Наваха с почерневшей рукоятью,
и женщина на смятой простыне;
морская гладь в распахнутом окне,
и на губах застывшее проклятье.
Ни гордостью, ни благородной статью
не скрыть души, распятой на огне;
жемчужина растворена в вине,
и яд уже под маской благодати.
Глоток – и наступила темнота,
кровать остыла, комната пуста,
и траурен ажурный снег Брабанта.
Прощай, читатель! Завершен роман,
из глубины вздымается орган,
и тихо-тихо плачет сарабанда.
Опубликовано в журнале "Союз писателей", Новокузнецк, № 1, 2015.