в сумерках на душе кошки линяют,
всё синее становится небо,
проколотое первой звездой,
двенадцать воспоминаний
уточняются каждый год
всё более неразборчивым почерком,
в жизни каждого почерка
наступает момент, когда
он может принадлежать кому угодно