Разрывая гортань, чулком выворачивая
Горло,
Впиваясь в небо и водопадом отражаясь
От свода,
Бьет по сжавшейся, стихшей, сникшей
Земле
Мой крик,
Мой вопль,
Мой вой,
На том, что еще от меня и во мне осталось:
«Я здесь! Или, тварь, ты меня не слышишь?!
Я здесь!»
На дни пути во всей округе в домах ни одного
Стекла,
Падают в лесах, ломаясь лучинами корабельные
Сосны,
Вековой ельник, окутанный синей тайной, лег
Хворостом,
Это то же,
Это там же,
Это я же,
На том, что еще заставляет болеть мое сердце:
«Я здесь! Или, тварь, ты меня не слышишь?!
Я здесь!»
Сколько в реках уйдет воды, сейчас заливающей
Берега?!
Сколько взбесившийся смерч будет хлестать по
Округе?!
Что же еще должно рухнуть ненужным прахом
В ничто?!
Молчишь?!
Слепнешь?!
Глохнешь?!
Забираю себе свою подлинную свободу и имя:
«Я здесь! Или, тварь, ты меня не слышишь?!
Я здесь!
И то, что в этом мире, и в этой жизни принадлежит
Мне, я забираю!
Я здесь!
Я здесь! Или, тварь, ты меня не слышишь?!
Я здесь!»
И стихает, стихает, стихает столб фиолетового огня,
Сжиравшего облака.
Я вернулся.
Я – здесь.