В чертогах светлых - звон горестных струн,
Великий Кузнец опустил свой молот,
Закончив плетенье мифриловых рун
О тех, кто утром был жив и молод.
О тех, что вчера смеялись взахлеб
И пили вино из общего кубка,
Не обижаясь на дружеский треп,
Мечтая лишь о геройских поступках.
Кто древнюю тяжесть каменных стен
Нес на плечах, словно плащ дорожный,
Руду с золотыми прожилками вен
Чутьем отличал от руды порожней,
Кто меч не однажды в руке сжимал,
В бою и труде был равно искусен.
Кто женщин уверенно обнимал,
Осыпая дождем драгоценных бусин...
Утро разбилось, как хрупкий кристалл,
Не соберешь, не поранив пальцы.
И каждый погибший легендою стал
Для всех, обреченных в живых остаться.
По-детски легко распахнув ресницы,
Глаза удивленно смотрели в небо.
Нездешние сны им не будут сниться.
Они теперь там, где никто и не был.
...Кузнец вздохнул над своей работой,
Ладонью стер тончайшую пудру.
Он души погибших скует дремотой,
Наверное, это и честно, и мудро.
Наверное, в камне родной горы
Ждать пробужденья им будет легче.
А слезы иссякнут до той поры,
Ведь люди болтают, что время лечит...
...Из памяти стерты любимых следы.
Из мрамора высечены подобья.
Лишь капли чистой горной воды
Слезами падают на надгробья.
Не ведал Кузнец, что в далеком краю
Пробьется вода родником хрустальным,
Расскажет о павших в древнем бою,
И, голову низко склонив к ручью,
Слезу девчонка смахнет печально...