Юнна кутается в тёплый шарф и спешит домой.
Дома ждёт спаниель, тёплый душ и покой.
Бог ночами не снится ей. Ведь Юнна не Ной.
Ей бы просто не съеденной быть, быть собой.
Юнна варит на кухне имбирный эль.
У неё нет Чудовища, да и она не Бэль.
Она носит очки (минус три) в метель.
Ей нет дела, где ваш Париж, где Брюссель.
Ни Наташей, ни Таней и ни Мари
Ей не стать. Юнна соткана из любви.
Когда они встретились, деревья только цвели,
А теперь сыплет снег: что за окнами, что внутри.
Юнна не смотрит новостей и не читает газет.
Через силу пьёт кофе, готовит обед.
Смеётся, дышит, ходит на факультет.
Юнна верно хранит Серёжин портрет.
Юнна курит полпачки в день и пьёт натощак,
Говорит по ночам о простых вещах.
Сколько же за спиной у неё верещат?
Хоть бы кто-нибудь там её защищал.
Юнна больше не жалуется и не ревёт в тиши,
Знает, что никто никому не принадлежит,
Приходит ко мне, улыбается и смешит.
Юнна, побереги же остатки своей души!
january 2015