Я ненавижу светлые локоны,
А еще глаза темно-голубые.
Боюсь взглянуть я за пределы окон:
Вдруг тебя дразнят руки чужие?
А может быть ты уже и не блондинка?
Да, ты любила экспериментировать.
Из раздумий вырывает злобная училка:
«Можешь фразу прокомментировать?»
Вот я уже и дома, в холодных четырех стенах.
Не согреть мне рук и сердца кружкой чая.
«Мир держится на трех огромных китах»,
Ну а мой лишь на мыслях о тебе, отвечаю.
Уже три ночи подряд мне Пушкин снится,
Читает наизусть "Я помню чудное мгновенье..."
Болезненно откликается души частица,
А после сон разбивается ветра дуновением.
Забил давно я на скучные уроки,
Про пацанов не вспоминаю уж совсем.
Просрочены продленные все сроки,
И наплевать на это поголовно всем.
В руках гитара, в голове аккорды,
И душат злоба, ревность, первобытный гнев.
Но я ведь сильный, крепкий, гордый.
Я должен быть таким, каким был лев.
Я помню, ты любила грубых,
Хотя по розовой юбчонке и не скажешь.
Судьба все так же скалит зубы,
А ты губы дешевым блеском мажешь.
Я не хожу гулять по вечерам.
И дело здесь не в том, что ты любила,
Я лишь боюсь попасться на глаза
И показать то сердце, что разбила.
Мне отвратительны твои дружки,
Которым ты даешь за просто так.
И чешутся, горят уж кулаки
Дать каждому нешуточный тумак.
Но не могу, ведь заподозришь сразу,
Что я еще люблю, что точно помню.
Когда ж меня отпустит странная зараза?!
Все тело от ночных прогулок ломит.
Я не могу тебе позволить видеть
Себя в таком вот жалком состоянии.
Ты сразу коронуешь себя лидером,
Продолжишь пытку гребаным молчанием.
Нет, не дождешься, я не сдамся,
Продолжу делать вид, что все пучком.
Если придется, я в бега подамся,
Но не позволю быть тебе моим бичом.
Я буду убегать от мироздания,
Чтоб не видеть твоих поклонников,
Твои глаза в глубине сознания,
Убивают четкостью светлые локоны.