Душа касается бумаги: уже не белого листа:
Изрядно желтого, где уголки помяты...
Не с проста.
А образы такие лишь в сравненье взяты
С жизнью.
Доверие, уменье искренне понять
Есть не у каждого.
Но сердце жаждет. Хоть однажды.
Где взять?
Я знаю, чью-то рукопись изрядно потрепали,
И мятый лист уже не распрямить...
Я помню, как по ней чернила протекали -
Их до конца не вывести, не удалить.
А как-то раз...мальчишка скомкал лист
И грубо положил в карман пальто.
Я все пытался сгибы распрямить. Идеалист.
Но все не то...
И куча черточек, кружочков, подписей и строк -
Я постоянно вижу их на рукописи верной,
Такой же старой, достоверной.
И сколько не пытался человек стереть их - он не смог.
Рубцы пера проникли вглубь бумаги,
А где-то пепел сжег ее насквозь, как шрам.
Отчетливо заметен сгиб, что пополам,
И уголок оторван. Словно в знак отваги.
Как память навсегда останутся следы на ней.
Их можно лишь затмить иными красками.
И пусть не сотни уж распишутся людей,
А лишь один... Красиво, ласково...
Доверие, уменье искренне понять
Есть рукопись длинною в жизнь и в мир,
Есть лист со шрамами, что ноют, что болят
Под сладостные звуки лживых лир.
12.04.2015