Свой путь он прошёл до вершины холма, до креста,
Молясь за собратьев, кем был, до конца, он не понят,
Страдая и зная: он – прав, его совесть чиста.
Провидел: его от сего дня – навеки запомнят.
Скорбел по тому, кто другим его славу предрёк,
Чью голову в зал принесли негодяям на блюде.
И с горечью думал: - Как мог допустить это Бог?! -
О том, что все люди, в толпе – не совсем уже люди.
Та казнь совершилась, как сотня других до неё.
Взметнулись верхушки крестов в безучастное небо.
И дни потянулись, теряя значенье своё,
Всё было обычно, как прежде, как будто Он – не был...
Угрюм, одинок, в пустоте кесарийских палат,
Впервые, быть может, в душе ощущая удушье,
Вновь станет тереть исступлённо ладони Пилат,
Но так и не сможет отмыть до конца малодушье.
И он проклянёт свой умнейший холодный расчёт:
Взвалить всю вину на толпу, что вне римского права;
Но, мрачный, решение мстить, до конца, унесёт,
Отпущенный, вместо Христа, по прозванью – Варавва.
11.03.2015