Легко,
небрежно,
неизбежно,
на крыльях силы центробежной
он покидал её пределы…
Да и кому какое дело,
куда несла его стремнина
с улыбкой страждущего мима —
шута без цели и занятий?
Занятно было бы взглянуть,
куда он всё же держит путь,
полюбопытствовав, вздремнуть
(эпоха авитаминоза
скребётся в сердце злой занозой —
весны не радует мимоза,
стихи на уровне невроза…)
Не обожжёт её колени
его очей горячий луч,
и не взбежит он по ступеням
туда, где лес коснётся туч,
туда, где царство рук и губ,
где был так бесшабашно груб,
и всё же — безмятежно нежен…
Все грёзы в прошлом остывают,
как на плите сковорода,
и тумблер выключен всегда,
и нож прощания наточен,
и слов колючие ветра
уже кричат: «Пора, пора!»
…Подстрочник ночи был не точен.