Повиснет на ниточке шорох карандаша.
Скользит, истирается грифель под самое "мясо".
Когда я пишу, то пишу почти не дыша,
Опасаясь спугнуть, а кто-то лишь точит лясы.
Моя Муза плаксива и даже наверно горька,
Как в рюмке абсента на дне горчит чернобыльник.
Мне проще жить пьяной, хоть чуточку, хоть слегка
И рассуждать лишь о том какими мы были.
Меня слишком много, слова споткнутся во рту
И выйдет коряво, хотя в голове было песней.
Я обнажаюсь рывком и всегда на свету,
Хотя мне прикрыться может быть было уместней.