Он ничуть не боится жить, только чем-то звенит считая
Толи мелочь по чётным дням, по нечётным он пьёт портвейн,
И везёт его самолёт где он вечно сидит скучая
По нечётным, и выходным, подсыпая в еду женьшень.
А потом он сидит один в непрелично-приличных барах,
Пьёт из трубочки анальгин, и бывает покрепче, да.
Забывается в сине-небесных, гладко-ситцевых простынях,
Обрамлённых овальной рамкой свежевымытого окна.
По ночам вылезает тайно, чтоб всей грудью вдохнуть Сентябрь,
Он гуляет всегда один, мёрзнет вечно забыв пальто,
И походкой неторопливой бродит вдоль по небесной глади,
Точно также как по воде шёл когда-то Иисус. Домой
Возвращается, и всю ночь громко чайник хрипит на кухне,
А когда по квартире ходит, то карманы всегда звенят,
А на утро его уже ждут в холе, собраны вещи и сумки,
Он кидает на плечи пальто, под последний кошачий взгляд.