Слова, ковкие, как железо, мягкие, словно груди любимой женщины, губы цепляют на крючья, чтобы те оковалками в воздухе висели, точь-в-точь покойники повешенные -
Горло сводит судорогой, глаза выкатываются на новые орбиты, ворочаются в глазницах на манер сломанных часовых стрелок, но ты продолжаешь говорить, измываешься над собой - и из глотки по-прежнему вылетают
Слова, пронзительные, как птичьи - любые - крики, как боль при инфаркте миокарда, выстреливающие пулеметной - человеческой - очередью, продолжающие выхаркиваться на землю чахоточно-кровными - кровяными-кровавыми - сгустками, чтобы
По весне вместе с костью и плотью земли размыться, размазаться по подошвам ботинок не-тех людей, как комки туши на ресницах неврастенички - шизофреника, школьника, господи, да кого угодно уже! - стать грязью, выпитой городскими птицами, или нирваной, что постиг наркоман, получивший свою дозу от фабрики консервированного счастья и высушенных чудес.
Слова, бесценные, как была бы бесценная душа, если бы только ее существование доказали британские ученые, бестелесые и безглазые, чудовищно правильные, нежно жестокие, приказывают -
молчи.
Слова слишком действенный яд.