1.
Исчезли птицы,стынут лодки.
Вода под ледяным стеклом.
Грозой звучат метеосводки.
Бежит собака босиком.
Сгрудились в ужасе дома-
Вместилище живых.
Церквушек белых острова
В глубинах городских.
Мечетей лунные дворцы,
Заводы и больницы.
Пустынны улиц рукава.
Покинуты границы.
Величия неясен шаг-
на небо иль к земле.
Текут студеные ветра-
змеёй увидев снедь.
На мир идет остатний снег,
как варвары на Рим.
И каждый встречный человек
с настроем-боевым!
И даже старец зубы сжав-
несломленный герой-
воткнул клюку отважно в снег,
как посох боевой.
Почуяв старческим нутром
кривую поступь тьмы,
что лезет белым сапогом
на пашни и холмы.
Клокочет ругань на зубах,
летит в зловещий зев.
И старец на больных ногах-
как исхудалый лев.
Но в нем,за клеткою грудной,
бесстрашие энергий.
По виду-пахнущий землей.
Душой-упрямец первый.
2.
Ножом вонзился в город вор;
он рвал с балконов тряпки,
лез к женам нагло под подол,
а у мужей крал шапки;
Скакал по крышам,завывал,
старух толкал в сугроб.
И пленных лихо загонял
в квартиры,под замок.
Скрывается в окошках свет.
Молчат стальные двери.
Неистовствует людоед
и нет ловца на зверя.
Израненные ждут врача
в стыдливости немой.
Поет,поет могильный хор
живым за упокой.
Не в радость мнимое тепло-
слащавая химера.
И разум словно обожгло
тревогою безмерной.
Мечтают люди стужи пасть
сомкнуть и вон отбросить.
Ликует гордо синий князь.
Трещат деревьев кости.
3.
Наутро горстка храбрецов
устроила охоту:
пути отрезав вдоль домов
и заперев ворота.
Скребки острее наточив,
преодолев озноб,
и обложив со всех сторон
насели на сугроб.
Вонзают в брюхо смельчаки
штыки стальных лопат.
Пинают валенками в бок,
терзают и кроят.
Ворочается трактор-танк-
берет врага на щит.
Ковшом решительно подняв
к обочине спешит.
Но белый дьявол лишь дремал:
зашевелилась туша.
Перевернулся,зазевал
и вновь покой нарушил.
И ускользает лиходей
вспугнув воронью стаю;
сечет неистово людей
и воет проклиная.
Порушен бой.Спасенья нет.
Прими свое ярмо.
И каплет скорбно из под век
солёное вино.
Отчаянность и немота
напополам с унынием.
И вниз стекают складки рта.
И головы-седые.
И флагом белым простыня
на тополе трепещет.
И люди пятятся назад
к теплу и женщинам.
4.
Злорадно втиснуты в жилье,
к шершавым,стылым окнам.
Влачим своё житьё-бытьё,
как будто ненароком.
Тоскливо песенки поём,
врачуя нервный тик.
Но вот за чаем и вином
промолвил нам старик:
-Не одолеть позор и мглу
надеясь на себя.
И нужно бить челом тому,
кто вновь поставит стяг.
Мы помнили его во снах
и детской колыбели.
Но тьму и суетность познав,
забыть спешим скорее.
Кто вышивает ткань любви
из множества вселенных
и мир не делит на двоих-
на первых и не первых.
Не укоряет и не мстит,
Но трудится и ждёт.
Замерзших горемык-простит,
страдающих-спасет.
Так выйдем,братья,за порог
в удел ночных глубин.
Оборотившись на восток
свой голос подадим.
И сокровенные слова,
сквозь толщу атмосфер,
на исстрадавшихся устах
поднимутся наверх.
5.
Летит мольба за горизонт.
Героя ждет толпа.
И вот доноситься с небес
дыхание тепла.
Несется всадник на коне
и взламывает лед.
И обнажив горячий меч
вонзает в небосвод.
Палит нещадно купол туч
налево и направо
и недруг спрятаться спешит
за снежною преградой.
Зубами лязгает,рычит,
и вьюгой подло бьет.
Но разбиваются о щит
стада ветров и лед.
Лукавит,вертится ужом
предчувствуя отмщенье
и вытащив нож ледяной
крадется тенью.
Пытаясь прыгнуть со спины,
Коварно впиться в горло,
но встретившись лицом к лицу-
бежит позорно.
Но воин жаркую ладонь
кладет метели на загривок
и,приподняв до облаков,
бросает за город брезгливо.
И враг опешив в лес бежит
и гибнет там и тлеет.
Единоверцам на кресты
ломая вырванные ели.
Ползет меж веток и стволов
в тоске угрюмой,смертной.
Течет сукровица ручьев
на землю влагой терпкой.
Но непреклонным кулаком
спаситель хлещет всласть.
И скованный на семь замков
лежит морозный князь.
Который вновь,когда-нибудь,
сорвет печати стен.
И хлынут полчища на путь
ужасных перемен.
Но далеки те времена
смятений и борьбы.
Весны шагают племена
велением судьбы.
6.
Парит над городом сверкая
всего живого господин.
И горожане,улыбаясь,
снимают шапки перед ним.
Искрится солнечное око
отогревая голубей;
питая лица теплым соком,
вращая жизни карусель.
Все шаловливей и смелее
горят глаза из под ресниц,
у девушек,что на аллеях,
похожи на заморских птиц.
И время кажется волшебным
когда мелькнет над головой
решительный и незабвенный
внезапный росчерк грозовой.