Я для стада своих амбиций,
Беспробудно ребячих мечтаний,
Серебриться отправил синицу,
Журавлиным криком терзаний.
Я простил все удары копыт,
Растоптавших мои начинанья,
Горделиво разбитых корыт,
Предназначенных для страданья.
Я простил и не пойманной птице,
Бесконечно голодным стадом,
В разрушеньи песочных столиц,
Что упала живительным градом.
На корню вырывавший причины,
Дрожью рук я наелся и сыт.
Я в игре колыбельной - мужчина,
Мне всего двадцать девять бит.
12.04.2015