Собираясь в очередную поездку к родственникам, Николай внимательно пересмотрел свой багаж, а это две большие спортивные сумки и водонепроницаемый рюкзак. Всё на месте, вроде ничего не забыл. Он вздохнул и подошёл к окну.
"Хорошо-то как,- подумал он.- Может не надо никуда ехать?" Но вспомнил сестру, племяшек... особенно младшую... Надо, Коля, надо.
Погода весной обманчивая. То солнышко светит, то дождичек пойдёт, а у него всегда всё на месте, на все случаи жизни. Тёплые вещи аккуратно сложены и по мелочи там всякое-разное- и спички, и соль, всё в непромокаемом пакете. Есть и ручка, и карандаш, и блокнотик чистый на тот случай, если вдруг мысли умные посетят его голову. А что, дорога к этому располагает, может ему захочется что-нибудь записать на память.
Николай отодвинул в сторону сумки, ещё раз вздохнул, что же, присесть что ли на дорожку. С чем связан этот обычай- посидеть перед дорогой, он не знал, но ещё его дед говорил, что так надо. И обязательно нужно сосчитать до десяти. Посидел. Сосчитал. Ну, пора. Сиди не сиди, а идти надо.
В подъезде Николай столкнулся с дородной дамой среднего возраста, которой уже давно пора было выйти замуж и рожать детей. Дарья, соседка по площадке, окинула его любопытным взглядом с эдакой хитриночкой, мол, всё я за тебя знаю, дорогой ты мой, и ничего-то ты от меня не утаишь.
А и то верно, что бы он ни сделал, куда бы ни пошёл, а соседка уже была в курсе. И как ей удавалось всё разузнать, непонятно.
Дарья посторонилась, давая Николаю пройти, и тут же таким приторно-сладким голосочком поинтересовалась, а надолго ли он уезжает, не надо ли за квартирой присмотреть? Но ответа не дождалась и, обиженно поджав свои полные губки, пошла прочь.
Николай не был жестоким по отношению к женщинам, но не в его вкусе была эта дамочка, да и жениться он пока не собирался, а ей только повод дай.
В свои сорок шесть лет он выглядел довольно-таки привлекательно: высокий, крепкого сложения блондин с голубыми глазами, правда, глазки его были узенькие, и как говорила его племянница Анечка- поросячьи глазки. Поросячьи не поросячьи, а женщины на него поглядывали как на завидного жениха. Но Николай не хотел ограничивать свою свободу и ущемлять свои интересы, поэтому обзаводиться семьёй не торопился.
Детей он любил, но лучше любить их со стороны- приехал, поиграл с ребёнком и уехал. Можно подарочек подарить- вот везёт куклу любимой племяннице. Не поломать бы её в дороге, дорогая игрушка.
Кукла занимала большую часть сумки, там же были и другие подарки. Но всё его внимание в дороге было сосредоточено не на сумке, а на своём стареньком рюкзаке.
В рюкзаке лежали его личные вещи и среди них одна очень личная вещь...- груша клизма, время от времени ему приходилось ей пользоваться, и ничего в этом странного нет. Странно другое, что именно её, эту вещь, постоянно пытаются у него похитить.
Вокзальные воришки несколько раз расстёгивали его рюкзак и первое, что они вытаскивали,- его грушу. И как бы далеко он не прятал этот предмет в недры своего большого рюкзака, они безошибочно находили её.
На вокзале Николай осмотрелся, выбрал местечко поудобнее, присел, поставил рядом свои сумки и, убедившись, что всё в порядке, занялся изучением расписания отправки поездов. До прихода его поезда оставалось чуть больше часа. Он попросил соседа присмотреть за вещами, а сам пошёл за билетами.
У билетной кассы толпились разные люди. Кто-то сдавал билеты, кто-то предлагал купить... Он добросовестно выстоял очередь и с билетом в руках вошел в зал...
Да что же это такое... Сосед его на месте, сумки стоят как стояли, а рюкзак был расстёгнут. Чуть-чуть поодаль рюкзака валялась злосчастная груша...