Предыдущая глава: http://www.stihi.ru/2015/04/12/8713
– Ай молодец, Серый! Хорошо… Давай сюда эту дурёху –
Крепкие руки подхватили Малушу, рывком выдернули из воды и понесли, неудобно положив на что-то твёрдое животом. Сквозь мокрые ресницы, вися вниз головой, словно во сне она видела внизу песок… потом траву...
Потом снова накатила темнота…
А тот же голос, словно через подушку, глухо говорил что-то… далеко-далеко…
Изо рта Малуши вдруг хлынула вода и, задыхаясь, она зашлась в приступе мучительного кашля.
– Вот и хорошо – удовлетворённо прокомментировал тот же голос, снимая бесчувственную девушку с плеча.
Мир перестал тошнотно раскачиваться в такт чьим-то шагам, её осторожно положили на землю…
и наконец-то оставили в покое…
Малуша медленно приходила в себя, пытаясь сообразить что произошло…
Туман в голове постепенно рассеивался. Она приоткрыла глаза, но тут же с испуганным возгласом зажмурилась снова…
Да и кто бы не испугался, если прямо над лицом нависает огромная морда стоящего рядом серого зверя!
А он, вывалив из страшной пасти язык, задумчиво разглядывал тёмно-янтарными глазами лежащую на расстеленном плаще девушку.
Чёрный блестящий нос чуть двигался.
Принюхивается…
– Волк! – затрепыхалось в панике сердечко…
– Оборотень!!! – молнией ударила ещё более страшная мысль, и со слабым возгласом Малуша забилась, пытаясь вскочить… убежать…
Впрочем, у неё ничего не получилось. Причин было две.
Первая – страшная морда, оглянувшись на кого-то, слегка приподняла губы и показала блестящие клыки. Чуть слышное рокотание басовитого рычания мигом заставил Малушу замереть…
Второй причиной оказался высоким мужчиной, беззвучно шагнувший откуда-то сбоку.
Бросив короткий взгляд на девушку он укоризненно обратился к зверю:
– Серый, как тебе не стыдно! Нельзя пугать девушек!– немного помолчал, глядя на сжавшуюся в комочек девчушку, и пряча в короткой тёмной бородке усмешку, добавил:
– И пойманных русалок тоже…–
Пёс сконфуженно глянул на хозяина и слабо шевельнул хвостом, мол, ты что, хозяин, я и не думал обижать…
Так только… немного попугал, чтобы не сбежала…
Малуша лежала, боясь даже дышать …
А мужчина легко опустился на корточки и, придерживая под спину, помог девушке сесть:
– На, выпей.– и протянул резную деревянную чашу, из которой потянуло тёплым травяным паром:
Заметив сомнение в её глазах, добавил:
– Неподходящее место для купания выбрала… Пей говорю! –
Только тут Малуша, ещё не совсем пришедшая в себя, заметила, что и вправду вся дрожит.
Попыталась взять чашку, но слабые руки чуть не выронили её, и немного горячей жидкости выплеснулось на колени.
Мужчина досадливо нахмурился, и, придерживая чашку, помог поднести к губам.
Давясь и обжигаясь, она мелкими глотками выпила всё до дна и вопросительно уставилась на своего спасителя. А тот, поставил девушку на ноги и, отшагнув от неё, окинул взглядом.
Перед ним, смущённо переминаясь, стояла небольшого росточка, чуть выше его плеча, стройная девушка лет 15-16.
Мокрая одежда, прилипшая к телу, позволила нескромному взгляду оценить точёную длинноногую фигурку с узкой талией, стройными бёдрами и небольшими холмиками груди. Коса расплелась, и густые светлые пряди облепили хрупкое тело, стекая по спине и груди ниже пояса.
Голова на тонкой шее приподнята… синие глазищи в слипшихся стрелах длинных ресниц под тонкими дугами тёмных бровей… точёное личико « сердечком» с прямым тонкий носом и сочные небольшие губы изящного рисунка с еле заметно приподнятыми уголками …
Малуша смущённо опустила глаза и поёжилась под мужским взглядом, теребя и скручивая расшитый подол верхней рубахи…
Помедлив мгновение, мужчина отвёл глаза и отрывисто бросил:
– Раздевайся. –
Малуша аж пошатнулась, прижав кулачок к губам...
Как же так…
Но в руки ей уже сунули мягкий свёрток, оказавшийся большим плащом, велели идти вон туда, за кусты, и быстренько переодеться. А мокрое нести сюда.
Когда Малуша, завернувшаяся по уши в лёгкий тёплый плащ, возвратилась, неся в одной руке изо всех сил выжатые одёжки, на берегу ярко пылал костёр, а по кустам вокруг поляны была развешана мужская одежда.
Незнакомец насмешливо проводил взглядом капли, лениво падающие с мокрого кома у неё в руках.
Несмотря на сопротивление и возгласы Малуши, что она и сама может, вещи тут же оказались в руках мужчины, были безжалостно выкручены, и тоже украсили собой ветки.
Огромная серая собака, положив лобастую башку на передние лапы, растянулась около сваленных в кучу седла и седельных сумок. Мазнув взглядом по приближающейся фигуре, безучастно отвернулась.
Мол, ты хоть уже и не совсем "чужая", но пока и не "своя".
Пасшийся неподалёку тонконогий вороной жеребец покосился тёмным, с лиловым отблеском глазом, неодобрительно фыркнул и опять потянулся к траве.
Время перевалило за полдень. За всё это время не было сказано ни слова.
Малуша молча куталась в подбитый мягким мехом то ли куницы, то ли соболя, зимний плащ, придвигалась как можно ближе к огню, и никак не могла согреться.
Мужчина ходил, не обращая на неё внимания, и, то складывал вещи, то седлал коня, то прилаживал дорожные сумки, то привязывал к седлу что-то длинное и тонкое, обёрнутое холщовым полотнищем…
Одним словом, собирался в дорогу.
Солнце припекало, ветерок исправно дул, и вскоре одежда, изрядно мятая, зато сухая, уже была там, где ей и полагается быть, то есть на владельцах.
– До дома подвезти, или сама добежишь?– наконец нарушил молчание мужчина.
Малуша вскочила с брёвнышка, где сидела глядя в огонь, и отчаянно замотала головой:
–Нет! Нет! Ни за что! Он меня убьёт!… –
–Не моё это дело, что там у вас… Убьёт? Не дури. –
Малуша отрицательно мотала головой, пытаясь бессвязно что-то выговорить сквозь рыдания…
– Я что тебе, нянька? Сама думай, не маленькая. А мне пора.–
Легко взлетев в седло затанцевавшего коня, всадник шевельнул поводьями и стал удаляться в сторону дороги.
Немного отъехав, оглянулся.
– Серый! Быстро!!! – а сам развернул коня, подняв на дыбы, и с места в намёт помчался к берегу.
Малуша уже почти добежавшая до реки на дрожащих от слабости ногах, была остановлена вставшим поперёк дороги оскалившимся Серым, а потом подхвачена сильными руками и брошена, словно куль, поперёк седла.
– Мало мне своих… Свалилась на мою голову… Глупая девчонка… – сквозь зубы досадливо цедил мужчина.
Шагом подъехав к затушенному кострищу, всадник спрыгнул и, придерживая сомлевшую девушку, попытался поставить. И еле успел подхватить, когда та, закатив глаза на потерявшем краски лице, начала заваливаться…
Донёс на руках до кострища. Сел на бревно. Задумчиво посмотрел на девушку у себя на руках, и, тяжело вздохнув, посадил рядом, слегка придерживая за худенькие плечи, чтобы не свалилась назад.
– Эй, ты как? –
Очнувшаяся Малуша захлопала мокрыми ресницами и сморщилась, снова собираясь заплакать.
– Вот только давай без слёз! – резко скомандовал он.
И (о чудо!) слёзы мгновенно высохли!
– Тебя как зовут?–
– Ма… Малуша…– невнятно прошептал дрожащий голосок.
–Как-как? Не себе под нос, а мне скажи! –
– Малуша.–
– Ну, вот, другое дело… Девочка, пойми. Мне надо ехать. Я и так потерял почти день…–
Она неохотно кивнула, глядя в землю.
– Малуша, не могу же я сидеть здесь с тобой до скончания веков, понимаешь? Ты подумай, может быть, всё же… –
Но Малуша, прижав к груди сжатые кулачки перебила:
– Нет! Всё равно я домой не вернусь! Не могу я!!! Не хочу... Лучше совсем не жить... –
– Тьфу, ты! Ну как ты не поймёшь... Я тебе чужой человек. Ты меня в первый (и надеюсь в последний) раз видишь. Люди разные бывают. Не боишься обижу? –
– Мне теперь всё равно что будет... – горячечно забормотала девушка – Только увези меня! Мне... мне к родичам только добраться. Я не помешаю. Служанкой буду… Я всё делать умею… и стирать, и стряпать… Я на всё согласна... Всё, что скажешь делать буду... Правда! Ну, пожалуйста… – и попыталась брякнуться перед ним на колени.
– Во как... – изумлённо покрутил головой мужчина. – Да ты сама-то понимаешь, что творишь?!! О чём просишь? Возьмите её... Глупая... Вот только служанки мне и не хватает. Да что ты с ней делать… А родители? О матери подумай! –
Малуша по детски вытерла кулачком глаза, прерывисто вздохнула… Набрала в грудь воздух…
И промолчала.
– Последний раз спрашиваю, вернёшься домой?–
– Нет. Не вернусь. Мне теперь всё равно здесь жизни не будет… Лучше уж…–
И столько холодного взрослого отчаяния было во внезапно помертвевшем юном голосе, что становилось ясно – нет, не может. А Чёрный омут – вот он... Ждёт...
Ещё посидели, думая каждый о своём…
– И что мне теперь с тобой делать прикажешь? Служанкой она... всё, что скажешь... Нет, я верно совсем ума лишился. Собирайся. – и невесело засмеялся своим словам, заметив удивлённо дрогнувшие брови Малуши.
– Ну, да… ты права… Бедному собраться – только подпоясаться… –
Свистом подозвав коня, птицей взлетел в седло, наклонившись, поднял лёгкую девушку и посадил перед собой.
– Ну, в добрый час. –
Серый, уже давно в нетерпении нарезавший круги вокруг них, радостно брякнул басом, да так, что сидевшая на дереве ворона от неожиданности суматошно забила крыльями и рванула подальше отсюда, врезаясь в ветки, теряя на ходу перья, и хрипло ругая на чём свет стоит всяких тут понаехавших…
До вечера успели проехать не слишком много. По дороге почти не разговаривали. Только раз Малуша, закаменевшая впереди мужчины, вдруг начала ёрзать и закусывать губы, а на вопрос в чём дело, залилась румянцем и запинаясь невнятно забормотала:
– Я… Мне… Надо… – и совсем замолкла, так и не сумев вразумительно объяснить что же всё-таки надо.
Он недоумённо нахмурился, а потом хохотнул, заставляя побагроветь ещё сильнее, хотя, казалось бы, дальше уже и некуда.
– Малуша, давай договоримся. Ты не станешь блеять что-то непонятное и мы не будем играть в загадки-отгадки. Если что надо, то ты прямо мне это скажешь без беканий и меканий. Вот сейчас и попробуем. Повтори:
- Мне надо остановиться…– он немного помедлил и договорил - Дан.–
и, покатав имя на языке, словно примеривая, уже уверенно продолжил:
- Дан, мне надо остановиться. Дан – это я. Далеко не уходи.–
Проводив взглядом девчонку, торопливо бегущую за кустики, растущие вдоль дороги, тихо скомандовал бесшумно вынырнувшему из леса кобелю:
– Серый, охраняй! Только не напугай смотри.–
Из-за потерянного с Малушей времени, доехать до постоялого двора явно не успевали, а двигаться дальше в темноте, рискуя покалечить ноги жеребцу, не хотелось. Как только солнце начало скатываться к лесу, Дан заранее стал подыскивать подходящее место для ночёвки. Помог Серый, выскочивший откуда-то с мокрой мордой. Свернув в сторону от дороги, почти сразу наткнулись на ровную поляну и недалеко от неё ручеёк, берущий начало из чистого родничка на склоне небольшого овражка, спрятавшегося в лесу. Конечно, это не постель под крышей, но по летней поре ничего страшного. Не зима. Ночи тёплые.
Видно было, что они были не первыми путниками, обнаружившими это удобное местечко.
Вскоре на старом кострище заплясал огонёк и на рогатулинах над ним повис котелок с водой.
Дан с сомнением покосился на усталую девушку, безучастно сидящую на снятом с коня седле, и полез в лежащие рядом седельные сумки. Пока закипала вода, приволок пару сухих стволов. Лето летом, а с огоньком оно как-то уютнее.
Серый, оставленный караулить девчонку, обиженно сопя исподлобья наблюдал за его перемещениями, а убедившись, что хозяин больше никуда не собирается уходить, вскочил и увесисто боднул в бедро:
– Можно? – и, углядев утвердительный кивок, призраком растаял в темнеющем лесу.
Через некоторое время по полянке разнёсся аппетитный запах.
– Малуша, поешь.–
– Не хочу…–
– Никаких "не хочу". И, раз уж собралась ехать со мной дальше, обещай, что будешь слушаться.–
Малуша через силу втолкнула в себя немного каши с разваренными кусочками сушёного мяса.
– Можно я не буду доедать? Не могу больше…– и в первый раз взглянула в глаза Дану.
Да так просительно… так жалобно… словно хворый котёнок...
Он ничего не ответил и молча забрал миску из рук девушки. Через некоторое время сунул в руки чашку, исходящую душистым землянично-медовым паром:
– Что-то ты совсем раскисла. Пей и ложись спать. Я постелил. Укройся плащом. –
– Спасибо… –
Ночью несколько раз просыпался, прислушиваясь к сиплому кашлю, доносящемуся со стороны невольной спутницы:
– Вот только этого для полного счастья и не хватало… –
Утром встали рано. Первые солнечные лучи ослепительными бликами сверкали в капельках росы на поникшей от её тяжести травах… Сладкий аромат лабазника и ночной красавицы смешался с едким запахом золы от погасшего костра. Где-то в тумане, в кустах черёмухи заливисто щёлкали и выводили затейливые трели соловьи, стараясь перещеголять соперников, а вдалеке перекликались кукушки, отсчитывая неведомо кому долгие-долгие годы.
Как же тяжело вылезать из свитого из одеяла уютного гнёздышка в пронзительную прохладу! Но Дан давно хлопочет, поторапливая, а спорить нет сил…
Костёр разводить не стали. Умылись в ручье, по-скорому доели то, что оставалось от вчерашнего ужина и запили чистой водой из того же ручья.
И снова размеренный звук копыт, снова ветер уносит к обочине пыль дороги, мелькает и беззвучно растворяется в зарослях, похожий на огромного волка пёс. Можно бы ехать и побыстрее, но Дан, жалея коня, частенько шагал рядом с ним пешком, да и останавливался на отдых чаще, чем делал это обычно.
И коня, несущего теперь двоих, берёг, и Малуша беспокоила невесёлым видом.
Она ни на что не жаловалась, но кашляла всё чаще, и ночами теперь мёрзла даже под тёплым плащом.
На одном из привалов он, развязав холщовый мешочек и быстро просмотрев содержимое, окинул хмурым взглядом девушку, и ушёл в лес, строго велев ей сидеть на месте. Серому, рванувшемуся вслед, было приказано охранять и ни на шаг не отходить от стоянки. Вернулся мужчина с пустыми руками изрядно раздосадованный. Быстро свернули стоянку и двинулись дальше.
За пять дней пути попадались небольшие деревушки, но знахарок или травниц в них не оказалось. На ночёвку Дан старался попроситься к кому-нибудь в избу, или, если совсем уж не повезёт, то хоть в сарай с остатками старого сена. Чуть свет, снова трогались в путь...
На шестые сутки с пригорка увидели вдалеке большое село, раскинувшееся меж невысокими холмами недалеко от реки.
– Ну наконец-то!–
Слегка наклонился к коню, изогнувшему шею:
– Выручай, Воронок. На тебя только надежда...– и сжал коленями бока скакуна.
Тот коротко заржал и ветром, выкладываясь во всю силу, полетел по дороге. Только пыль заклубилась из под копыт.
Дан гнал, и одна мысль билась в голове:
– Быстрее. Не опоздать...–
Ничего этого Малуша уже не видела и не чувствовала. Её сжигал жар.
К вечеру усталый конь принёс седоков к околице.
Продолжение: http://www.stihi.ru/2015/04/15/7063