И всё, что ты мне говоришь -
увы, ясно до размыканья
тобою губ. Как будто гриль
я накалюсь... Как будто камень,
волной серебряной окачен,
остыну быстро - только грусть
о том, что слышится иначе
порой, чем есть. Ненужный груз,
который опытом зовём,
темнит, подсовывает сучья
в глаза. Как водится, потом
мы с очень важным видом учим,
того - спаси его Господь! -
кто без излишних подозрений
ушей своих раскрыл кашпо
под наш горшок мировоззрений.
Ну, что ж, вкушай его теперь!
Узнай, мой друг, глубины впадин,
просторы солнечных степей,
высоты горные; прохладен
гуляет ветер в них: суров,
силён, величия исполнен.
При столкновении миров
бывает, что уйдёшь наполнен,
бывает, так опустошён -
и сам не рад уж, что совался:
с огнём играть нехорошо
(сожрёт и не вернёт аванса).
За всё уплачено вперёд.
Поступок монолитней слова.
Когда игра тебя не прёт
всегда есть шанс нажать "Game over",
но глупо - возвратишься вновь
(и кто б сказал, в какие ямы).
Закон не мягок и не нов.
Но он хотя бы постоянен.
Желаю счастья. Всем. Всегда.
(И даже Вам! Четыре раза!).
Во мне есть некий календарь,
не поддающийся рассказу:
чередованье единиц
подобно клавишам рояля.
По каплям слизываем дни,
ища Священного Грааля
хотя бы отблеск или след,
хоть след следа - блажен, кто ищет.
Преданьем о добре и зле
мы вскормлены, и эта пища
дает неоднозначный плод:
все бьётся о деленье нА два.
Земли шарообразный плот
летит стремительным торнадо
в куда-то, видное не мне,
но слава Первому Пилоту!
Веснушки на Его спине -
мы всё томимся отчего-то,
фактура разная, но смысл
везде один: и был, и будет.
Планета - блюдечко, а мы -
всего лишь булочки на блюде.
2.4.15