+++
Рассеянно стряхивая пепел в
чашку кофе,
я трезвым был, как Тихий океан.
Хотел стихи писать. Хотел любить.
Был кофе чёрным,
как смерть.
И несладким, как жизнь.
А пепельница была пуста,
как день за окнами;
но вечер близился.
На улице замёрзло солнце,
как я.
Нет, не было.
Чего-то не хватало.
Котёнка, например,
который беспорядок наводил
в стихах, написанных давно.
Зачем?
Я, видимо, любил не водку.
А женщину, которая…
Не знала, что флот моих стихов
ушёл от берегов,
плевков, аплодисментов,
туда, где ураган
любви моей.
Так просто было мне сказать ей,
что люблю её.
Она поверила б,
Зная, что я гибну –
так альбатрос
пересекает курс отчаянья.
Быть может,
ей был необходим мой поцелуй.
И значенья не имело,
что горек он,
как одиночество моё.
Она бы мне не сказала:
не уходи,
я б знал и сам.
Любить и уходить,
тогда когда разлука
невыносима и неизбежна.
Цепляясь якорями
за тёплый ил прибрежья,
я б говорил:
мы станем тихо жить,
пить чай и тихо смерти ждать,
которая глаза любви закроет
– мы станем вместе жить.
Пыль со старых фотографий
стирая.
Ей было б легче
терять своих родных,
когда была б любимой.
Любимой мной.
Но ей была нужна
великая любовь,
которая миры испепеляет –
так женщина юна.
Ведь в хижине вдвоём
только смерти ждать.
А женщина должна ребёнка ждать.
И это жизнь, а не ожиданье жизни.
Объятия пусты, даже когда чисты.
Слова – не день за днём ребёнка.
Стихи –
не ночи после огорчений.
Любовь… то, что не угасает,
когда приходит страшный вор,
когда ты словно спишь,
и роется в каких-то тайниках,
крадёт мгновенья жизни,
а утром в зеркале
находишь перечень потерь.
Любовь – не счёт друг к другу.
Но, может быть, мой поцелуй
спасёт
то, что хитит этот вор –
чтО мгновенья? –
время – это сор,
а смысл – это взгляды глаз,
прикосновенья рук.
Любовь – когда мгновенье
становится небесною звездой.
И нужно только руку протянуть,
ту самую,
которую топор
нещадно сёк,
протянутую милости любви…
И вдруг откроется: что время –
нет, не вор.
А самых нежных драгоценностей
даритель.
13 января 2006 года
+++