Шло вдоль дороги животное
мокрое, злое, голодное,
дикое и без стеснения
кушало население.
Люди страдали и плакали,
охали, в ужасе ахали,
злу отвечали протестами,
песней, знаменьями крестными,
только оно их не слушало -
чавкало, хряпало, кушало.
Дни проходили неделями.
Таяло население.
Скушаны были охотники,
схряпаны все огородники
и без особой эстетики
счавкан министр энергетики.
(Но по нюансам оскала
сытости не наступало)
Дождь разразился над городом.
Сник город, ливнем проколотый.
Жижа и грязная кашица
над населеньем куражится.
Мокрое, злое животное,
грязное, полуголодное
шло в направлении города.
Цель - утоление голода.
Но, наклонившись над лужею,
что-то в себе обнаружило:
что-то божественно-чистое...
Тварь перестала насвистывать.
-Боже, какая я грешная!
Боже, прости, дай надежду мне! -
взвыло чудовище с жаром.
...И отдалось горожанам.
Кушали монстра всем городом.
Перцем обсыпали молотым.
Две сердобольных старушки
лук принесли и петрушку.
Два прощелыги-министра
водки достали. Канистру.
Мэр на торжественной ноте,
вырезав мякоти ломтик,
высказал, кепку надвинув:
-Вкусная всё же, скотина!-
и, тряханув пьяной рожею, -
Много в нём было...хорошего...
Памятник сделали монстру.
Надпись сурово и просто
славила гада заблудшего:
"... ибо оставил он - лучшее".
Выпил с ним рядом кагору я.
Всё. Вот такая история.