Молчит теснота родословных,
уходят во тьму откровения.
Для всех – посторонних и кровных –
есть су'жденный час примирения.
Наш путь ненадёжен и разов
и вымощен скорбными плитами.
А время звучит в пересказах
и, может быть, будет прочитано.
Но вечер погодой измотан
и вечной дневною неровностью
и силится высмотреть что-то
за давностью и баснословностью –
гляди: частокол этот редок,
а память – живая и едкая –
хранит, что казачил твой предок –
в тот век – с пугачевскими предками.
Былые князья и приметы –
с годами – становятся вещими,
но слишком нето'чны ответы
и пальцы за спинами скрещены.
Мелькают закаты, погоды,
планета кружи'тся на вертеле,
в незнании даты ухода
за нас обретая бессмертие.