Куда бы я ни шла, но кисти беззащитность,
Как оголённый нерв, третирует прикус.
Мне безразлично в чём, чей ущемляет вкус
Огромного зрачка на пальце первобытность.
Окольцевав сустав, как пальму обезьяна,
Мой личный Эскулап, домашний диагност,
Сиделкой-нянькой, заступив на пост,
Исследует меня и все мои изъяны.
Депрессии провал, мигреней эскадрон –
И камень в чёрной ауре, без света,
Вбирает боль, что не имеет цвета,
Огромного зрачка, сгущённого в гудрон.
Я пленница его совсем, как шелкопряд:
Тепличный червячок со всех сторон закручен.
Мой третий глаз хранит от негатива тучи,
Высасывая мыслей и намерЕний яд.
Скрываясь средь колец и бусин пёстрой связки,
Он в ящичке бюро предпочитает дно.
Старинным крошечным серёжкам (ар-нуво)
С застёжкой золотой рассказывает сказки.
А те ему про быль (ты лучше нас послушай),
Про то, что полтора столетия назад
Английской мисс увидел острый взгляд
Подарок тёти Гвен – коралловые груши.
О странностях судьбы: извилистой дороге;
О миллионах глаз и сотнях жадных рук;
О рыночных торгах, замкнувших странствий круг;
И дырочках в ушах у русской недотроги.
Мой дымчатый топаз, глаз яркостью не раня,
Он - верный оберег, хранитель, талисман.
Мой Цербер на руке, мой янычар-осман
И неусыпный страж в кольчуге сотни граней.
От альфы до омеги всей жизни бытие
На кристаллической записано решётке.
В библиотеке разума я – ежедневной сводки
Вселенский томик. Он – хранилище моё.
Небесный кровоток (аортой Млечный путь)
Вливает звёздной пылью минералы –
Иную расу временных отвалов,
Единственных, кто знает жизни суть.