Я мою тапки на краю Вселенной,
читаю Канта по губам фанатов.
Заложник песен — мой язык сутяжный,
заложник мыслей — сумасбродный мозг.
Я стала тростью каждому слепому
и костылём для каждого хромого,
осиновым колом могла казаться,
но стала тростью и боюсь огня.
Трескучим пленом манит поднебесье —
упругим звуком вяло отзываюсь;
земля болит — пытливыми ногами
захожена насквозь и поперёк.
Меня ведут, хватая под затылок
/любой руке доступное злодейство,
а песню поменять ей не под силу/ —
рождённая упрямством, я могу
плясать по пяткам, измерять асфальты,
и Канта прочитать в губах фанатов,
пока меня не вынесли за скобки:
/Решила тростью? Полезай в огонь/.