Светлая память новомученикам Оптиной Пустыни, убиенным на Пасху (апрель 1993 г.)
иеромонаху Василию (в миру Игорь Росляков 1960 г.р.)
иноку Ферапонту (в миру Владимир Пушкарёв 1955 г.р.)
иноку Трофиму (в миру Леонид Татарников 1954 г.р.)
"Евхаристия в переводе с греческого — благодарение. «Милость Божия дается даром, но мы должны принести Господу все, что имеем»,- писал отец Василий в первый год монашеской жизни... Позже он писал в дневнике: «Кому из земных глаголеши, Господи, яко прискорбна есть душа Твоя до смерти? Кий да поднебесный обымет сие? Кое естество человече сие вместит? Но расшири сердца наша, Господи, яко грядем во след печали Твоей ко Кресту Твоему и ВОСКРЕСЕНИЮ». Нечем человеку воздать Господу за все Его великие благодеяния, ибо все дано Им. И все-таки есть эта высшая форма благодарения — мученическая жертвенная любовь.
На Пасху 1993 года в благодарственную жертву Господу принесли себя трое оптинских новомучеников. Все трое соборовались в Чистый Четверг, причастились перед самой кончиной и приняли смерть за Христа, работая Господу на послушании. И Господь дал знак, что принял жертву своих послушников, явив в час их смерти в небе знамение... Вдруг пасхальный звон оборвался, а в небо над Оптиной будто брызнула кровь... это было время убийства. Пролилась на земле кровь новомучеников и, брызнув, достигла Неба....
«И словно срывается с уст возглас: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его, — писал ОТЕЦ ВАСИЛИЙ в первую свою оптинскую Пасху. — Что за великие и таинственные слова! Как трепещет и ликует душа, слыша их! Какой огненной благодати они преисполнены в Пасхальную ночь! Они необъятны, как небо, и близки, как дыхание. В них долгое ожидание, преображенное в мгновение встречи, житейские невзгоды, поглощенные вечностью, вековые томления немощной человеческой души, исчезнувшие в радости обладания истиной. Ночь расступается перед светом этих слов, время бежит от лица их…
Как описать Пасхальную ночь? Как выразить словами ее величие, славу и красоту? Только переписав от начала до конца чин пасхальной службы, возможно это сделать. Никакие другие слова для этого не годны. Как передать на бумаге пасхальное мгновение? Что сказать, чтобы оно стало понятным и ощутимым? Можно только в недоумении развести руками и указать на празднично украшенную церковь: «Приидите и насладитеся…»
Кто прожил этот день, тому не требуется доказательств существования вечной жизни, не требуется толкования слов Священного Писания: «И времени уже не будет» (Откр. 10, 6).
ПАСХАЛЬНОЕ ЧУДО
Инок Трофим перед тем, как идти на звонницу, успел сходить в свою келью и разговеться пасхальным яичком. А история у этого яичка была особая.
Из воспоминаний послушницы Зои Афанасьевой, петербургской журналистки в ту пору: «В Оптину пустынь я приехала, еще только воцерковившись и сомневаясь во многом в душе. Однажды я призналась иноку Трофиму, что мне все время стыдно — вокруг меня люди такой сильной веры, а я почему-то не верю в чудеса. Наш разговор происходил 17 апреля 1993 года — накануне Пасхи. И инок Трофим принес из своей кельи пасхальное яичко, сказав: «Завтра этому яичку исполнится ровно год. Завтра я съем его у тебя на глазах, и ты убедишься, что оно абсолютно свежее. Тогда поверишь?»
Вера у ИНОКА ТРОФИМА была евангельская, и каждый раз на Пасху, вспоминают, он разговлялся прошлогодним пасхальным яйцом — всегда наисвежайшим и будто являющим собой таинство будущего века, где «времени уже не будет» (Откр. 10, 6).
Данные о свежем яичке, съеденном иноком Трофимом перед смертью, занес в протокол паталогоанатомом, даже не заподозрив, что оно годичной давности. А потом это яичко попало в фильм «Оптинские новомученики» — кинооператор зафиксировал в кадре скорлупу пасхального яичка, полагая, что снимает последнюю земную трапезу инока и не подозревая, что снимает пасхальное чудо.
«Всякий христианин, хорошо знакомый с учением Церкви, — сказал в слове на погребении ИГУМЕН ФЕОФИЛАКТ,- знает, что на Пасху просто так не умирают, что в нашей жизни нет случайностей, и отойти ко Господу в день Святой Пасхи составляет особую честь и милость… И мы сегодня не столько печалимся, сколько радуемся, потому что эти три брата благополучно начали и успешно завершили свой жизненный, монашеский путь, и обращаемся к ним с радостным пасхальным приветствием: «Христос воскресе!»
из книги Нины Павловой "ПАСХА КРАСНАЯ"
ПАСХАЛЬНОЕ.
Душа моя, ликуй и пой,
Наследница небес:
Христос воскрес, Спаситель твой
Воистину воскрес!
Так! Ад пред Сильным изнемог
Из гробовых вериг,
Из ночи смерти Сына Бог
И с Ним тебя воздвиг.
Из света вечного Господь
Сошел в жилище тьмы,
Облекся в перст, оделся в плоть -
Да не погибнем мы!
Неизреченная Любовь
Всех таинств высота!
За нас Свою святую кровь
Он пролил со креста.
Чистейшей кровию Своей
Нас, падших, искупил
От мук и гроба, из сетей
И власти темных сил.
Христос воскрес, Спаситель мой
Воистину воскрес.
Ликуй, душа: Он пред тобой
Раскрыл врата небес!
К. Кюхельбекер
УЧИТЕЛЬ
Он шел безропотно тернистою дорогой,
Он встретил радостно и гибель и позор;
Уста, вещавшие ученье правды строгой,
Не изрекли толпе глумящейся укор.
Он шел безропотно и, на кресте распятый,
За этот грешный мир, порока тьмой объятый,
За ближнего лилась Его святая Кровь.
О, дети слабые скептического века!
Иль вам не говорит могучий Образ тот
О назначении великом человека
И волю спящую на подвиг не зовет?
О, нет! Не верю я. Не вовсе заглушили
В нас голос истины корысть и суета;
Еще настанет день... Вдохнет и жизнь и силу
В наш обветшалый мир учение Христа!
Алексей Плещеев
ХРИСТОС ВОСКРЕС
Христос воскрес! Опять с зарею
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажегся над землею
Для новой жизни новый день.
Еще чернеют чащи бора;
Еще в тени его сырой,
Как зеркала, стоят озера
И дышат свежестью ночной;
Еще в синеющих долинах
Плывут туманы… Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи огнистые зари!
Они в выси пока сияют,
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.
Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов и в глубь долин;
Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что Бог воистину воскрес!
Иван Бунин
ПАСХАЛЬНАЯ НОЧЬ
Христос Воскрес! на небесах победно
Встает заря, бледнеет ночи мгла,
Горят огни, и стройной песней медной
Над храмами гудят колокола.
То светлый день, то праздник Воскресенья,
И радостью его встречает мир,
Гимн торжества, любви и обновленья
У алтарей поет церковный клир.
Пусть в этот день в сердцах утихнет горе,
И озарит их веры теплой луч,
Что край родной от бед восстанет вскоре
И станет вновь спокоен и могуч.
***
Христос воскрес! Пуста гробница.
Оковы смерти сорваны,
Так возвестили на зарнице
Придя от Гроба, три жены.
И в тот же день, когда спустился
Ночи таинственный покров,
С приветным словом Он явился
Среди Своих учеников.
Но в то счастливое мгновенье,
На время с ними разлучён,
Фома не верит в воскресенье
И с грустью молвит братьям он:
«Доколь пред Ним стоять не буду,
И не коснусь до ран перстом,
Я не могу поверить чуду
И горьких слез не лить о нем».
Однажды позднею порою,
Их дверь была уж заперта,
Но вдруг они перед собою
Опять увидели Христа.
Копьем меж ребер прободенный,
С кровавым следом от гвоздей,
Предстал Он, и Фома сраженный
Пал, устыдясь своих речей.
Блажен, кто не смущен сомненьем.
В ком веры теплится заря.
Кто может чистым помышленьем
Поверить правде не узря.
Лидия Александровна Кологривова (1873-1915)
ЧТО ИЗВЕСТНО О МАЛОИЗВЕСТНОЙ РУССКОЙ ПОЭТЕССЕ Л.А.КОЛОГРИВОВОЙ
Замечательная русская поэтесса - Лидия Александровна Кологривова. Это имя, к огромному сожалению, почти предано забвению и мало известно современному читателю.
К сожалению, точная дата рождения Лидии Александровны не известна. Дошедшие до нас отрывочные факты ее биографии, сообщают, что Л.А.Кологривова, в девичестве княжна Ухтомская, происходила из известного княжеского рода. Ухтомские — русский княжеский род, являющийся отраслью князей Белозерских, получивших фамилию от наименования своего владения Ухтомской волости вдоль реки Ухтомы. Родоначальником Ухтомских был князь Иван Иванович, являвшийся в VII колене потомком легендарного князя Рюрика через князя Всеволода, сына Юрия Долгорукого.
Лидия Александровна была дочерью князя Александра Ивановича Ухтомского (1791 — после 1854), полковника, участника Отечественной войны 1812 года и княгини Марии Дмитриевны (1802 — ?), урожденной княжны Голицыной. Лидия Александровна получила образцовое воспитание и хорошее образование. Мужем ее стал Сергей Николаевич Кологривов (1856-после 1918), ученый-историк, сотрудник Императорского С.-Петербургского Археологического института, активный деятель монархического движения.
Первая публикация стихов Лидии Александровны появилась в 1902 г. Книжка имела успех и получила хорошие отзывы критиков. «Тогдашняя критика с особенною похвалою отозвалась о выдающихся сочинениях <> поэтессы, как о легкости и плавности ее стиха, так и за интересные сюжеты. Первый успех ободрил поэтессу, и с этого времени из-под ее пера непрерывной вереницей стали появляться оригинальные и переводные произведения в стихах.
В 1903 г. Лидия Александровна выпустила собственный сборник стихов, под незамысловатым названием «Стихотворения». Отметим, что и все последующие публикации стихов Л.А.Кологривовой (в 1905, 1907, 1910 и 1912 гг.) выходили под точно таким же название.
Среди исторических стихотворений Лидии Александровны нельзя не отметить такие произведения как «Куликовская битва», «Ослябя и Пересвет», «Отрок Григорий», «Избрание Царицы Евдокии Лукьяновны Стрешневой» и многие другие. Знаменательной особенностью исторических баллад и небольших стихотворений Лидии Александровны является присущая им глубокая патриотичность, а так же удивительная гармоничность сюжетов из родной старины, почти всегда переплетающихся с историей Русской Православной Церкви.
Не менее трогательна и лирика Лидии Александровны, полная светлой грусти и, опять-таки, всегда строго выдержанная в истинно православном духе. Священномученник протоиерей Иоанн Восторгов так отзывался о творчестве поэтессы: «Богатство образов поэтических, казалось, было у нее неисчерпаемо, способность излагать их и облекать в звучные стихи — удивительная».
В час, когда нет богослуженья,
Люблю входить под сень церквей,
Утихло людное движенье,
И шум шагов, и скрип дверей,
Паникадила не сверкают,
Безмолвен полутемный храм,
Лишь разноцветные мерцают
Лампады тихо по стенам.
И перед чтимою иконой,
Искрясь в игре цветных камней
На светлой ризе золоченой
Пылает яркий круг свечей.
Царит покой — тревоги света
Остались где-то далеко,
Душа надеждою согрета,
Молиться сладко и легко.
В особый цикл стихотворений Лидии Александровны можно выделить ее религиозные, глубоко православные стихи, посвященные библейским сюжетам («Иоанн Креститель», «Иродиада», «Саул», «Рождественская ночь» и др.) и личным духовным переживаниям поэтессы (например «Молитва»).
Священномученник о. Иоанн Восторгов сравнивал Лидию Александровну с преподобной Кассией. Эта святая жила в Византии в IX веке и прославилась помимо своей праведной жизни сочинением духовных стихов и церковных песнопений. Среди них наиболее известен ирмос канона Великой Субботы, а также рождественские песнопения, исполняющиеся Русской Православной Церковью и поныне. О. Иоанн Восторгов проводил следующую параллель между творчеством преподобной Кассии и русской поэтессы Лидии Кологривовой: «В святые дни наиболее чтимых и великих христианских праздников среди песнопений церковных встречаем мы блистающие вдохновением и художеством молитвы, которые имеют надписание «Творение Кассино». Они принадлежат Кассии, женщине-поэту, — женщине, посвятившей свое слово и дар литературного творчества возвышенной религиозно-назидательной поэзии. История говорит нам, что эта замечательная писательница была знатного рода, получила высокое образование и удивляла современников своею одаренностью; она окончила жизнь в обители, в подвигах молитвы и служении Богу». Лидия Кологривова была «одной из последовательниц и подражательниц блаженной Кассии, женщиной-поэтом, писательницей, женщиной, несомненно, одаренной высокими и редкими способностями литературного творчества... " Любимым сюжетом духовной поэзии Лидии Александровны было именно ВОСКРЕСЕНИЕ ХРИСТОВО:
Туман молочный таял за горою,
Восток алел зарею огневой,
Между садов извилистой тропою
Шли две Жены ко Гробу под скалой.
Сердца их были горестью объяты,
Печально сжаты скорбные уста,
Они несли елей и ароматы
К Могиле погребенного Христа.
Два дня прошло с тех пор, как со слезами,
Его внесли под темный мрачный свод
И белыми обвили пеленами,
Тяжелым камнем завалили вход.
Всего два дня, как землю Он покинул,
И на Кресте в страданиях почил.
Их цель близка; но кто же камень сдвинул?
Гробницу мирную, кто тайно отворил?
Куда сокрыли прах Его священный?
На камне лишь оставив пелены
И горькою утратой незабвенной
Стоят они как громом сражены.
Но в волнах света ярких и лучистых
Пред ними ангел радостный предстал,
В сияньи светлом крыльев серебристых,
Небесный лик, склоняя, им сказал:
«Зачем средь мертвых ищете Живого?
Не помните-ль Им сказанных словес?
Он обещал из мрака гробового
На третий день воскреснуть — и воскрес».
(«Воскресение Христово»)
В годину смуты появляется целый цикл стихов Л. Кологривовой, посвященный защите исконных ценностей русского народа — Православию, Самодержавию и Русской Народности («Наши исконные заветы», «О, Русь!», «Россия для Русских» и др.), и обличающих всю лживость и подлость революции и ее идеологии («Красный флаг» и др.). Но особую любовь русских патриотов-монархистов заслужило стихотворение «Русь идет!», впервые прочитанное Лидией Александровной 27 октября 1906 г. на открытии Лефортовского отдела Русской Монархической Партии:
Довольно смута ликовала,
Глумясь над нами в час беды.
Довольно! Родина устала,
От нестроенья и вражды.
Рассеяв лживые обманы,
И отряхнув тяжелый гнет,
Чтоб залечить Отчизны раны,
В строю сомкнутом Русь идет.
В борьбе коварной и неравной,
Изнемогал наш край родной,
В пыли был попран стяг державный,
Крамол мятежною пятой.
Но день настал, страна прозрела,
Пришел к сознанию народ,
И кличь врагам кидает смело:
«Долой с дороги! Русь идет!"
Идет та Русь, что в дни былые,
Невзгоды вынося не раз,
Ярмо преемнику Батыя,
Сломить сумела в добрый час,
Русь отражавшая без страха
Племен враждующих налет,
Донского Русь, Русь Мономаха,
И Русь Пожарского идет.
На подвиг доблестный спасенья,
Ее Господь благословил,
Дал ей залогом одоленья
Живой прилив народных сил.
Хоругвь — ее родное знамя,
И крест святой — ее оплот,
Вперед сомкнутыми рядами,
Неудержимо Русь идет.
Лидия Александровна Кологривова принимала также и самое непосредственное участие в монархическом движении. Одной из первых она стала членом московского Русского Монархического Собрания. При этом своих монархических, черносотенных взглядов Лидия Кологривова не только не стеснялась, но и гордилась ими. Очень показательно в этом плане ее стихотворение «Черная Сотня»:
Когда неистовой хулою
Русь заливал крамольный вал,
Нас встретил враг насмешкой злою,
И Черной Сотней нас прозвал.
Названье приняли мы смело
Мы им довольны и горды,
На общее сплотило дело
Оно могучие ряды.
И наша рать для славной брани
Растет и крепнет шаг за шаг,
И замер смех в мятежном стане.
Увидел изумленный враг,
Что шуткой наглой и задорной
Не омрачился наш восход,
То, что считал он Сотней Черной,
То — православный наш народ.
Будучи убежденной монархисткой, Лидия Александровна неоднократно обращалась к художественному описанию незаурядных личностей русских Царей — Иоанна IV Грозного, Петра I, Александра III. А торжественные юбилей, посвященный трехсотлетию Дома Романовых вызвал из-под ее живого пера особенно прочувствованные произведения, которые невольно обращали на себя внимание и теплотою чувства, и звучным, точно отчеканенным стихом.
Край погибал средь смут кровавых
И бился, нестроенья полн,
Во вражьих замыслах лукавых,
Как на волнах разбитый челн.
Все подчинялось грубой силе;
Царил бесправный произвол;
Ликуя, недруги делили
Руси державу и престол
Но Вышним Промыслом хранима
Святая Русь в годину бед,
И пронеслась невзгода мимо
И бурных дней исчезнул след.
Разрушив вражеские козни,
Крамолу твердо покоря,
Вся Русь без спора и без розни
Избрала Русского Царя.
И с той поры с державным родом
Она судьбу свою слила,
И три столетья год за годом
С ним вместе крепла и росла.
Венчало счастье их усилья,
От моря Северных Помор
Орел двуглавый свои крылья
До моря южного простер.
И разнесла по миру слава
Царей российских имена.
К ногам склонилась их Варшава
И диких горцев племена.
Теперь тверда и неделима,
И необъятна, и сильна,
Взирает Русь неустрашимо
В веков грядущих времена.
И ныне тысячью устами
Звучит желание земли,
Чтоб по путям судьбы веками
Ее Романовы вели!
(«На трехсотлетний юбилей Дома Романовых. 1613;1913»)
Однако, плавно лившиеся звуки были почти последними, предсмертными аккордами поэтической лиры. Тяжелый телесный недуг сильно подтачивал здоровье поэтессы, заставлял ее и покидать дорогую ей Москву, и любимое имение Милет в Богородицком уезде, чтобы искать исцеления на чужбине, среди южной благорастворенной природы, под ярким итальянским небом. «Но и оттуда, хотя изредка, прилетал поэтический голос больной писательницы, описывавшей с восторгом роскошные ландшафты чужого края, но с примесью грусти о покинутой родине», — писал неизвестный автор «Московских ведомостей» в некрологе, посвященном Л.Кологривовой. Получив небольшое облегчение, Лидия Александровна поспешила возвратиться в «милую Москву», но, увы, как оказалось, только для того, чтобы после долгих страданий замолкнуть навеки в ВЕЛИКИЕ ДНИ СТРАСТНОЙ НЕДЕЛИ.
Скончалась поэтесса в Страстную пятницу 20 марта (2 апреля) 1915 года после тяжелой и продолжительной болезни в своем имении в селе Милет Богородицкого уезда Московской губернии. Хоронили ее на второй день Пасхи. Отпевал Кологривову давний ее знакомый, высоко ценивший ее творчество, будущий священномученник протоиерей Иоанн Восторгов. Лидия Кологривова посвятила «свое перо, свое вдохновение не суете мира и не случайным и кратковременным интересам жизни, а тому, что называется интересами и вопросами высшего порядка. В век, когда перо литератора и даже поэта столь часто служило неверию и глумлению над верой, нравственностью, над Церковью, над высокими патриотическими чувствами, над подвигами верности, благородства и служения долгу; в век, когда творчество поэтов столь часто отдается воспеванию плоти, греха, позора, злобы, ненависти; в век, когда слово поэтическое стало продажным и служило столь часто наемником у модных или господствующих посредством наглости и засилья политических и общественных течений и партий, — слово ныне поминаемой поэтессы, Лидии Александровны Кологривовой, всегда было солью растворено, руководствовалось началами вечности, посвящено было идеалам Высшей Истины, Добра, Красоты и Бесконечного», — сказал отец Иоанн в прощальном слове.
«Они [стихи Л. Кологривовой] впоследствии, с течением времени, войдут в сборники и книги для молодых поколений, и долго <> будут напоминать родному русскому народу о возвышенных религиозных переживаниях русской женщины-поэта», — такую надежду выразил о. Ианн Восторгов. Будем же и мы надеяться, что слова священномученника о. Иоанна сбудутся и русский читатель вскоре обретет возможность познакомиться с удивительными талантливыми стихами замечательной русской поэтессы Лидии Александровны Кологривовой.
ИСТОЧНИКИ:
Восторгов И. Памяти писательницы Л.А.Кологривовой (речь при погребении 24 марта 1915 г.) // Московские ведомости. 1915. 25 марта;
Памяти Л.А.Кологривовой // Московские ведомости. 1915. 21 марта;
Степанов А.Д. Кологривова Лидия Александровна // Святая Русь. Большая Энциклопедия Русского Народа. Русский Патриотизм. М., 2003.