На горном уступе, проделав опасный трюк,
как Мартын у Набокова или Петер у Гессе,
пересиливая боль в лопатке, жжение рук,
спрятав за пазухой звёздные эдельвейсы,
можешь потрогать облако, видишь селенье, луг,
как на ладони, словно в контексте пьесы.
Откуда-то снизу, где серебрится озёрная гладь,
вместе с душистым дурманом приносит ветер
такую истому, сладостную благодать,
что тянет удариться в слёзы, забыв о лете,
сорваться, разбиться в лепёшку, но передать
что чувствуешь на высоте - близко к любви и смерти.