Виталий Иванов. “Неизвестная страна”. Стихотворения. – СПб.: “ЛИО РЕДАКТОР”, 1998.- 64с.
Бесплатно скачать файл «pdf»:
http://russolit.ru/books/download/item/2615/
https://yadi.sk/i/2WlHDHt6fq9E8
Листалка. Читать:
http://pubhtml5.com/eail/ykmd
НЕИЗВЕСТНАЯ СТРАНА
---------------------------------------------
Колокола
Не знаю я, куда мне боль нести…
Но пепел долго не лежит у дома…
Мне всё равно, что будет на пути…
Все направленья равно не знакомы.
Уносят пепел вольные ветра.
Веди меня, заветная дорога,
Туда, где каждый вечер - до утра
Звонят, пока не дозвонятся Бога!..
Пустой шум
Вселенский шум идёт в народе.
Как громко! - Слышно сквозь стекло.
Там что-нибудь произошло!
Выскакиваю - кто? кого?
Но ничего не происходит,
И сам собою шум проходит,
Как будто, не было его…
Похороны Мечты
Когда мы Мечту хоронили,
Немного собралось нас…
И Трубы уже не трубили,
Как в гордый Рождения Час.
И не шелестели Знамёна,
Не произносилось Речей…
Лишь молча и отстранённо
Мы вспомнили палачей.
И Ту, что светила людям
На марше былых Побед…
Нет, мы никого не судим,
Но зря родились на свет!
Голос
Пустынный мир… Пустыня позади.
И впереди – бескрайняя пустыня!
Куда идти?.. А слышу я: «Иди!» -
И не стоять же, правда, посредине?
Как мало в этой жизни знаю я!
Откуда шёл? Что делаю поныне?
И кто зовёт настойчиво меня
Искать предел проклятой «середине»?..
* * *
Е.Р.
На водопадах глотку рвёт вода,
Над облаками – звёздные просторы…
Мне всё равно. Ты знаешь, н и к о г д а
Я не уйду в Сиреневые горы!
Прокурен воздух, вымучен и мёртв.
Прошедший день - зачёркнут и отброшен.
Я снова делаю себе аборт,
Заветных мыслей вырывая ношу.
Я говорю, что я тебя люблю,
И повторяю все твои названья…
Как будто сон!.. Я про себя таю
Несбыточных желаний очертанья.
Неясных грёз, видений череда,
Прекрасных стран волшебные просторы…
Мне всё равно. Ты знаешь, ни-ког-да
Мне не уйти в Сиреневые горы!
Я пью вино. Бутылка на столе,
Полупустая пачка «Беломора»…
Какая тайна в заоконной мгле,
Туманной цели бесконечных споров?
Искать себя? Я выдохся в пути…
Я оказался робок и послушен…
Идти вперёд? Не ведая, - идти?..
Нести всю жизнь пылающую душу?
Зачем?!.. Кому?!!.. Пускай ревёт вода,
Сверкают в небе звёздные просторы…
Мне не дойти… Ты знаешь, НИ-КОГ-ДА
Мне не попасть в Сиреневые горы!
* * *
Может, это страна такая?
Или сам я, увы, такой?
Я во что-то не проникаю
Со своею, увы, тоской.
Что за мука! Какая мука!
Болен ум или что с душой?
Нету Встреч… Но всемирна Разлука.
Я чужой. Я повсюду – чужой!..
Безымянная страна
В районе нашем всё спокойно.
Обычно много не стреляют…
И роются бомжи в помойках,
Дерьмо кошачье разгребают.
Что ищут? На пол-литра водки -
Пустых бутылок, корки хлеба,
До дыр заношенные шмотки -
В прикиде новом отобедать.
Всему, что раздобудут, рады.
А много - отдадут и детям,
Что попрошайничают рядом
И матом весело приветят.
И в городе у нас спокойно.
На каждом перекрёстке – нищий,
На каждом чердаке – покойник,
И в каждом сердце – пепелище!
Кого волнует имя града?
Кого страны волнует имя?..
Нам настоящее - награда
За все разбитые святыни.
На службе
Сказали им:
«Надо изменить мир!..»
И стали они путать понятия,
меняя названия,
первое называя вторым,
второе - третьим,
и перепутали всё:
настоящее с прошлым,
а прошлое - с будущим.
Стало расползаться у них
настоящее
и распалось совсем.
Не стало у них настоящего,
отвалилось прошлое,
и не росло будущее.
И жили они в безвременье,
не понимая, кто они и зачем,
не зная, где они - на земле,
в земле или на небе,
есть Бог, или нет Его,
и кому служат они…
Но служили.
И не задавали вопросов,
считая службу свою –
главным…
Государственные слова
…И когда все слова были пережёваны
и жевать уже стало нечего,
пришёл новый бюрократ
и принёс два слова, сказав:
«Вот вам два слова сегодня,
во имя ЗАВТРА.
Слова эти – «Пе-ка» и «Г-ть».
И опять поверили люди.
Схватили изголодавшиеся новые слова
и стали жевать их,
ожидая радостно ЗАВТРА.
Но не наступало ОНО,
сколько слова эти не повторяли…
Но, когда хотели есть,
говорили: «Пе-ка!» -
и были сыты;
а когда желали,
но не знали чего,
орали: «Г-ть!» -
и становились довольны.
И ЕЩЁ МНОГО ЛЕТ
В ГОСУДАРСТВЕ БЫЛО СПОКОЙНО:
одни ели чужой хлеб,
а другие – слова…
Застольные друзья
Нам всем осталось лишь пол шага…
Но пили мы всегда до дна,
И вот к безумию преграда
С последней стопкой - сметена!
Мы разною пришли дорогой.
А вышли вместе - в никуда…
Мы обещали слишком много,
Не исполняя никогда.
Давно устала ждать надежда,
Не захотела ждать беда…
Искали час безумья прежде?
Нашли безумье - навсегда!
* * *
Меня отринуло отечество…
Ненужный вовсе никому,
Неинтересный человечеству
Шагаю вновь из тьмы… во тьму.
Зачем я жил? Зачем был создан?
Учился цифрам и словам?..
Построил Землю, Солнце, звёзды?..
И ни-че-го не нужно вам!
Улица
В жизни что-то не так!
Ежели встрепенуться
и на минуту поднять флаг
восстаний и революций,
ежели посмотреть
незалинзованными глазами -
надо посметь,
чтобы глаза смотрели сами! -
сумасшедшая жизнь!
Для чего каждый
живёт -
никто не знает.
Выйдешь на улицу -
зачем такая улица?
Улица, как курица:
«Куда? - К!
Куда? - К!»
Кто - в «Фрукты».
Кто - в «Вино».
А кто - в «Табак».
Глупо.
Дома - гладкие, как скорлупы,
и такие же одинаковые,
как яйца.
Кто мы между ними? -
Скитальцы!
Налево – дом, направо - дом…
Окна тикают, как метроном!
Улица под ногами асфальтится,
оскаливается
и отталкивается.
- Куда вы? Куда вы?
- А мы - для забавы.
Надоело хмуриться,
веди меня, улица!..
Прошёл.
И - что?
Глянул прямо.
Ясно, он -
чему ж и быть-то ещё? -
«Гастроном»!
Реклама наверху поясняет так:
«Фрукты. Вино. Табак».
Улица, плоская, серая, длится.
Улица обезличивает лица.
Рванёшь за угол,
оглянешься жалко -
может, хоть здесь не так?
Прямо в глаза реклама-зажигалка:
«Фрукты. Вино. Табак».
Затравленный, глупый,
как зверь в зоопарке,
прижмёшься к берёзке
в малюсеньком парке.
И мысль будет твердить так:
«Дело твоё, парень, - табак!
Пойдём в «Вино»,
не всё ли равно?
С бутылкой портвейна
станет веселее нам».
Дома отсчитывают шаги
гибели «я».
А люди – идут…
У людей головы -
как маленькие магазины,
и мысли - замагазиненные.
И я пойду,
в «Гастроном» - у!..
Продам? – Куплю!
Фрукты.
Или другие «продукты»…
Вещи, и вещи!
У вещей не лапы - клещи.
Укус вещей,
что укус клещей, -
на всю жизнь болезнь.
Ты не лезь к ним!
А люди все - промагазиненные!
Напрасно! Напрасно!
Нет больше прекрасного!
Но мысль ясна.
И голова - ясная:
зато есть «Крепкое красное»!
. . . . . . . . . . . . .
Проснёшься утром с чужою головой,
хоть вой.
В окне – улица -
огромная, серая канава…
Как грязно и мерзко в канаве,
право!
Документальное кино
Смотрели прямо на меня
Кровавые края воронки…
И я был посреди огня,
В кричащем маленьком ребёнке!
Прямой наводкой смерть вела
Огонь из тысячи орудий…
Война давно уже прошла,
Её почти забыли люди,
И это - фильм… Причём здесь я,
Для нового рождённый века?
Как дико!.. Словно муравья,
Вдруг раздавили человека.
Причём?!.. Но, если это мать
В орущем месиве воронки,
И мне придётся умирать
Вот в этом маленьком ребёнке?!..
В кино иль жизни? Тишина.
Все пушки бьют… Темно от боли…
Мне показала вдруг война,
Что я играл чужие роли.
А надо быть самим собой,
За то, что любишь, быть в ответе.
И каждый раз бросаться в бой
За всё, что дорого на свете!
Пустая тьма
Пошёл я к Богу на поклон…
Но, верно, вышел слишком поздно.
Пустая тьма со всех сторон…
Зачем меня Всевышний создал?
Пустая тьма во мне самом…
Я даже Господу не нужен
С ни чем не занятым умом,
Душой, не вылезшей наружу!
Мои одноклассники
Н. Гумилёв «Мои читатели»
М. Кузмин «Мои предки»
Умирают мои одноклассники…
Талантливый парень, сын генерала,
умер от беспробудного пьянства;
другая, красавица, в тридцать лет
скончалась от рака матки,
после бесчисленных абортов;
третий пытался покончить жизнь
самоубийством,
чудом выжил - калека;
еще один, лётчик, разбился;
пятый, здоровяк, начальник экспедиции, -
заболел в поле неизвестно чем,
через два дня умер…
Чёрт знает, какая гадость везде!
Кто ещё? Я не знаю…
Все разбрелись, потеряли друг друга.
Всем наплевать.
Мы дружили, пока пили вместе.
Обманутые надежды начала семидесятых!
Это вы тянетесь за нами,
За каждым – поодиночке!..
Расставание, которое не заканчивается никогда
Уносят друзей и любимых года.
Но вдруг, по неясным законам,
Всё то, что, казалось, ушло навсегда,
Становится снова - знакомым!
И полузабытые лица влекут
К мечтам дорогим возвратиться…
Но только лишь пять драгоценных минут
Даны нам опять - чтоб проститься!
Он
Он приходил - и смеялся над нами,
Над мыслями нашими и над делами.
«Меняете жизнь, - говорил, - на шиши!..»
Но разве нас этим он мог рассмешить?
Он был непонятен, загадочный гений,
С улыбкой видений и грёз на лице.
Как будто принцесса из царства сомнений
Его целовала на тайном крыльце!
Он знал колдовство вдохновений.
Созвездья
Ему лепетали про тайны,
И бездны
Он видел в движенье случайном
Растений!..
Он детскими нам улыбался глазами…
И мир, где устали мы «биться в тщете»,
Он видел таким, как мы видели сами
В давно позабытой, убитой «Мечте».
Неловко нам было, когда приходил Он…
Чего Он желал? Почему говорил Он?-
Великого прошлого зыбкие тени,
И мёртвым своим мы бездарно изменим!..
* * *
Пьянка! Пьянка! Пьянка!
Чёрная, не просыхающая пьянь…
Судьба моя, скатерть-самобранка,
Выставляй стакан!
Давай выпьем, давай!
Ну, к чёрту всё!
Хватит ныть ведь,
Сосать квасок.
Водки! Водки! Еще больше водки!
Так, чтобы - через край.
Всем, кто не пьёт, продырявим глотки.
Давай, наливай!..
Ну, пей!.. Друг или кто там?
Кто ты?!.. Чёрт или баба – пей!
Душа моя, не знай заботы,
Пьяней!
А ты?.. ты! ты, рожа!
Что же, не хочешь пить?!..
Всех гадов – перевешать. А прочих, гожих…
Пока не сдохнут, суки, - поить!!
* * *
Я хочу, чтоб меня расстреляли
У высокой-высокой стены;
Чтоб вокруг часовые стояли,
Но своей я не ведал вины.
Чтобы рядом берёзки шумели,
Свежий ветер глаза мне слезил;
А в груди тонко струны звенели,
От избытка желаний и сил!
Чтоб мгновенья годами казались
И природы понять голоса;
И, как в юности, мне улыбались
Из далёка любимой глаза.
Чтоб весёлая песня звучала,
И горячая капала кровь…
И чтоб было сто жизней мне мало,
Чтобы жизнью насытиться вновь!
Вступившие в семидесятых
Нас с детского сада хранили
От шишек, сомнений, тревог.
Нам в головы схему вложили,
Как высшей идеи итог.
Нам много чего обещали:
Сто десять рублей или розог.
И долгие годы клевали,
Выклёвывали наш мозг.
Твердили: пути вам открыты,
По шпалам до цели - смелей!
Но станции были забиты
Составами «Учителей».
Над праздником нашим светилась
И не могла согреть
Вышечная справедливость:
В сторону шаг - и смерть!
И всё-таки были поэмы,
Гипотезы, чертежи…
Но что не влезало в схемы -
Клеймилось на кафедрах лжи!
И холодно отвергалось,
И складывалось в столы,
И в коридоры швырялось
Бюрократической мглы…
Открыты и увлечённы,
Мы натыкались на
Уверенные волноломы,
Гасящие лучшее в нас.
Сермяжная правда стакана,
И папироса в зубах,
И всюду портрет истукана -
Вот наша судьба!
Так головы наши хранили
В спирту - не случилось чего б…
Безумные нас хоронили,
И сами ложились мы в гроб.
Мы славно служили отчизне!
Имеем награды за то:
От наших непрожитых жизней
Не содрогнётся никто.
Все знают, бывало и хуже,
И помнят победы отцов,
Беспомощность их и ужас…
Жующий людей в подлецов.
Но нас не одели в фуфайки,
И вышел времён разгрыз:
Промазал опять, зазнайка,
Фуфаечный социализм!
Для мысли - не новая тема.
И мысль вопиёт, гигант:
Нужна не глобальная схема,
А раскрепощённый талант!
Росли мы во лжи тумане.
Пронзителен правды свет:
Как здорово нас подранила
Крыса застойных лет!
Но правда здоровью порука.
И в худшем найдётся плюс:
Прошли мы такую науку,
Которой не учит ВУЗ.
Мы лозунгами закормлены.
Обрыдли цитат глисты!
Давайте сегодня вспомним
Каждый - свои мечты.
И ныне я буду драться!
Я знаю, за что стоять:
Пробовать, ошибаться -
Жить, а не умирать!..
Неизвестная галактика
В какой галактике он жил,
Какой вселенной?
Кого любил в ней? с кем дружил?
Был откровенным?..
Ведь ни один живой не мог
Быть всюду - одинок!
Путь
Шёл он по жизни один, не спеша,
Словно тропинку во тьме освещал -
Разумом, теплящимся, как свеча…
Что ж он так страшно кричал по ночам?
Что ему виделось в чёрной ночи?
Кто загораживал пламя свечи?
Кто говорил ему: «Это ли мрак?
Сколько, смотри-ка, веселья и благ!..»
Холод и сырость касались лица,
Словно бы тьма не имела конца.
И доносилось из мрака к нему:
«Вышел из тьмы и идёшь ты – во тьму!»
Рыла, копыта скакали вокруг,
Жадные лапы цеплялися вдруг…
Всё ему мнилось средь бесов ночных,
Что вовлекался он в торжище их.
Дико, безумно тогда он кричал…
Может, на помощь кого-нибудь звал?
«Кто с тобой рядом?» – спросили его.
«Нет со мной рядом, - сказал, - никого!..»
Холмы подсознания
Я сплю, вижу сон… Подо мною - гора!
На белой горе – я в лучах серебра.
Я в чёрной фуфайке и чёрных трусах,
И звёзды сверкают в моих волосах!
Чернею, от жизни большой в стороне…
Вдруг мимо меня – я на белом коне.
Я - белый, на мраморно белом коне…
О, сколько во мне неизвестного мне!
И мраморный конь увлекает меня…
«Держите! Хватайте! Верните коня!» -
Кричу я вдогонку, один на горе…
Внизу моих «я» коллективных каре.
Сейчас я отправлю их оптом на бой
С судьбой. Кто из них воротится домой?
Беру я трубу, выпираю губу
И громко играю: «Все марш на борьбу!»
И вижу, под звёздами всюду - холмы,
Толпою на бой разбегаемся «мы»…
Коня мне! Мой конь ожидает меня.
Сажусь на коня. Не ищите меня!
Куда унесёт меня мраморный конь?
Спешите гадать, как запляшет огонь!
Скачу я… Но вижу, в жемчужной пыли
На белой горе – я чернею вдали.
Один я… Один!.. Там, на голой горе.
И «я» поредевших сереет каре.
Назад!.. Просыпаюсь в холодном поту.
По эту я сторону или по ту?
Но снова засну… и сажусь на коня!
И мраморный конь увлекает меня
По белым холмам…
Молитва одинокого
Придёт час.
Пренебрегут тогда пренебрегавшими,
отвернутся от отворачивавшихся,
не дадут больше руки
отнимавшим руку свою от протянутой;
и станут обрекающие
на одиночество - одиноки;
и станет одиночество это
страшнее атомной, последней войны…
Но не будет войны,
а будут они - одиноки.
Да продлится тогда путь их!..
Но Ты ведь, всё же, придёшь к ним,
как не оставил Ты и меня…
И Ты простишь всех нас, Господи?