой, особенно
летом в Крым, куда я должна была привезти запрятанные
в чемоданчик документы, уже переданные мне «молодо-
жёнами». Если посмотреть на нас, мы были похожи на
таких же молодожёнов.
Он встречал меня в аэропорту и вёз в самую дорогую
гостиницу. Неужели ему так много платят, думала я, что
он меня может одевать, обувать, дарить драгоценные по-
дарки?.. но это всё перекрывалось нашими любовными
отношениями, словно на глазах, я ничего не замечала,
меня ничего не интересовало, и я ни разу не заглянула по-
смотреть, что я вообще-то везу... я делала всё, о чём он
просил. Иногда сама вылетала, зная, что его там не будет,
и отдавала пакеты. И всё же надеялась на встречу. Второй
и третий курс я была одна из самых цветущих женщин с
нашего курса из студентов-однокурсников. Одежда, при-
чёска, маникюр, педикюр, красивые сумочки и глаза муж-
ского пола – всё было при мне. Однокурсники были тоже
удивлены такой перемене, даже и «а» в говоре спряталось
куда-то за занавес, который был между нами. Некоторые
уже начинали и ухаживать, приглашать в кино и в театр.
Как-то я сказала об этом Виктору, а он высказался так:
– Не отказывайся, поезжай с ним, куда он хочет, там я
тоже тебя найду, чтобы взять пакет, это будет естественно
и незамеченно.
– Но он захочет большего!
– Так что же – ради нашего общего дела!
– Но это значит... изменить тебе?!
– Не принимай близко к сердцу, я же понимаю, что и
я с тобой там встречусь! И ему не отказывай, одаривай
любовью, у тебя хорошо получается!
– Я на тебя не обижаюсь... если надо, так надо!
И уже на третьем курсе я подпустила к себе однокурс-
ника Ивана и мы с ним поехали в Евпаторию, просто
отдохнуть в санаторий. За путёвку заплатил Виктор, а я
сказала, что родители оплатили. Два отдельных номера,
общий балкон, свободно можно перейти друг к другу. Я
и не знала, что Виктор там же и, когда Иван перешёл ко
мне и мы занимались любовью, тот сфотографировал нас
и через несколько дней только объявился. Я увидела кар-
точки на столе в его комнате.
– Что ты этим хотел сказать, я не знаю, но зачем ты это
сделал?
– Я просто хотел тебе показать, какая ты страстная сей-
час стала. Иван прилипнет к тебе, и не сможешь оторвать!
– Но для тебя лишь бы работа, которую я выполняю
как связист, почтальон, или как там... а может, шпион?
– Не говори так, я просто уже стал ревновать к Ивану,
ведь ты с ним будешь не только здесь, но и целый год в
Москве, а нас объединяют лишь несколько недель в году!
– Ты знаешь, что такое ревность? А как же я, когда у
тебя есть семья!
– У таких, как я, семьи не должно быть, и ты, пожалуй-
ста, предохраняйся, ведь и ты уже увязла в грязи, как и я,
и мы не имеем права на семью, я там пошутил.
Я перезвонила Ивану и сказала, что здесь недалеко
живут родственники и я отправилась к ним, – а сама за-
перлась в комнате у Виктора в любви, которую срывала,
как гроздья винограда, в страсти сладости. Только когда
передала пакет Виктору и он уехал, перешла в комнату
к Ивану, который даже не подозревал, что я была здесь
же, за другой стенкой, наслаждаясь в объятиях Виктора.
Мы прекрасно провели время и уехали обратно в Мо-
скву, встречались каждый день, наше общежитие было
женское, но многие разъехались на лето и было время и
место для встреч, для любви. И я чувствовала, как по-
степенно Иван присосался, как паук, и не захочет с кем-
нибудь меня делить. Он стал опекать меня и контроли-
ровать каждый мой шаг. Ему стало интересно, откуда у
меня берутся новые наряды, и он начал подозревать, что
я валютная проститутка.

3. Частые встречи с Виктором
Единственное, к чему Иван не ревновал, это когда я
уезжала к своим родным в Хабаровский край – это было
зимой, на зимние каникулы, или же летом, он тоже уез-
жал к своим и знал, что родители – это святое. Виктор
никогда не светился в поезде, а подходил позже, ожидая
в соседнем вагоне, и всегда наше купе было только для
нас, хотя вначале было полным, что и замечал Иван. Как
это ему удавалось, я не спрашивала – да и зачем, когда
любовь к этому человеку росла с такой скоростью. Не-
сколько дней в пути в купе нас так сближали с Виктором,
что он однажды мне сказал:
– Я не хочу больше, чтобы ты ездила с этим чемодан-
чиком, это должны делать твои партнёры.
Он мне показал большой чемодан с двойным дном
и показал, как открывается. Я смотрела, а сама думала
только о своей любви к нему. Домой так я и не попала: он
взял меня в своё общежитие и мы с ним провели прекрас-
ное летнее время. Когда я уезжала, он почему-то посадил
меня на поезд и сказал:
– На зимние каникулы я отправляю тебя в Чехосло-
вакию, посмотришь потом билеты при Иване, он едет
поездом на день позже, так что дашь ему билет и этот
чемодан, потом встретишь его. Там будут наши «моло-
дожёны», постарайся ночью достать то, что будет у него,
и передать им, меня не жди, я не буду, но обещаю – на
следующие каникулы появлюсь в Польше!
– А что, мы будем летать и в Польшу тоже?
– Да, ты окрепла, и, мне кажется, тебе иногда надо
менять партнёров и страны... постарайся отвязаться от
Ивана после Чехословакии и присмотреть кого-нибудь,
кто на тебя смотрит из студентов с любовью.
Мне были неприятны его слова: он из меня делает под-
стилку для наших студентов... но любовь к нему так меня
сближала с ним, что если бы он сказал «заходи в огонь», я
бы зашла. Я доехала, меня встречал Иван, я показала его
чемодан, который привезла в подарок, но сказала:
– Есть и путёвки в Чехословакию, родители купили
нам билеты, едем вместе на зимние каникулы. Но чемо-
дан отдам, когда будем уезжать.
А когда приехала в общежитие, задвинула его далеко
под кровать. И свой тоже задвинула после него. Сессия
пробежала быстро, остались два экзамена, которые я сда-
ла успешно, не работая; учёба блистала в одних пятёрках.
Мы могли себе позволить, правда, на мои деньги, пой-
ти в ресторан, и под Новый год Иван случайно или спе-
циально взял мою сумочку, открыл, а там билеты.
– Можно посмотреть? Мы правда вылетаем в Чехос-
ловакию?
– Вылетаем, но что, для этого ты должен был взять
мою сумочку?! Ты стал очень любопытным! Если ревну-
ешь или не доверяешь, сразу скажи – и мы расстанемся!
Потом вспомнила, что мы должны были быть вместе в
Чехословакии, утихомирилась и сказала:
– Никогда не позволяй себе лезть ко мне в сумочку,
пока ты не муж!
– Так в чём же дело, я согласен, хоть сейчас в ЗАГС!
– Ну нет, только не сейчас, поедем отдохнём, а там по-
смотрим: сможем ли мы жить вместе? Надо притереться!
Я как бы случайно достала билеты на поезд Москва–
Прага, а у нас-то разные дни!
– Ничего, разница один день, я тебя встречу.
И ему ничего не оставалось делать, как собираться,
ведь мы выезжали уже завтра вечером. Он поднялся ко
мне в общежитие, я открыла его чемодан и стала бережно
укладывать его вещи из его рюкзака, которые достаточно
помялись. Он проводил меня и на следующий день вы-
ехал сам. Мы встретились на вокзале в Праге, за нами
постоянно наблюдали «молодожёны», и, когда мы сели в
автобус, который нас увозил в Карловы Вары, они тоже
сели туда.
Мы доехали, когда уже стемнело. Но нас очень хоро-
шо приняли в отеле и довели чуть ли не до двери. У Ива-
на было два чемодана, и я удивилась: он оказался не та-
кой простак, вёз икру, водку и разное барахло на продажу.
Когда он мне показал всё это, я сказала:
– Чтобы при мне ты ничего этого не продавал, у тебя
будет свободное время, два дня после моего отъезда, тог-
да ты всё и распродашь, я не хочу с этим связываться:
мои родители так дорого заплатили за путёвки и билеты!
Ты видишь, какая здесь дорогая гостиница, здесь когда-
то отдыхали самые известные люди мира... посмотри на
стенку, сколько фотокарточек.
Он согласился и, расстроенный, заснул. Ночью, пока
он спал, я открыла дно его чемодана и достала большой
свёрток, который передала «молодожёнам», они же мне
передали такой же чемодан, и мне легко было без труда
его подменить. Опять наши номера с общим балконом, и
это было очень удобно. Но на следующий день там уже
были незнакомые мне люди.

Мы хорошо провели время, пили из источника разные
минеральные воды. Мой день отъезда подошёл, и он на
автобусе помог мне доехать до вокзала. Прошла неделя,
а его всё не было, и через две недели узнаём, что его пой-
мали за спекуляцию в Чехословакии, сообщили в деканат,
и он больше не будет учиться в нашем фармакологиче-
ском институте. Я не поняла, посадили его там или нет, но
мне было его жаль. Я иногда думала, что, может, и Виктор
подставил его, но это были мои домыслы, ведь его я там
не видела, просто случайно об этом сказала «молодожё-
нам». Потом всё-таки узнали, что он сидит там в имми-
грационной тюрьме, в Чехословакии. Мне стало жаль его.
Я же свободна как птица, и мне нужен мужчина-партнёр,
как высказался однажды Виктор. Я часто ходила в спор-
тивный зал и наконец встретила такого, который точно
альфонс, так и сверкал вокруг меня глазками.
– Можно с вами познакомится, Игорёк!
– Почему нет, Виктория!
И после занятий сразу же оказалась у него дома и в
кровати. Так меня больше устраивало, во всяком случае
у него можно встречаться, подумала я, но потом выясни-
лось, что это съёмная квартира и он за неё платит, а со
временем платила я уже сама. Он был любвеобильным, и
мне было очень приятно у него, чуть ли не каждый день.
Оставить Виктора – нечем было бы расплачиваться здесь,
и так я уже имела двух любимых, хотя к Виктору относи-
лась по-прежнему любя, но Игорёк постепенно стал вы-
дворять его из моей памяти.
Он днём работал инженером, не такой он был простой,
как мне показалось вначале, а вечером три раза в неделю
мы встречались в спортивном зале. Наше развлечение –
игра в большой теннис – всегда требовало партнёра, и я
была для него удачей. Но и в остальные дни – то в сто-
ловую, то в ресторан, – у меня уходило много денег, и
Виктор понимал, что это не тот партнёр, что мне нужен,
ведь Игорь был старше, а Виктор считал, что мне нужен
ещё цыплёнок-студент, желторотик, который ничего не
видит, и он настаивал, чтобы я полностью порвала с Иго-
рем, так как у нас подходили дни встречи в Польше, а мне
нужен был какой нибудь «тяпа-растяпа», которого можно
провести безо всякого труда. Игорёк заметил мой холо-
док к нему и сказал мне открыто, что он влюбился в меня,
но что он может сделать, когда его зарплата сто двадцать
рублей и этого хватает только на автобус, сигареты, на
перерыв, и всё.
Я его пожалела и попросила Виктора разрешить имен-
но ему выехать и купить путёвку в Краков на поезд, и
обещала: всё будет хорошо, он перевезёт что надо. В
Краков я летела самолётом, Игорёк и Виктор поездом,
как попутчики в разных купе. В отель Новы Сонч (Nowy
Sacz) в Польше я добралась на автобусе, который кружил
по заснеженной трассе. Виктор приехал на следующий
день, а Игорька не было и через неделю, я не знала, куда
он делся. Но чемодан был у Виктора в комнате – это я
заметила. И только когда мы прекрасно отдохнули с Вик-
тором в горах, наслаждаясь большим обилием снега, лы-
жами и курортом, по телевизору в новостях услышала,
что Игорька в поезде ограбили и убили – отвёртку вколо-
ли в сонную артерию. «И узнавшие его, сообщите в по-
лицию». Скончался мгновенно, допрашивают ехавших в
одном купе.
– Виктор, ты страшный человек?..
– Я не страшный, но тебя никому не отдам, я люблю
тебя, и я был твоим первым мужчиной.
Частые встречи с Виктором меня уже пугали. Кто он
на самом деле?

4. Любовь пеленою затмила
Любовь пеленою затмила, уже ничего не замечаю я
и сколько раз его в военной форме видела? Это уже не
столь важно было сейчас, когда он здесь и я с ним обни-
маюсь, когда в любви вся ночь прошла, когда с меня пы-
линки он сдувает, полностью во власть ему я отдалась...
Так быстро дни бежали; заканчиваю я фармакологиче-
ский Московский институт. И выбираю направление в Ва-
нино, в Хабаровский край, чтобы быть поближе к нему.
Но что ты видишь здесь? На окраине России нет таких ла-
бораторий, какие были в Москве, зато он рядом. И здесь
как будто бы занавесь упала. Он ходит всё без формы,
конечно, странно... Рассказывает мне разные небылицы!
А может, он и не был совсем военным? Он быстро сооб-
ражает, чтобы я не ковырнула глубже и меня сам перево-
дит в Клинико-диагностические лаборатории в Москве, на
улицу Енисейскую, куда назначен сам. Удивлена, но я так
мечтала остаться в Москве!.. И я даю согласие на перевод.
Переехали вместе и сразу же на съёмную квартиру. Опла-
чивал сначала он, потом делились, я не хотела полностью
зависеть от него, но когда оформлялись, посмотрела его
паспорт впервые: «Иванов Владимир Владимирович».
– Я же всё время тебя называю Виктор! – удивлённо
сказала я однажды я.
– Ну если ты Виктория, то я должен был быть Вик-
тором, – и он улыбнулся. Мне же было не до шуток, я
чувствовала, что люблю, но он меня затаскивает посте-
пенно в болото, ведь сама же видела удостоверение с его
фотокарточкой под другой фамилией и с именем Виктор.
Но ночь подходила – и я обо всё забывала, так мне было
хорошо с ним.
Работали вместе, я удивлялась: а когда он успел окон-
чить Новосибирский фармакологический университет?
Но ничего не говорила, работая, больше привязывалась
к нему... он же был по зодиаку Овен, отличаясь энергич-
ностью, самоуверенностью, неприятием власти над со-
бою... своими рогами упёрся и тянул себя и меня вверх. А
через несколько лет я уже стала начальником всей лабо-
ратории, он же оставался рядовым, но без него не решал-
ся ни один вопрос. Он так развернул деятельность, что
я даже не успевала обходить все цеха, где изготовлялись
лекарства, и был один цех, куда даже посторонним вход
был запрещён, только с разрешения руководителя этого
цеха – Иванова Владимира Владимировича. Но так как
мы после работы были всегда вместе, он часто рассказы-
вал о цехе и говорил, что там всё в порядке и нет необхо-
димости туда ходить...
– У тебя есть другие отстающие цеха, а этот цех во
всяком случае даёт прибыль!
Я верила ему, зная, как он работает, но его чёрные
дела всегда были перед моими глазами. Живём граждан-
ским браком, он никогда мне не предложил с ним рас-
писаться и всегда предохранялся, говорил: «Сейчас нет
времени для детей».
В лабораторию в его кабинет приходили заказчики не-
посредственно с большими саквояжами, а я как слепая,
окутанная любовью, даже не насторожилась: а что он
мог выпускать «под грифом секретно»? Время бежало
быстро, компьютер, хоть и первого образца, стал необхо-
димостью, и я стала наблюдать всё, о чём он переписы-
вался и с кем. Он мне не говорил свой ключ к компьюте-
ру, но мне же было легко догадаться: он ввёл моё имя и
год моего рождения... я нашла всё: и кто был он, и чем он
занимается. Он здесь, под моим прикрытием, занимается
не только наркотиками, но и создаёт вакцины – способы
как устранять, так и внедрять разные инфекционные за-
болевания людям, – и всё передаёт уже в скрытой форме
электронной почтой, потому перестал выезжать за рубеж
и в разные города. Меня это озадачило, и как-то утром я
сказала:
– Я что-то плохо себя чувствую, надо мне пойти к ги-
некологу, ты меня довези, а там я сама приеду.
– Хорошо! – сказал он, но я-то знала, что это очень
некстати: у него собрание, которое он не мог пропустить,
и встреча с инвесторами, я выбрала именно этот день, по-
тому что знала его уже несколько лет подряд. Он даже
ходил со мной к терапевту и ожидал у дверей. Излишняя
любовь или же боязнь раскрыться, – так подумала я.
Он меня подвёз к женской консультации, и, когда я за-
метила через окно, что он отъехал, я вышла, пересела в
такси и сказала: «В Особый отдел Московского военного
округа». Такси остановилось, и я поднялась по ступень-
кам вверх к большим деревянным дверям. С трудом от-
крыла дверь, и когда зашла, сказала: «Мне самого глав-
ного надо», – показывая своё удостоверение. Меня не
пропускали, но я была настойчива, и капитан позвонил
к майору:
– Товарищ майор, к вам просится женщина, но у неё
нет повестки.
– У меня несколько минут свободных, пропустите её.
– Комната 560.
И я забыла про лифт – с такой скоростью бежала на
пятый этаж и открыла дверь 560.
– Вам к кому? – спросила меня молодая девушка-лей-
тенант.
– Меня ждёт майор!
– Да, Виктория, заходите!
Я еле дышала и, зайдя, посмотрела на кувшин, он сел
рядом, наливая мне воду, и сказал:
– Видно, что-то серьёзное, что вы так хотели меня
увидеть?!
– Да, серьёзное, но то, что мне сказали, – это не на пять
минут, вы должны меня выслушать и понять. Я виновна,
я проглядела, и под моим носом создаются наркотики,
вакцины к разным инфекционным заболеваниям и также
вирус к ним.
– Вот с этого места поподробнее... но лучше я оставлю
вас здесь – напишите рапорт, и я приеду через час и про-
должим.
Он поднёс мне пачку больших белых листов и ручку.
Потом позвонил лейтенанту:
– Занесите сюда полдник на двоих и два стакана чая.
Когда мы перекусили, он вышел, унося за собой при-
бор, сказав:
– Пишите всё и не бойтесь ничего, здесь вас не обидят.
Только сейчас я поняла, куда попала.
Я писала с самого начала, с первого нашего знаком-
ства, описала всё, и даже удостоверение, описала все
наши поездки в подробностях. Даже писала о любви,
которая пеленой была на моих глазах. И о любви моей
была, наверно, половина страниц всего рапорта. Я не хо-
тела с себя снимать ответственность. Меня поймёт лишь
тот, кто по-настоящему любил, любит: когда ты любишь,
многое прощаешь, – но не предательство...
Уже час я писала, но не закончила. Он зашёл только
через три часа, когда я перестала писать: наверно, где-то
через глазок наблюдал за мной.

5. Раскрытие. Ох, завьюжит Вас любовью
Ох, завьюжит Вас любовью страстною, безмерною,
Не посмотрят, что Вы сильная и красивая женщина,
Заморочит голову любимый Ваш при свиданиях,
Всё сметёт на своём пути, в своих достижениях...
Дунет в Вас своим теплом он горячим, отогреет
Сердечко замёрзшее, не надышится взамен ласкою,
Сколько Вы затаили в себе, охраняя старый завет.
Так откройтесь скорей, дорогая, пополняйте свет...
Свет пробегов души, освежения чувств и желания,
Сильная женщина! Тогда победит и любовь!
Со скоростью света, любя бесконечно его притяжение...
Не обманет он больше и Вас обогретым теплом...
Раскрытие для меня оказалось нелёгким, ведь под
удар я ставила не только его, Владимира, своего люби-
мого мужчину, который так и смотрел всегда в мои гла-
за, лишь бы быть на высоте, он удалил почти всех рядом
стоящих мужчин, которые хотели за мной ухаживать, но
в то же самое время подвергал меня таким опасностям.
Любил – и отдавал другим переспать со мной, пока я
была студенткой. А сейчас мне грозит срок не меньше,
чем ему, я тоже участница всех его операций. Может,
непроизвольно, любя – но это не снимает с меня ответ-
ственности. Я сидела и ожидала, что придёт конвой и
заберёт меня прямо в тюрьму. Но я ошиблась, когда за-
шёл майор, он уже представился:
– Николай Николаевич, – протягивая мне руку, как буд-
то бы недавно он от меня не слышал такого обвинения.
Опять позвонил лейтенанту по телефону:
– Пускай войдёт майор Кошевой Виктор Степанович.
Я подумала – сейчас будут обсуждать мой рапорт.
Дверь открылась, и вошёл мой Владимир, так я его на-
зывала в последнее время по паспорту. Он предо мной
стоял в военной форме майора. Не знаю, радоваться мне
или плакать. Они засмеялись, увидев моё изумление, но
потом мне уже было больно до слёз, когда они меня как
девчонку обругали. Ведь я могла бы с такими данными
пойти и в милицию, и куда угодно. Потом начали хвалить
за бдительность. И добавили, что я сама уже имею звание
капитана. Николай Николаевич достал бутылочку конья-
ка для снятия стресса и потом предложил продолжить у
нас дома, где я узнала, что всё, что делалось, – на благо
нашего народа. А Университет всё же Владимиру при-
шлось окончить, когда он заметил, что именно сейчас не-
обходимо совсем другое оружие и другое понятие о мире
и войне. Он сказал:
– Надо жить дружно, но сосед должен знать, что ты
силён.
И только в двенадцать часов он откланялся, передав
мне мою писанину – трёхчасовый труд. Когда их прочёл
Владимир, он ещё больше удостоверился, что я его про-
сто люблю, и предложил узаконить наш союз бракосоче-
танием...
Мы стали делать с ним общее дело, которое нужно
было для общества, в котором мы жили. Он перестал
предохраняться, и у нас посыпались дети, как листья осе-
нью. И девочки, и мальчики. Он стал исключительным
отцом. Нам подарили дачу за городом, где мы проводили
свободное время. Работа нас не обременяла, а наоборот,
давала возможность всегда находиться вместе, решать
общие проблемы. Я уже свободно заходила в его цех, но
ничего не исправляла, пускай он сам ведёт всё в нужном
направлении. Когда ты любишь, дни бегут быстро, и, не
успели мы вырастить детей, как они отправились в по-
иски своего счастья и нашли его в учёбе, потом в любви.
Нас скоро осчастливили свадьбами и внуками. До глу-
бокой старости мы работали, у нас было много трудов,
но никто не знал, что это всё делается здесь, под боком.
Перейдя на заслуженный отдых, мы посадили большой
сад и выводили новые сорта. Я не скажу, что мы стали
агрономами, но наш сад давал возможность иметь фрук-
ты в любом виде на всю нашу большую семью. Влади-
мир сберёг мою писанину и решил её напечатать, удаляя
главное, оставляя любовь, о которой я писала три часа.
Мы жили долго, наслаждаясь друг другом, про таких
говорят: никогда не стареющая пара. Так и есть, я всегда
с улыбкой и в любви. Он же гостеприимством и почтени-
ем брал всех и долго мог рассказывать о нашей жизни,
которая так быстро прошла в любви.

Стареющая женщина – она прекрасна!
За складками морщин жизнь ей подвластна.
И только хочешь в них разобраться,
Hе поймёшь, что скрыть ей пришлось...

Годы радости, в любви разочарованье
И годы средние – работа, достижения,
И годы поздние – везде во всём победа...
И посмотреть на них без сожаления.

На труд разорванный её по годам...
Там жить пришлось и поднимать детей.
Обуза, груз, сил давалось Богом...
А вместе с тем сумела обойти страх.

КОНЕЦ

Фантастика
Нефертити –
«красавица грядёт»

1. ПРОСНУЛАСЬ В НОЧЬ. ЕГИПЕТ
(НАЧАЛО XIV ВЕКА ДО Н. Э.)
1. «Красавица грядёт» – царицей Египта
Нефертити – «красавица грядёт» – царицей Египта про-
снулась в ночь. И кто такой счастливчик, кто знал меня в
лицо, зачем по имени меня позвал? Неужто мои миндале-
видные глаза открыли правду обо мне, а может, шея вытя-
нутая и вырез платья глубокий пронзили насквозь душу,
сердце молодого царя, а может, он не царь, Жрец Древне-
го Египта, который день и ночь молил и вымолил подарок
от матери-солнца – на землю дочь спустить.
– Живи и наслаждайся, не забывай, чья дочь. И делай
лишь добро, за это благословит Господь. Спаси народ от
голода и нищеты. Ты освети всем путь, тогда ты лишь с
нежностью родишь. Ты станешь матерью земной, ты не-
порочна, ты дева и рождена, чтобы любить и миру счастье
подарить. Не нужно войн, одним движением глаз, лишь
ты моргнёшь, заставишь камни двигаться, и ты одна смо-
жешь, создашь, что не под силу даже сотне лошадей, вер-
блюдов, мужиков. Построишь город на песках, сады там
зацветут, о чём ты будешь мне рассказывать в молитвах
по утрам и объявлять победу каждый день, когда зарёй
покину – уходя.
– Спасибо, солнце-мать, что ты доверила эту миссию
мне, хотя и было много дочерей, дала возможность зем-
ною девой стать и своим лучом по лестнице надежды на
землю опуститься, но я не смею с тобою согласиться,
ты ж меня направила в пески, где жизни нет, на верную
смерть. Неужели на земле ты не выбрала других мест,
чтобы мне жилось свободно и богато? В лес ходить, и
ягод набирать, и страсть испить из минеральных вод. И в
океане тёплом мне искупаться?!
– Ты замолчи! – сказала солнце-мать. – Тебе не велено
перечить взрослым, я знаю, понимаю лучше всё и знаю,
где найдёшь ты счастье. Лишь только делай всё ты и не
ленись, тебя заметят, будешь там богата, не позволяй ез-
дить на себе, одни мечтают впиться в кровь бесплатно.
Всегда горда была и будь и там такой же.
Поникла головой, но что же делать, никто ещё не смог
перечить матери завету, тихонько пошла вперёд навстре-
чу счастью, но остановилась: захотелось пить! А здесь
одни пески, вдали как будто что-то... иду туда, а там алоэ
лист один, взяла его, надрезав там, две капли слегка по-
мазав на язык.
В себе же думаю я плохо: «За что меня ты наказала,
меня послала умереть...» – но так к алою присосалась,
показалось – литра два воды. Иду я дальше, есть охота,
но нет, не встретился никто, достала нож, вонзаю в яще-
риц двух. Поймать сумела, распорола брюхо, раскрыла,
уложив на камень припекать (мать луч послала), и, на-
сладившись мясом вкусно, пошла к кактусу, его я увидав.
Какая сладость, а витамин!.. Так где же мне переночевать
здесь?
Идёт в пустыне ничейный верблюдов караван. Что там
случилось, кто посмел напасть? Остановила, приказав им
садиться, сама людей пошла искать. И вижу я карету Па-
дишаха, а в ней ребёнок, мальчик.
– Как же тебя звать? А где же все твои людские воины?
На руки я взяла его, а он ручонками растягивает кофту,
полез к груди и начал её сосать. А молоко, как будто бы
с коровы, на глазки брызнуло ему. Неужто я, не став же-
ною, могла дитя родить?! Вдали – опять заметила – шли
люди, истекали кровью... оставляя след. И кто они? Иди-
те вы за мною, я помогу, хотя не человек.
Приблизились они, меня заметив, и взяли с рук мла-
денца, и благодарят:
– Спасибо мало нам сказать тебе за это, и, если жен-
щина, ты будешь мне сестрой, а если девушка, женюсь и
будешь ты царица, спасла ты братца моего, – сказал мне
царь. – Напали чужеземцы, растаскали тюки с золотом и
серебром, убили мать, жену мою, сестру забрали в плен,
но ты дала родник к дальнейшей жизни, ты наша гор-
дость, невеста и любовь! Я верю, вместе мы раздвинем
горы, построим замки и дворцы, пойдём войною и по-
бедим мы чужеземцев, чтоб не уничтожали больше ма-
терей; плодились женщины, в достатке жили, одаривали
радостью любви и добротой. Как звать тебя, скажи мне,
сама нежность, неужто я тебя, любимая, должен Нефер-
тити звать?!
– А я не против, забыть должна, как звала мать, тебе
лишь одному буду покорна и рада Нефертити стать!
Какое счастье: среди песков Египта сошлись два тела
молодых, и тут он понял, что она девица, и объявляет её
своей женой.
На этом же месте строились дворцы, кто проезжал по
Восточному караванному пути, тот помнит: когда-то были
здесь пески, сейчас воздвигнуты дворцы, хоромы. Одним
мизинцем, одним взглядом переворачивала многотонные
камни и строила пирамиды до неба высоко. Хотелось
достать до мамы, поближе быть к ней, но солнце разве
можно ли достать? Придумывала всё и находила много
правил красок, косметику и маникюр на ногти, рисунок
на руках, чтобы показать любовь для милого в подарок.
Он удивлялся моим способностям, любил и нежил по но-
чам. Такие страсти не подвластны солнцу, но здесь зем-
ная любовь была. Видела измену людей и замечала рев-
ность, страсть других по отношению ко мне, одна была
верная ведь дочь матери своей я солнца. И непристойно
как они за ширмой лёгкой разных принимали, а может, он
так ревновал меня, что обольщал меня в присутствии его
другими. Но страстно он потом уж ночью целовал.
А каждое утро я молюсь богам, из них одна – мать-
солнце, когда ж по вечерам, молясь, кричу вдогонку: куда
уходишь, мама... буду ждать.


1. ПРОСНУЛАСЬ В НОЧЬ. ЕГИПЕТ
(НАЧАЛО XIV ВЕКА ДО Н. Э.)
2. Нефертити – жена фараона Аменхотепа III
Любовь в пути лавиной фараона, гонца послал он во
дворец:
– Достойно встретить нас я возвращаюсь с новой мо-
лодой женою, имя, полученное подарком – Нефертити.
Зажечь все факелы, побольше света, освещайте прибре-
жье Нила до дворца, плывёт на царской ладье сама боги-
ня красоты – Нефертити, жена моя!
Сам же, храня вкус последнего поцелуя, притягивает в
сладостной любви опять. Здесь непорочность при других
любить и сексом наслаждаться, хотя и воины на одной
ладье, и слуги плывут здесь, дети чьи-то, ну и пусть, пу-
скай поймут любви затеи вкус. А царская ладья, которая,
касаясь золотых волн Нила, плыла всё дальше, унося за
горизонт залива, освещённая солнцем, вода блестела в
гармонии любви. Под звук вёсел нежно, словно волноре-
зом, волною по ладье била всё.
Достойного приёма не знали прежде, быстро всё слу-
чилось по возвращении под натиском надлежащей про-
цедуры, возведена была на трон женою. Хотя в гарем по-
пала я впервые...
– Ах, мамочка, куда меня послала, не знала, что лю-
бовь должна делить! Где было множество женщин, жён.
Любимая и первая жена под одним боком, и сын его Адон
всегда в маске, что скрывает он? Хотя росточком неве-
лик, ручонки женские его, словно детские ещё! Но что-то
в нём есть, сейчас я не пойму, но, может, я однажды в
комнату его войду. Он там скрывает то, что видит только
мать. Но сквозь отверстия заметила и красоту, печаль глаз
неба голубого, смотревшего с тоскою и с любовью, ох,
как боюсь я их... Сама же маска скрывала прокажённое
лицо – изъяны болезненной ветрянки, – так слышала, но
хотелось удостовериться, узнать.
С другого бока любимая фаворитка до меня, она кра-
сива, молода! Кому он в верности в любви клялся, когда-
то обещанием покорял. А тут же я, явилась красотой сво-
ей в гарем, где тысячи «зверей», хотевших растерзать; за
красоту и стан, и сразу женой стать.
Одетая по статусу жены: лавандой, розой омывали, на-
ряжая в белое полотно, и нежное вплетение в волос ди-
кой орхидеи веночком на голове. Топлесс* – оставив с об-
нажённой грудью. Какая прелесть лишь смотреть на них,
нетронутый цветок, колоколов тюльпан! А для других
притронуться путь закрыт. И жертва в честь новой жены
принесена, и кровь после вонзённого кинжала с быка по-
токами пошла. Такова судьба: после жертвоприношения
быть рядом с ним до смерти, и стала я и по закону жена
фараона Аменхотепа III, который оказался не молодой, а
лишь прикрыт он моложавой пеленой. Сгорала я в люб-
ви! – от поцелуев, ласк, – но не родятся дети.
Поникла я, красавица из далёких стран, страстна, а
он вокруг всё прыгает мальчишкой, беря за руку, в опо-
чивальню он ведёт, где нет двери и приближённые могут
видеть; притихли жёны за углом, в досаде слышатся сло-
ва такие:
– Подаришь сына мне, красивого, как ты?! Наследни-
ком я сделаю его при жизни. Моему первому сыну столько
же лет, сколько тебе. И если я сейчас умру, займёт моё он
место... Но ты должна мне обещать опередить его, пока-
зать свою любовь и страсть ко мне, чтобы я зажёгся так,
как тридцать лет назад, тебя сумел бы удовлетворять до
глубины любви.
Повсюду ароматические благовония из лепестков роз,
сама ты ангел, крылья сбрось, убери порочность, не стес-
няйся: любовь и секс – как два крыла, без них не поле-
тишь! И фараону, то есть мне, показывай любовь, но это
и не всё, ты тоже получай удовольствие в любви! Ты есть
сама смесь ума и красоты, и страсть желанья разожги,
чтобы факел мой всю ночь горел, как много лет назад!
– Но слышала я, ты и бывшей фаворитке говорил: «Ты
навсегда моя!» А мне всё шепчешь, лезешь целовать...
– Я обещание даю: будешь самой сладкой и любимой
женой! – до боли ревностью поранив первую жену и фа-
воритку, стоявших здесь, невдалеке. Но не только их...
боли ночь прошла у сына Эхнатона (Akhenaten). Имя от
солнца бога Амона. Несбыточной мечтой был окружён,
был влюблён давно в мечтах в такую, как она, бредил
ею... сонет о ней писал, лепил фигуру, похожую, как ка-
пельки воды, хоть раньше никогда не видал, будто с неё
портрет с лица списал... Она же ночь с отцом в постели
зажигала, а мне как быть, опять лицо всё черви ели... ко-
рявое... опять и понимая, что урод.
Она страдала по ночам, её притягивало сына молодое
тело. Но верность мужу соблюдать ей наказывала мать...
однажды днём ворвалась в комнату сына, заметив все
скульптурные работы его... Не знаю, зачем говорят, что
он умалишённый! Прочтя сонет, что посвящал он ей один
за другим... Так он ещё поэт!.. Увидела статую в полный
рост свою... Такую, когда короновали царицей. Венок ди-
кой орхидеи и топлесс, о, как он их воспроизвёл? Но кто
открыл же дверь? Неужто он, сын Фараона... Она вытяну-
лась рядом со статуей своей.
Он к ней подходит, нежно прикасаясь. О Господи, ка-
кое тепло от них, как живых...
За ним вбежала его мать:
– Не мучай ты дитя моё, ты не полюбишь... прокажён-
ный он, забудь дорогу сюда!
Но поздно было говорить, Нефертити сняла маску
сына.
– Ты красив уже лишь тем, что ты Творишь!.. богат
душою, сердцем... – присев на кровать к нему, лаская. И в
это время Фараон в дверях, к Богам взывая:
– Кто позволил притронуться к жене моей?! – но сын
спокойно отвечал:
– Ты у меня любовь отнял, послала она ко мне, ты
стар, что можешь ты ей показать и дать?
В порыве гнева Фараон хватает сына бросает на мра-
морный пол и душит, чтоб уничтожить.
– Побойся Богов! – закричала мать.
– Побойся гнева Бога солнца, – вдруг сказала. – Я Не-
фертити!
И Фараона вывели в его опочивальню, обратно... я же
осталась успокаивать, уже не стесняясь, его целовать.
Пускай думают – как сына, но что-то близкое к нему я
ощущаю... его пылкость и страсть срывает он, забыв отца
обиды.

1. ПРОСНУЛАСЬ В НОЧЬ. ЕГИПЕТ
(НАЧАЛО XIV ВЕКА ДО Н. Э.)
3. Замужество за Фараоном Аменхотепом IV
и ощутить себя матерью
Фараон Аменхотеп III ушёл к себе, а я осталась. Хо-
телось успокоить его сына, но он не растерялся, в при-
сутствии других скользил своей рукою по плечу. Почув-
ствовала соблазн и в сердце вспомнила завет матери:
«Должна ты быть преданной мужу». Я встала, побрела к
нему в опочивальню. Вокруг его уж женский рой: жёны,
фаворитки. Он гаснет на глазах, больной, ко мне протяги-
вает руку и молвит: «Садись». Присела я к нему поближе
на кровать, а он на ухо говорит:
– Побудь со мной, я чувствую, что умираю. Смерть –
равное пустыни – моря... уходишь ты туда, откуда ты при-
шёл... в спокойствие. Когда-нибудь ты любила ли меня?
Я же чувствую, что наша любовь так и не расцвела. Уже
умираю, так и не родила ты мне дитя. Прости, что рано
покидаю...
Закрыл глаза, покинув свет, дальше не сказав – и кто же
я такая? Я лишь была жена при нём любимая, последняя.
Но кто же я теперь, сейчас при дворе в гареме я осталась,
но ни жена, ни мать. Такая, как и все, а их до тысячи уже.
Мумию Фараона Аменхотепа III уложили с футляром в
каменный саркофаг, имевший форму человеческого тела,
в золотой маске под огромный балдахин, и мы все стояли
прощались с ним. Жрецы кричали мне:
– Здесь тебе уже не место!
И по обычаю тут же возвели сына фараона на престол
царём, и стал он Аменхотеп IV... он в гневе закричал:
– Не вам решать, она жена будет моя! – взяв за руку,
увёл к себе. Согласие моё он хочет знать сейчас же. Но я
в ответ сказала так ему:
– Ты видишь, я никто здесь, после смерти отца твое-
го, Фараона Аменхотепа III-го... нет почвы под ногами, и,
если ты возмёшь меня, решай: лишь соглашусь на равно-
правие. Согласен властвовать вдвоём – я буду всю жизнь
тебе верная жена, рожу детей. И будем долго жить, лю-
бить и наслаждаться жизнью.
Он согласие даёт и полностью меняет вероисповедание
в царстве, выйдя полностью из веры тумана чёрных оков,
чтоб преклоняться лишь диску солнца, как и Нефертити.
Так много общего, что сразу он в глазах моих поднялся и
стала по-другому я смотреть, и радоваться, и наслаждать-
ся. Не разрешил в честь смерти отца убить быка. Любовь
заставила и поменяться с привязанностями: он перестал
интересоваться женщинами гарема, распускает впервые
гарем, стал книжником, поэтом, возводил статуи вождей,
писал, чертил на камнях, он был трудяга и говорил:
– Они будут жить вечно...
Лицо его обезображенное со временем без маски ста-
ло заживать. Он иногда вспоминал с болью слова отца:
«И правда в том, что фараоны не могут любить вечно?» –
«Любовь – это ветер, а Нефертити – голос бури песка из
будущего...»
Эхнатон высказал же ему, чем он думает после смер-
ти отца заниматься – построить новый город счастья и
жениться на его красавице жене. Отец не выдержал, на-
бросился на сына... последние дни всегда были перед гла-
зами у него.
Отец фараон в гневе уходит в комнату свою, ложится.
Не выдержало сердце, говорит:
– Он молодой, Нефертити, родишь ему много детей,
и будете вы все, и дети, поклоняться только диску солн-
ца. Оракул (предсказатель) представил предсказание, что
Нефертити не родит мне детей для сохранения нашей ди-
настии, ничего нет важнее власти для неё.
Он умирает над изголовьем. Мумию положили в сар-
кофаг, возвели сына на престол царём, и стал он Амен-
хотеп IV... И вдруг я молвила: «Драгоценное дитя солн-
ца, в твоём уродстве скрыта красота, сними маску...» – а
он мне: «Человечество выйдет из тьмы, мы поплывём
по Нилу и построим город счастья», – «Жрецы Египта
помешают тебе». Они и впрямь подговорили фаворитку
отца, чтобы та решилась отравить его – по капле в день
наливали в воду, и он болел, стонал от боли живота. Но в
то же самое время жили полноценной жизнью. Я, Нефер-
тити, рожала и рожала каждый год ему дочерей, и всё же
настояла на равноправии власти. И он сказал:
– Шаг за шагом переходит тебе и от матери, и что ты
хочешь ещё?
– Я хочу равной власти с тобой.
И он меня назначил руководить финансовыми делами
империи, и принесли мне особые знаки власти...
Однажды спросила я его:
– Обычно женщина любит мужа как детей, а как у вас
мужчины любят? Так, например, меня одну и навсегда?
И лишь после этих слов он, единственный из правле-
ния фараонов, закрыл гарем и оставил Нефертити – един-
ственную жену... И я наградила его, родив шестерых кра-
савиц дочерей. Меня невзлюбили жрецы, когда забрала
власть у них собирать пошлину для казны и назначила
сбор близким ко двору. Аменхотеп IV, мой муж и фараон,
уже был сильно болен, и руководила я всем, продолжая
его дело – построить город счастья, солнца на холме. Пу-
скай не будут там хоромы, я двигала и чертила на ровные
квадраты, поднимая и укладывая камни взглядом, помо-
гаю нам верующему народу. Город построен, но мужу
не суждено было увидеть, он умирает, я властелин над
всеми... Такого не бывает, и я решаю сразу верно этот
вопрос. Заметив, что уже подрастает наследник, сын Ту-
танхамон, а я ему мачеха, решила поженить его сразу на
двух своих дочерях. Но так как он был мал ещё править,
опять я одна стою у руля и руковожу. И каждая дочь роди-
ла, но младенцы не прожили долго: кровь одна.
Среди простого люда заметила Иоми, первую детскую
любовь, луч света, который сбежал следом на землю за
мной... Он настаивает на любви, говорит: «Закончились
детские игры, и они выросли, и он ей уже не может быть
братом, он хочет большего: любить и быть любимым». В
то время был ещё жив Фараон, и я сказала:
– Иоми, я всем обязана Аменхотепу, я его люблю, он
научил меня любить, любить поэзию, и многому ещё. У
фараона болит живот, неужели не сможешь полюбить
меня как его? Я же была послана богами, чтобы стать же-
ной фараона Аменхотепа, у которого уже подрастал на-
следник, сын, который был очарован красотой моей...
Энергия Золотые нити Нефертити, то есть моей, ра-
ботает на омоложение кожи лица и тела. Заполняет мор-
щинки, подтягивает и оживляет кожу, делая её более эла-
стичной. Загадочная царица Египта Нефертити и фараон.
Красавица и чудовище – Эхнатон и Нефертити – Цар-
ственные Боги Египта МегаШара, где в древности на-
ходился город Ахетатон, столица знаменитого фараона
Аменхотепа IV (позднее Эхнатона) и его главной супру-
ги царицы Нефертити. Тутушепа – настоящее имя. На-
станет день, когда наши пути пересекутся, ты приехал
в Фивы – зачем?.. и она снимает свой дорогой наряд,
новая жена покорила простолюдинов... которые жили
одним днём, пока не разлился Нил и не затопил счастли-
вый город, и вихрь не накрыл песком, где она в счастье от-
ставшие дни прожила с Иоми, а может, не она, а я... «Пу-
скай найдут мой склеп, – сказала, умирая. – Спрячь меня
так, чтобы не нашли...» Среди простых людей я, как они...


~*~*~*~


    Нефертити Египетская царица (начало XIV века до н. э.), супруга Аменхотепа IV. В 1912 году в Амарте были найдены поэтичные портреты Нефертити, созданные скульптором Тутмесом.
*Наиболее известными авторами, писавшими о Египте, были Геродот (V век до н.э.), Гекатей (IV—III в. до н.э.), Диодор Сицилийский (I в. до н.э.)
**Древний Египет считается колыбелью косметики. Уже за 5000 лет до нашей эры там пудрили лица, накладывали тени на веки, употребляли благовония, красили ногти .
***Жрецы Древнего Египта - хранители знаний Атлантиды.
*****То;плесс  Открытый женский купальный костюм, не прикрывающий грудь. то;плесс.
*****Эхнатон (Аменхотеп) фараон Древнего Египта (1375-1336 гг. до н.)
******Нефертити была преданной женой фараона и матерью его шестерых детей, хотя Эхнатон не мог похвастаться ни красотой, ни мужественностью Шесть дочерей - Нефертити и Эхнатон,не было сыновей.
*******В 1922 году в Египте в Долине Царей была обнаружена могила фараона Тутанхамона. Но где же захоронения членов его семьи? Нефертити, знаменитая царица Египта, была его мачехой и одной из самых прекрасных и могущественных женщин древнего мира. Но где её усыпальница? На этот и многие другие вопросы попытаются ответить
1)Балдахин (итал. baldacchino — «шёлковая ткань из Багдада») — нарядный навес над троном, парадным ложем, церковным алтарём; первоначально ...
*

Роман
"Русалка с океана и художник"

1. НЕИЗВЕДАННОЕ ВСЕГДА ПУГАЕТ
1. Новое знакомство – но такое приятное...

   Кружатся стаями чайки в одном месте, наверное, там
прошёл косяк рыб в большом количестве. И вдруг боль-
шая рыба показалась в образе русалки, а позади хвост...
Я испугался. Может, это мне снится? Но нет, это была
девушка, похожая на русалку. В руках она держала ла-
сты, солнце её обжигало... Красивое белоснежное лицо,
совсем юная. Светло-русые волосы по пояс. Я понял, что
она с той яхты... Я просто сошёл с ума из-за её образа:
прекрасная стройная фигура, обвитая илом океана. Она
была почти раздета, лишь маленькие трусики слегка при-
крывали её. Настолько она была хороша... Я подумал: что
она могла потерять среди волн океана в это раннее утро,
когда солнце едва коснулось своими лучами воды? И ты
думаешь, что?.. Что-то с ней могло случиться? Конечно,
нет. Она просто сбежала с яхты. Потому что там что-то
случилось?.. Потому что она сама ангел! И кто-то хотел
надругаться над ней?
Я, художник, предлагаю свои услуги. Она согласилась
сразу, мне пришлось снять свой свитер и одеть её. B нём
она утонула, потому что я был намного шире... Немного
согревшись, стала рассматривать мою работу:
– Вы пишете восход над океаном?
Я сказал:
– Да, но я хочу добавить вас сюда, ведь это не сон. Вы
вышли, как ангел, из океана... Живу я поблизости, не хо-
телось бы вам оказать мне услугу – немного попозировать
мне? Я напою вас чаем, отдохнёте, и я помогу вас отвезти
домой.
Она стала нервно кусать губу – и в плач... Выпалила:
– Я домой не пойду.
Она быстро согласилась пойти со мной. Я жил очень
близко, надо было перейти одну центральную улицу.
Сворачиваю свою походную мастерскую, и мы медленно
направляемся к моему дому. Так как это был высотный
дом, в нём работало два больших лифта... Она пачкала
мраморную плитку – с неё ещё капала морская тина с пе-
ском...
В лифте находилось зеркало, и я постоянно смотрел
на неё. Мне было легко увидеть в ней девушку лет двад-
цати с ямочками на щёчках, янтарные глаза – пуговка-
ми... О Господи, какая она красивая, кто мог её обидеть?!
Наконец лифт остановился, мы выходим. Быстро от-
крываю дверь. Она сразу бежит на балкон. Посмотрела
на океан. Там так же стояла её яхта... И слёзы опять вы-
рвались из её глаз. Она прошла в ванную комнату. Я же на
кухню, приготовил сэндвичи и чай. Так как я холостой,
одинокий, много чего не было в холодильнике. Я достал
и сварил несколько яиц и поставил бутылочку коньяка
ХО, чтобы ей согреться, а себе – для храбрости... Прак-
тически я не пью и веду здоровый образ жизни, потому
что моя утончённая работа требует нетрясущихся рук. Я
в своём размышлении...
И вдруг она выходит... Разрумянилась. Белоснежная.
Сразу видно, бережёт своё тело. Обёрнутая в мой белый
банный халат, она была похожа на белого медвежонка. В
больших моих шлёпанцах...
Естественная!.. Как будто бы ангел в доме у меня...
Мы сели за стол на кухне. Она захотела смотреть в окно,
за которым стояла яхта, но больше не плакала. Она ела,
я же любовался ею. Она ранила меня без слов, но я был
очень осторожен – не сделать ей ещё больней... Мой ди-
ван находился напротив стены, которая была полностью
зеркальная. Честно говоря, не люблю много зеркал в
квартире. Но когда я покупал квартиру, агент по продаже
сказал: не старайтесь всё сразу переделывать, обживи-
тесь... Так я и сделал. Но очень полюбил это зеркало, оно
мне давало часть океана в квартире.
Я ложился на мягкий диван и смотрел в зеркало, а там
уже начинался восход солнца и игры воды с лучами. А
когда я ей предложил сесть, она выбрала именно этот ди-
ван. Я вынес ей из спальни подушку. Она легла лицом к
балкону, где отражением в зеркале была и яхта. И она то и
дело смотрела в него. Я же думал: что же могло произой-
ти там? И то, что я не ожидал от неё: она сняла халат, бро-
сила на диван. Просто провалилась в мягкость ткани... И
тихо произнесла: «Рисуйте...» Я остолбенел. Конечно, я
художник и оголённое тело для меня не ново... Но здесь
её маленькая грудь, как колокола наполненные... Тело
блеска необыкновенного, какие краски надо брать?! Что-
бы смешать? – и получилось б молоко!.. Ни одной скла-
дочки, морщинки. Она Богиня в полном смысле слова...
Я попросил её поднять правую руку и положить за го-
лову, а левой держаться за край дивана... Расправил её зо-
лотые кудри волос, вдыхая аромат её тела, я бредил ею,
как я мог её писать... Я несколько раз подходил, поправ-
лял её руку... Но это лишь причина. Я просто хотел к ней
прикоснуться. Я писал её, она заснула, и тихий стон её
души наполнял квартиру... Не знаю, сколько она спала, но
я закончил. Моя рука сама водила кистью по холсту. Та-
кое вдохновение! А такое желание приблизиться к ней!.. Я
уловил те маленькие крупицы пота, которые выступили на
её теле. Хотел выпить всё, прижавшись...
Как вдруг – звонок в дверь. Её я прикрываю... Смо-
трю в глазок. А там два посторонних парня. Я открываю
дверь. Они спросили: «Вы художник?» Конечно, я, что
я ещё мог ответить? Полпляжа уже знают меня. Ведь
страсть писать волны не отнять. Они же с вопросом:
– Вы уводили с пляжа нашу лань?
Я не успел что-либо им ответить, как в дверях появля-
ется она, закутанная в мой халат. О Господи, как прекрас-
на она... И в разговоре я понял, что она жена одного из
них и что тот флиртовал на яхте с её подругой, которую
сама она и привела. Не выдержав их флирта, она броси-
лась в воду. Они с биноклем наблюдали за ней. И слёзы,
и утешения... Видел я любовь в её глазах. Она рыдала,
как будто дёргала меня за нервы. Но я ничего не мог ска-
зать. Где любовь, там ревность. А как иначе? Не будем
мы так к ним жестоки... Одно осталось у меня на память:
шедевр – когда она спала на диване, но я писал, как будто
на волне...
Неужели я её больше не увижу? – такая мысль мучила
меня. Обязательно пойду на пляж завтра на рассвете, мо-
жет быть, она знает, что я бываю здесь, и вернётся, хотя
бы отдать свитер, который я ей дал. Я собрал всё и выбе-
жал из нашего корпуса. Все корпуса были, как близнецы,
похожи друг на друга. Уже перехожу улицу, прошёл парк,
где в каждую пятницу бываю на бесплатных концертах
для пожилых людей.
Я пока к ним не отношусь, а чувствую, что мне просто
необходимо бывать здесь, слушать музыку, выискивать
людей, которые могли бы позировать мне. Встречаться с
соседями, знакомыми, просто, беседуя, провести время.
Зарядка на целую неделю. Выпить с ними парочку ста-
канчиков коньяка.
Пройдя этот парк, я снял свои туфли и босиком про-
шёл до самого берега Атлантического океана. Людей,
бегающих по утрам, было мало. Я уловил первые лучи,
скользящие по воде, установил мольберт и начал писать.
Кисть сама двигалась по волнам, изображая изумрудную
поверхность океана и закипающие пенистые волны, ко-
торые, словно бочковое пиво, вызывали желание отхлеб-
нуть...
Зайчики нежно добавлялись постепенно, я так увлёк-
ся, что не заметил, что со мной поздоровались.
Это она! Подошла и дёрнула меня за майку. Я обер-
нулся.
– Это вы?!.. я уже не ожидал встретить вас.
– Здравствуйте! А как вас зовут? Я даже не знала, как
позвать, потому дёрнула за рукав.
– Давайте, может, познакомимся, – сказал я ей, про-
тягивая руку. – Филипп Константинович, но можно про-
ще – Филя.
– А я Екатерина, можно Катенька, – ответила она, про-
тягивая мне свою маленькую белоснежную ручку. – Я
вам свитер принесла, звонила к вам в дверь, но вас не
было дома, я так и поняла, что вы с утра на пляже.

Я нарисую твой портрет!

За нарисованной маской
Вы прячете своё красивое лицо,
Хотя сквозь нежность ткани –
Видны изумрудные глаза ваши...

Они искрятся светом, как живые –
Таких я в жизни даже не видал,
Найти б, с кого художник написал...
Если понадобится, и жизнь отдал!..

Какая нежность, расцветка кожи –
Светло-розовый, молочный, белый,
Как будто на щеках бархат нежный,
И алый цвет губ неестественный...

А этот волнистый, рыжий цвет волос
Вокруг лба, ложился по пояс локон...
Немного был вздёрнутый нос,
Продолговатое лицо с длинной шеей...

А платье, гордость, всё он передал!
Души размах в красках в песне показал,
Которая вонзила любовь так в меня,
Что издалёка слышу те напевы Я...

Где тебя найти, скажи, ты как живая!
Секрет художник никогда не откроет...
Хочу дороги обойти – тебя не видя,
Уже люблю! Tебя б нашёл, узнал Я!..

I'll draw a portrait of you!

Over painted mask
You hide your beautiful face
Although, through the soft-tissue
Emerald, seem, your eyes...

They sparkle with light, as love –
Of my life I have not even have seen,
Find thee, with whom the artist wrote...
If necessary, the life he gave!..

What a soft, skin color –
Light pink, cream, white,
As if, on the cheeks velvet soft,
And the scarlet lips unnatural...

And this wavy red hair,
Around the forehead, went down with waves,
with a slightly upturned nose,
Long face with a long neck...

A dress, pride, and all he gave!
Soul scope and in paint, song revealed
Which is pierced by love, so to me,
That from a distance I hear those tunes...

Where to find you to tell you how to live!
Do not open the secret of the artist...
I want all the roads around, you can not see...
Only you would have found me!..

1. НЕИЗВЕДАННОЕ ВСЕГДА ПУГАЕТ
2. Оказывается, мы соседи

Вы правы! Художникам дано добро:
Своими глазами видят всю красоту.
С нежностью за мольберт берутся,
Будто бы лаская женскую фигуру.

Нежно мазками наносят на полотно,
Боясь нанести лишнюю линию...
Душа у них поёт всегда, хоть и беда, –
Горечь и любовь выливают скорбя...

Но женский день!.. сердца серебра...
Распылят всё на холсте мазками,
Точками, одним прикосновением пера,
Напишет внизу имя, чтобы не заметили его...

– Оказывается, мы соседи, – сказала Катенька, по-
казывая пальцем на высотное здание тёмного стек-
ла (Pinnacle in Sunny Isles Beach 17555 Collins Avenue
Sunny Isles Beach FL) прямо у пляжа, на самый послед-
ний этаж. – Там у моего бойфренда квартира, не то что
квартира, а пентхаус.
Я посмотрел машинально, куда она показывает, ведь
знал же, сколько стоят эти пентхаусы, не говоря о том,
сколько доплачивают ежемесячно за услуги «ассесс-
мент» и «прапорти» на землю. Не то, что я имею далеко
от пляжа и в доме «Винтер Товер» (Winter tower Sunny
Isles Beach), где живут одни пенсионеры, которые с само-
го утра греются на солнышке возле океана. Но я доволен
своей квартирой, потому что везде всё перестроили и нет
даже щёлочки взглянуть на океан, а в моей квартире по-
стоянное солнце и вид прекрасный, так как она смотрит
прямо на парк, который не успели застроить, и перед
моими глазами простирается вид на океан, голубизну и
горизонт, движущиеся яхты и корабли. И с самого утра
начинается радость, вселяется в меня из-за прекрасных
солнечных лучей, которые меня будят. Они так ласково
прикасаются ко мне, как будто бы мамины руки.
– Значит, соседи... – и, чтобы поддержать разговор,
спросил: – А вы из России?
Она на русском ответила:
– Да, – хотела ещё что-нибудь добавить, но, видно, не
получилось, и она опять перешла на английский: – Вы
красиво рисуете, ваши волны как живые, вы могли бы
меня нарисовать к ним вместе с этими чайками?
Я ответил:
– Садитесь подальше к берегу на корягу, ко мне спи-
ной, опустите сарафан ниже пояса.
Она так быстро всё сняла с себя и села, как будто бы
всю жизнь позировала... Я начал писать, не трогая уже
написанное. А достал новую с натянутым белым по-
лотном рамку, уже с подготовленным основанием. Рука
работала, как будто я играю, такая музыка звучит уж с
полотна, пошли по нежности её спины мазками, как буд-
то к ней притрагиваюсь я. Я всё пишу, а сам уже о ней
мечтаю. И кто она, незнакомка моя?! Она русская, как я,
но не говорит по-русски, наверно, здесь и родилась? А
солнце – ввысь, жара... Свернул свою работу.
– Катенька, на сегодня хватит, ты бы смогла прийти
завтра?
– А что, разве мы прощаемся? – она сказала так воз-
мущённо, что мне пришлось пригласить её в кафе. Я сам
художник, еле свожу концы с концами, но как откажешь
ты красоте такой... По два бокала шампанского – и раз-
вязался у неё язычок.
– Мы беженцы, из Алматы попали сюда после развала
Союза, когда русские стали никто во всех республиках
бывших. Ну кто мы там, мы же не жили на своей земле.
Мы стали гонимые, как ветер в пустыне. Приехали в де-
вяносто первом, моя мать, отец и я, мне всего было че-
тыре годика. Отец не справился, запил. Обратно уехал, а
мать и сейчас работает не покладая рук, чтобы я выучи-
лась здесь. Учусь, уже студентка второго курса Медицин-
ской Школы Майамского Университета. И трудно нам,
до сих пор мать живёт в ренту, и с каждым годом опла-
та увеличивается, а я у бойфренда – год как. Но должна
полностью подчиняться ему, не спрашивайте, почему. Он
старше меня на десять лет, имеет свою риэлторскую ком-
панию. Всегда он занят, он работает на клиента, и ничего
здесь не сделаешь, порой его нет и ночами. Я понимаю,
но даже в воскресенье он хочет находиться в обществе
людей, друзей, а я – так... как красивая вещица при нём.
Она уже совсем раскисла. Может быть, спросить у неё
про ночь, ведь кроме дня их должна объединять ночная
любовь и секс... иначе зачем она у него?! Но я постеснял-
ся у неё спросить так сразу, и, тем более, она сама вызва-
лась позировать, надо быть осторожней. У нас найдётся
время возвратиться к этому вопросу! Но я что-то чув-
ствую, что ей не хватает мужской ласки. Я взял её руку,
поднёс пальчики к своим губам и нежно стал их целовать,
якобы успокаивая.
– Успокойтесь, Катенька, может, он занят, вы же сами
сказали, что приревновали на яхте, что он полез к вашей
подруге, когда заметили, что она с ним флиртует?!
– Это на людях он так себя ведёт, а в жизни он давно
гей и меня держит для того, чтобы все думали, что он со
мной живёт активной жизнью, и я не ревновала, а мне
было противно, что на людях себя он показывает пету-
хом... Правда, он меня обеспечивает как может, оплачи-
вает Университет, но я как ручей высохший, нуждаюсь в
ласке мужчин и в водопаде страстей.
Я придвинулся к ней ближе, почти шёпотом сказал:
– Ты не хочешь пройти со мной ко мне домой? Я за-
кончил ту картину, что писал вчера, может, несколько
штрихов добавить, и ты мне в этом поможешь, – она как
будто обрадовалась, я сразу же расплатился, и мы на-
правились к моему дому. Когда вошли, она отправилась
смыть с себя солёную воду и водоросли океана, надела
тот же белый халат и направилась к дивану.
– Подожди, не сразу, давай ещё выпьем кофе, – сказал
я, а сам открыл бар и достал коньяк. Я отлично понимал,
что хотело от меня это маленькое создание, но как-то
было не по себе, так сразу решиться на такое... Правда,
она мне нравилась и много женщин прошли через мои
руки художника, но она красавица – может найти и по-
моложе, и богаче, кто я?..

Я твой портрет впотьмах не нарисую, одевайся.
Зажгу свечу, чтобы ты не упала... тишина и свет...
Нет, нет, давай продолжим, ты так прекрасна!
И свет свечи достаточен, чтобы закончил я портрет...

– А остальное?..
– Ты о чём? Декорацию буду писать завтра.
– Ты меня не понял, ведь здесь нет никого... кого стес-
няться?
– Что стесняться?.. прости, но я лишь художник, оди-
ночка... Не утоляю женщин жажду... иди переоденься. Я
закончил. Мне надо спать... до завтра!
И всё же снимаю свою майку для храбрости. На пляже
я её не снимаю, боясь спалиться на солнце. Когда-то за-
нимался лёгкой атлетикой и продолжил, когда учился в
Ленинградской школе живописи, и всегда имел хорошее
телосложение, может быть, это она заметила во мне? На-
верно, именно это, потому что она сразу ко мне подошла
и стала водить руками по моей груди, чуть не прикаса-
ясь губами. Разве может такое вынести мужчина? Я и так
еле сдерживал свой пыл, но сейчас, не выдержав, стал её
целовать, халат упал на каменный пол с цветной мозаи-
кой, я её взял и понёс на тот мягкий диван, на котором она
вчера лежала одна, пока я вздыхал.
Она осталась у меня час, потом оделась и ушла, ска-
зав: «Я сама тебя найду, ты же сам не ищи». Хлопнула
дверь, я даже не успел проводить, как она уже спустилась
сама в лифте.
«Что это было? Неужели она «отдавала долг» за то,
что я ей помог выпутаться из неприятностей вчера, или
же она искала любовника на стороне? – думал я, но всё
же её тело и секс долго мне не давали покоя. – А может,
она этим хотела отомстить своему любимому человеку,
с которым живёт в гражданском браке, разве мне понять
сегодняшнюю молодёжь?»
Но всё же всё прошло бесчувственно, быстро, непо-
нятно, что и было! Остался неудовлетворённым, или же
как сказать проще, а может, ожидал большее...
Ночной океан! ты... только видишь темноту... там...
Слились вместе для любви небо и он, океан буйный,
Там горизонта не видать, одна любовь двух сердец,
Где отражением в него одни лишь звёзды серебром,
Опаловая луна, оставив как бы луч, к любви проход...

В мгновеньe ока –
луна на небосводе,
в сапфире чёрном.

Не облюбовать
природу на полотне –
тех нежныx красoк.

Мазками всё написать...
не успокоить
натиск: воды, луны, птиц –
на подсознанье.

1. НЕИЗВЕДАННОЕ ВСЕГДА ПУГАЕТ
3. Я думал, что она не придёт

Средь красок её и красоты
Заметили самое главное вы...
Под маской – любовь поэта,
Раскрытая в страданиях его!..

Ангела небесной красоты,
Любви хотел портрет он написать,
Но тяжесть краски ложилась
Мазками, а нужна была нежность.

Он же нoвичок, но он старался,
Рука дрожала грубостью писания,
Наносил тона, нервничал немного,
Оберегая каждый кусочек её тела...

Не заляпать бы то, что написал...
Но краска была масляная тогда,
Боясь потёков, выжидал он днями,
Ожидая, пробуя намешать тона...

Закончил, несколько дней смотрел,
Не показав, он сам любовался ею.
Манеру выжидать в душу ей вложил,
Как и любовь свою он скрыл...

      Я думал, что она не придёт, всю ночь барахтался в
постели, как в океане, и только стало рассветать, быстро
искупался, сварил себе кофе, взял мольберт и выбежал
на улицу, зашёл в Волгринс (Walgreens) магазин, кото-
рый работает двадцать четыре часа в сутки, и купил
несколько бутылочек воды, так как дома не было, надо
было перейти улицу Коллинс (Collins Avenue), машин
не было, но всё равно пришлось постоять на светофо-
ре. Потом прошёл привычной дорогой к океану. Устал,
словно на каждой ноге были подвешены гири. Я спешил
именно к этому месту, где вчера валялась коряга, но из-
далека заметил, что она уже сидит.
– Катенька, здравствуй, ты что так рано пришла?!
– Он опять не ночевал дома, мне было не по себе,
долго металась на балконе, а когда заметила людей на
пляже, решила спуститься.
Она бесцеремонно открыла тело, потом повернулась
к океану и села. «Наверно, у нас вчера очень быстро с
ней произошло?!» – так подумал я. Надо было привы-
кнуть, ведь она ещё ребёнок и здесь, в США, ещё счита-
ется несовершеннолетней. Погода стала меняться, при-
летело много чаек, как будто бы пред бурей и дождём
должны нахватать себе ещё рыб. Её волосы и юбочка
колыхались.
Я чувствовал, что она замерзает.
– Пойдём ко мне, я тебя напою горячим чаем.
Она встала, даже не подошла, надела сверху маечку, а
я закрыл быстро свой мольберт, взял свою работу в руки
и пошёл за ней... Она прямо бежала – то ли не хотела,
чтобы её кто-нибудь увидел со мной, то ли спешила ко
мне домой, дрожа от холода. Я еле успевал за ней. Вош-
ли в фойе, она подошла к лифту и только здесь остано-
вилась.
Филя, я не хочу, чтобы он нас заметил вместе, он
может прийти домой и наблюдать сверху, у него есть би-
нокль.
Странное ощущение охватило меня в эти минуты.
Я свободный художник, и не один раз мне предлагали
женщины секс-интим, со многими было хорошо, даже с
теми, которые были и постарше. Помню одно лето – за-
крутил с одной из Канады, она тоже живёт поблизости,
до сих пор осталось сладостное послевкусие от её тем-
пераментности.
А тут такая молодая, с прекрасной внешностью, и
что же не так? Может, я ей совсем не симпатичен, а ей
просто «механически нужен инструмент»?! Я вызвал
лифт, ничего ей не ответил, зашли в квартиру.
– А можно мне чай с коньячком? Я сильно продрогла.
Она легла на диван, я её прикрыл, потрогал лоб.
– Так ты горишь, Катенька, и сколько ты сидела около
берега?!
– Наверно, вечность я тебя ждала!
Я пошёл на кухню ставить чай и в то же самое время
думал, как понимать «Я тебя ждала»... Я быстро сварил
яйца, сделал два сэндвича, налил две чашки чая, поло-
жив туда лишь лимон, и в маленькое блюдце налил мёд.
– Ты будешь там... или же встанешь?
– Да, я поднимусь! – и через минуту она уже в на-
строении была на кухне. – Налей мне коньяк прямо в
чай, моя мама так делала, когда я болела.
Мы выпили чай, я смотрел, как она горит, покры-
вается п;том, еле упросил её лечь в кровать и накрыл
одеялом. Она вспотела, и я несколько раз менял ей свои
майки, поднимая, обнимая, чувствуя упругость её груди.

Я рисую твои черты для себя,
Всё обхватив своим взором...
То, что в небе, в кудрявом облаке,
То, что в чашке заваренного кофе.

Я рисую твои черты для себя,
В шелесте спелой пшеницы...
На морском побережье, на песке,
На волнах чайкою резвившейся...

Я рисую твои черты для себя,
В запотевшем окне от мороза
Нахожу копию твоего лица,
Дрожью щёк застывшей страдая...

   Почему у меня таких чувств не было вчера?! Сейчас
я её хочу, как будто никогда не трогал девушек, натирая
её водкой, размешанной с водой, и моя рука скользит по
всему телу, касаясь груди. Какие они упругие, думал... А
ничего же не чувствовал вчера?! Может быть, я и не удов-
летворил её, может, всё перегорело во мне и потому она
так быстро убежала. Мне стало немного стыдно за себя.
Так думал и постоянно водил руками по телу, нажимая на
грудь, опять и опять. Жар спадал, особенно после того,
как я дал ей тайленол. Она заснула, прошло два часа, она
как будто бы очнулась. «Мне надо домой», – прошептала
она. Я наклонился, чтобы поцеловать. За вчерашний наш
час в любви не было поцелуев, раз-два и готово, может,
потому я остался как не в своей тарелке?!
Она обвивает мою шею руками и притягивает к себе.
Я стал её целовать, не оставляя места, прижимаясь, она
же направляла губы на поцелуй. Я ухватился, это был
необычный поцелуй, о котором мечтает каждая девуш-
ка, и она опять сдалась, продвигаясь на постели, чтобы
я лёг к ней. Я понимал, к чему она ведёт. Я даже не хо-
тел начинать, мне не нужно просто так, для этого любая
даст, я хотел её лизать так, чтобы она визжала от моих
прикосновений, оставляя укусы на теле. Она выла, под-
ставляя себя, крутилась, как ящерица, в постели, пока я
не вошёл. И только тогда обоюдно затикали часы в такт.
Я чувствовал, что она то, что мне нужно, и мы подхо-
дим друг другу, она лежала, уже не думая о том, что ей
нужно уходить. И только в четыре часа прочла смс от её
мужа Вадима: «Где ты, я уже два часа как дома?» – она
ответила: «Я в библиотеке, сейчас приеду!»
Но наши сближения ещё продолжились, и только че-
рез полчаса она вышла из квартиры.
– Не надо провожать, увидимся завтра!
Наши встречи продолжались всё лето. Не знаю, как
можно нас назвать, любовники или нет, но я привык к
этой юной девушке, а она не могла уйти от него, пото-
му что он оплачивал все её расходы, но когда она го-
ворила, что не может прийти или же уезжает с ним на
яхте куда-нибудь на два дня, я её ревновал к нему, хотя
знал, что он с ней не живёт... я метался, не находил себе
места. Большее предложить я не смог бы, ведь оплата
только одного семестра около четырёх тысяч долларов,
и я столько не зарабатываю на своих картинах. Мне ка-
жется, я её любил. Не знаю, как она?! Мне она никогда
не говорила о своих чувствах, я пока её устраивал, на-
верно, как любовник, потому что её бойфренд к ней не
притрагивался годами.

Я нарисую счастье и буду любоваться,
если в жизни не могу найти, наяву
красивых облаков на небе днём сияния,
а ночью полно звёзд и полную луну.

Люблю заглядывать ей в очи и всё там
облюбовать по-детски, посмотрев.
Влюблённые, большущие глаза сияют,
в ней всё красиво... о чём-то говорят.

Краска затекла, размазала жизнь,
уже не видно ничего... простите,
пошли и капли в виде слёз, печаль,
художник плачет над холстом... от боли...

1. НЕИЗВЕДАННОЕ ВСЕГДА ПУГАЕТ
4. Hurricane Wilma – Ураган Вильма

Любовь – Вулкан, Ураган, Шторм...
Ворвётся в душу она Вихрем.
Сильный может вынести напор...
Слабый может пораниться... больно душу.

   Хотя мы с сентября стали с ней встречаться редко, так
как начался учебный год, но всё равно она могла внезап-
но появиться или же так же внезапно убежать... Она была
как метеор, живая, нежная, и в то же самое время огонь в
постели. Мы сгорали от любви, и когда она уходила, всю
до грамма выливал свою страсть и на свои холсты, кото-
рые уже стал продавать за большие деньги. Один сдвиг
нужен творческому человеку, чтобы попасть именно на
нужные жернова и молоть, молоть... – и я туда попал,
окрылённый прелестью этого нежного цветка, её любо-
вью. Я уже мог что-нибудь ей дарить. И первое, что я сде-
лал – подарил ей телефон, чтобы именно с этого номера
она звонила мне. И я бежал как угорелый домой, когда
она уже была там. Мне было всё равно, с кем я и что де-
лаю, закрывал всё и мчался к ней. В любовной схватке у
нас были встречи.
       Обычно сезон дождей во Флориде длится с конца
июля по начало ноября, и часто она была до ниточки про-
мокшая, пока добиралась ко мне. Как будто бы рядом, но
полностью можно промокнуть, дожди косые, и зонтик
только рвётся и мешает. Но как только она переступала
мой порог... я быстро её в ванную и купал, как дитя, поил
чаем с коньяком, и занимались всё время любовью, пока
она не говорила, что убегает. Мы были любовниками, но
я всегда был готов, чтобы она один раз сказала, что хочет
переехать ко мне. Но этого не происходило.
В начале октября как-то к вечеру я ей предложил вы-
пить со мной коньяк... она отказалась.
– Я беременна и буду рожать, если ты даже не захо-
чешь, мне восемнадцать, и я решаю как лучше, тем более
что врач сказал мне, что у меня отрицательный резус и
если не рожу сейчас, другой возможности не будет.
Я даже обрадовался.
– Конечно, рожай, Катенька! Если хочешь, сегодня
переходи ко мне, давай поженимся, и у нас будет ребёнок.
– Нет, я не уверена, что это твой. Об этом знает и мой
бойфренд, и он тоже ждёт. Обещал жениться, и мы рас-
писываемся через два дня с ним.
– Ты же говорила, что вы не живёте с ним половой
жизнью и он гей?!
– Ружьё старое тоже стреляет. Иногда, когда я купа-
юсь, он заходит и насилует меня, стоя под душем. Это на-
чалось совершенно недавно, но я должна быть уверена,
кто отец.
– Кто бы ни был, я тебя всегда приму!
– Уже поздно, я пошла. Увидимся через неделю, он
меня забирает на Карибский тур-круиз на теплоходе по-
сле бракосочетания.
Она ушла, а у меня на душе опустошённость: неужели
я её теряю, и навсегда?!..
Десять дней пробежало быстро, но тревожно. Звонок –
и вот она уже у дверей.
– Я так скучала по тебе, не находила места... Филя, я
поняла, что люблю тебя, особенно это ощутила в нашей
разлуке.
Я посмотрел на её безымянный палец и увидел коль-
цо, значит, она уже мужняя жена. Но страсть так охватила
меня, что мы надолго забылись, о чём хотели и поговорить.
Единственное, когда она убегала, положила на стол запись
её мужа. «Предбрачное ухаживание – это важный этап при
подготовке к браку и выбору супруга», и завещание.
– Он всё же порядочный оказался, всё оставляет мне и
ребёнку в случае смерти.
– Но он ещё молодой, и ты должна с ним мучиться?
Она не ответила, ушла и на следующий день возвра-
тилась, я больше ни о чём не спрашивал её, мне было с
ней хорошо, только ей надо думать о будущем. Порой мы
уже виделись несколько раз в день, наши встречи стано-
вились длинными и страстными. Даже успевала забежать
по утрам до колледжа, я удивлялся её энергии отдаваться
полностью и во всём. Она училась на отлично. Я хотел её
уже не как любовницу, а как любовь, хотел просыпаться
с ней и засыпать, но это недостижимо... – а я всё же ожи-
дал. Океан штормило, не всегда выйдешь писать, ветер
рвёт полотна на части, уже несколько дней я дома, про-
сто смотрю телевизор, но говорили, что будет шторм,
сильный ураган, нанёс бутылочной воды и набрал пол-
ную ванну водой. Сделал запас консервов, разных суха-
рей и фруктов.
Нас, флоридцев, не запугать ураганом, знаем, что
он пролетит, «как фанера над Парижем», а затем будет
штиль, красота и настроение – от пляжа.
«Oct 23, 2005 – Hurricane Wilma* – штормовые волны,
поднятые ураганом «Вильма», достигают третьего этажа
гостиниц, многоэтажек», – каждую минуту передают по
телевизору, и радиоприёмник трещит от сирен... К нам
идёт ураган «Вильма», достигает наших берегов только к
ночи двадцать третьего октября, первыми волны встрети-
ли многоэтажки, находящиеся ближе к Атлантическому
океану. Я сразу же подумал о Катеньке: её дом вплотную
стоял у берега. За себя я не переживал: наш дом немного
дальше и ещё в прошлом году я за большие деньги уста-
новил железные жалюзи, но всё равно был слышен шум
ветра и вода лилась откуда-то сверху, не понять, как из
ведра. Через час стало утихать, я выглянул через жалю-
зи, которые немного приоткрыл, и ничего не мог понять:
балкон исчез полностью, в воздухе ещё летали стулья и
разная дворовая утварь. Надо было всё это видеть...

«Когда змею на сердце пригреваешь,
Она ведь может сердце укусить».
Пощады ты не жди, она тебя ужалит,
Но если это кровь твоя, смирись.
Любви не чаешь в ней, что делать?!
Прощения молить, спасения души,
Бежать придётся впереди паровоза,
Чтоб поезд твой, семьи твоей большой,
Не сошёл бы с рельсов, лишь вперёд,
И вот совет: всегда будь ты построже.
Ведь слабый спину гнёт, не победит...

* Ураган «Вильма» (англ. Hurricane Wilma) – самый интен-
сивный тропический циклон из всех когда-либо зарегистриро-
ванных в Атлантическом океане. Это был 22-й тропический
шторм (включая один субтропический циклон), тринадцатый
ураган, шестой по силе ураган и четвёртый ураган 5 катего-
рии рекордного сезона 2005 года.

   Вильма выходил на сушу несколько раз, вызвав наиболь-
шие разрушения на полуострове Юкатан, на Кубе и в шта-
те Флорида. От урагана погибли минимум 62 человека, а
убытки составили более 29,1 млрд долларов США (из них
20,6 млрд в США – по ценам 2005 года), что делает этот
ураган одним из пяти самых «убыточных» ураганов Ат-
лантического океана и четвёртым в истории США.

1. НЕИЗВЕДАННОЕ ВСЕГДА ПУГАЕТ
5. Последствия Hurricane Wilma –
Урагана Вильма

«Ненарисованная картина» – ожила...
Хлынувшей кровью художника,
Израненным продолжавшего писать,
Уже не кистью, что была поражена,

Писал он ногтем – рукой – локтем,
Всё оставляя след свой последний.
И получился здесь такой шедевр...

В размытых слёз поток вложив слова,
Чтоб в окровавленном полотне узреть,
Кого он написать хотел....

   Нас предупредили: лучше покинуть город Майами.
Шторм, с океана надвигающийся прямо на нас... Мы
не подумали даже сдвинуться с места, ожидали.
Тот, кто уехал, остались стоять в пробках на дорогах...
Ночь, потемнело, раздаётся свист, страшно смотреть из
окна: и сквозь жалюзи воет в окно ветер, всё рвёт. Но лю-
бопытству нет у человека предела!.. Выглянула, припод-
няв занавеску, и наблюдала. Прямо на нас идёт большая
волна, метров на десять...
Бьёт и заметает то, что стоит у причала... Звуки разби-
того стекла, страх, у нас выключается свет. В квартире с
потолка льёт потоком вода, словно из ведра. К нам-то не
добрались волны с океана: далеко – высоко...
Но откуда лилась потоком вода? Понимаю: штормило...
Вижу такое впервые, начал бросать полотенца на пол, вы-
жимаю – ничего не помогает, надо к соседям бежать...
Поднялся в потёмках, постучал. У них на столе горит
свеча; они предложили:
– Вы проходите, выпейте с нами кофе... или чая вам
заварить?
Удивлён я был такому приёму: штормит... всё бомбит,
а им нипочём, они в год по несколько раз так встречают
ураган. У них голова не болит, дело привычки, а мне ка-
ково!.. Вышел на улицу утром – не узнал ничего: одни
развалины. Битые машины в гармошку, пальмы, деревья
как спички лежат. На дорогах всё разбросано, ничего не
работает, холодильники отключены...
Всё было исправлено через неделю, будто бы ничего
и не случилось... Видно, соседи знали об этом, раз при-
глашали меня на кофе. А мне было всё ново и страшно, а
увидев, что делается на улице, почувствовал, как страшно
жить. Но, как говорится, лучшего места я ещё не видел...
Утром океан был спокоен, и только плавало и прибивало
на песок барахло, унесённое ветром...
Последствия урагана Вильма – никому не желаю пере-
жить – этот ветер, закручивающий по спирали, несколько
раз выбрасывающий волны с океана, был шестой по силе
из ураганов. Разбивая всё, что было на его пути, пере-
ворачивая фуры, машины на паркинге, яхты, пришварто-
ванные на стоянках, вырывая деревья с корнем, бросая,
крутя в воздухе, как спички.
Я не думал уже о себе. Я думал о Катеньке: она жи-
вёт в доме вблизи океана, и первый удар падёт на их дом
Pinnacle. Когда стало рассветать, спустился вниз, света
не было, но, так как с помощью газа заработал генера-
тор, один из лифтов уже работал как неотложная помощь,
также струя воды была лишь в фойе на первом этаже.
Вспомнились военные годы – как с чайниками и с чем-то
маленьким стояли и набирали воду, которая шла по ка-
плям. Так и здесь: уже стояли соседи с чайниками, наби-
рая себе на чай и на кофе.
Все напуганные: такого давно не было. Я вышел на-
ружу, хотел посмотреть, что там. Но сразу же ужаснулся:
ни одна пальма не стояла, все лежали пластом. Деревья,
которые не были длинными, а разросшимся вширь, вы-
драны прямо с корнями. Машины, скомканные в груды
железа, ещё находились вместе, как будто собранные,
чтобы отвезти их в металлолом. Я бежал в сторону пля-
жа, всё время смотря на её окна (Pinnacle in Sunny Isles
Beach 17555 Collins Avenue Sunny Isles Beach FL). Когда
подбежал ближе, заметил: все стёкла выбиты с её сторо-
ны угла высотного дома и из окон колышется занавесь –
белая, как флаг. Я вбежал в фойе, там ещё хуже, чем у
нас... если у нас работал лифт (может, из-за того, что
жильцы дома на 80% пенсионеры), там же лифт не рабо-
тал, и мне пришлось бежать по узкой запасной лестнице
до самого верха.
Добежал, стучу – никто не открывает! И сколько бы я
ни стучал, никто мне не открыл. Подошёл к лифту, нажал
автоматически на кнопку, дверь открылась, и я спустился
вниз. Видно, и здесь заработал газовый генератор. Я не
быстро, но всё же нашёл менеджера, который согласился
подняться со мной открыть дверь, – имея связку ключей
от всех квартир (такой закон в высотных домах). Вместе
с двумя охранниками поднялись наверх. Открыли желез-
ную дверь, и что вы бы думали... в спальне лежали два
мужика в интимном положении и насквозь пронзённые
остриём стекла, словно стрелой из лука... Мы начали ис-
кать Катеньку, слышим вопль из-за закрытой двери. «Там
она!..» – я стал стучать, она услышала мой голос и откры-
ла. Я с жалостью посмотрел на неё: грязная, заплаканные
глаза, разорванное платье. Во всех комнатах осколки би-
того стекла, так как само высотное здание было полно-
стью остеклённое, даже стены снаружи всегда перелива-
лись на солнце. Показательный этот элитный новый дом
в то время пользовался большим спросом у покупателей.
Я обнял Катеньку и стоял вместе с ней, пока не при-
ехала машина скорой помощи, полиция, не положили в
чёрные мешки тела и не увезли с места происшествия,
поблагодарив за такую быструю помощь всех. Когда они
ушли, менеджер обещал:
– Фанерой забьём выбитые стёкла, и вот и всё, чем
мы пока можем помочь. С остальным сами разберётесь.
Единственное – наша организация устраняет внешние
недостатки, вставит вам стёкла и поправит балкон, – где
не осталось ни одной плитки: ветер срывал всё, не оста-
вив на балконе ни одного цветка, летней мебели для бал-
конов. – Обратитесь в иншуренс, – сказали они и ушли.
Я стал успокаивать Катеньку:
– Моя квартира в лучшем состоянии, пойдём, пожа-
луйста, со мной, сегодня успокоимся, была трудная ночь,
а завтра решим, что будем делать.
Она дрожала, не от болезни уже, а от страха вчераш-
ней ночи. Я хотел спросить об этих мужчинах – геях, – за-
нимавшихся сексом в постели и так нелепо умерших: кто
же из них её муж?.. – но не смел. И зачем?.. ей и так труд-
но, она сама мне всё расскажет, когда успокоится. Мы за-
крыли дверь и спустились вниз, прошли мимо Волгринс
(walgreens), я хотел зайти, докупить воды, но дверь была
заперта, висела табличка: «В связи со случившимися об-
стоятельствами и из-за отсутствии электроэнергии мага-
зин неделю будет закрыт». Вот этого я не ожидал! Как же
без воды и вообще неделю без света?.. Мы люди цивили-
зованные, немного зажравшиеся, привыкли к комфорту,
вынь да подай, и всё! Мы поднялись в лифте... у нас в
корпусе я успокоил Катеньку, а когда она стала засыпать,
я тихонько ей сказал:
– Пройдусь я по плазам, там есть много ресторанов,
может быть, там я куплю что-нибудь покушать и завезу
домой питьевой воды. Ведь когда её нет, больше хочется.
Прошёлся я по левой стороне улице Collins и завернул
на плазу, подходя к каждой двери, натыкаясь на табличку,
что не будет открыто неделю, один за другим, затем я до-
шёл до нашего русского магазина-кафе «Калинка». И всё
же наш народ предприимчивый. Дверь нараспашку, горят
свечи вместо света, и торговля идёт вовсю – поштучно!
Палками колбаса за пять долларов, почти за бесценок,
так как весы электронные, штучные товары, вода была
вся продана, но я взял боржоми и минеральную (mineral
water perrier), и хорошо, что взял с собой сумку на ко-
лёсиках, как говорится, «нахапал» всё, у них была даже
газовая плита. Заказал бараньи ножки и их тоже прихва-
тил. Когда я вернулся, Катенька спала. Я сел напротив
и смотрел, как она нежно сопит себе под нос, как я об
этом мечтал, совсем недавно... Зазвонил звонок, она дёр-
нулась, на проводе была её мама:
– Дочь, где ты? Я очень за тебя испугалась!
– Мамочка, со мной всё в порядке, а как у тебя?
– Бог миловал, но дом полностью пострадал, сейчас я
осталась без крыши над головой, можно я временно по-
живу у тебя?
Я слышал весь разговор, она посмотрела на меня умо-
ляющими глазами, я кивнул ей и назвал адрес, куда прийти
и как... Когда подойдёт, пусть позвонит, и я спущусь. Она
отключила телефон, и всё же я не сдержался:
– Кто же был твой муж?
– Светлый, а тёмный его муж.
– А почему ты была заперта в клозете?
– Этот тёмный требовал секс на троих, они напились
и бегали за мной... Я здесь в клозете закрылась до начала
урагана. Наверно, это спасло мне жизнь.

1. НЕИЗВЕДАННОЕ ВСЕГДА ПУГАЕТ
6. Страх, последствия Урагана Вильма

Капли дождя нас разбудили,
Любовью всё утро оросили,
В окно стуча, создавали звуки,
Возбуждали, трепеща в объятии...

Насладившись, спать мешали,
Любоваться сном волшебным,
Нам явившейся сказкой весенней,
Где только Ты и Я... Ты и Я...

Припев:
Ты и Я, Ты и Я, и никого нет рядом,
Нам так хорошо в любви вдвоём...
Нам никого не надо, и мы летаем
В нежном облаке поцелуя любви.

Song-Drops of Rain

Drops of rain we were awakened,
Love all morning, watered,
Knocking out the window, creating a sound,
Trembling in her arms, aroused ...

Enjoy, sleep foiled
And enjoy a magical sleep,
To us an appearing tale of spring
Where only You and I... You and I...

Chorus

You and I, You and I do not have anybody near,
And we love so well together...
We do not need anybody, and we fly
At the tender cloud, in the kisses of love.

– Катенька, у нас есть время искупаться! Твоя мама
далеко живёт?
Она ответила быстро: «Да!» Видно, поняла, на что я
намекаю. Страх, последствия урагана Вильма, – я читал
с её глаз, подходя к ней, предлагая слегка обмыться, уж
очень была она чумазой. У меня были две ванные ком-
наты, и если одна ванная, то вторая душевая, но так как
не было воды и света, я зажёг там свечи, накалялась об-
становка, накалялись наши страсти, после того как понёс
её туда. Вода, набранная в ванной, не была холодной, и
можно было в ней купаться, у меня не было ведра, я зачер-
пывал большой кастрюлей и нёс в душевую. Раздевая её,
уже горя желанием сблизиться, всё же стал кружкой поли-
вать воду на тело, понимая, что на волосы не хватит воды,
даже полной ванны... Осторожно водил кусковым мылом
по её обнажённому телу, всё больше возбуждаясь. Я раз-
делся, чувствуя её податливое движение к моей боеголов-
ке, которая то приближается, то отступает. Мне же нужно
большее, я слегка наклоняю её к себе, направляя боевую в
непроходимый лес. Слегка надбавляя, понимая, что тропа
ещё не истоптанная, но в то же самое время чувствуя уча-
щённое сердцебиение от познания большего, стремления
отдаться полностью. Я ещё раз слегка надавил, ещё не-
много, боеголовка вошла наполовину, но всё же решил
передислоцировать её в протоптанное русло, не созда-
вая боли и проблем на сегодня. Она и так натерпелась...
Оставил себе это на десерт со сливками на ночь. Я не по-
нимал, что со мной, может, увиденное сегодня утром так
возбудило меня, а может, проверял её. После нескольких
движений мы остановились одновременно.
Я ещё немного ополоснул её, затем себя, и вынес на
диван.
– Всё будет хорошо, ты только не бойся меня, – сказал
я чуть не дрожащим голосом.
– Я не боюсь, хуже не будет, чем я натерпелась сегодня
в ночь.
– А что, они тебя насиловали?
– Они во всяком случае пытались, но не знаю сама, как
мне удалось ускользнуть, и хорошо – этот клозет имеет
железную дверь, когда он ставил там железную дверь, го-
ворил, что это будет бункер от ураганов. Но я думала, что
он шутил, а сейчас поняла, что если бы не этот бункер,
было бы так же: дверь была бы прострелена кусками стё-
кол. Ведь ты заметил: они повредили всю мебель, стены,
везде воткнутые стёкла как стрелы.
– Ты хочешь есть?
– Нет, немного подождём маму, она тоже волнуется за
меня.
– Да, волнуется, – сказал я машинально, в то же самое
время подумал: как она могла шестнадцатилетнюю дочь
подложить под гея... Ведь знала, что он неадекватный че-
ловек и будет требовать с неё неординарного секса. По-
сле того, что я видел, уже не думал о том, что будет, а
думал, что же было – может, она занималась с ними на
пару, а может, групповым сексом... и ещё много чего, о
чём я не знаю. Но эту мысль я оставил на вечер. Я сам
проверю, мне не нужен гинеколог, чтобы это сделать, я
сам должен попробовать и испытать, убедиться, насколь-
ко больше она может позволить.
Постучали в дверь, зашла её мать, измученная: шла,
видно, два часа, без транспорта, с авоськами своего ба-
рахла. Мы познакомились.
– Раиса Петровна!
– Очень приятно, Филлип Константинович, а можете
проще – Филя, так называют меня здесь полпляжа – «ху-
дожник Филя»!
Она улыбнулась, но видно было, что ей не до сме-
ха. Она рассказала, каких ужасов натерпелась ночью,
и что квартира, где она жила, полностью разрушена, и
что она осталась без крыши над головой, с двумя этими
сумками. Это не её дом, чтобы получить какую-нибудь
страховку. И она осталась на улице. Катенька её успока-
ивала, рассказала, что её муж умер:
– Это несчастный случай, – не вдаваясь в подробно-
сти, – и если бы не Филя, я бы там, наверно, тоже умер-
ла без воды, пищи и туалета. Мама, это Филя, о котором
я тебе рассказывала, он отец моего ребёнка.
Я посмотрел на неё... Если она говорит, значит, уве-
рена, что я. Я даже пожалел о желании надругаться над
ней сегодня извращённым способом. Мной двигало
какое-то неизвестное чувство – взять её, пока она слаба
и беззащитна, забыв, что она беременна и ребёнок мог
бы быть и от меня. Я принёс ей халат из ванной, потому
что она сидела в моей майке. Она отказалась, сказала:
– Жарко, открой окно.
Но даже это не помогло: нет света, из-за отсутствия
электроэнергии не работает кондиционер, и в квартире
уже под семьдесят шесть по Фаренгейту, балкон исчез,
его унёс вчерашний ураган, надо выйти к берегу.
Мы быстро пообедали, так как пропустили завтрак, и
все трое вышли к пляжу. Очень активно всё убиралось,
по пляжу двигались несколько машин, похожие на снего-
уборочные, и срезали песок у всего пляжа на полметра, за
ними следовали грузовые машины, сбрасывая новый за-
везённый песок, разравнивали, как асфальт, всё это дела-
лось с такой скоростью, что к концу дня пляж был готов к
эксплуатации, только волны ещё приносили и оставляли
разную деревянную утварь. Мы посидели в парке, смотря
на корпус Pinnacle – да, он пострадал, но как пострадали
другие высотные здания, мы узнали уже вечером, пото-
му что к нашему дому подвели электроэнергию – очень
быстро, к одному из первых, и это было опять связано с
пожилым возрастом контингента. В Pinnacle только лишь
через неделю не хватало специалистов, несмотря на то,
что были вызваны работники из Канады.
Вечером мы смотрели новости уже по телевизору.
Были удивлены масштабам разрушения после урагана.
Вечером ещё выпили чай с лимоном. Я положил запасное
постельное бельё на диван.
– Вы можете устраиваться в маленькой спальне, а зав-
тра мы что-нибудь придумаем, – сказал я, сам думая: «Я
свободный художник, мне нужно свободное простран-
ство и время для творчества, там у меня много незакон-
ченных картин, рам и красок. Я всегда, когда желаю, иду
туда сделать маленький штрих на какой-нибудь карти-
не, ведь я начинаю, долго смотрю на рамку с полотном,
и мысль моя двигает мою руку – кисть, нагоняя мою
идею, которую я хочу воплотить на полотне. Она же бу-
дет там – и не зайдёшь, когда понадобится». И ещё после
нашей холостой ночи, о которой я так мечтал когда-то,
что она останется со мной на целую ночь... А здесь всё
трезвонило: давала храпака мать.
Я просто понял, что вместе жить не будем. И вообще,
ещё остался вопрос нерешённый: а как будет?! Неужели
так думают все зятья? – хотя я ещё никто... Если сейчас,
сразу же, предложить Катеньке выйти за меня замуж,
это ничего не даст. Она стала в двадцать раз богаче по-
сле смерти мужа; как я понял, эта квартира в Pinnacle
была у него полностью выплачена, и ещё имелось не-
сколько квартир, которые он сдавал в рент, имел и яхту,
правда, не знаю, что от неё осталась, говорили – все
почти развалились, как спичечные коробки... На счету
в банке достаточно денег, так что она богатая вдова, и
посмотрит ли она на меня?! Время покажет!

1. НЕИЗВЕДАННОЕ ВСЕГДА ПУГАЕТ
7. Что мне в ней не хватает?!

Что мне в ней не хватает?! – наверно, искренности. Я
художник и чувствую её насквозь: что-то она умалчивает
и что-то скрывает. Когда она появляется – как будто солн-
це забежало в дом, когда уходит – закат и грусть настаёт.
Мы с ней такие разные, но что же нас притягивает и что
отталкивает?! Я всегда думал так, когда она убегала. Уже
почти полгода мы вместе, но у нас не появилось никакого
общего развлечения, как будто бы она приходит ко мне
лишь получить дозу интима – и тут же прощается.
После смерти мужа я подумал: «Может, что-то поме-
няется и она сама мне предложит хотя бы объединить-
ся», – но даже близко нет такого разговора.
Меня много раз вызывали к следователю, думали
даже, что я специально подстроил убийство, честно – за-
мучили! Потом выяснилось, что смерть была констатиро-
вана задолго до моего появления в холле. И всё было на
видеозаписях доказательством.
К ней тоже придирались его родственники, хотели
отобрать и отсудить завещание, но у них тоже ничего не
получилось. Она продолжала учиться, по её словам, мать
живёт временно с ней. Она сделала капитальный ремонт
и поменяла мебель. Яхта полностью пришла в негод-
ность, но страховка покрыла все расходы, как по дому,
так и по яхте. Я по-прежнему писал картины, они уже
стали хорошо продаваться.
Наши же разговоры носили чисто официальный харак-
тер. В интиме я не требую больше, чем положено, – и зачем?
Если нужно, я всегда могу себе найти, только свистну...
И вообще улица Collins, особенно по вечерам, буквально
кипит от женских взглядов.
Постепенно у нас даже исчезли поцелуи и ласка, оста-
лась чисто механическая зависимость женщины и мужчи-
ны: «хлоп-хлоп и готово». Я презирал себя в эти минуты,
я ещё молод и мог бы определиться, но она, маленькая
соплячка, держит меня на поводке, то подпускает близко,
то отталкивает, убегая, сворачивая все наши дела внезап-
но, не успев насладиться как хотелось бы, вечно спеша.
Одна-единственная ночь с ней... И то в доме была мать,
и я даже не тронул её тогда. А может, это было напрасно,
может, именно это нужно, и большее, как определить?
Скоро Новый год! Звонок из Канады на мой телефон,
в её присутствии. Это был вечер, я знал, что это Алёна, и
специально включил, чтобы Катенька слушала.
– Дорогой Филя, как я соскучилась! Вылетаю двад-
цать восьмого декабря, надеюсь, встретишь. Не могу за-
быть прошлогоднюю зиму, как мы вместе зажигали, про-
вели хорошо время, целую, жду с нетерпением встречи,
целую, целую!
– Да, она страстно целуется! – сказал я, не обращая
внимания на удивлённые глаза Катеньки.
– А я? Как я, ты про меня так не говорил никогда? – на-
дувшись, сказала она.
– Давай попробуем, ведь ты не хочешь даже учиться.
Она подошла ко мне и вытянула вперёд свои розо-
вые губки бантиком. Не знаю, как бы вы поступили? Но
я принял её пока ещё детский поцелуй. Потом, толкая
язычком, стал учить – медленно, потом быстрее, и это
ей нравилось... Она вспыхнула, как огонь, и я чувствовал
дрожание в ней чего-то нового, до сих пор не отведан-
ного. Она опять и опять повторяла, закрепляла, пока я
полностью не возбудился. Я стал стаскивать с неё платье,
решил повторить незавершённый урок, который хотел
давно ей преподать. Она стонала, но не вырывалась, кор-
чилась от боли, но активно участвовала в моей победе.
Она не спешила домой, получала то, что хотела. Воз-
буждённость не прекращалась, и такого экстаза, апогея
любви, я не видел ни разу в наших сексуальных отноше-
ниях. Она была как пружина, сворачиваясь, напрягаясь,
сжимаясь, выталкивая. Что послужило этому?.. не знаю.
Ревность, боязнь потерять меня? Но её страстные поцелуи
заставляли меня всё время работать, не останавливаясь,
без перерыва. Сегодня или никогда должен я завершить
урок познания высшей точки G... И тихо стал сползать
вниз, возвращая ответные поцелуи уже нижним, поло-
вым губам, толкаясь языком. Она стонала, тогда я решил
взять самый высокий барьер наслаждения, подтягиваясь,
нежно наклоняя её губы к моей боеголовке. Она в стра-
сти не сопротивлялась, и мы завершили урок. Я взял от
неё всё, что хотел, и дал всё, что она желала, не оставляя
на потом, она же извивалась, но всё же подчинялась мне.
Я думал: может, этого ей не хватало. Да, именно этого! И
как понять, что хотят женщины и что им надо? Несмотря
на то, что она была в положении уже несколько месяцев,
она проделывала толчки в шесть баллов...
    И только теперь я понял, что мне не нужна больше
Алёна, и никто, когда со мной женщина, которая меня
удовлетворяет полностью, и думаю, что это обоюдно.
«Позвоню, скажу, что у меня есть другая».
Катеньке было впервые хорошо со мной, она позво-
нила матери и сказала, что остаётся у меня на ночь. Всё
новое возбуждает, и поэтому она не ушла и неделю, и
больше. Она не хотела уходить, появилось настроение и
блеск в глазах. Быстро сдала все экзамены – и пятнадцать
дней отпуска от учёбы! Она свободна от всего, получая
адреналин в постели. Изучая теорию ролевых игр... за-
чем стесняться? Если ты желаешь большего, чем даёт, и
тем более, когда ты чувствуешь,что любишь?! Где пре-
дел любви у сексуальных отношений?! Что хорошо? Что
плохо?.. Как разрешено, как можно, а как нет?.. когда нас
двоих устраивают эти варианты из теории психологии
секса. Секс и семья стали основным в наших отношени-
ях. Самые хорошие дни во Флориде – это те, когда мы
понимали друг друга, а остальное всё добавлялось ав-
томатически и не имело особого значения. Полная наша
сексуальная жизнь сделала нас не только счастливыми,
но и любящими друг друга. Впервые я почувствовал тягу
к этой девчонке, как к полноправному партнёру по сексу,
как к любимой, за которую можно пойти и в огонь, и в
воду.
  Встретили Новый год в ресторане в Майами, где вы-
ступал русский ансамбль, мы быстро бежали домой, и
что же осталось в памяти от отпуска? Самое главным
осталось из отпускных впечатлений то, что мы не вы-
лезали из постели. Я продолжал её учить, и она оказа-
лась хорошей ученицей. И в январе месяце она сама мне
предложила объединиться. Она однажды сказала:
– Пускай моя мама переедет жить временно сюда,
в твою квартиру, а мы будем жить у меня, ты будешь
писать с балкона пейзаж и Атлантический океан с вос-
хода до заката.
– Я давно тебе хотел сказать об этом, но думал, что
ты передумала строить серьёзные отношения со мной
после получения наследства.
– Нет, я не передумала, я ждала, пока ты скажешь,
но сейчас мне всё равно, что ты подумаешь обо мне, я
люблю и хочу, чтобы ты был всегда рядом.
Когда любишь, ночь коротка! – нашлась и общая тема
для разговоров, и новые увлечения, от которых сгорали
до утра.
– Никогда не спрашивай, как мы имели близость с
моим бойфрендом, никогда не напоминай мне о нём.
– Может быть, именно так!.. и ты привыкла, и по-
другому не удовлетворяешься?
– Я тебя о единственном прошу – не напоминать о
нём.
– Его нет, он в прошлом, нужно думать о настоящем.
Мы обвенчались в русской церкви, она родила мне
сына, мы любили друг друга. Я обеспечивал все её при-
хоти, от которых она визжала, но не скажу, что мне было
плохо... прожили долго и счастливо... и никогда больше
не напоминал о нём.

Я рисую тебя такую, о которой мечтал...
Высокой, стройной и красивой,
Как ангел, сошедший с небес
В такой знаменательный день!

Cегодня двадцать пять лет
Как мы вместе, и ты не изменилась,
Ты с каждым годом всё цветёшь,
И любоваться тобой – под силу....

Спасибо за то, что ты есть!
Спасибо за жизнь, что подарила!
Спасибо за семью и детей,
Где чувствую твою силу любви...
~*~
Любви серебряная нить!
Я намотала большой клубок.
А там такие ласковые слова,
Длиною в нить вся строчка.

Хочу разматывать клубок.
И первое слово встретилось –
«Люблю», и дальше опять
Разматываю я клубок.

Опять встречаю слово «люблю».
Так размотала весь клубок,
Других я слов не нашла в нём.
Люблю, люблю, люблю, люблю.

Вот все слова длиною в жизнь
Мою. И я довольна – чужих слов
В клубке я не нашла, одна любовь
И была у нас, любила, и он любил!

Love is like a silver thread!
I reeled a large ball
And there are such soft words
In the long thread of my whole life

But I want to unravel a tangle
And the first word pulled out
Was love and then again
Love, I unwind ed the ball further

Again I meet the word love
So I unwound the whole tangle
Different words, I did not find
Love, love, love, love

Here are all the words in a long life
Mine and I'm happy
In the tangle I have not found one other word
We had loved and he loves!

КОНЕЦ



Фантастический детектив
Ангелина!Тайное значение имени

1. Тайное значение имени
1. Трудное детство

   Я никогда не думала, что со своим образованием по-
паду горничной к олигарху в дом убирать, и не только
в первом ряду, таких как я, было много в доме, там же
была большая комната на чердаке, где мы могли бы спать
по ночам, если задержались или же далеко живём. Что-
бы не ехать несколько часов в транспорте, я постепенно
перенесла все свои вещи сюда и уже вернула ключи от
моей квартиры, достаточно дорогой была оплата рента.
Хозяин, Дмитрий Николаевич, жил один, а больше жил
в Москве в своей квартире, но здесь он хотел иметь иде-
альный ажур во всём... красоту, чистоту и очень любил
домашний русский обед. С ним я вообще-то встречалась
редко, а разговаривали, наверно, один раз, когда он при-
нимал меня на работу. Молодой симпатичный высокий
блондин, в общем, про таких говорят русский богатырь.
Немного, мне показалось, полноват, а может, накачан-
ный, трудно было сразу определить. Он особенно меня
не спрашивал о себе, но когда я назвала своё имя – Анге-
лина, – он так посмотрел в мои глаза, что я даже испуга-
лась, потом сказал:
– От греческого – «вестница». Ангелина часто рожда-
ется в семье, где родители не ладят друг с другом. А как
у вас?
– У нас как будто бы было нормально, – опуская глаза,
ответила я. Хотя в уме перебрала всю свою семью, и так
точно, как он сказал, нельзя было даже мне сказать о ней.
Отец постоянно пил, буянил дома. Из-за этого мать так
и не родила мне ещё сестру или брата. Он сильно изде-
вался над матерью, и когда мне исполнилось пятнадцать
лет, она умерла. В её шкатулочке нашла письмо для меня:
«Ангелина! Беги куда глаза глядят, не оставайся с отцом».
Там же, в шкатулочке, я нашла деньги, хотя и небольшие.
Они были завязаны в салфеточку и перевязаны суровой
ниткой, и написано сверху: «Ангелине».
Эти слова я постоянно повторяла, а деньги всё же пе-
репрятала. Трудно мне пришлось без матери. И однаж-
ды ночью, когда он залез в мою постель, якобы ошибся
и начал целовать уже не как дочь, я выпрыгнула оттуда и
спряталась в хлеве, пока он не уснул. Потом перебрала
свои вещи в мешок: у нас в то время не было даже и че-
модана. Под утро вышла из дома, дошла до автобусной
остановки и поехала в район, пересела на электричку. За-
тем на поезд, куда ехала – не знала, все едут в Москву, и
я туда же из глубинки, деревушки из-под Перми, девчуш-
кой оказалась на вокзале в Москве.
Со мной в купе ехала бабушка Катерина к дочке-сту-
дентке. Наверное, она родила уже в возрасте: была до-
вольно стара для матери. Очень добрая женщина, всю до-
рогу меня подкармливала пирожками. А когда она вышла
из поезда, её встретила дочь и (как говорится, мир не без
добрых людей!) взяла меня к себе.
Она уже работала, училась на заочном и жила в обще-
житии далеко от города, там ей выдали комнату от ра-
боты, как мастеру. Она заканчивала Московский желез-
нодорожный институт. И у неё была отдельная комната,
правда, там стояла всего одна свободная кровать. Пока
гостила мать Натальи, занесли раскладушку и я спала на
ней. Когда её раскладывали на ночь, даже не было места
пройти, так как комната была маленькой, но я так хорошо
привыкла к ним, как будто бы знала всю жизнь.
Мать её Екатерина Петровна погостила неделю и уеха-
ла домой. Было лето. Наталья похлопотала – и меня здесь
же приняли в десятый класс. И с первого сентября я ста-
ла уже ходить в школу. Я отличалась от одноклассников,
во-первых, знаниями, несмотря на то, что с книгой была
день и ночь, всё равно выше тройки не смогла подняться
ни по одному предмету. На родительское собрание пошла
Наталья и представилась как старшая сестра.
Когда все разошлись, она подошла к классной руково-
дительнице и рассказала мою историю, та же пожалела, и
так я заметила большую перемену ко мне не только педа-
гогов, но и учеников. Все стали дружить со мной и даже
помогать после уроков, и это сразу же сказалось на моей
учёбе: в следующей четверти были отметки смешанные,
и даже были пятёрки. Особенно по литературе, где я так
усердно перечитывала всё от корочки до корочки. Так-
же все гуманитарные предметы из-за моей усидчивости
пошли вверх. Но я ещё работала: здесь же, в общежитии,
мыла полы и туалетные на каждом этаже, мне не хоте-
лось жить на иждивении Натальи. Я тратила почти всё
заработанное на питание. А одежду она передала мне
свою, которая на неё стала маленькой а выбросить было
жаль. Так и жили в дружбе. Она оказалась очень поря-
дочным человеком и даже никогда не приводила парней к
нам в комнату, может, из-за меня.
Год пробежал быстро, и она посоветовала мне тоже
сдавать на заочное и устроиться к ней, где она была ма-
стером по строительству. Я её послушалась, она после
окончания школы приняла к себе разнорабочей, и я сдаю
все экзамены успешно в её же институт на специальность
«Гражданское строительство». Мне также выдали уже
здесь же отдельную комнату, но я продолжала дружить с
ней, и даже вместе столовались, ей очень нравились мои
пирожки и всё, что я делала мучное: вареники, пельмени,
блинчики, оладушки на дрожжах. И так время бежало, и
не успела опомниться – уже так же, как и она когда-то, на
дипломной работе.
На работе с разнорабочей дошла до техника по безопас-
ности. Я поняла, что без труда ничего не получится, но,
как ни говори, жила от зарплаты до зарплаты. И даже в
неделю раз, когда ходили в кино с Натальей, то надо было
урезать себя в питании, несмотря на то, что уже как будто
бы лучше зарабатываем. Окончила, получила диплом ин-
женера. К моему счастью, освобождается место инженера
по технике безопасности, и меня назначают на эту долж-
ность, наверно, не без участия Натальи, которая уже была
главным инженером. Но именно эти мои годы я вспоми-
наю с такой нежностью! Ведь я была никто для Натальи,
а она меня по ступеням с закрытыми глазами довела до
верхушки. Даже все одноклассники были удивлены моим
взлётом, которые только окончили стационар. Я же уже
и окончила, и на высокой должности. Расходы были не-
большие, и одеваться стала лучше, стали заглядываться
мужчины, но Наталья, уже окончившая аспирантуру, мне
посоветовала идти по её стопам. У меня уже было из ин-
ститута рекомендательное письмо профессора с нашей
кафедры, и я всё же решила себя попробовать. И с лёгко-
стью прошла отбор.
Три года в аспирантуре пробежали быстро. Но девяно-
стые года, развал Союза мне о многом дали подумать. И
всё-таки, что было не так? Как жить, когда на прилавках
ничего нет? Рубль баснословно обесценивается, а я так и
не вышла из этого общежития.

1. Тайное значение имени
2. Жизнь, верёвкой плетённая

Ты окунись в город забытых снов –
И только сказкою во сне приснится,
Какой была она, держава взаперти.
Открыли двери – и некуда податься,
Одни бандиты шастают в темноте.
А в парках пьянство, наркота,
И в барах негде припарковаться...

     Забылось старое, но новое не прижилось пока.
Жизнь, верёвкой плетённая, хотя всё было как по мас-
лу первое время жизни в Москве, но эти проклятые де-
вяностые годы скоро и на нас с Натальей отразились, и
сильно. Мы давно уже жили на квартире, вышли из это-
го общежития вместе, в один год. У нас и зарплата была
большая, но когда всё стало катиться по наклонной вниз,
то сразу же заметили, что стали еле сводить концы с кон-
цами. Наталье жилось легче, она вышла замуж и даже
родила мальчика, назвали Владом. Я же осталась ещё в
девках, никак не могла найти себе подходящего в пару.
Встречались какие-то – лишь бы переспать, но я искала
любовь и долгие отношения, хотя выйти замуж уже не
мечтала, что-то мне не везло, а просто так, лишь бы уза-
конить и с кем попало – я не хотела.
Однажды на строительстве был чрезвычайный слу-
чай: разбился насмерть рабочий из пятого отряда шту-
катурщиков. Мне сказали, что его специально сбросили
с одиннадцатого этажа за долг, который он не смог вер-
нуть. Правда было жаль его: оставил семью и четве-
рых детей. Но из-за этого, так как я была инженером по
технике безопасности, освободили от работы. Я получа-
ла мизерную зарплату, но когда оказалась без неё, мне со-
всем стало туго жить. За мной освободили от должности
и Наталью, как главного инженера, может, знали, что мы
дружим. Но это явилось лишь причиной, она мне расска-
зывала, что новый начальник Гражданских сооружений
часто закрывал её в кабинете и домогался. Она подроб-
ности не рассказывала, но видно было, что из-за этого он
её и освободил. Она боялась даже рассказать мужу.
В те годы, 1990–1991, когда баснословно росли цены
на всё, особенно на продукты, остаться без работы было
совсем невозможно. И я стала выносить на рынок, что
было у меня в квартире, и из одежды. Понесу одну вещь,
продам, обратно несу продукты, часто покупала яблоки и
несла к Наталье. Она мне даст немного картофеля, мать
её привозила иногда по полмешка. Я понимала: сколько
ни продавай, всё равно не хватит, надо искать что-нибудь
подработать. Однажды, когда я подбирала обрубленные
негодные зелёные листья от капусты, бабушка подарила
кочан капусты, и мы разговорились. Она сказала, что оста-
ётся в колхозной гостинице и много платит за ночлег, и
попросилась ко мне. Я согласилась, и она мне оплачива-
ла, и этого было достаточно, чтобы полностью погашать
квартплату. Когда она у меня оставалась на ночь, приноси-
ла и морковь, и много чего на борщ, обед, даже сало ино-
гда принесёт. Она удивлялась, как я готовила – быстро и
вкусно. Многому и я научилась от неё. Потом она стала
привозить мне продукты, а я сама выходила на рынок тор-
говать, так как там уже были перекупщики и спекулянты,
и без московской прописки ей не разрешали торговать. Ка-
кая несправедливость, только сейчас я заметила, царила на
рынках! Продавалось всё, и даже место, за всё надо было
платить, якобы за крышевание.
Однажды начальник рынка не подписал мне разреше-
ние на продажу, потребовал дополнительные справки и
позвал к себе в кабинет, который был на втором этаже
рынка. Когда я вошла, он закрыл за собой дверь и сказал:
– Если хочешь торговать, то должна будешь расплачи-
ваться со мной.
Я по своей наивности открываю кошелёк:
– А сколько надо?
– Ты что, не понимаешь, или мне повторить? – а сам
расстёгивает брюки. Конечно, я поняла, в чём дело, вы-
бежала как угорелая и побежала к Наталье. Я всё расска-
зала ей, она мне предложила поменять рынок. Она откро-
венно рассказала, что её начальник насиловал в кабинете,
а когда захотел в извращённых формах, убежала тоже.
Итак, я несколько месяцев уже работаю на рынке око-
ло больницы Вишневского. Как-то ко мне подошла жен-
щина и спросила, не смогла бы я подработать в больнице,
поухаживать за её мужем, ему сделали операцию, а она
уезжает в Казань, у неё там дети, и оплатит очень хоро-
шо. Я стала работать сиделкой, а бабушке из деревни до-
стала справку, и она стала сама торговать своими овоща-
ми. Она так же жила у меня и оставляла за ночлег деньги
в шкатулке на шифоньере.
Мужчина, за которым я ухаживала, был казанский та-
тарин, его звали Осман, он очень хорошо относился ко
мне, всегда давал денег на буфет, который был в этом
же здании больницы. Он уже шёл на поправку, а когда
он уехал, то передал мой номер домашнего телефона, и,
когда кому-нибудь нужно было, звонили и я дежурила у
кровати больного, в основном по ночам. Я не сетовала
на свою судьбу, многим было труднее в то время, когда
на прилавках ничего, а на рынке цены увеличивались с
каждым днём. Наталья до сих пор не работала, её муж
был военнослужащий, и он доставал продукты, и я ино-
гда подбрасывала им тоже, когда бабушка Ольга оставит
мне, что не успела продать. Но если это были фрукты,
я совсем не трогала, а несла своему крестнику Владу, у
которого уже стали прорезываться зубки, и он уже хоро-
шо ходил, держась одной рукой за кровать или же стен-
ку, а ползал так быстро, что не поймаешь. Как-то пришла
я к ним в гости, а у Владимира, мужа Натальи, был его
школьный товарищ. Посидели вместе, даже выпили, вид-
но, принёс товарищ Санька бутылку с собой.
Вышли вместе, он проводил меня и попросился на
чай. Здесь, за столом на кухне, рассмотрела ближе: сим-
патичный молодой человек. Он выпил чай, склонил го-
лову над столом и заснул. Как я только не будила, но он
крепко спал и даже похрапывал. Ничего мне не остава-
лось делать, как потушить свет и пойти в ванную осве-
житься. Потом я легла в свою кровать, думая: «Неужели
мне подстроили всё это, знали, что я никогда ни с кем не
познакомлюсь?! Конечно, уже давно пора иметь мужчи-
ну, но так внезапно, не узнав человека... я даже не знаю,
работает он или нет? Служит ли с Владимиром?»
Понимая, как легко ошибиться, и вспоминая свою род-
ную мать и её судьбу, я не должна была позволить ниче-
го лишнего. Я встала, понесла тёплое одеяло в ванную
комнату, постелила в ванную, закрыла дверь на крючок и
легла. Я чувствовала, как он ночью пробовал пробраться
к постели, к ванной комнате и даже стучал, умоляющим
голосом просил открыть, но нет, я не открыла. Он утром
ушёл, а днём от Натальи я узнала, что это старый това-
рищ Владимира и что она боялась за меня. Он был нена-
дёжным человеком, трижды был женат и ещё тот гуляка.

Как трудно жить, когда тебя не понимают.
Как трудно оказаться чужой среди своих,
И не застывшие от боли раны растираешь –
Они терзают, рвут на части, когда болит.

Болит от воспоминания и ностальгии...
Болит от горя и беды, которые настигли,
Болит, когда тебя предаст твой лучший друг.
Поверить хочешь, но не сможешь – в эту ложь...

А ты молишься, прощения просишь другим...
Себя простишь, и не за что прощать ведь!
Ведь ты другая... про себя тихо говоришь,
Желая счастья, любви всем обидчикам своим.

1. Тайное значение имени
3. Как трудно жить, когда тебя не понимают
Как трудно жить, когда тебя не понимают, так я ду-
мала уже каждую минуту, неужели они, семья Натальи,
знали, какой он и позволили уйти вместе с ним! И правду
говорят: когда одна подруга выходит замуж, она ревнует
вторую подругу к мужу, может, она так захотела от меня
избавиться, хотя много лет была как старшая сестра для
меня, заботилась обо мне. И её мужа Владимира тоже не
понимала, ведь Наталья красивая женщина и родила ему
пацана.
Вспоминались сразу разные моменты из жизни, и
только сейчас я поняла, что Владимир ко мне неравноду-
шен, и это, наверно, первой заметила жена и моя подруга
Наталья. Даже вчерашний инцидент на кухне: я стояла
мыла посуду у умывальника, пока Наталья укладывала
спать моего крестника. Проход возле стола был малень-
кий, а он прошёл именно здесь, со стороны спины удер-
живая меня за талию, немного остановившись, удержи-
ваясь, я даже чувствовала его неровное дыхание позади,
но подумала, что это случайность. Потом вспомнила, как
он смотрел на мои плечи, когда я была в сарафане. Не
может быть!.. Неужели всего этого я не замечала?.. Пока
я была в своём раздумии, позвонили в дверь. Я, не глядя
в глазок, открыла. Там стоял Владимир.
– Здравствуй, Ангелина, пришёл извиниться за своего
друга, – сам же придвинулся ко мне и поцеловал. Правда,
в щёчку, но далеко не по-детски. Я даже ничего не успела
сказать, как он притянул меня к себе и стал целовать в
губы. Он был силён, накачанный, и мне было с ним труд-
но бороться. Владимир уложил меня на постель и посте-
пенно стал снимать с меня одежду, я стала громко кри-
чать. Он как бы очнулся, встал.
Прости, я с первой минуты, как увидел тебя, влю-
бился, прости!
Он вышел, я же чувствовала его сильное тело и жар-
кие поцелуи, которые меня взволновали до изможения.
Я чувствовала, что мне просто нужен мужчина, но не он.
Я никогда не позволю себе обидеть Наталью. Ведь она
столько сделала мне, что забыть просто невозможно...
Телефонный звонок меня отогнал от такой мысли, я
думала, что это он, звонит извиниться ещё раз, но на про-
воде был Осман, за которым я ухаживала после операции
почти три месяца в больнице Вишневского.
– Анастасия, здравствуйте. Нахожусь в Москве и не могу
найти свободный номер в гостинице на несколько дней.
Если вам не трудно, помогите, и я не останусь в долгу.
– А где вы находитесь?
– Как раз около больницы Вишневского, приезжал сюда
на консультацию, но уже побывал в нескольких отелях.
– Оставайтесь там, я заеду за вами.
Я быстро переоделась и выбежала на метро, и через
двадцать минут мы встретились. Это совсем не тот боль-
ной Осман, предо мной стоял высокий сильный мужчи-
на средних лет, прекрасной внешности, в костюме и в
галстуке. Он сказал, что ещё не завтракал, и предложил
пройти в кафе. Я тоже не успела позавтракать – и мы уже
сидим друг против друга, рассматривая меню. Он пре-
рвал молчание:
– Вы хорошо выглядите, если бы встретил случайно,
не узнал бы вас!
– Вы тоже. Я рада, что вы выздоравливаете, а как ваша
жена и дети?
Он отпустил глаза, и слеза полилась прямо на меню.
Еле сдерживая себя он рассказал:
– У нас была машина, «жигули»-девять белого цвета,
и она всегда развозила детей в детский садик и в школу,
но, видно, не справилась на повороте, машина перевер-
нулась, и там ещё был большой камень... Всех насмерть.
Мне стало жаль его, у самой защемило сердце, я пере-
села к нему поближе, тем более – скамейки были мягкие,
на двоих, – и обняла по-товарищески. Он склонился ко
мне на грудь, и так мы долго сидели. Страдание одного
переходит на другого, когда вы знакомы, и я чувствовала,
что просто целовала его в лоб, в волосы... Когда немного
успокоились, нам принесли завтрак и мы очень медленно
его одолели, запили кофе, которое было словно вода.
Когда расплатился, он непринуждённо взял меня под
руку и мы прошлись немного по Большой Серпуховской
улице, где находилась больница, уже дошли до базара и,
когда немного прошли, он остановился около машины
«жигули»-восемь.
– Это моя машина, я её перегнал сюда, в Москву, у
меня здесь тоже бизнес, садитесь.
Сам открыл дверь, я села. Когда сел, он добавил:
– Мой багажник полон продуктов, я вёз специально
для вас, помню, как вы за мной ухаживали после опера-
ции, наверно, благодаря вам я и выздоровел.
– Тогда налево, я живу немного на окраине Москвы,
около леса, у Волоколамского шоссе.
Мы долго разговаривали, за несколько месяцев, пока
я работала и ухаживала за ним, мы многое узнали друг
о друге, и он знал, что я с высшим образованием и даже
окончила аспирантуру. Мне было легко с ним общаться,
тем более что он был начитанным и интересным собесед-
ником. И мы уже подъехали к моему дому, который был
без лифта, а он столько привёз, что несколько раз при-
ходилось подниматься и спускаться с ним с пятого этажа.
Когда всё подняли, он посмотрел на телефон.
– Можно же обзвонить все гостиницы и по телефону.
Мы стали звонить, но, как будто бы записью магнито-
фона, нам отвечали: «Мест нет!»
– Не переживайте, Осман, вы можете оставаться у
меня, сколько вам надо.
– А что на это скажет твой муж?
– Я никогда не была замужем и живу одна уже много лет.
Он удивлённо посмотрел на меня и ничего не сказал.
Я добавила:
– Только раскладушка у меня старая, не знаю, может
и порваться.
– Это поправимо, поедем на рынок, там всё можно
сейчас достать.
Мы распаковали всё, он привёз из продуктов столько,
сколько бы мне хватило на полгода, так что даже в холодиль-
нике не хватило места. Он куда-то позвонил, и к нам через
час доставили совершенно новый холодильник «Днепр». К
вечеру мы вышли из дома в центр, он хотел, чтобы я его
сопровождала по городу. У меня не было работы, вернее,
подработки в больнице, и он обрадовался, сказал:
– У меня много дел, и ты будешь моим гидом по Мо-
скве, – он не сказал, что заплатит, но я-то знала эту семью,
они очень благородны и бесплатно ничем не пользова-
лись. Впервые я почувствовала защищённость, находясь с
таким человеком, как он. Мы бродили по Москве. Он дер-
жал меня за ручку, его тепло переходило ко мне, я нервни-
чала. Сама знаю, что нельзя нервничать, но не могу ина-
че! Он же, напротив, был в полном ожидании близости,
которая всё же должна была случиться. И это произошло:
он притянул меня одним движением к себе и поцеловал.
– Я мечтал об этой встрече, я люблю тебя давно.
Впервые мне были приятны его поцелуи, я не сопро-
тивлялась. Мы дошли до машины, и только там я поняла,
что я его сама любила. Он целовал, целовал, пока мы не
приехали домой.

1. Тайное значение имени
4. Босоногая не женщина – не грешница!

Босоногая не женщина – не грешница,
Сбросила перед ним я шёлковый
Халат на кровать, нагая
Прошлась по полу Я.
Хотела, чтоб взял – меня.
Его прикосновения пугали,
И ласка рук напоминала
Лёгкое прикосновение массажа,
И дрожь по всему телу у меня.
Меня он сразу не испугал,
Ведь знал, что я девственница ещё,
А только целовать он начинал,
С моих волос и шеи ниже опускался.
Я вся была в росе от его пота,
Поцелуев и облизывания меня,
Будто он ел любимую конфету,
Такое чувство охватило и меня.
Бороться не смогла – cдалась.

    Наши поцелуи продолжились и дома, но Осману всё
же расстелила спать на новую раскладушку, которую мы
купили на рынке. Свет потушила, темно, и лишь за окном
мигает фонарь. Я понимала, что он первым не подойдёт,
может, не так сразу, в первый же день и ночь. Я скинула
свой халат и обнажённая подошла к нему. Поцелуи про-
должались, он стонал, глотал нерастраченную любовь и
добился того, что ожидал. Поцеловал, как преданного ре-
бёнка, и воскликнул:
– Никогда не мог бы подумать, что в наше время бере-
гут свою честь, спасибо тебе, родная, можно я тебя буду
называть Айгуль – лунный цветок мой!
– Почему? Тебе не нравится моё имя?
– Нет, нравится, но ты послушай, как звучит Айгуль – со-
четающая в себе таинственность луны и красоту цветов. Ты
при луне отдала мне то, что хранила столько лет, дорогая.
Я постараюсь тебя сделать самой счастливой, любовь моя.
Я сама хотела поменять своё имя, но на Айгуль мне
никогда бы и в голову не пришло, подумала я. В эту ночь
он больше меня не трогал, давая зажить, забыть ту боль,
которую я перенесла. Он подложил мне руку под голову,
и я впервые заснула на плече любимого человека. «Не-
ужели это судьба», – думала я, так и уснула.
Утром я поднималась рано, уже не одна, надо поду-
мать что-нибудь на завтрак... но сильная его рука меня
остановила.
– Если ты думаешь о завтраке, не надо, мы позавтракаем
в городе, у меня там дело, лучше давай ещё раз насладимся,
полежи рядом, я не мог поверить, что это не был сон.
Я легла к нему на грудь. «Очень странно!» – недав-
но не знала его, всё так неожиданно... может ли любовь
так быстро приблизиться ко мне? Наверно, я сама ждала.
«Сколько же ему лет?» Я не спросила, но видно было,
что он намного старше меня. Любовь, что делаешь ты с
нами?.. ведь были же парни моложе, которые хотели бы
быть со мной, но я ни на кого не обращала внимания, а
тут чуть не сама залезла в койку.
Странные чувства меня охватывали, но после второ-
го сближения я поняла, что это мой мужчина. Потом мы
быстро выкупались и, переодевшись, спустились вниз к
машине. Он спросил:
– Какие рынки есть в Москве?
– Рынки «Садовод», «Москва», «Дубровка», Веще-
вой – Ярославский...
– А ты знаешь, Айгуль, Измайловский рынок?
– Да, там есть всё, начиная от китайских подделок и
заканчивая фирмой!
– Мне надо туда, ну, давай помогай, куда двигаться?
– Выходи на кольцевую, а там я тебе подскажу.
По дороге мы почти не разговаривали, трасса была за-
груженная, и он ещё трудно ориентировался, а под дик-
товку не так было легко.
Наконец мы подъехали, он остановил машину на пар-
ковке, и мы пошли на рынок. Если честно, ни разу здесь
не была. Просто не было той возможности, но слышала
и знала, где находится. В отделе одежды он полностью
меня переодевает, а мои вещи упаковали и положили в
сумку. Он, видно, здесь был... он точно знал, где и что
можно купить, и прошёл прямо по коридору в админи-
стративный центр. Пока шли, спросил:
– Ты, кажется, работала на рынке на улице Большая
Серпуховская. Это была таможенная граница тогдашней
Москвы ещё при царе с 1700 года. Но почему ты больше
там не работаешь, неужели смотреть за больными легче,
ночами не спать?
Я рассказала, как ко мне придирался директор рынка и
чуть не изнасиловал в кабинете.
Он ничего не сказал, но нахмурил брови. Мы уже у ди-
ректора Измайловского рынка, он представил меня женой
и попросил мой паспорт. Они взяли паспорт и сказали:
– Сейчас другое дело, у неё есть московская прописка,
и мы подготовим куплю-продажу всего рынка вместе со
зданием и инвентарём.
Я была удивлена, но ничего не сказала, и на второй
день мы приехали сюда же и я стала равноправным хозя-
ином всего рынка.
Ко мне закрадывалась мысль: неужели он всё сделал
ради прописки и купли-продажи рынка? Как я знала, он
бывший партийный работник Центрального комитета
Казани, конечно, им всем и карты были в руки, чтобы по-
купать за бесценок после развала Союза, после привати-
зации недвижимость, фабрики и заводы, на награбленное
ещё при Советском Союзе. Но разве я могла бы об этом
говорить вслух...
Но когда наступала ночь, я обо всём забывала. Лю-
бовь ночная, как одеяло, перекрывало всё. Он был сек-
суальным мужчиной, дарящим пламенный огонь. И мы
засыпали обессиленные, я даже забывала, где я и что
надо хотя бы позвонить Наталье. Я менялась на глазах.
Каштановые вьющиеся длинные волосы и васильковые
глаза, как пуговки, губки немного пухловатые... он го-
ворил: «Пухлые губы считаются эталоном твоей красо-
ты», – притягивающие, а главное – высокий рост, гру-
шевидное тело делало меня привлекательной, особенно
в новой одежде, как с картинки. И он уже ревниво смо-
трел на меня. А когда однажды я сказала: «Мне надо
навестить подругу и крестника», – вообще занервничал,
пришлось и его взять с собой. Я набрала гостинцев, и
мы вышли из квартиры, сели на машину и поехали к На-
талье, заранее ей позвонив.
Она была удивлена щедростью гостинцев, а когда уви-
дела, в чём я пришла, совсем потускнела. Зависть уже
была налицо. Мы немного посидели, я поиграла с крест-
ником, и мы вышли из дома. Я посмотрела в её окно, она
смотрела вниз и видела, что я села в машину. Я также
понимала, что она наконец перестанет меня ревновать к
своему мужу, Владимиру. Работать я больше не пошла,
мы только выезжали вместе собирать дань с рынка. Это
большие деньги, чуть не с большим чемоданом и те-
лохранителями нужно было туда ходить. Он покупает
квартиру в центре Москвы. Много бегущих из Москвы,
желающих продать в то время квартиры, которые при-
ватизировали. Он, видно, был и бизнесмен хороший, он
скупал всё, что продавалось на маркете, и, поверьте, всё
за бесценок. Мы переехали в элитный дом и завели со-
бачку, как и все, кто там жили, такие же, как он, вовре-
мя понявшие способ быстрого обогащения. Но самым
дорогим для него была я. Он меня любил и носился со
мной, как с хрустальной вазой, которая легко могла бы
разбиться. Мы не предохранялись. «Если будет ребё-
нок, то мы узаконим наш союз», – так он мне говорил,
но Бог пока нам не давал ребёнка.

А я лишь только задыхалась
и не могла ничего сказать...
твои усилия закрывали губы,
их так приятно было ощущать...

Тепло ударов бьющих в сердце,
от ласки замирал мой страх,
что не успела я очнуться,
как оказалась полностью твоя...

И ночь казалась нам открытьем,
луна светила мне в глаза,
и запах скошенной травы...
ковыль и небо, звёздами горя.

1. Тайное значение имени
5. Ко мне Господь стал благосклонен!

  Наверно, Господь стал благосклонен ко мне, нерастра-
ченную любовь я полностью отдавала Осману и получа-
ла от него обратно. Любовь переполняла меня в ожида-
нии чего-то нового, и я вскоре поняла, что забеременела.
Я часто слышала, как о такой новости мужья говорят:
«Пока не время, ещё рано обзаводиться детьми». Но
только не в нашем случае. Осман был на десятом небе
от счастья, подарил сразу два кольца, очень дорогих, и
повёл в загс. Мы подали заявление на бракосочетание. У
меня особенно не было друзей, кроме Натальи, но из-за
её мужа Владимира я не очень хотела приглашать и их.
И была очень счастлива, когда Осман предложил сделать
свадьбу в Казани:
– У меня много родни там, и ты как раз познакомишь-
ся, – сказал он однажды. Если я, как слепой котёнок, вы-
шла только посмотреть мир, он же давно всё видел, и я
никогда не вмешивалась в то, как и что он делает, пото-
му что он так обставил квартиру, что я видела подобное
только по телевизору и в кино. Его вкус изумителен, я-то
знаю, что даже при деньгах и то можешь себя чувство-
вать некомфортно, но здесь совсем другое дело. К нам
часто заходила Наталья, она была удивлена, хотя бывала
у многих товарищей Владимира, которые тоже живут в
достатке. Но такого даже близко не видела. Наша квар-
тира была полностью обставлена античной мебелью. Он
многому меня учил, я же не обижалась. Где бы я могла
научиться таким правилам хорошего тона? – у себя в де-
ревне или же в общежитии? – и скоро я стала, как и все,
сама замечать недостаток у других за столом или даже
просто в разговоре. Он меня учил даже разговаривать, не
повышая голос: «Пускай тебя выслушивают, а ты не да-
вай сесть на твою голову, говори тихо». Время пробежало
очень быстро, скоро день бракосочетания, и туда я всё
же пригласила Наталью и Владимира, который не сводил
глаз с меня. Но не только он. Все смотрели на нас с зави-
стью. Осман выписал из Парижа прекрасное свадебное
платье и все свадебные атрибуты – от обуви до сумочки.
Потом на белом лимузине мы поехали в ресторан, столик
был на четверых, но в отдельной комнате. Я была счаст-
лива и не замечала зависть со стороны. А вечером мы
вылетали уже в Казань, столицу Республики Татарстан.
Нас встретили его родственники и повезли на корабль,
который он нанял для нашей свадьбы. Корабль уже стоял
пришвартованый в крупном порту на левом берегу реки
Волги. Я этого не ожидала. Его масштаб действий меня
удивлял, но я была рада, что он, не скупясь, одаривает
и меня... всю ночь мы провели на корабле, не заметила
пьянства и разбоя, в общем, прошло всё прекрасно!
Только под утро корабль опять вернулся в порт, всё
было хорошо, если не считать, что меня подташнивало, а
он радовался, как ребёнок. Спустившись с корабля, сели
в машину, и нас уже везли к нему домой. Он жил за го-
родом, но красота пути до самых ворот меня поражала,
всё говорило о том, что он и здесь приложил свою руку,
дорога была шикарная, прямо к его усадьбе, где стоял
высокий дом с французской рубленой крышей и крас-
ной черепицей по бокам. Железные ворота открылись
автоматически, со всех сторон – высокий каменный за-
бор из красного кирпича, хотя дом был из светлого кам-
ня и здесь было много растений и охранников. По левую
сторону – большой бассейн, окружённый множеством
кушеток и зонтов. Я никогда не бывала в элитных домах
под Москвой, и поэтому мне этот дом показался замком.
Я не была удивлена роскошью в доме, но удивилась га-
ражу, где стояли самые дорогие машины. А он приехал в
Москву... на старом жигулёнке! Он понял моё удивление,
сказал:
– Пока не надо нам выставляться в Москве, иначе бу-
дут неприятности. Я хочу всё же купить и тот рынок, где
ты работала, хочу наказать твоего обидчика директора.
– Только не надо за это мстить! Ты не знаешь, он имеет
дело со всем воровским миром, и его прикрывают и те,
кто в погонах.
– Успокойся, не всё сразу, я хочу обосноваться в Мо-
скве, через неё проходят все потоки как пряностей, так и
грязи.
– Не будем об этом, я так устала... Пойдём, покажи
нашу спальню.
Он взял меня под ручку и повёл на второй этаж. Не
буду пытаться передать моё восхищение увиденным, но
только любовь, от которой я уже не могла скрыться – от
его ласки. Он был настоящим мужчиной, помог снять с
меня длинное платье и провёл в ванную освежиться.
– Айгуль, будь здесь предельно осторожна, моя ошибка:
сделал гранитные полы, а они скользят, – и он побросал,
наверно, десять полотенец на пол и вышел. Я освежилась,
но, когда зашла в спальню, он уже лежал, сказал: «Осве-
жился в другой». Первое сближение после бракосочетания
я ощущала совсем по-другому, он был намного сдержан-
ней, а может, потому что я уже была беременной, зато не
оставил не одного места, где бы не поцеловал. Я счастлива
и привыкла к имени Айгуль, может, перемена имени мне
даст изменение к лучшему и в любви, и в семье. Мы оста-
лись здесь на несколько дней и вылетели обратно: дела,
бизнес.
Но и в Москве я заметила, как он бережно стал отно-
ситься ко мне, всё время гладил животик.
Он, конечно, хотел сына, мне же было всё равно, но
точно знала, что обязательно, прежде чем назову своего
ребёнка, посмотрю в интернете, что имя обозначает, ведь
сколько лет я с ним жила несчастной. Рядом с нами на
площадке жил мой профессор из института Иосиф Коф-
ман, я его сразу же узнала, и мы стали очень хорошими
друзьями. Он не преподавал и был достаточно немоло-
дым человеком, и такая же была жена, и двое сыновей не-
женатые давно перевалили за средний возраст. Они то и
дело говорили, что хотят выехать за рубеж. Они были ев-
рейской национальности и почему-то не хотели выехать в
Израиль, хотя туда было легче выехать. Они хотели в Гер-
манию. Я удивлялась: неужели им было мало, что испы-
тали их предки во время войны? – но они говорили, что
всё изменилось и их знания могли бы широко использо-
ваться именно там. Я случайно однажды сказала об этом
Осману, и он тут же намотал себе на ус. Он переговорил
с ними, купил их квартиру вместе с мебелью и помог уе-
хать в Германию, через Казань получив визу на въезд. Так
как у них была трёхкомнатная квартира, а у нас двухком-
натная, Осман нанял бригаду строителей, прорубил по
полученному разрешению дверь, и у нас стала пятиком-
натная квартира, и начал большой капитальный ремонт.
Я не вмешивалась, я полностью доверяла ему. Иметь
такую шикарную квартиру в центре Москвы, в элитном
доме... уже появились и завистники среди жильцов. У
нас постоянно был участковый с жалобами, что шумим...
Конечно, будет шум, когда делаешь ремонт! Но вскоре
Осман нашёл общий язык с участковым и даже стал по-
могать ему подниматься по служебной лестнице, и вско-
ре у нас закончился ремонт, но любовь не кончалась, она
вспыхивала с каждым днём.

Любите женщину! За то, что она есть! –
пополняя радость вашей жизни,
цветок любви, который надо так сберечь,
чтобы пылинка не попала, чтобы
росла всегда, долго, в вашем сильном сердце,
ласкали её солнечным лучом,
росою орошая утром, под сильный дождь
убаюкивалa ночь, а звёздным небом укрывали.

Любите женщину! Она ведь мать!
Она жена! И мать ваших детей, продолжатель
рода человеческого и просто ваша любимая женщина.
Оберегайте от ветров насилия над ней,
от знойного лета невзгод дома,
от смерчи в семье споров.
Ведь она женщина, уступайте, соглашайтесь с ней.

Любите женщину! За то, что она есть...

1. Тайное значение имени
6. Любовь, она без края ли?!

  Любовь, она без края, так я думала о нас после очеред-
ного сближения с ним. Он был очень темпераментный, но,
учитывая то, что я беременна, всё же оберегал меня. Мо-
жет, Бог специально не давал мне мужа в молодые годы,
чтобы подарить такое сокровище. Трудно так говорить о
мужчине, но я должна кричать, что это так. Я могу похва-
статься, что каждый день моё проживание с ним делает
меня счастливой. Он не только любил меня, но с каждой
покупкой объяснял, почему он приобрёл тот или иной биз-
нес. Я вскоре сама стала понимать: пока люди работают,
чтобы прожить и минимум тратить на питание и у них нет
возможности покупать крупный бизнес, он и сметал всё в
свои руки. Он был как паук: заманивал и, присосавшись,
опустошал полностью. Я не думаю, что это плохое каче-
ство у мужчины, тем более, как я поняла, он закончил два
факультета: исторический и юридический, и часто я виде-
ла у него книги по экономике, так что он заочно завершал
и это. С таким жить, который ответит тебе на любой во-
прос, желанно, и поэтому я тоже стала вникать во всё, что
он делает. Конечно, купить бизнес ещё, рынок «Большая
Серпуховская» – это заманчиво, но я уже боялась за нас,
тем более что у нас скоро будет ребёнок.
Звонок длинный, иногородний:
– Здравствуй, Ангелина! Как у тебя дела, надеюсь, су-
пруг не обижает?
– Здравствуйте, Иосиф Кофман (отчество забыла)... а
как вы устроились?.. Как Инесса Павловна поживает?
Он начал плакать по телефону и сказал:
– Она не выдержала и умерла, когда дети нас стали
разделять по сыновьям и хотели увезти в разные страны,
ведь там пособие на пожилых большие и квартиру дают
бесплатную, точно как однокомнатные в Москве в хру-
щёвском проекте, и это достаточно на первое время. По-
этому нас разделяли, а мы прожили вместе более пятиде-
сяти пяти лет, и это стало ударом для неё, она не смогла
перенести разлуку.
Он повесил трубку, мне же нечего было даже сказать,
боль за них прошлась и по мне. Осман сразу заметил, что
со мной что-то не то, но когда он узнал об этом, то пред-
ложил снова перезвонить:
– Если он хочет, то может вернуться сюда, я за ним
присмотрю, тем более – я своего отца потерял в моло-
дости.
Я ещё раз убедилась, насколько он добрый, но ответила:
– Не надо, ему будет лучше к сыновьям, хотя бы из-
редка видеться с ними.
На этой неделе у нас купля-продажа рынка «Большая
Серпуховская». Сколько бы я его ни отговаривала, всё
равно он сделал по-своему. Но со временем он мне сказал,
что всё же сделал ошибку: «Этот рынок имеет как бы под-
полье, и там занимаются не тем, что надо, и, если я вме-
шаюсь, сотрут в порошок и меня, и тебя, и перепродать
его будет трудно», – на мои уговоры отдать: лучше по-
терять, чем тянуть, как бурлаки, лямкой на спине до боли.
И каждый раз, когда он выезжал собирать дань, я боя-
лась за него. В последнее время он меня не брал с собой.
То ли боялся, что я беременна и уже большой животик, то
ли боялся покушения на жизнь. Однажды он мне сказал:
– Хочу перевезти тебя в Казань в наш дом временно.
– Только не туда! Я лучше буду здесь, с тобой, рядом,
и обещаю ни разу не выйти в город одной, для чего нам
такие большие деньги, чтобы жить и бояться.
– Ты права, но на меня наступили, со всех сторон об-
ложили, – это были его последние слова, и только в но-
востях по телевизору услышала: большое транспортное
происшествие на шоссе, и он погиб, в машине оказалась
большая партия наркотиков. Он не курил и никогда не
распространял, я знала, что это его подставили, но разве
этим закончилось? В этот же день забрали меня в след-
ственный изолятор, так как я была в равной доле партнёр
по бизнесу. И некому же сказать, единственный звонок в
Казань к братьям Османа – и всё, что я могла бы сделать
для себя. Они оказались благородными, нашли адвоката,
но, так как было нечем платить, наложили на всё запрет,
то пришлось продавать дом в Казани. Нашли адвоката,
было уже поздно что-нибудь сделать, осудили на десять
лет и меня беременную послали в Сибирь на лесоповал
в закрытую зону 50 км от побережья. Холод, мерзлота и
общая камера на восемь человек. «Так мне и надо, доста-
точно пожила в любви и в сласти».
Пока была беременной, мыла казармы. Но однажды
ночью сильно заболел живот и стали отходить воды.
– Ей пора рожать! – закричали женщины и стали та-
рабанить в дверь. Меня увезли, и к утру я родила маль-
чика. Мне показали его и унесли. Меня не обманешь, он
очень был похож на Османа, единственное меня спроси-
ли: «Как назовёшь?» – я ответила: «Слава!» Вот и всё,
больше я его не видела и через несколько дней оказалась
в казарме. Уже в другом отсеке, видно было, что буду хо-
дить со всеми на лесоповал.
Я получала письма от родственников Османа, они со-
общили, что усыновили мальчика и он растёт сейчас в
Казани. И на этом спасибо, не здесь в доме малютки, и
это хорошо. Здесь была тяжёлая жизнь, и не думаю уже,
что выберусь отсюда, но ко мне стал подкатывать капи-
тан, и однажды он предложил перевести меня в другой
отсек, если я буду с ним любезна. Конечно, я поняла, что
он хотел. «Не обвиняйте и не ругайте – это унижение,
но что же мне здесь, совсем окочуриться...» – думала я.
В надежде на встречу с сыном я пошла на всё. Он меня
вызывал к себе, потом отводил к зэкам, которые были там
самые крутые, и там я знакомлюсь с Виктором Иванови-
чем, который меня никому больше не давал. Я даже за-
метила, что капитан перестал мною пользоваться, пере-
стала я быть подстилкой у зэка. Виктор Иванович был
пожилым, он и один раз с трудом выполнял свою функ-
цию, но и это было здесь достаточным, его боялся почти
весь лагерь, и он был, как я поняла, законник. Чтобы не
превратиться в каторжную шлюху, он обещал помочь и
скоро вместе выйти на волю.

И страх, холод в душе стонет,
Когда нас горе поражает.
Чем больше горя – в глубине,
Тем всех мы отдаляем больше...

Мы замыкаемся всегда в себе.
Душа горит, пронзённая извне,
Даёт силы чувствовать оттуда,
Определить. Желание помочь,

Мы, замкнувшиеся в своём страхе,
Судьбы не понимаем утешений,
Смотря в никуда, махая головой,
А в глубине души думаем иначе...

1. Тайное значение имени
7. Свобода, но свобода ли души?!

   Свобода, но свобода ли души?! Так я оказалась за
дверьми нашей зоны вместе с Виктором Ивановичем, без
гроша и в старом тулупе, хотя была весна, но в Сибири
она приходит поздно. Мы с ним на попутке добрались до
станции. Он покупает билет до Москвы, длинный долгий
путь, но вот мы и в Москве. Потом переодеваемся, по-
купаем продукты и с двумя большими сумками едем на
автобусную станцию. Дорога в сторону аэропорта Домо-
дедово показалась быстрой. Деревня в двух километрах
от основной трассы, куда шли пешком, дом на окраине
деревни, почти у соснового бора. Дом был хиленький
снаружи, но хорошо устроенный внутри, современная
кухня и мебель, телевизор цветной и финский холодиль-
ник. Уборная далеко от дома, прямо в конце сада и в на-
чале огорода. Он в первый же день вышел на грядки и
наколол дрова, протопил дом, чтобы исчезла сырость.
Я же на кухне варила борщ с мясом и сделала салат.
Мы привыкли друг к другу, так и я подумала, что оста-
нусь с ним жить, хотя он был в два раза старше, пока он
жив, а там посмотрим... Но покой нам лишь снится, я за-
мечала, как сразу стали приезжать к нему люди, понятно
было – какие. Я даже случайно услышала, что они требо-
вали деньги «общаги», но он отговаривался и сваливал на
какого-то, как я поняла, давно убитого человека. Я посте-
пенно понимала, что мне здесь жизни тоже не будет, бе-
жать не хотелось, но однажды, когда я получила паспорт,
он сам мне это предложил:
– Ангелина, они не оставят меня в покое, и заодно по-
падёт и тебе. Я снял тебе квартиру тебе в Москве, на окра-
ине, и заплатил за один год. Дальше – сама, и вот тебе
немного денег на жизнь, – повёл меня в огород и позади
уборной показал потайную дверь: – Если что со мной слу-
чится, придёшь сюда и возьмёшь отсюда всё, что здесь
лежит, – когда он открыл сейф, я испугалась: денег не-
мереное количество, разная валюта, драгоценности... Я
кивнула ему головой, он закрыл сейф, потом дверь, и мы
пошли в дом.
– Собирайся, ты не можешь здесь больше оставаться,
иди вдоль забора и выйдешь на дорогу. Сядешь на авто-
бус, на попутки не садись.
Мы попрощались, и я так прямо и вышла к автобус-
ной остановке, дожидалась долго, но всё же села, как он
сказал, в автобус. В Москве пересела в такси и доехала
до квартиры, которую он нанял. Открыла дверь: уютная
меблированная квартира. Новая жизнь! С чего начать?
Купила газеты и начала искать работу. Нашла номер теле-
фона института и попросилась на встречу с деканом.
– Нужно восстановить документы!
Документы восстановила быстро, а работу найти было
нелегко. Позвонила Наталье, она даже не знала, что со
мной случилось, наверно, подумала, что я её забыла. На-
значили встречу и встретились в кафе. Разговорились, и
она рассказала, что её Владимир ушёл к другой. Мне это
сообщение было не удивительно, я так и предчувство-
вала, что он непостоянный мужчина, да и вообще, где
взять постоянного? Все смотрят налево, и много разве-
лось альфонсов, которые хотят, чтобы их содержали. Я
рассказала, что было со мной. Она же с болью изливала о
себе, о крестнике и что она работает в элитном магазине
продавцом. Там как раз нужны работники, и, если я за-
хочу, она может попросить за меня. Единственная хоро-
шая у неё новость, что Владимир ей оставил квартиру и
всё, что нажили, даже машину. И помогает алиментами,
и даже больше переводит на счёт. Он больше не служит
в армии, а где-то подрабатывает охранником в элитном
доме у олигарха, тот хорошо оплачивает его труд, и по-
этому он так сильно помогает, иначе бы не хватало даже
на минимум.
В магазин меня не взяли с такой репутацией и справ-
кой, и я начала что-нибудь искать в газетах. Однажды в
ларьке столкнулась с Владимиром, бывшим мужем Ната-
льи, он пригласил выпить чашку кофе, и мы за столиком
рассказали друг другу о себе. О нём я почти всё знала, а
моя история его удивила. Он смотрел на меня такими же
прожорливыми глазами и обещал помочь с работой. Про-
водил меня до дома и вошёл как к себе в квартиру.
– Ангелина, я любил тебя, ты же мне дала отпор, так
ведь сейчас я уже не муж Натальи, может, ты меня не
прогонишь? – он с такими ласками и напором подходил
всё ближе и ближе, что я подумала: «А почему бы и нет,
у меня давно не было настоящего мужчины, а Наталья
всегда восхищалась им...»
Он остался у меня на всю ночь, утром поспешил на
работу, но днём опять пришёл уже со своим чемоданом.
– Я буду жить у тебя, не выгоняй меня.
Мне было хорошо с ним ночью, и я согласилась. Он
же нашёл мне поначалу работу горничной в доме у свое-
го олигарха, потом однажды, когда я сварила борщ хозя-
ину Дмитрию Николаевичу, ему понравилось, и сейчас
только я готовлю для него. Но вскоре я не смогла опла-
чивать квартиру и поселилась здесь же, на третьем –
чердачном – этаже. Владимиру тоже было трудно опла-
чивать квартиру, и он помирился с Натальей и вернул-
ся в семью. Может, так и лучше: на чужом несчастье не
построишь себе счастье, и я уже прижилась здесь, как у
себя дома...
Однажды Дмитрий Николаевич пришёл поздно, но всё
равно попросил обед. Меня разбудил дежурный охран-
ник, я быстро переоделась и спустилась вниз, подогрела
обед и накрыла на кухонном столе. Он сел и сказал:
– Ангелина, садитесь напротив, пока я обедаю.
Я села, он внимательно посмотрел на меня.
– Ну, рассказывайте, с детства всё подробно, как вы
докатились до этого?..
Мне стало больно: неужели он знает, что я сидела? И
я начала с детства, мы сидели так за столом почти всю
ночь, я рассказывала, он молчал. Только изредка просил
то чай, то кофе.
Но за одну ночь я не успела всё рассказать, и это по-
вторилось на второй день. И на третий. Он просто без
меня уже не обедал и заставлял ставить два прибора, а
вскоре перевёл меня управляющей всего его дома. Брал
меня на разные митинги, то по работе, то просто отдо-
хнуть, и соответственно стал тратить на мою одежду. Од-
нажды он меня назвал «Анна».
– А почему Анна?!
– Так мне больше нравится слышать твоё имя...
И с этого дня он поменял мне паспорт и предложил
стать его женой. Я подумала, что так не бывает. Но я оши-
блась: мы с ним прожили долго и счастливо, я одарила
его детьми. В доме царили любовь и преданность. Наше
состояние удвоилось, когда я получила в наследство дом
в деревне от Виктора Ивановича, о котором Дмитрий
даже не знал. Мы и без них жили в хорошем достатке, а
имея наследство, построили ещё один дом на этом же ме-
сте, оказалось, что само место имело большую цену для
дачи... Любовь – она за мною ходила по пятам, но самую
большую я ощущала, когда мне меняли имя. Моего сына
мне не отдали, но я всегда следила за ним и дарственную
на новый дом написала на него. Дмитрий не был против,
но однажды он мне помог встретиться с сыном, он был
похож на Османа, но чисто разговаривал на русском. Со
временем он приехал учиться в Москву, и наши встречи
стали частыми. Он рад, что у него было два брата и се-
стра, но так же он с теплотой относился с родственникам
Османа, которые его усыновили. У нас в семье до конца
царили любовь и уважение.


Ох, завьюжит Вас любовью страстною, безмерною,
Не посмотрят, что Вы сильная и красивая женщина,
Заморочит голову любимый Ваш при свиданиях,
Всё сметёт на своём пути, в своих достижениях...

Дунет в Вас своим теплом он горячим, отогреет
Сердечко замёрзшее, не надышится взамен ласкою,
Сколько Вы затаили в себе, охраняя старый завет.
Так откройтесь скорей, дорогая, пополняйте свет...

Свет пробегов души, освежения чувств и желания,
Сильная женщина! Тогда победит и любовь!
Со скоростью света, любя бесконечно его притяжение...
Не обманет он больше и Вас обогретым теплом...

Конец.
*Никогда, не отождествляйте автора с персонажами его произведений.


http://www.proza.ru/2015/03/24/247
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2015
Свидетельство о публикации №215032400247