Весна
Еще природой не расписан
тоскливой тундры белый лист.
Но солнечных лучей рапиры
в него несчетные впились.
Уже испробовали почерк
семьсот ветров... А лист храним,
пока не проступила почва
фиалками своих чернил.
Лето
Солнце кружится над тундрой.
И раз в год
что землей сокрыто втуне –
прорастет.
Все в природе оживает,
Все в цвету...
А земля уже скрывает
мерзлоту.
Осень
Стаи сытых гусей,
приумножив потомство,
тянут меридиан.
Он гудит, как струна.
И несет Енисей
тяжело и жестоко
ширь воды в океан...
Где замерзнет она.
Зима
Я знаю: появится краешек солнца
в конце января.
Куда средь «полярки» планета несется,
а звезды горят?
Куда, человече, и нощно, и дённо
привычно творя?
Багровое солнце, как новорожденный,
в конце января.
ПАДЕЖИ НОСТАЛЬГИИ
Бессонная музыка светлых надежд.
И белая ночь осыпает лучами.
Я, может быть, только теперь замечаю
грамматику Севера – первый падеж.
И, может быть, только сейчас откровенна
сторожких и хрупких снегов белизна.
Но все же: кого выбирает из нас
поющая в северном ветре Сирена?
Какой еще будет несбывшийся миф?
В каком очертаньи полярных сияний
возникнет знамение наших слияний
и Кругом Полярным замкнувшийся мир?
Я чувствую: Север втекает в меня
сплошной метафизикой вещих иллюзий.
И только живущим на Севере людям
такую науку возможно понять.
Но я-то из тех, кто уехал на Юг...
Зачем я иду за Звездою Полярной
по прежнему – белым безбрежьем, полями,
где в северном ветре Сирены поют?
Грамматика Севера. Светлой порой,
а, может, зимой, в пурговые разбои,
как кажется, первый падеж я освоил.
Боюсь и надеюсь, что будет второй.
ЗАСТОЛЬНАЯ
Пускай полковник пьет пурген,
в постель мочится "под"...
А мы за спиртом по пурге,
под спецпошивом пот.
А ну-ка, вздрогнем! В жилы - спирт,
а в головы – туман.
Пускай озябнут те, кто спит,
и те, кто жмет карман.
Пускай полковничья жена
любуется песцом;
здесь мне наставник - старшина,
скабрезное лицо.
"Да ты его не разбавляй,
а залпом, идиот!
А коль подохнем, к богу в рай
никто не попадет."
О чем мечтаешь, офицер,
замхозовый майор?
Да так, что виден на лице
оранжевый ковер.
"На днях приедет военторг..."
Ну? Ты копи деньгу.
А не накопится – никто
и я не помогу.
Тут лишнего не водится.
Поэтому налей.
Здесь пьют за то, что сходятся
две трешки в шесть рублей.
За то, что Север – год за два,
да и двойной оклад...
И пусть в тумане голова,
в крови – ректификат.
Ах, чтоб вас в душу, кости, мать...
Ругаюсь почем зря.
Здесь говорят: "Чаво ловать?
Сплошные нюфеля..."
Я убегаю под пургу.
Маньяк или герой,
а все ж бегу, пока могу,
по Семьдесят второй.
Ведь здесь такая широта.
Такая широта,
что не охватишь. Как мечта.
Такая широта!
Пурга, полярка. Пьян и горд:
нашел я, что хотел...
Насупленно сдувает Норд
меня по долготе.